Land of thousands spirits

Не познать всецело глубину твоих глаз. Над поверхностью бездонного чёрного омута лишь изредка проносится невнятный оттенок печали. Крошечный изъян, повествующий об огромной слабости, которой здесь ни в коем случае не должно быть места. Подобно протяжному крику о помощи, он заставляет обернуться, вздрогнув всем телом, но в следующий же миг надёжно прячется за оранжево-жёлтой стеной солнечного света. И куда ни направься, весёлый лучик будет напоминать о себе, жизнерадостно поблёскивая на поверхности бездонного омута. Лишь закрывая глаза перед сном, ты позволяешь ему утонуть в черноте, где царит тот невнятный оттенок печали. Но веки опущены, ночь бесконечна, никто не услышит безмолвные крики. Крепкий удар всколыхнёт тишину. Поднявшийся шторм попытается достичь самого дна, но увязнет и накрепко застынет в черноте. И просьба о помощи послышится громче, и солнечный свет потускнеет на миг, но привычка скрывать изъяны в броне возьмёт своё, и вскоре ты улыбнёшься заново. Не сила в тебе, а скрытая слабость, не доступная взору прохожих людей. Когда в гуще толпы встречаются хищники, все тайные карты в момент раскрываются. Не прячься за светом, убегай вместе с ним, раз не можешь достойно держать оборону и даже мысли не допускаешь о том, чтобы первую кровь ощутить на руках. Звериный оскал против доброй улыбки. Но даже став сильным, пожалуйста, не забывай улыбаться. Джунэ умеет быть грубым и безжалостным. Когда-то в прошлом он счёл за огромную слабость любое проявление доброты и заботы. Однако подобные меры являлись, в большей степени, лишь вынужденной защитой для истинной сущности. Временами расслабляясь и отпуская на свободу напряжение, издавна превратившееся в постоянного спутника, Хранитель желал по-настоящему о ком-то заботиться, не воспринимая эту обязанность как тяжёлую ношу. Спустя долгие годы, на протяжении которых желание становилось всё больше похоже на глупую, неосуществимую нелепость, кто-то, пишущий судьбы, внезапно вспомнил о нём и решил воплотить в жизнь, круто изменив сценарий. Но и здесь всё не просто, ведь нельзя не подкинуть трудности, не расставить преграды, не заманить в лабиринт, пусть даже в самый маленький, но хитро закрученный, с одним-единственным входом и несколькими разными выходами. Куда они приведут, не расскажет никто. Герой обязан самостоятельно сделать свой выбор, впрочем, как и в любой другой ситуации. На сей счёт ничего не меняется… Чжинхван привык быть отзывчивым и светлым, надёжно прикрывая улыбкой всё то, что творится внутри. Его сила заключалась в прекрасной выдержке, не позволяющей глазам наполниться влагой. Лишь изредка переполненный сосуд давал трещину, которую парень стремился наспех залатать, пока никто не увидел. Он никогда не задумывался о страшном моменте, когда весь изнутри покроется такими изъянами и больше не сможет сдерживать тяжёлый напор, сломавшись окончательно и безвозвратно. В этом была его главная слабость. Мальчишка терпел, не умея толком себя защитить. Такая особенность пугала Хранителя, потому как представляла серьёзную опасность для хрупкого существа, которое ему полюбилось. Стоя напротив Чжинхвана, Союзник открыто демонстрировал своё непоколебимое отсутствие жалости. Всё так, как в реальной ситуации, которая может произойти через год или даже завтра вечером. В этот момент Джунэ был не другом, желающим крепко обнять, а врагом, готовым в любой момент нанести беспощадный удар. - Бей, - голос твёрдый, как сталь. Подробные пояснения в ответ на любую ошибку. Хранитель нигде не обучался боевым искусствам, но видел десятки раз, как дерутся подростки и более взрослые люди. За годы жизни он выучил наизусть каждое движение, присущее уличной драке, а потому знал наперёд, куда именно придётся следующий удар, и как от него увернуться. Чжинхван учился охотно, уделяя внимание каждой мелочи, но выдыхался слишком быстро, и это существенно тормозило процесс. Во время коротких перерывов Союзник подробно объяснял, как правильно дышать, чтобы результат проявил себя лучше, однако именно эта наука давалась мальчишке с наибольшим трудом. Сосредотачиваясь на ударах и обороне, он вскоре буквально захлёбывался воздухом и потому зачастую промахивался, позволяя Хранителю одержать победу в импровизированном бою. - Джунэ… я устал, - рухнув спиной на пол, парень почувствовал себя совершенно обессиленным. Союзник выжимал из него максимум, пользуясь временным отсутствием хозяев квартиры. Супружеская пара каким-то чудом смогла накопить на двухнедельный отдых, и страшно даже представить, как эти люди, не умеющие сдерживать ругань в собственном доме, будут вести себя за его пределами. - Устал… А тому, кто на тебя нападёт, ты тоже так скажешь? – Хранитель взял парня за руку и помог ему встать, - Ладно, на сегодня хватит. Иди в душ, а потом сразу спать. И никаких разговорчиков на ночь, ты понял? – неумолимо крикнул он вслед мальчишке и поймал в ответ уставший, но, как обычно, добрый и солнечный взгляд. Упади лишь для того, чтобы подняться и продолжить борьбу. Борьбу за право на жизнь. Самое главное, первоочерёдное право. Оно не даётся бесплатно. Кто-то надменно смотрит свысока и назначает ничтожную цену чужому существованию. Оборвать его так же несложно, как прибить комара или разрезать ножницами тонкую, хрупкую нить. Тому, чью жизнь сочли столь дешёвой ничтожностью, с большим трудом удаётся отстоять её реальную, поистине великую стоимость. Но как помочь тем, чей сценарий неминуемо близится к итоговой черте не по воле людей, а по желанию самого сценариста?.. - Джунэ… - мальчишка вернулся в комнату и по привычке прикрыл за собой дверь, несмотря на то, что в квартире никого не было, - Уже неделя минула с тех пор, как мы ездили навестить маму. Ты так и не рассказал мне… - он посмотрел на Хранителя, и того немного передёрнуло. Действительно, прошло немало времени, а Чжинхван ни разу не спросил об итогах разговора с Союзником своей матери. А Джунэ молчал, стараясь вообще на эту тему не думать. Однако похоже, что рано или поздно всё равно придётся как-то выкручиваться. - Ну… я… - начал Союзник, хоть и не знал, какие слова подобрать для наиболее удачного преображения лжи в чистую правду. - Можешь не говорить, - Чжинхван внезапно прервал его, чуть улыбнувшись, - Я не дурак, Джунэ, и сразу всё понял. Она не сможет выкарабкаться из пьянства, не так ли? Ведь если бы такой шанс действительно существовал, то ты сказал бы мне ещё в ту ночь или чуть позже. Я ждал этого… очень… - мальчишка подошёл к шкафу и открыл дверцу, чтобы достать с полки просторную футболку, в которой обычно спит, - Но, знаешь… - найдя нужную вещь, он закрыл шкаф и снова посмотрел на Союзника, - Раньше я думал, что самое главное – видеть маму трезвой. Такой, какая она была в прошлом. Посмотри, - Чжинхван подошёл к Хранителю и показал небольшую фотографию, которая всё это время лежала среди вещей. Джунэ моментально узнал мальчика, которому на вид было не больше трёх лет. Женщина, державшая его на руках, улыбалась в камеру, но взгляд её при этом отдавал печалью, между строк которой читалась отнюдь не лёгкая жизнь. Неужели именно её Хранитель видел неделю назад в том ужасном, старом доме, долгие годы не знавшем ремонта и отсутствия пьянок? Густые, ухоженные волосы. Лёгкий макияж на лице. Платье, как видно, не новое, сильно поношенное, вполне возможно, что даже единственное, но этот покрой удивительно шёл ей, подчёркивая достоинства фигуры. Джунэ представил женщину в условиях обеспеченной жизни, и фантазия нарисовала перед взором прекрасную, распустившуюся розу, настолько красивую, что, кажется, даже прикасаться к ней без разрешения считалось бы оскорблением. - Отца я никогда не знал, - продолжил свой рассказ Чжинхван, присев на край дивана, - Мама говорила, что оказалась обыкновенным развлечением и, забеременев мной, тут же осталась одна. За ним всё время толпы девушек бегали… но обратил внимание он только на маму, потому что она никогда не позволяла себе терять естественную гордость. Потом… она всё-таки в него влюбилась. По-настоящему. И верила, что чувства взаимны. Когда мама забеременела, она сообщила ему об этом, в тот момент точно зная, что не будет брошенной, как некоторые девушки, которые спят, с кем попало, а потом в одиночестве растят детей или идут на аборты. И… он действительно что-то решал, но не знал наверняка. Может, и правда, были какие-то чувства, пусть даже совсем не большие, но и они куда-то улетучились, когда он побывал у нас дома и понял, что им с мамой не по пути, - Чжинхван усмехнулся, но в усмешке его снова проскользнула обида и горечь, - Бабушка тоже жила совсем не богато: денег порой не хватало даже на самое необходимое. Но никто из предков никогда не злоупотреблял спиртным. У нас в роду вообще нет алкоголиков. По крайней мере… не было, - парень опустил голову и погладил пальцами старую фотографию, - После смерти бабушки вся жизнь пошла в разнос. Кстати, это она фотографировала нас с мамой. - Странно… - Джунэ присел на диван рядом с мальчишкой, - По идее, всё должно быть наоборот. Как она могла настолько запустить свою жизнь, да ещё и твою под угрозу поставить? Чжинхван пожал плечами, не найдя ответа. - Когда мне было семь лет, я пришёл домой весь избитый, в синяках, крови… Мама ужасно перепугалась, долго плакала и обещала, что больше никогда не будет пить. А мне… мне было больно, саднила каждая клеточка тела, но в тот момент я чувствовал себя самым счастливым на свете. Ведь мама вернётся к нормальной жизни, а значит, мы заживём совсем по-другому. Возможно, когда-нибудь у нас будет новый дом в другом городе, или мы сможем нанять рабочих, и они отремонтируют наш дом так здорово, что никто из соседей его не узнает, - мальчишка улыбался, вспоминая детские мечты, - Это счастье длилось пару недель… - улыбка начала угасать, - А потом она снова напилась до беспамятства. Джунэ, - парень обратился к Союзнику, посмотрев на него, - Раньше я думал, что самое главное – видеть маму трезвой. Теперь, когда уже ничего не вернуть, я вдруг осознал, что же является по-настоящему главным, - он чуть улыбнулся, а взгляд наполнился серьёзностью, - Не остаться одному в этом огромном мире. Поэтому… пусть даже она никогда не сможет избавиться от алкоголизма, я просто хочу знать, что она жива. Знать, что у меня есть мама. Вот, что самое главное… понимаешь? Конечно, Джунэ понимал… Он знал, что утрата единственного родственника обернётся для парня сильнейшим ударом по самому больному месту, и не факт, что впоследствии Чжинхван сможет остаться прежним, да и вообще встать на ноги. Всего несколько дней отделяли его маму от неминуемой гибели, если, конечно, её Союзник не решит продлить жизнь своей подопечной на некоторый срок. Однако он, по сути, является вовсе не плохим созданием и вряд ли захочет напоследок увидеть её мучения, а потому позволит тихо умереть во сне от некачественного алкоголя. С другой стороны, до сих пор непонятно, действительно ли он не сможет предотвратить гибель женщины или же просто не захочет этого делать. Мальчишка не знал подробностей того разговора и не должен их знать. А Джунэ предстоит серьёзно поразмыслить над тем, насколько возможно изменение хода событий, и в какую сторону необходимо повернуть течение судьбы, если такой шанс всё-таки представится. Каким же образом приоткрыть завесу доселе не увиденного? Слишком мало времени осталось в запасе, и медлить в раздумьях нельзя. - Постой, не надевай, - Хранитель остановил Чжинхвана, когда тот хотел надеть футболку, в которой привык спать, - Я хочу кое-что попробовать. Не спрашивай, просто доверься мне. Мальчишка послушно кивнул, хоть и не понял, о чём идёт речь. Джунэ снял чёрную рубашку, оголив крепкий торс и тем самым позволив Чжинхвану впервые лицезреть своё тело. Мальчишка восторженно ахнул, разглядывая кубики пресса и накачанные мышцы на руках. Накачанные именно так, как требуется, без перебора с уклоном в бодибилдинг. Он догадывался, что столь прекрасный облик Хранитель успешно поддерживает путём многолетнего самоконтроля и желания быть выше тех, кто всю жизнь его окружал, в духовном смысле этого слова. Так и не сообщив о своих намерениях, Джунэ лёг на диван рядом с парнем и попросил крепко себя обнять. Ему был необходим максимальный тактильный контакт, поэтому в данном случае одежда была лишней. Вполне возможно, что в этот раз ничего не получится, но Хранитель хотя бы сделает попытку осуществить задуманное. Несмотря на то, что Союзник настойчиво просил не заводить перед сном долгие разговоры, мальчишка его не послушал и снова пошёл по тропинке отнюдь не радужных воспоминаний. Нельзя позволять им проникать в его сны. С одной стороны, Джунэ не хотел, чтобы парень лишний раз тревожил своё обеспокоенное сердце, а с другой, посредством этих разговоров он узнавал парня всё ближе и ближе, что позволяло быстрее учиться его чувствовать. Сны Чжинхвана непременно должны быть прекрасными. Находясь в них, мальчишка обязан отдыхать душой и не просыпаться под утро в холодном поту, как это было недавно. Однако… знакомая калитка… тропинка, ведущая к дому… скрипящая лестница, незакрытая входная дверь… Высокий мужчина вышел на крыльцо и начал кричать на Чжинхвана, агрессивно размахивая кулаками. Тот уклонялся от тяжёлых кулаков точно так, как учил Джунэ, и вскоре смог забежать в дом, оставив позади разбушевавшегося алкоголика. Миновав прихожую, мальчишка оказался на кухне, где пьяная мать открывала увесистую, дорогую по виду бутылку с крепким спиртным напитком. Откуда у неё деньги на такое недешёвое пойло? Мужчина, чуть не избивший Чжинхвана на крыльце, вовсе не был похож на человека с приличным заработком, а сам парень оставил матери не так много денег, чтобы спустя полторы недели пьянства ей хватило на эту бутылку. Мальчишка выхватил алкоголь из рук женщины, будто знал наперёд, что именно случится после пары стаканов. Вконец рассвирепевший пьяница ввалился в кухню и напал на Чжинхвана сзади. Ему не стоило особого труда отобрать у хрупкого парня спиртное и резким движением оттолкнуть его к стене. В следующее мгновение мужчина крепко держал мальчишку за шею и, впечатывая спиной в стену, многократно ударял по животу крупным осколком стекла, оставшимся от разбитой бутылки. Багровые пятна на руках и одежде. Чжинхван не успел даже вскрикнуть и оказался на полу, съехав спиной по стене. Пронзительный женский крик, от которого заложило уши. Озверевший алкоголик, смотрящий на убитого мальчишку. Джунэ глубоко вдохнул и открыл глаза, словно вырвавшись из пучины тёмного омута. Парень лежал рядом и спокойно спал, доверчиво обнимая эгрегора. Хотелось сию же минуту прижать его крепче к своему телу, не отпускать, дышать глубоко ароматом волос, целовать его гладкую кожу и ничего не объяснять, не рассказывать, а просто радоваться, что парень жив, и всё увиденное было лишь… нет… нет, это был вовсе не сон… Страх за мальчишку сковал дрожащие мысли. Хранитель осознал, что, размышляя о спасении женщины, смог увидеть возможное будущее её сына, которое непременно осуществится в том случае, если Чжинхван отправится домой в тот злополучный вечер и попытается что-то исправить. Бутылка будет разбита, и женщина не сможет погибнуть во сне, а спустя какое-то время после смерти мальчишки наверняка напьётся от горя и по ошибке хлебнёт ацетона, ища что-нибудь, чем можно опохмелиться. Её Союзник знал о таком раскладе, поэтому предложил Джунэ выбрать одну из двух судеб. И раз уж выбор отныне всецело стоял за ним, Хранитель поклялся себе, что не допустит гибели Чжинхвана, пусть даже ценой внезапной потери его единственного родного человека.