God, bless us everyone

Дни становились неделями, которые в свою очередь превращались в месяцы. Я и Дженна переехали в самый дешевый дом, что только смогли найти. Он находился на окраине города и выглядел очень неуютно, ведь до нас там много лет жил наркоман. Но за пару недель мы смогли превратить сарай в уютное, светлое и теплое жилище. Мы вместе клеили обои, хоть и не те, которые бы нам хотелось, но все же. Мы убирались, выкидывали старые вещи, которые намеревались остаться тут навсегда. Я даже и не представлял, что такое, так называемая, взрослая жизнь, до сих пор. Просто думал, что в какой-то определенный период человек просто начинает ходить на скучную, ненавистную ему работу, утопает в кредитах, с кучей детей и женой на шее. Возможно, у некоторых и так, но у меня, как мне казалось, все было иначе. Я нашел другую работу, где мне платили гораздо больше. Мне нужно было отвечать на звонки и общаться с другими, очень интересными мне, людьми. Все на этой работе были так добры со мной, что казалось мне какой-то игрой, ну или просто сочувствием, но оказалось, что на этом свете достаточно добрых людей, готовых придти на помощь. На костюме, который я купил на первую же зарплату, у меня висел бейдж с моим именем. Мне казалось это таким достижением. Теперь я не был просто «Келлином», как раньше, теперь я был «Келлином Боствиком». Дженна была дома, создавала уют и нас это устраивало. Мне было важно, чтобы она была в безопасности, потому что она и ребенок стали мне самым дорогим в этой жизни в один миг. Мы казались совершенно обычной счастливой семьей, как все в этом городе, но мы были особенными. Мы были хорошими друзьями, любящие друг друга, но не так, как любят любовники, вы понимаете. Казалось бы, что все налажено, и я должен выкинуть из головы все, что оставил позади. Но Виктор никак не мог уйти из моих мыслей, ни на секунду. Я скучал по нему из-за того, что мне не хватало времени ездить в церковь. Мне хотелось снова увидеть его, улыбнуться ему, сказать, что мы в порядке. Но мне казалось, что я единственный, кто помнит о том, что было между нами. Может, ничего и не было? Просто он решил проверить на мне, нравятся ли ему парни или что-то. Вообще, Виктор имел полное право обидеться на меня, ведь я бросил все и ушел в новую жизнь. Я не встретился с его семьей, хотя он этого очень хотел. Каждый раз, когда я закрываю глаза, вижу картину: Виктор и его семья сидят за столом, и он ждет только меня и каждую секунду смотрит на часы, умоляя не начинать трапезу без меня, но я так и не появляюсь. Я не мог спать по ночам, постоянно думая о нем. Но никак не мог набраться смелости и зайти к нему, объяснить все, обнять его, вдохнуть его запах. Не понимаю, как некоторые мужчины морочат головы своим женам, изменяя им. В смысле, это же так тяжело — скрывать свои чувства, ведь когда ты находишь кого-то, кого полюбишь сильнее, чем свою первую любовь, это снесет тебе разум. Я знаю по себе, хоть никому не изменяю. Когда мы ходили на осмотр к врачу и нам сказали, что у нас будет мальчик, я очень обрадовался. Мы всю дорогу домой выбирали подходящее имя для нашего сына. Дженна читала имена и их значения, и мы решали, подойдет ли нашему сыну такое имя, и когда она дошла до буквы «М», мы тут же нашли то, что нужно. Мы остановились на имени Мэтт, подарок бога. Дженна смеялась, по-настоящему, как мне казалось, ведь логично, что смех трудно подделать, а я знал ее почти всю мою жизнь. Я всегда понимал, что ей грустно только, когда она улыбалась мне. Эта улыбка была просто маской, сквозь которую просвечивала настоящая Дженна. Она нередко говорила, что все в порядке, но все, же потом рассказывала мне все, что тревожит ее. Так было и со мной. Каждый раз, когда я умирал внутри самого себя, она приходила ко мне на помощь. Одни ее объятия чего стоят! Кто бы знал, что все пророчества сбудутся в один миг, и мы будем мужем и женой? Да, мы расписались, чтобы я стал законным отцом Мэтта, а не просто дядей с улицы. Живот Дженны уже стал округлым, а спина ныла, но она все равно была счастлива. Иногда даже казалось, что она забыла все то, что произошло с ней несколько месяцев назад. Но она не забыла, конечно же. Она могла быть запредельно счастливой и в один момент измениться в лице и стать безутешно грустной. И я не мог ей помочь. Это было ее копание в себе, поиск причины и прочее. Но в действительности мы были счастливы хотя бы потому, что начали жить. — Почему бы тебе не встретиться с Виктором? Келлс, я же знаю, что ты хочешь этого. — Объявила мне Дженна за завтраком. — Он, наверное, уже и забыл кто я. — Я тяжело вздохнул и сделал глубокий глоток кофе. — Но ведь прошло всего три месяца, Келл! Не думаю, что у пастора Виктора такая короткая память на таких красавчиков, как ты. — Дженна хитро улыбнулась. — А знаешь, у меня есть гениальная идея! Пока ты будешь на работе, я съезжу в церковь и приглашу его к нам. Что думаешь? Конечно, Дженна была моим личным генератором гениальных идей, но где-то внутри я понимал, что сам хочу оказаться в том маленьком кабинете, на том диванчике и вдохнуть запах старины, который оседал в нем. — Знаешь, мне кажется, что сегодня тот самый день, когда я должен взять себя в руки и поговорить с ним. — Я улыбнулся, несмотря на то, что мои ладони тотчас же стали влажными. И весь день прошел будто бы под прицелом у снайпера. Я беспокоился даже сидя в машине, которую я взял у своего сотрудника. В кабинете горел свет, поэтому я сделал вывод, что если это Виктор, то он на месте. Мне потребовалось чуть больше времени, чтобы открыть дверь и направиться прямо к двери в церковь, чем я мог себе представить. Но я все, же сделал это, потому что понял, что он не будет там долго, а потом кто знает, соберусь ли я вновь. — Келлин? — Виктор встретил меня холодным взглядом, который, казалось, сразу переменился и стал тем, который так согревал меня. Виктор вышел из-за стола и направился ко мне. Я утонул в объятиях. Я утонул в нем. Слезы подступили к глазам, а в горле застрял соленый комок. Он прижимал меня к себе, будто соскучился по тому, что с кем-то можно быть так близко, чувствовать что-то. — Где ты был? — Его голос дрожал, будто он вот-вот заплачет. Раньше я бы оттолкнул его, но сейчас мне хотелось обнимать его, заменить им кислород, которым я дышу. — Твои родители сказали, что тебя больше нет. — Он заплакал. — Я волновался так сильно. — Я в порядке, Вик. — Я впервые сократил его имя. Он отпустил меня и посмотрел мне в глаза. — За это время я кое-что понял. Кажется, ты тот человек, которого я искал всю свою жизнь. Правда, Келлин, не пугайся и выслушай меня. Я знаю, что сейчас у тебя своя семья, — Виктор вытер слезы и засмеялся. — Да, я выгляжу ужасно глупо, но я искренен. Я понял, что люблю тебя слишком поздно, как раз тогда, когда мы виделись в последний раз. А потом ты исчез, и, кажется, вместе с тобой исчез и я. — Прости, что не предупредил тебя, мне очень жаль. — Я проследил за его взглядом и понял, что он смотрит на мое обручальное кольцо. — Знаешь, ты прямо сейчас должен надеть верхнюю одежду и следовать за мной. — Зачем? — Виктор сделал рваный вздох. — Просто доверься мне, ладно? Я привез его к себе домой, где нас ждала Дженна, которой я незаметно скинул смс. — Дженни, мы приехали. — Крикнул я в тишину, которую совсем не ожидал. — Дженни? Я посмотрел на Виктора, который выглядел очень растеряно. Не знаю, почему, но я предчувствовал что-то нехорошее за этой тишиной. Я интуитивно шел в нашу комнату и то, что я увидел, повергло меня в шок. Бледная, практически белая Дженна лежала на нашей кровати, в лужи крови с ужасом в глазах. — Позвони в скорую, быстрее. — Крикнул я Виктору и кинулся к Дженне. Ее губы были неестественного практически синего цвета. Она посмотрела на меня. — Мне неожиданно стало плохо, Келлс, — уставшим голосом произнесла она. — Я клянусь, что не хотела этого. — Не закрывай глаза! — Я впал в состояние настоящего безумия, умоляя ее не закрывать глаза, пытаясь согреть ее руки до приезда скорой, врачи которой оттянули меня и напоили успокоительными лекарствами. Я оказался будто бы в тумане, не в силах сопротивляться усталости, накинувшейся на меня. Все звуки, которые окружали меня, звучали в голове так, будто я слышал их из-под воды. Пока мы ехали в машине скорой помощи, я держал Дженну за руку, не понимая вообще, как здесь оказался. Я закрыл глаза и когда снова открыл их, то встретился взглядом с Виктором, который все это время сидел рядом. Мы уже были в приемном покое, поэтому я сделал вывод, что я, немного поспал, потому что за окнами уже было светло. — Где Дженна? — Спросил я и очень испугался, когда услышал свой голос. Он был как будто бы совсем чужим. — Келлин… — Виктор посмотрел на меня с жалостью в глазах или мне показалось? — Отведи меня к ней. — Попросил я, сомневаясь, что хочу увидеть это своими глазами и поверить в это. Виктор встал и взял меня под руку, ведя по коридорам больницы, куда-то в самую ее глубь. Наконец, мы зашли в тупик и оказались перед дверью, на которой не было никаких опознавательных знаков. Я дернул за ручку и оказался там, где никому не пожелал оказаться никогда. Холодное помещение, заполненное ярким белым светом. Жужжание могло бы свести меня с ума за минуту, а кто-то работает тут много часов. Я назвал имя своей лучшей подруги, и санитар дал мне какие-то бумаги. — Мы не смогли спасти ее, вы вызвали скорую слишком поздно. Мне очень жаль. И я увидел ее. Дженна лежала под белой тканью, как подтверждение того, что от моей подруги осталось только тело и ничего больше. Но я не мог поверить. Она не может быть мертва. Я коснулся ее руки и сразу же отдернул ее. Никогда она не была такой холодной. Слезы подступили к глазам, я начал кричать. Сильные руки вывели меня из морга и потащили куда-то с территории больницы. Моя жизнь, только начавшая свой расцвет, сломалась в одну секунду, так же, как и я. Я снова сломлен и разбит, и ничто, кажется, не в силах помочь мне ожить.