Настроение

L'ArcenCiel — XXX

      Это было в корне непривычно, вот так, ни с того ни с сего, просыпаться не от резкого шума, что творили соседи за стенкой, а от щемящей тишины, выдержанной, как хороший коньяк, пьянящей и немного пугающей. Тоя приподнялся с облюбованного места, рассеяно оглядываясь по сторонам, ещё до конца не понимая в чём же дело и где он, но под боком не теплилось чужого тела, подозрительно похожего на жениха сестры и уже этот факт грел душу. Воспоминания о вечере и грядущей ночи в чужом доме не заставили себя долго ждать. Джун и Иори всё-таки оказались прекрасными хозяевами — приютили, обогрели, накормили и выделили роскошную комнату для сна. Чего не хватало для полного счастья? Тоя решил, что не хватало Джуна, и только позже, смутившись двоякости собственных мыслей и желаний, поправил себя, концентрируясь на том, что Джуна не хватало ему именно в это утро — собранного и через силу поднимающего его с кровати. Гитарист ведь сам вчера неустанно твердил о том, что с утра пораньше будет много дел.       Мысль о том, что неугомонный музыкант умудрился проспать и сам нехорошей догадкой заскреблась на сердце Тои, опасливо покосившись на экран мобильного, тот понял, что медлить больше нельзя. Выуженные из сумки вещи — в меру помятые, но достаточно свежие, показались куда более пригодными для носки, чем то недоразумение в которое превратились вымокшие под дождём вещи. Последние, кстати, обнаружились уже в ванной, аккуратно развешанными на месте для сушки подобного. И мысль о заботе хозяев грела бы, если бы Тоя не вспомнил, что предпочёл закрыться на ночь. Теперь же замок был аккуратно открыт, что заставляло боязливые мурашки пробежаться по спине. И если бы на этом чертовщина закончилась, Тоя бы оказался счастлив. Да только приведя себя в порядок, он никак не ожидал, что продолжит пребывать в тишине чужого жилища, такой густой, что можно было резать её ножом и вместо масла намазывать на хлеб.       А мысли о хлебе, совсем не вовремя, напоминали о тех давних временах, когда ужин обрёл своё скорое завершение. Сложно было отрицать собственные желания, тем более, когда они становились так очевидны — до скорбного урчания в животе. А с кухни, как назло, притягательными нотками струился аромат свежесваренного кофе. Манящий и крепкий, он конечно не мог заменить полноценного завтрака, но был вполне способен отдалить его на небольшой срок, позволяя собраться с мыслями, прежде чем продолжить размышления.       Хотя, в общем-то, размышлять было не о чем. Первая же мысль — позвонить Джуну, обрела свой провал, когда чередой сброшенных вызовов старший уверенно дал понять, что не настроен в этот момент на разговор. Был занят? Но уж точно не спал, раз с такой быстротой нажимал кнопку отбоя, не позволяя и первому гудку прозвучать в полную силу. Заставляя Тою временить с паникой, набирая сообщение с очевидным и первым пришедшим в голову: «Где ты?», на которое ответа, конечно же, не последовало. Ни через минуту, ни через две. А вкусный напиток ещё обжигал горло. Будто бы специально приготовленный к моменту пробуждения гостя, он наводил того на однозначное понимание — в доме он не один. И даже так ступать в святая святых чужого прибежища — в спальню, казалось крайне неправильным шагом.       Но минуты тянулись нудно, а остаток кофе остыл, теряя свои магические бодрящие способности и ту силу, с которой время будто бы шло быстрей. Стрелки настенных часов замерли на отметке половины восьмого, к моменту, когда вымывший за собой чашку Тоя всё же решился заглянуть в неизведанную ранее комнату, предварительно в неё постучавшись. Ответом также послужила тишина. И сразу несколько догадок кольнули сердце. В первой, комната просто была пуста, а во второй, непривычно милый дремлющий Иори ещё нежился в сонной неге ненарушенного покоя.       Ни то, ни другое не подтвердилось. Сгорбившийся мужчина сидел перед ноутбуков в центре кровати, которая, к слову, оказалась в комнате одна — просторная, буквально предназначенная для любви, во всех её проявлениях, она сразу же бросалась в глаза. И не то чтобы Тоя очень уж сильно был верен надежде на разные кровати гитаристов, но всё же мысль об одном ложе делимом ими, заставила раздосадовано выдохнуть и, опомнившись, попросить прощение за вторжение в личное пространство Иори.       — Прошу меня простить за эту наглость, но я должен выяснить, куда направился Джун, ведь мы должны были вместе… — Тоя недоговорил, понимая бесполезность своего занятия по мерным мотаниям головой Иори, что в такт доносившейся из массивных наушников музыки, давал понять свою заинтересованность собственным плейлистом, но не гостем.       Должно быть, крадущийся Тоя не возымел на него желанного эффекта, хотя его перемещение по комнате наверняка могло бы быть замечено боковым зрением мужчины. Но тот был слишком сконцентрирован на экране ноутбука, в котором неизвестные Тое программы сменяли одна другую. Голубоватого свечения хватало лишь на то, чтобы рассмотреть очерченный контур красивого лица, где острые грани скул и подбородка прекрасно сочетались с мягкостью чувственных губ и широких глаз, приоткрытых, словно бы чуть в удивлении. Спутанные ото сна волосы оказывались небрежно собраны в низкий хвост и теперь не могли спрятать напряжения, заметно проступающего на бледной коже темными линиями морщинок.       И пусть Тоя понимал, что так нагло рассматривать человека неприлично, он всё-таки не спешил вырывать того из очевидно значимых дел. И ему хотелось провалиться сквозь землю, когда Иори, не открываясь от экрана насмешливо улыбнулся, нарушая затянувшуюся тишину.       — Под таким пытливым взглядом невозможно работать, прекрати, — наушники оказались отложены в сторону, но громкие басы и звучание электрогитар ещё давало о себе знать, даже теперь, путаясь в простынях.       — Прости, я…       — Лучше подойди, посмотри. Мне нужен свежий взгляд на эту… страницу, — услужливо развернув монитор к опешившему Тое, Иори с готовностью посмотрел на него, перехватывая взгляд и кивая на экран. — Чего не хватает? Жду объективной критики и комментариев.       — Я плохо в этом разбираюсь, — Тоя понимал, что сейчас неуместна скромность, да и вообще никогда она не будет уместна с этим человеком, почти конкурентом, почти… доброжелателем и славным парнем. — Вообще не понимаю, почему я должен помогать тебе выбирать детские коляски. У вас будет ребёнок?       — Сайт, идиот! Я прошу тебя посмотреть оформление сайта! — на самом деле, окончательно смущённый Тоя был бы доволен разбей себе Иори что-нибудь таким сокрушительно-эмоциональным жестом, где приложенная ладонь легла на лицо с характерным шлепком. Но вместо этого, он взял себя в руки, вспоминая слова Джуна о дизайнерской деятельности его друга и сопоставляя его слова с увиденным теперь.       — Я думаю, что зелёный цвет не подходит, для подобной тематики, — честно признался он, присаживаясь перед ноутбуком на колени и принимаясь водить мышью по некоторым деталям главной страницы интернет-магазина. — Пусть ты скажешь, что зелёный цвет свежести, весны и цветения, но только не в случае с детьми, где это скорее ассоциация с испачканными пелёнками. И эти игрушки в управлении меню, могут напугать не только впечатлительных будущих мам, но и любого взрослого с более ли менее нормально развитой фантазией, ты их из ужастика про кукол-убийц вырезал?       — Заговариваешься, — Иори сидел уже достаточно близко… пугающе близко, чтобы дотягиваться оголённой ступнёй до чужой ноги, скользя чуть выше колена и поднимаясь вверх. Так пугающе быстро, так настораживающее проворно, то Тое не оставалось ничего иного, кроме как неловко отползти назад, едва не роняя на пол мышь, и оставляя её на полу, а после и ноутбук отставляя туда же во избежание сокрушительных потерь.       — А где Джун? — Тоя сглотнул, поднимаясь на ноги под похабными взглядами мужчины, оглашая первое в голову пришедшее, но наверняка менее подходящее, чем разом накипевшее: «Какого чёрта?!»       — Радиостанция. Интервью, — охотно отозвался Иори, не видя в вопросе ничего противоречащего ходу его мыслей. Лирическое отступление подошло к концу. — Не знаю когда он приедет но, думаю, у нас ещё будет время, чтобы серьёзно поговорить. Присядешь?       — Я постою, — переминаясь с ноги на ногу, Тоя понимал, что замерзает под этим тоном, под нескончаемо жгучим взглядом, что своим холодом мог бы любого превратить в ледышку, но он держался так стойко, как вообще только мог. Стараясь не замечать колкости будто бы растущих ворсинок ковра, он поторопил: — О чём мы должны поговорить? Если о моём отъёзде, то я готов прямо сейчас покинуть квартиру.       «Уже готов», — с сожалением подметил Тоя, понимая, что ещё недавно собирался узнать местоположение Джуна, возможно, дождаться его и только тогда что-то решить.       — Я не об этом, ведь… даже если твое местоположение сменится, это никак не повлияет на ход твоих мыслей, верно? А так, всё даже вроде бы в порядке, ты под моим присмотром, как и Джун, — плавно прикрытая крышка компьютера погрузила комнату в настораживающий полумрак — солнечный свет не проникал сюда сквозь плотно задёрнутые шторы, и от этого дышать становилось всё трудней.       — Не понимаю о чём ты, — и Тоя действительно искренне не понимал. Нет, была конечно мысль в его ускоренно начавшей соображать голове, но от отбросил её как несущественную и нереальную. — Всем свойственно влюбляться в хороших людей.       — Вот именно, — прежде чем гость смог понять, что последнюю фразу удосужился произнести вслух, его уже вжимали в текучую прохладу простыней. Это было неожиданно и совсем не возбуждающе. Властно, прерывая любые попытки к сопротивлению, навалившийся на него мужчина склонился чуть ближе, обжигая щёку жаром собственного дыхания. — Всем это свойственно, а я не могу допустить, чтобы внезапно появившийся везунчик испортил всё то, что строилось годами.       — Я и не собирался ничего рушить.       — Уже рушишь, — слишком близко, так, что Тоя ощущал уже не только вкус чужого гнева, сорванный с губ, но ещё и вкус кожи, аромат чужого геля для душа и свежий едва уловимый запах парфюма — того самого, что предпочитал Джун, того, что он мог оставить, и оставлял, обнимая порой на прощание. Это было ударом ниже пояса. И именно там, внизу, предательски начинало тянуть, когда свихнувшийся разум слепо суммировал, ощущения и ароматы, чужую силу и собственную податливость.       Невыносимо. Сорванный с губ всхлип оказался слишком жалким, чтобы опешивший было Иори, сдержал веселье и не рассмеялся над происходящим, впервые оценивая всё со стороны, но вопреки всему продолжая играть.       — Или… тебе уже плевать, где и с кем? — опасно прошедшееся меж чуть разведённых бёдер колено Иори придавило жесткую ткань джинс и тут же отстранилось назад, ловя сопротивляющегося мужчину в новое, более крепкое пленение. Иори усмехнулся уже иначе, тешась превосходством. — Приковать бы тебя наручниками тут, да времени нет.       — Времени на что? — голос предательски сорвался, а губы… губы сами потянулись за поцелуем, чем Иори был удивлён, кажется, больше лежащего под ним человека. Но всё-таки он ответил, игриво, не позволяя гитаристу перехватить инициативу, а оттого заставляя Тою извиваться под ним так отчаянно пошло. — Какого чёрта?       — Какого чёрта что? — Иори откровенно смеялся, но на душе его было неспокойно — не правильно было это, ещё вчера желать задушить неугодного приятеля, а сегодня просто желать. — Какого чёрта я не позволяю тебе целовать парня твоего возлюбленного или какого чёрта ты ещё одет?       Последние слова подкрепились уверенным скольжением вниз, по рубашке, и к пуговицам покорно поддающимся расстегивающим их пальцем. Одна. Другая. Иори с сожалением понимал, что контролирует себя достаточно хорошо, чтобы не иметь способности списать всё позже на состояние эффекта, порыв страсти или — упаси боги — внезапность нахлынувших искренних чувств. Он просто играл, понимая, что ему нравится нелепое сопротивления тела под ним, понимал, что ему нравится этот прожигающий до костей взгляд и наигранная беспомощность. Последняя удивляла и раззадоривала, разрешая касаться вершинок мгновенно затвердевших сосков жадной, немного садистской лаской, срывая с губ Тои откровенные постанывания.       И всё-таки гость не был так прост, как мог бы показаться на первый взгляд. В нём не было той безответной, немного безумной самоотдачи что таилась за ярким образом его гитариста. Его Джуна. Тоя не поддавался до конца сомнительной нежности взявшей над ним контроль на пару мгновений, и это было в его широко распахнутых глазах, в не затуманенном взгляде и выровнявшемся голосе, что вовсе не пытался молить о свободе.       — Какого чёрта я должен быть снизу, — с этими словами, тёмноволосый умудрился высвободить одну руку из крепкого захвата и не сильно, но значительно, ударить удивлённого Иори в солнечное сплетение кулаком. Тот сорвано выдохнул и покачнулся, теряя контроль над ситуацией, где уже его взваливали на смятое ложе, седлая бёдра и зажимая крепкие руки по обе стороны от головы. Склонившись, Тоя сорвал с чужих губ поцелуй, понимая, что или сейчас, или он так никогда, возможно, и не узнает, что предпочёл Джун однажды. Пара мгновений и он отстранился вновь. — Так-то лучше, но целуешься ты, Иори-сан, мягко говоря, не очень.       — В следующий раз, я скажу тебе тоже самое. Предварительно избив как следует, — поморщившись чужому тщеславию, светлый и не думал отводить взгляда он чужих глаз и плещущихся в них бесенят.       — О, думаю, Иори-сан и в гневе настолько хорош, что я выложусь по полной, силясь доставить ему удовольствие из последних сил, — наигранная томность в голосе едва скрывала срывающиеся с губ смешинки. — Но пока, всё же, Джун целуется лучше.       Иори бы обязательно испугался этого заявления, почувствовал себя преданным или же уязвлённым, если бы и сам Джун не успел ему уже рассказать о том случае, когда напившиеся после очередного изматывающего концерта гитаристы зашли чуть дальше прощальных объятий. Джун каялся так искренне, а извинялся так качественно, что Иори просто не мог не простить сбившегося с пути истинной верности любовника, да и вообще считал, что в этом мире не может быть безгрешных людей. А всё, почти всё подлежит прощению и пониманию.       Наверное, именно поэтому губы его с готовностью открылись, ловя очередной поцелуй уже иначе. Сжимая чужие губы, обводя их языком самым пошлым образом знаменуя сладость чужого рта стоном. Растерявшийся Тоя, даже забыл удерживать чужие ладони в спасительной хватке, позволяя им скользить по спине, бёдрам и возвращаться к лицу лаской щекотных касаний.       До жути приятно, подумалось Тое. До жути приятно сходить с ума в одночасье, обхватывать чужие пальцы и посасывать их развязно, чуть отстраняясь и прерывая затянувшийся поцелуй. И восхищение на лице Иори было наградой, всё тоже безумное и опошленное оно служило одобрением. Тоя чуть поёрзал на бёдрах мужчины, будто бы силясь убедиться в собственной догадке, подкрепляя сбитое чужое дыхание и другими более весомыми аргументами для продолжения. И тонкая ткань домашних штанов слабо прикрывала отчётливое возбуждение, заставляя Тою терять себя от собственной же смелости. Он наклонялся ближе едва не разрывая ворота поношенной футболки Иори, зацеловывал ключицы, но быстро терял интерес к этому занятию, не видя должной реакции — Иори требовалось больше. И Тоя, изумился собственному искреннему желанию это большее дать. Спускаясь ниже. Нежно. Припадая влажными губами к плоскому животу, заставляя тот подрагивать от спускающейся к низу ласки, пожалуй, слишком хаотичной, чтобы позволять светлому её контролировать.       — Аккуратней, — Иори зашипел, с опасением думая, уж не неумелый ли малец достался ему в лице Тои, но тот лишь насмешливо фыркнул, продолжая играть с раскрасневшейся головкой языком, но не упуская возможности подразнить ещё несостоявшегося любовника сомнительным удовольствием, где зубы опасливо проходились по нежной коже, чуть сжимая её, дразня.       Но Тоя, если не задумывался над более глобальными проблемами за пределами этой постели, вполне отдавал отчёт своим действиям, понимая, что такая игра вряд позволит мужчине взять верх над ситуацией, обхватывая голову гостя руками и вдалбливаясь в жар чужого рта уже самостоятельно. Но он и подумать не мог, что Иори этому предпочтёт куда менее эгоистичные действия, усаживаясь и проникая собственными пальцами за преграду некогда расстёгнутых джинс. Пальцы его, всё ещё грубоватые от постоянной не заброшенной игры на гитаре, скользили нежно, то стремительно ускоряли темп заставляя Тою срываться на стоны, отдающиеся приятной вибрацией по чужому члену.       — Шестьдесят девять? — в надежде бросил Иори, понимая неравноценность даримого удовольствия и отрывая увлёкшегося Тою от своего занятия самым очевидным способом — больно сжимая его волосы у корней и оттягивая голову вверх. Не то чтобы ему не нравилось происходящее, просто Иори предпочитал быть честным во всём. А по-честному, он получал больше, чем заслужил и платил меньше, чем должен был.       — Не успеем, — по глазам Тои было видно, что идея пришлась ему по душе, но кому если не согруппнику было известно сколько времени занимают подобные посиделки Джуна на радио. Слишком мало. Он отрицательно замотал головой отчего длинные прядки волос прилипли к влажным губам слюна с которых пошло стекала по подбородку. Слишком пошло, чтобы вошедший во вкус Иори посмел остаться равнодушным. Уже нежнее притягивая мужчину к себе за шею, Иори подтягивал его ближе, целуя, и устраивая разведённые ноги меж чужих бёдер так, чтобы оба возбуждённых члена удобно было обхватить одной рукой. И Тоя, явно не ожидавший подобного, застонал прямо в поцелуй. Поспешил обнять мужчину, забираясь дрожащими руками под раздражающую ткань футболки, скользя по едва уловимому рельефу мышц вверх и касаясь груди уже более уверенно, пощипывая, доводя до предела и себя, и неожиданного любовника, подгоняя разрядку всеми возможными способами.       Пальцы, коснувшиеся искусанных губ, Тоя обхватил без раздумий, уже видя в этом действе новорожденный фетиш Иори, от которого стоны его становились чаще и несдержанней. Юркий кончик языка уверенно порхал вокруг указательного и среднего пальцев столь длинных, что Тоя непременно захотел ощутить их в себе, как можно скорее. И именно эта мысль, пришедшая в голову очередным откровением, позволила ему излиться в продолжающую двигаться руку. И вязкое семя, чьё тепло залило и чужую головку, довело и Иори до предела, но ни единого стона больше не сорвалось с его губ, лишь тяжелый выдох обжег влажную кожу Тои и тот замер, наслаждаясь мгновением.       — А теперь быстро в душ и сделать вид, что ничего не было, — на полном серьёзе объявил Иори, отстраняясь, спустя пару мгновений и приводя себя спешно в порядок.       — Серьёзно? — в голосе Тои было разочарование, как и в его мыслях. Он думал, наивно полагал, что этот до ужаса странный, но понравившийся ему срыв обретёт куда более интересное продолжение, но Иори уже скрывался за дверью, последнюю фразу бросая из коридора и словно бы читая мысли гостя.       — Не всё сразу, Тоя-кун, тебе ли не знать, что Джуна не стоит баловать, выполняя все его прихоти разом, — тихий смех утонул в шуме воды, заставляя Тою остаться в неведении. Он действительно не знал, должен ли знать о том, в чём Иори был уверен. Он вообще только теперь понимал, что слишком мало знает не только о Джуне, но и о себе. Теперь, например. Он с уверенностью мог сказать, что вполне может переспать с понравившимся ему человеком в первые же дни официального знакомства и не испытывать при этом угрызений совести. Открытие, конечно же, не носило общественный характер, но менее полезным от этого не становилось.       Мысль нагрянуть к Иори прямо в душевую, была весьма заманчива, но в тоже время… времени не было. Час проведённый в забвении совместного безумия пролетел слишком быстро и Джун мог вернуться в любой момент, а Тоя… Тоя поддавался на чужую игру, не желая с порога выпаливать пришедшему то, во что тот наверняка и не поверит. Воспользовавшись раковиной в кухне для полного приведения себя в порядок, мужчина принялся по новой варить кофе, надеясь, что хотя бы на этот пункт он позволение теперь получил. Усмехнувшись собственным мыслям, он упустил тот момент, когда Иори оказался сидящим у окна. С прошлого вечера, они будто бы поменялись местами, и теперь светловолосый мужчина предпочитал выглядеть чуть потерянным, свежим после душа и, всё же, пугающе молчаливым.       — Всё хорошо? — не удержался Тоя, понимая, что возможно за наглостью его не сопротивления и неожиданной инициативы, он действительно рушил то, что рушить не собирался.       — Сложный вопрос, — отмахнулся Иори, не имея больше желания смотреть на разгулявшееся на улице тепло и крыши соседних домов, до краёв залитые солнцем. — Спроси лучше что-нибудь попроще. Например, какой кофе я предпочитаю — с сахаром или без.       — Иори-сан, вы пьёте кофе с сахаром или без? — участливо подыграл Тоя, надеясь за нелепым диалогом о напитках открыть и что-то ещё, более интересное. Но открытие пришло из коридора. Точнее даже пришел Джун, но дал заметить один важный факт — дверь открывалась бесшумно, что запоздало пугало. Взятая на заметку гитаристом информация стойко отпечаталась в его памяти, подводящей порой, но только не в подобных вопросах весьма… личного характера.       — С сахаром, — Иори кивнул, приветливо махая вернувшемуся любовнику и наблюдая за нелепой попыткой Тои непринуждённо поздороваться с вошедшим. — Две ложки, а можно и сливок добавить немного. Джуну — без сахара.       Со стороны вошедшего Джуна, запыхавшегося, но жутко счастливого, всё выглядело идеально. Он опасался, что звонки Тои — такие несвоевременные — были призывом и криком о помощи в момент, когда его убивал раздосадованный какой-либо мелочью Иори, но тот совершенно не походил более на человека злящегося. Не отрывал взгляда от хрупкой спины гостя колдующего у стола с последними приготовлениями и охотно принимал поцелуй в висок, от Джуна.       — Гляжу, вы нашли общий язык в моё отсутствие, — немного напряженно поинтересовался Джун, запуская пальцы в и без того лохматую шевелюру.       — А мы его и не теряли, — у Иори вышло слишком мечтательно, так, что Тоя едва не разлил подносимые к мужчинам чашки. Поперхнувшись, он спешно отводил взгляд от светловолосого и старался не встретиться взглядом с Джуном, который и до этого-то слишком уж много эмоций вызывал в нём, а теперь и вовсе становился единственным объектом постоянного стеснения. Ему было неловко, но до ужаса, до пугающего безумия приятно попасть в чужой мирок похоти, оказываясь в нём совсем не чужим.