Daddy

      Я найду папу, чего бы мне это ни стоило! Я найду папу, чего бы мне это ни стоило. Я найду папу. Я найду папу?       Как же это легко — сказать, что сделаешь что-то "чего бы мне это ни стоило". Гораздо сложнее потом сделать это. Я не знала, с чего мне начать свои поиски, где искать улики и что делать дальше. Если быть честной, то я даже не знаю, где папа работает. Я знала, что его работа связана с кучей документов и встречами с подозрительными и странными личностями, но этих знаний точно было недостаточно. Еще я знала, что его работа требует частых командировок в разные страны, и еще он достаточно зарабатывает, чтобы позволить себе хорошо обустроенный дом в Лондоне. Но я ничего не знала о его друзьях, если они вообще есть, о людях, с которыми он работает и общается. Только сейчас я поняла, что ничего не знаю о жизни своего папы. Это сводит меня с ума.       Хоть у меня практически нет информации, но все же было то, что я подчеркнула из детективных историй и фильмов. Если и есть какая-то зацепка, то ее стоит искать у нас дома. Папа забрал все свои вещи, каждый угол нашего дома обыскали полицейские и ничего не нашли, но в груди теплился маленький огонек надежды. Надежды, что папа мог забыть что-то важное, чего не обнаружили полицейские. Надежды, что он или его похитители все же оставили какую-то записку, послание, которое сразу и не обнаружишь. Я просто надеялась, что смогу что-то найти.       И я нашла. Это не зацепка и не записка. Это гораздо лучше и больше, а может и хуже — пока неизвестно. Это человек. Настоящий, живой человек. Высокий, небритый и с длинными золотистыми волосами, голубыми глазами. Отчего-то он кажется мне знакомым, но я не могу вспомнить, как не стараюсь. И сейчас этот человек стоял у двери нашего дома, поглядывая на часы и ожидая, когда же ему откроют. Я стояла неподалеку, изумленно наблюдая за этим типом, а он даже не заметил меня. Я не знала, что мне делать. Подойти к нему и заговорить? Но что ему сказать? А если он откажется отвечать на мои вопросы? Что тогда?! В конечном итоге, пока я думала, что мне делать, незнакомец заметил меня.       — Добрый день, мадемуазель. Что такая очаровательная девушка делает возле этого дома? — и с этими словами блондин улыбнулся мне, видимо, своей самой лучезарной улыбкой. Я все еще стояла, не в силах ничего сказать и пошевелиться, просто осматривая его с ног до головы. Французский акцент. Француз. Неужели?.. Нет. Этого не может быть. Такого не может быть...       И тогда, совершенно не контролируя себя, я сделала то, чего совсем не ожидала ни я, ни он, и чего делать не стоило.

***

      — Очень болит? — обеспокоенно спросила я, наверное, в сотый раз. Как назло, я не могла найти ничего, что можно было бы использовать как холодный компресс. В конечном итоге я нашла упаковку с замороженными брокколи, и дрожащими от волнения руками передала ее покалеченному бедняге. Английский этикет научил меня многим вещам: никогда не опаздывать, всегда говорить "Прошу прощения" и "Спасибо", не класть руки на стол и многое другое. Но как оказалось, в английском этикете не было одного очень важного правила — не бить незнакомцев в глаз. Именно это я и сделала. Браво, Бекки, браво.       Мне хватило ума отвести его на кухню, дать что-нибудь холодное, что можно приложить к глазу, и предложить чаю, от которого гость вежливо отказался. Кажется, он даже не разозлился на меня, только расстроился, что после такого удара наверняка останется синяк. Я молча смотрела на него, пока он изучал свое отражение в зеркале, и терпеливо ждала того удачного момента, когда смогу задать нужные вопросы. А вопросов у меня было куча. У него, кажется, тоже.       — Еще раз прошу прощения за свой поступок. Это было глупо и непростительно с моей стороны, — я в очередной раз извинилась за произошедшее. Скорее для того, чтобы просто сказать хоть что-нибудь, а не потому, что мне действительно так сильно жаль. Француз улыбнулся и, наверное, хотел сказать что-то вроде "Все в порядке", но я не дала ему такой возможности. — Итак, как вас зовут и кто вы такой?       — Меня зовут Франциск Бонфуа. Я из Франции, а в Англии только по срочным делам. Мне нужно срочно найти одного человека. А вас как зовут, юная леди? — этот Франциск все так же лучезарно улыбался, как когда впервые увидел меня. Почему-то эта ситуация кажется мне безумно нелепой, но я, конечно, не стала озвучивать это вслух.       — Меня зовут Ребекка. Просто Бекки. Приятно познакомиться, — тяжело вздохнув, я зашагала по комнате взад-вперед, сложив руки за спиной. Что-то подсказывало мне, что меня ждет долгий разговор и такие же долгие разбирательства. Сейчас я чувствовала себя полицейской, которая проводит допрос. Вот только не крутой полицейской из фильмов, которой нужно надавить на преступника и спасти полстраны, а обычной такой полицейской, которой до боли надоело ее работа, и на которую в очередной раз повесили самое скучное преступление. — Человек, которого вы ищите... Артур Керкленд, не так ли?       Я внимательно смотрела на лицо Франциска, и на то, как на нем медленно проявляется удивление. Кажется, что я слишком сильно его ударила, потому что среагировал он действительно медленно. И, кажется, только сейчас осознал, что находится в доме у человека, которого ищет.       — Откуда вы его знаете? Как давно вы знакомы? Зачем ищите его? — я остановилась посреди комнаты, прямо напротив Бонфуа, слегка нахмурившись и не отрывая от него взгляда. Секунд тридцать я ожидала ответа, но все, что получила — наглая ухмылка.       — Неужели Артур наконец-то стал большим мальчиком и завел себе девушку?       Закрыть глаза. Досчитать до десяти. Налить стакан воды и пить маленькими глотками. Мысленно прочитать заповедь о не избиении глупых, наглых, самодовольных французов. Все равно не помогло.       — Вы издеваетесь?! — сорвалась я, так ударив по столу, что и он, и Франциск вздрогнули. — Он мой отец!       Неловкая тишина. Еще один стакан воды, чтобы придти в себя и успокоиться. Краем глаза наблюдаю за Бонфуа, который, кажется, находится в шоковом состоянии — смотрит в одну точку в стене с приоткрытым ртом и даже не замечает, что брокколи подтаяло и капельки падает ему на одежду. Его смех становится такой неожиданностью, что я чуть не выронила стакан.       — Чушь! У Артура не может быть детей. Он ведь даже не человек... — Франциск тут же замолкает, прикусывая нижнюю губу. Сболтнул лишнего. Стакан все же падает на пол, разбившись на кучу маленьких осколков.

***

      — Мой паспорт, видишь? Ребекка Керкленд. А вот мое свидетельство о рождении. Ребекка Керкленд, отец Артур Керкленд. Я даже нашла свидетельство о браке моих родителей. А еще у меня есть фотографии, куча фотографий. Убедился? — я кладу перед Франциском на стол разные документы вперемешку с фото и придвигаю к нему. Он аккуратно берет их в руки и рассматривает, изучает внимательным взглядом, а я терпеливо жду. Вся ситуация свелась к тому, что дальше говорить Бонфуа категорически отказывается, а мне пришлось искать доказательства того, что я действительно Ребекка Керкленд и являюсь дочерью Артура Керкленда по всему дому. Признаться, на душе было паршиво. Неужели папа не рассказывал о том, что у него есть дочь? Держал мое существование втайне. Но зачем? Как же все нелепо... Неожиданная догадка пронзает меня, словно копье в сердце. А что, если у папы есть другая семья? Другая жена, другие дети? А я просто ребенок от прошлого брака, которого приходится держать в тайне?! Боже. Боже, боже, боже. Но ведь папа не может так поступить, не может вести двойную жизнь, правда? Правда?..       — Хм. Надо же, — Франциск вновь усмехается, а я не могу понять, какой для этого повод. Зато он отвлекает меня от дурных мыслей и заставляет сконцентрироваться на своем наглом лице. — Никогда бы не подумал, что у Артура действительно когда-то была девушка, которая еще и стала ему женой! Где она сейчас?       — Умерла незадолго после моего рождения, — я хмыкнула, слегка нахмурившись на манер папы. Смерть моей матери никогда не была для меня больным местом или вроде того. В конце концов, я даже не помню, как она выглядела. Все, что от нее осталось — старая фотография, сделанная когда-то моим отцом. Это единственное, что осталось от когда-то живого человека. Такого же человека, как и все вокруг. Печально. — А я помню тебя. Я уже видела тебя тогда, в детстве. Но не могу понять, почему ты совсем не изменился с того времени. Ты же должен был, наверное, постареть? Наверное, это прозвучало слишком прямолинейно, но по-другому с этим типом никак.       На долю секунды его лицо приобретает серьезное выражение, а затем снова расплывается в полуулыбке-полуусмешке.       — Значит, ты ничего не знаешь... Что ж. Придет время и Артур расскажет тебе обо всем. Сложный разговор с раскрытием тайн — разве это не то, через что должны пройти все английские семьи? — так он дал мне больше вопросов, чем ответов. Черт. В моей голове рылась куча мыслей, куча догадок, а он молчит. Я хотела узнать все. Прямо сейчас. В эту же секунду. Черт бы побрал этого Франциска! Только я хотела что-то сказать, как меня тут же прервали. — Артур пропал. Никто не знает, где он находится, а мне нужно срочно его найти, как и тебе. Думаю, что в компании юной леди поиски для меня будут куда интереснее. Идет? И он протянул мне руку в черной перчатке, а я застыла в изумлении. Я не знала, что мне делать. Если откажусь, то собственными силами никогда не смогу найти папу. Если соглашусь, то кто знает, куда меня приведет этот ветреный француз? Я схватилась за протянутую руку и сжала ее так сильно, как мой последний шанс. Так был заключен негласный договор о совместных поисках Артура Керкленда.