НОЧНЫЕ ВИЗИТЫ

Заскочив в свою комнату буквально на пять минут, переодевшись и прихватив с собой кое-что из вещей, я торопливо спустилась вниз. — Макс, пора ехать, Нортман уже вне себя от ярости, — сообщила я и, не дожидаясь комментариев друга, направилась к выходу. Но не успели мои пальцы коснуться ручки, как дверь открылась. Я испуганно отшатнулась и молниеносно выхватила из кобуры свой браунинг. За моей спиной раздался щелчок, Максимилиан привел в боевую готовность кольт. Прямо передо мной на пороге возник Сэм Мерлотт. — Добрый вечер, босс! — весело поприветствовал меня коллега. И перестал улыбаться, увидев, какую «теплую» встречу мы с Максом приготовили для него. — Добрый! Только не говори, что ты пришел по мою душу. Иначе пристрелю. — Шутливо попросила я и, улыбаясь во весь рот, убрала на место браунинг. — Можешь выдохнуть свободно. Я не собираюсь убивать тебя. Мне как-то не хочется заниматься твоими бумажками весь свой рабочий день и по его окончанию, а также опять остаться без маршала. Я просто заехал за ребятами. Я удивленно посмотрела на Сэма. — Они что-то натворили? — Нет, не дергайся. Все в полном порядке. Мы просто собираемся на праздник «Первой зимней ночи». Я наморщила лоб, пытаясь припомнить, что это могло бы значить. — Праздник, Соки, у ликан есть такой обычай: каждый год в ночь с тридцатого ноября на первое декабря устраивать веселое гуляние. Мы надеваем маски и клеим девчонок, а те, в свою очередь, клеят нас. А в три часа все снимают накладные носы и усы и наступает момент истины. Кто-то торопливо скрывается от опрометчиво выбранной им половины, а кто-то продолжает танцевать до самого утра. И, может, именно благодаря этому карнавалу у ликан бывает так много свадеб в день весеннего солнцестояния. Сэм провел ладонью по подбородку и добавил после небольшой паузы: — Лично я надеюсь, что мне в этом году повезет больше, чем в прошлом. — То есть ты хочешь сказать, что ты и мои мальчики решили без моего на то ведома провести всю ночь неизвестно где, занимаясь… непонятно чем? — настороженно спросила я. — О, мисс Стакхаус, ну зачем быть такой занудой. Во-первых, братья Квина уже на месте, и они обещали мне взять под контроль твою сладкую парочку. А во-вторых, твои подопечные уже совершенно взрослые. Они сами по себе ответственные и серьезные ребята. Тебе пора оставить их в покое, ну, или хотя бы чуточку больше доверять им. Ведь основная масса пацанов их возраста семь дней в неделю беспробудно пьет, употребляет в ночных клубах наркоту, цепляет лобковых вшей или блох, это кому как повезет, и, как следствие, очень редко ночует дома. Твои же ребята просто идеальны. И им физически требуется хотя бы изредка небольшая разрядка. — Разрядка? В самом деле, Сэм? А с чего это они так утомились? — Я понимала, что говорю слишком громко, что Квин и Ленни могут меня услышать, но уже была не в состоянии остановиться. — Когда это они успели так перетрудиться? Насколько я помню, ни один из этих лоботрясов не срывает звезд с неба в колледже. Прошлый раз, когда меня вызвал на ковер преподаватель Дилана, я была готова провалиться сквозь землю. И очень-очень позавидовала Нортману, который ну никак, в силу своих биологических особенностей, не может посещать учебные заведения в дневное время и потому «любезно» доверил заботу о своем отпрыске мне. А мне устроили там такую головомойку, что я была вынуждена после общения с милым ученым мужем еще полчаса сидеть в машине, ловя ртом воздух и пытаясь привести в порядок нервы. И поверь мне, проступки Ленни не состояли в том, что он тупо натер доску воском. Так что лучше не заступайся за мальчишек. — Соки, может, ты и права, но… — Я не «может быть права». Я права на все двести процентов! Сэм, любимые предметы этих двух клоунов — физическое воспитание и «препод заболел». А теперь ответь мне: ты знаешь много университетов, готовых принять студентов с такими глубокими познаниями? Нет? Вот и я не знаю. — Странно слышать от тебя, госпожа федеральный маршал, такие занудные речи. Можно подумать, что ты в их годы, разрывалась от желания получать как можно больше знаний. Молодежь вся склона к «изнурительному ничегонеделанию». Особенно когда это касается занятий или домашних заданий. У юности хроническая непереносимость рефератов и аллергия на математику. Но, насколько мне известно, твой лентяй Квин взвалил на себе все хозяйство в этом доме, а бездельник Дилан ходит в магазин и… еще он помогает людям. Так что они хорошие ребята, что бы там не говорила. Сэм, что, шутит? Я нахмурилась, пытаясь вспомнить хоть один случай участливого поведения Ленни. И… не смогла. — Помогает людям? Ленни? Ты определенно что-то курил сегодня, Мерлотт. Или успел уже пропустить рюмочку-другую в преддверии праздника. — Уверенно сказала я. — Нет, я совершенно трезв. И да, я своими глазами видел, как прошлым вечером белобрысый малец провожал домой пьяного мужичка. Я как раз ехал мимо на патрульной машине и… — Нет, ты что-то путаешь, Сэм, Дилан неплохой, конечно, парень, но он точно не белый и не пушистый. Он не склонен к состраданию. Скорее, я бы поверила, что это был Квин потому что он… — Я запнулась на полуслове. Страшная догадка пронзила меня. — Мерлотт, а что у нас есть по происшествиям? Что случилось в городе странного за время моего отсутствия? — Все спокойно. В Новом Орлеане уже почти неделю тишь да гладь. Всегда бы так. — Блаженная улыбка осветила лицо напарника, и он не спеша продолжил: — Всего один труп. Да и тот не криминальный и, уж конечно, не сверхъестественный. Патрульные нашли жмурика сегодня под утро. Какой-то бомж окочурился. Говорят, он был таким худым, прямо анорексик. Вероятно, долго голодал, бедняга. В нашей стране кто-то жрет от пуза и потом умирает под тяжестью собственного веса или… Я больше не слышала рассуждений Сэма. — Где? — Что где? — Удивленно спросил прерванный мной Мерлотт. — Где это случилось? — А, в твоем районе. В трех кварталах от вашего дома. Рядом с мостом, ведущим к центральной магистрали. Бомжы там часто ночуют. Я глубоко вздохнула и сжала ладони в кулаки. Как я могла быть настолько беспечной, что совершенно забыла о деликатной особенности Дилана? Почему я решила, что мальчику будет достаточно питаться раз в год? Конечно, виной всему была моя работа и Зверь, объявший охоту на меня. И мое постоянное отсутствие дома, но это слабое оправдание. Теперь же, когда проблема Ленни стала очевидной и росла, как снежный ком, я не имела больше права закрывать на нее глаза и откладывать ее решение в долгий ящик. И я должна была посвятить в нее Нортмана. Как назло, Эрик уехал куда-то, не дождавшись моего появления в «Фанктазии». В сопровождении одного из волков Герво я спустилась в свою импровизированную темницу. Сев за стол я безо всякого аппетита чисто автоматически съела приготовленный для меня гамбургер, оставаясь совершенно равнодушной к тому, что делаю. Затем не спеша приняла душ и аккуратно разложила одежду на следующий день — все с тем же безразличием. И когда наступила полночь, я выключила свет и залезла в постель. Я закрыла глаза и оказалась лицом к лицу с пустотой ночи. И со своими невеселыми мыслями. Я понятия не имела, как рассказать Нортману о проблеме Ленни и при этом не упомянуть о моем визите к Нострадамусу. Я лежала в мрачной тишине с широко раскрытыми глазами, и чем больше проходило времени, тем холодней и неуютней мне становилось. Тихий звук отпираемого замка вывел меня из состояния прострации. Я села. — Тебе холодно? — Голос Эрика прозвучал у меня над ухом, и его пальцы коснулись моего подбородка. Старательно вперив взгляд в верхнюю пуговицу на его рубашке, я глубоко вздохнула и наконец-то произнесла: — Нам необходимо серьезно поговорить. — Это… не может подождать? — Спросил меня мастер, приподнимая мой подбородок и заглядывая мне в глаза. — К сожалению, нет. — Хорошо, я готов к беседе. — Легко согласился Нортман. Его покладистость показалась мне подозрительной. Я посмотрела на своего супруга и по самодовольному выражению его лица догадалась, что угодила в какую-то ловушку. — Что ты задумал? — спросила я настороженно. — Ничего, но, Соки, посуди сама, чем скорее мы начнем этот твой разговор, тем быстрее в итоге ты окажешься подо мной. От этой наглой фразы перед моими глазами заплясали цветные пятна, и я задохнулась от участившего сердцебиения. — Эрик, тема беседы очень серьезная, — тихо пробормотала я, стараясь не смотреть на своего супруга и не думать о том, что он сказал только что. — Очень-очень? — иронично спросил вампир. Его рука, лежавшая до этого момента у меня между лопаток, медленно двинулась вниз и, приподняв футболку, скользнула под нее. Я вздрогнула. И вскинула голову. — Эрик, остановись, — с мольбой в голосе произнесла я, — нам необходимо поговорить о Дилане. — Что еще натворил этот мелкий засранец? — Спросил Нортман, впрочем, в его голосе я не услышала и намека на интерес к делам Ленни. Мысли моего мужа были в данный момент заняты совершенно другим. — Он вырос, — начала я издалека и замолчала, пытаясь понять, как лучше донести до мастера, что его сын вместо вампира стал чем-то странным, необъяснимым. — Соки, для меня не секрет, что Дилан уже большой мальчик и что с того? — нетерпеливо спросил Эрик, и его пальцы коснулись моего соска. — Он, как бы это лучше сказать… он изменился. — Я замолчала, беспомощно хватая ртом воздух. — Как давно? — Поинтересовался Нортман и настойчиво сжал мою грудь. — Около… месяца назад. Или чуть больше. — Выдохнула я. — Почему я ничего не знал об этом? — Резко спросил Эрик и отстранился. Я затаила дыхание. — Соки, почему? — Настойчиво повторил свой вопрос Нортман. — Я собиралась рассказать тебе обо всем, но как-то не складывалось. То одно мешало, то другое. — Чем он питался все это время? — пропустив мои оправдания, осведомился Эрик, — дешевой, искусственной кровью из магазина? — Нет, — едва слышно пискнула я и сжалась в нервный комок, — дело в том, что у Ленни некоторые проблемы с едой. И поэтому мне необходима твоя помощь. — Какие проблемы? — подозрительно спросила Нортман, и его подбородок напрягся. — Как бы это лучше сказать… — Я задумалась. — Соки, говори как есть. — Сквозь мои беспорядочно метавшиеся мысли прорвался спокойный голос Эрика. «Как есть, значит. О, если только он узнает, как все есть, то наверняка придушит меня этими самыми руками». Я нервно облизнула губы и посмотрела в глаза супруга. — Милая, ты ведь сама хотела поговорить со мной. Так к чему теперь откладывать все в долгий ящик? — заподозрив неладное, вкрадчиво сказал Нортман, кладя ладонь на мои дрожащие пальцы. Сраженная его беспощадной логикой, я выпалила первое, что пришло в голову: — Дилан питается энергией людей. Эрик угрюмо хмыкнул. — Насколько я знаю, он также мастерски играет на их нервах. А еще этот засранец умеет поднимать зомби и даже как-то пытался подчинить себе сознание Пэм. Судя по всему, мой нежеланный сын, как и его мамаша, страдает манией величия и потому возомнил себя великим некромантом и повелителем людей. И что с того? — Ты не понял меня, Эрик! Ленни вырос. Он изменился, но ему не нужна кровь, как пища. Он вместо еды употребляет человеческие жизни. — Жизни? — Жестко переспросил меня Нортман, — человеческие жизни? — Может, не только человеческие. Вполне возможно, ему подойдут и другие существа, думаю, что тут главное, чтобы они были живыми. — Я нервно закусила губу и отвела взгляд в сторону. — Соки, — позвал меня Эрик, и я была вынуждена поднять на него глаза. Теперь Нортман смотрел на меня, не скрывая раздражения. — Милая, позволь полюбопытствовать, как давно ты утаиваешь от меня эту информацию и по какой, мать твою, причине? Что вообще навело тебя на мысль, что я не должен знать таких интересных подробностей о собственном сыне? В глазах Эрика появился холодный и смертельно опасный гнев, силу которого я могла скорее предположить, чем оценить. — Я… мне… у меня не было для разговора подходящего времени. — Не слишком убедительно прошептала я. Вампир хищно улыбнулся и неестественно спокойным, почти нежным тоном произнес: — Как это не было времени? Миссис Нортман, твоя наглая ложь порой граничит с цинизмом. За последний месяц ты провела не одну ночь в «Фанктазии», и каждую из этих ночей мы делили с тобой постель, но по странному стечению известных лишь тебе причин ты так и не посвятила меня в проблему Дилана. И я совершенно не склонен верить тому, что всему виной нехватка у тебя времени. Лично я думаю, что ты просто не желала этого делать. — По-твоему, я хотела все скрыть от тебя? — свирепо спросила я, весьма разгневанная его метким и, кстати, справедливым замечанием. — А как еще? — сверкнул на меня глазами Эрик. — Откуда я знала, что… что… — задохнулась я и не найдя нужных слов, растеряно добавила: — я не думала, что все будет настолько плохо. И я на самом деле собиралась рассказать тебе обо всем. — Ну вот, как всегда. Причина всех твоих бед, Соки, кроется в одной единственной сокровенной фразе: «Я не думала». Хотя нет, пожалуй, все могло быть и хуже, если бы ты сказала: «Я подумала». Вот тогда дело можно сразу считать закрытым. — Эрик, я просто ошиблась. — Степень тяжести ошибок определяется серьезностью их последствий. Соки, что, мать твою, еще должно случиться, чтобы ты это поняла? Апокалипсис? Армагеддон? — Сбавь обороты, Нортман, и перестань меня отчитывать, — протестующе воскликнула я. — Чего ради? — Спокойно спросил Эрик. — Ты в очередной раз пытаешься сделать из меня дурака, а я должен молча восторгаться этим? Я понимала, что мастер прав и потому решила покаяться: — Извини, что вела себя, как последняя идиотка. — Только и всего? — поднял брови Нортман. Эта реплика заставила меня растеряться. Я открыла рот и тут же закрыла его. Любые оправдания прозвучали бы сейчас еще более глупо. Громкий звук тяжелого удара в дверь заставил меня вздрогнуть. Не успели мы с Эриком хоть что-то понять, как снаружи бесцеремонно открыли замок. Вампир вскочил на ноги и стремительно покинул спальню. Я немного замешкалась, мучительно решая, что может оказаться нужнее в данный момент. В итоге, схватив правой рукой браунинг и зажав в левой мачете, я двинулась в гостиную. И застыла на пороге.