НОЧНЫЕ ВИЗИТЫ

Как только рука Бена коснулась раны на моей ноге, всю меня пронзила ужасной силы боль. Мое тело непроизвольно выгнулось дугой. Привычные глазу сумерки комнаты сменились тьмой, и я на короткий миг лишилась сознания. Но боль была такой сильной, что я тут же очнулась. И, не разжимая зубов, не открывая глаз, заскулила, не в силах больше терпеть. Мне казалось, что кровь начинает закипать в моих венах, а кожа на ноге плавится. Я попыталась встать с кровати, но руки Квина прочно удерживали меня. Я упала и начала дрожать всем телом. Это была странная непрерывная дрожь, дрожь такой силы, что железная рама кровати задребезжала, а цепь, которой я была прикована, стала размеренно позвякивать в такт моему трясущемуся каждой своей измученной клеточкой телу. Превозмогая боль, я открыла глаза и увидела, словно через туман, силуэт Варлоу, склонившего к моей ноге. Яркая вспышка пламени неожиданно вырвалась из-под его ладоней и осветила сосредоточенное лицо вампира. Я задохнулась от боли и вновь лишилась сознания. Мой разум погрузился в тишину, которая, впрочем, почти сразу была прервана. — Я знал, что мы скоро встретимся вновь, — сказал темноволосый мужчина из моих снов, появившийся неизвестно откуда. Я огляделась и словно со стороны увидела себя, стоящую в пустом доме. И чуть поодаль — черный, неясный силуэт своего отца. — Идем со мной, нам необходимо о многом поговорить, — сказал он мне и жестом руки пригласил двинуться в темноту. Я колебалась. Короткий миг. А потом любопытство взяло верх над благоразумием. И я шагнула вперед. И оказалась в коридоре, из которого наверх вела небольшая винтовая лестница. Поднявшись по ней, мы оказались в бельведере, откуда открывался превосходный вид на сумеречный розарий. Цветы источали тончайший аромат, а где-то вдалеке пел соловей. Бельведер представлял собой маленькую открытую террасу на крыше дома, выполненного из белоснежного мрамора в древнеримском стиле, в который я непонятным для себя образом перенеслась. — Прошу, присядь, — предложил мне отец, и я, повинуясь звукам его приятного, бархатистого, но невыносимо властного голоса, села на краешек плетеного кресла. «Странно видеть ад таким…», — подумала я, но не успела закончить. — Красивым? Тихим? Умиротворенным? — Хозяин преисподней наблюдал за мной с явным интересом. Я нахмурилась. «Он слышит мои мысли», — пронеслось у меня голове. И я сконфуженно покраснела, поняв, что и это мое не слишком дальновидное умозаключение для отца не стало тайной. — Да, наверное, да. Я представляла, что тут… все будет совсем по-другому. — Произнесла я вслух немного растеряно. — Ну, конечно. Отец грустно улыбнулся и, сделав несколько шагов к краю террасы, повернулся ко мне спиной и оперся руками о перила. И я потеряла дар речи. За спиной у моего родителя были крылья. Самые что ни наесть настоящие крылья. Черные, блестящие, маняще-шелковистые. Мне захотелось дотронуться до них. Погрузить пальцы в их мягкость и раствориться в сверкающей неге… Я невольно подалась вперед. — Никогда, даже в мыслях, не делай этого. — Посоветовал мне отец и повернулся ко мне. Черты его лица стали резкими и жестокими. Я отпрянула и плотно вжалась в спинку кресла. — Мои крылья — это не только дар, но и проклятье. Они несут боль, ужас и смерть. Прикасаться к ним очень плохая идея. Особенно для того, кто мечтает прожить долгую жизнь. Ты уловила суть сказанного мной? Я испуганно кивнула. — Хорошо, что ты понимаешь меня буквально с полуслова и не задаешь глупых вопросов. Это сделает наше общение более легким и продуктивным. Итак, пришло время рассказать тебе, мое дитя, кое-что о тебе самой. Думаю, что ты уже морально готова к тому, чтобы принять эти новости спокойно. Я глубоко вздохнула и, набравшись смелости, вновь кивнула. — Итак, начну пожалуй с того, что ты на самом деле являешься моей дочерью. И это не должно пугать тебя. Я не причиню тебе никакого вреда. И уж конечно не позволю другим сделать это. Теперь, собственно, о самом вреде и пользе. Соки, запомни раз и навсегда, что огонь несет тебе спасение. Я не зря просил твою маму дать тебе второе имя Сотерасиэль, что дословно значит: «тот, кто вызывает Божий огонь». Твой фейриский дед передал тебе свою способность владеть магией пламени и приручать огненных кошек, я же подарил тебе намного больше, я наделил тебя даром подчинять себе его силу и использовать ее на свое благо. Знай, ни одно, даже самое жаркое пламя, не может уничтожить тебя. Напротив, огонь излечит любые твои раны и вернет тебя к жизни, даже тогда, когда будет казаться, что уже слишком поздно и спасения нет. И да, ты можешь повелевать всеми без исключения кошачьими. И твой верпумий прайд просто отличное приобретение. Эти звери в состоянии наделить тебя такой мощной энергетикой, что твоя сила возрастет в разы. Правда, есть и побочный эффект. Ярость, резкая смена настроения, немотивированная злость, но, я уверен, что ты можешь справиться этим. Ты талантливая девочка. Для того, чтобы все получилось, приблизь к себе вожака прайда, свыкнись с его постоянным присутствием. Держи этого ликантропа по правую сторону от себя, а взрослого тигра по левую. Один будет верно хранить тебя, другой искушать. Но вместе они уравновесят твой характер и сделают тебя непобедимой. Далее, поговорим о крови. Я рад, что ты нашла своего вампира. Так вышло, что я знал твоего избранника еще человеком. Мы встречались с ним более тысячи лет тому назад. Я увидел его одной холодной ночью и понял, что он мне обязательно пригодится. Нет, мне не была нужна его душа или вечная преданность. Подобного сора я привык не замечать у себя под ногами. На подсознательном уровне я просто почувствовал, что должен отметить этого юного викинга. Заклеймить своим участием. Он был смел, безрассуден и безжалостен. Идеальный солдат для любого войска. Правда, его сердце имело изъян. Оно было сильно изранено. Юноша потерял всех, кого любил, и я ощутил боль, что рвала его плоть изнутри. Я понял, что она могла со времен уничтожить его рассудок. Это была недопустимая потеря. Поэтому я лишил его способности чувствовать. Я умертвил его сердце одним своим прикосновением задолго до того, как он стал вампиром. А взамен я даровал храброму юнцу почти мистическую силу и отвагу, которых, впрочем, у него и до этого было более, чем достаточно. Также я подарим ему власть над волками. Так, к чему я это все? Ах да. Ты тоже выбрала именно его. Совершенное совпадение интересов, беспроигрышный вариант. Смелость, отвага, стойкость, слепая преданность и полное отсутствие слабостей. Он абсолютно нечувствителен к любым эмоциям, а также к твоей фейрийской крови, к твоему гламуру, к эльфийскому представлению и многому другому. И, как следствие, полная неуязвимость. Для тебя, Соки, кровь избранного вампира, словно волшебный эликсир. Она необходима тебе, хотя использовать ее нужно с умом. — Отец замолчал и устремил свой взгляд в темноту. — Что значит это «с умом»? — Не выдержав затянувшейся паузы, спросила я. И это был самый простой вопрос из тех, что мне так хотелось задать ему. — Хороший вопрос. Дело в том, Соки, что эта кровь способна не только утолить твою жажду, но еще и подавить твою темную половину. Она, словно зелье, усыпляет ее. Но также она делает тебя зависимой от вампира, кровь которого ты пьешь. Это незаметно вначале. Все происходит будто само собой. Ты начинаешь употреблять его кровь и постепенно становишься более податливой, управляемой, подавленной. Он получает возможность манипулировать тобой. Твои способности перестают развиваться. Проще говоря, ты деградируешь. И легко можешь превратиться из владельца вампира, в его раба. А еда не должна управлять своим господином. — Да, но… — я хотела возразить и не посмела. Мой рот открылся и тут же закрылся под пристальным взглядом моего отца. — Перестань пить его кровь в таких количествах. Тебе необходимо меняться. Половина твоей сущности томится без дела в заточении. Соки, ты даже представить себе не можешь, какими силами и магией обладаешь. Пришло время выпустить это все на волю. Ты должна расправить свои крылья. И сегодня я помогу тебе с этим. Я очищу твое сознание и открою тебе глаза на твои скрытые возможности. Я не успела хоть что-то ответить или возразить, как руки моего отца легли на мои плечи. Тяжелые ладони накрыли их, словно металлические колодки. И я не поверила своим глазам, когда из-под пальцев моего родителя потекла темная густая субстанция. Ленивые багряно-красные дорожки заструились вниз по моим обнаженным рукам. — Если ты выпустишь всю мою кровь, то я лишусь жизни. — Испуганно прошептала я. — Не бойся, я избавлю тебя лишь от ненужного шлака. И это вернет твою силу. Я кивнула и попыталась расслабиться. Спустя несколько минут отец убрал руки с моих плеч и отступил назад. — Теперь ты в полном порядке. И ты должна уходить. Никто из живых не может задерживаться в этом месте слишком долго. — Нет, нет, еще слишком много вопросов. Я должна узнать о тебе и маме. О том, как все между вами случилось. И потом про Эрика, про его сердце… — беспомощно забормотала я. — В другой раз. — Сказал отец, — мы поговорим обо всем в другой раз. А пока запомни одно: пить кровь вампира можно только в двух случаях. Слышишь меня, Соки? Только в двух! Первое, если твоя жажда станет смертельно-невыносимой. И второе, если ты потеряешь контроль над своей темной половиной. Ты поняла меня, дитя? Я торопливо кивнула. И тут же оказалась стоящей у дверного проема, ведущего в дом. Я обернулась назад, но там была глухая стена. И мне ничего не оставалось, как сделать шаг вперед. Я стала спускаться по лестнице, которая рушилась за моей спиной. Мне стало невыносимо страшно. Чтобы унять дрожь и хоть немного успокоить бешено колотящееся сердце, я глубоко вздохнула — и холодный воздух наполнил мои легкие. Преодолев последнюю ступеньку, я застыла на месте. Внизу был непроглядный мрак. Я открыла глаза и резко села. Моя больная нога была охвачена пламенем. Квин сорвался с места и, схватив одеяло, попытался накрыть им огонь. — Не стоит этого делать. Пламя потухнет само, унеся с собой заражение и боль. — Спокойно сказал Бен и отстранил юношу. — Соки, потерпи еще не много. — Посоветовал мне дядюшка. — В другой раз. — Грубо ответила я странно-чужим голосом. Мои руки сами потянусь к пламени. И, прежде чем меня успели остановить, я накрыла огонь ладонями. — Сок, что ты делаешь, ты обожжешься! — выкрикнул Квин и оторвал мои руки от ноги. И замолчал, уставившись на место, где еще совсем недавно была рана. Я проследила за его изумленным взглядом и увидела совершенно гладкую кожу. И ногу, целую и невредимую. — И… как такое возможно? — спросил меня удивленный Варлоу. — Понятия не имею. — Искренне соврала я. И, потянув прикованную руку вверх, рванула цепь, соединяющую наручник с кроватью. Жалобно звякнув, оковы порвались, словно были не железными, а склеенными из бумаги. Но это было еще не все. С большим трудом мне удалось просунуть указательный палец в довольно узкий зазор между моим запястьем и металлическим сектором. Раздался щелчок и браслет отлетел в сторону. — Черт, как натерло кожу, — пробурчала я, стараясь не смотреть на изумленные лица Квина и Бена. — Так что, мы едем убивать сектантов? — Спросила я у Варлоу, встав с кровати. — Да, конечно, хотя еще слишком рано. До рассвета осталось минут сорок и… — И мне на это насрать. — Довольно грубо перебила я дядюшку, — я уверена, что должна торопиться. Бен не стал спорить со мной. Одним из его хороших качеств было немногословие. — Я поеду с вами. — Неожиданно твердо заявил Квин. — Нет, — так же уверенно отрезала я и начала торопливо одеваться. Когда все было собрано, я обернулась и посмотрела на юношу. Его глаза молили меня изменить мое решение. Но я была непоколебима. Не желая расставаться на такой тяжелой ноте, я подошла к нему и, привстав на носочки, обняла юношу за шею. Я запустила пальцы в его густые волосы, и он наклонился ко мне. — Как только ты станешь взрослым тигром, я сразу же возьму тебя на настоящую охоту. Клянусь. — Сказала я. И жадно впилась в пухлые губы Квина. Он, поборов свою обиду, ответил на мой поцелуй.