Их история

POV Дэниел Олдридж «…Что такое жизнь? Многие сравнивают её с полосой препятствий, другие же говорят, что она похожа на гонку. Я же могу сравнить её с игрой, карты или же шахматы, где всё зависит только от тебя самого, от твоих ходов и уверенности в своих действиях. Но абсурд всей этой партии длиной в жизнь состоит в том, что нашим главным противником являемся мы сами. Глупо, скажете вы. Но это действительно так. Но задумайтесь: если присмотреться, то все беды и провалы в вашей жизни случились только по вашей и только вашей вине. Вы упустили свой шанс, ошиблись, сделали неверный ход и проиграли. Нужно признавать это. Но можно ли выйти с этой игры победителем? Да, если вы готовы приложить для этого все силы и пойти на все жертвы, свои или чужие, это неважно. Важен лишь результат. Победа. Запомни это, Дэниел…» Такими были последние слова моего деда. Тогда он выгнал всех из комнаты и сказал мне это. А после скончался. Мне тогда было всего десять, и я мало понимал значение тех слов, но теперь, когда прошло уже почти восемь лет, я понимаю их значение. Мой дед, Стивен Олдридж, был сильным и уверенным в себе альфой, на которого так похож отец, но, в отличие от него, дед был куда более строгим и требовательным к окружающим и себе. Но благодаря именно этим чертам он смог поднять практически с нуля семейное дело и сколотить на этом огромное состояние. Да, он был резким и временами жестоким, из-за чего люди опасались его, но все в душе понимали, что не будь он таким, ничего бы этого не было: рабочие места, спонсорская помощь городу и так далее. Для меня этот человек всегда был образцом для подражания. С годами я понял, что реальная жизнь есть, в самом деле, такой, какой её описывал дед. Пусть с его смерти прошло довольно много времени, но мир остался прежним, точнее, это люди не поменялись. Сколько бы времени не прошло, сколько бы машин не изобретено, сколько бы городов построено — жадность, жестокость, ненависть и ложь в них никогда не изменятся. Они, как и сотни лет назад, стремятся к миражам, прожигают свою жизнь, тратя один ход за другим, проигрывая раз за разом и совершенно не учатся на своих ошибках. Да, многие из них проигрывают и сдаются, опускают руки, другие наоборот борются отчаянно и жестко, и лишь единицам из них удается сделать «шах и мат», становясь победителями. Кто я? Победитель или проигравший? За свои семнадцать с половиной лет я стремился к первому и, как не странно, мне это удавалось. Быть может из-за того, что я знал правила игры, или же я просто везунчик? Кто знает, я никогда особо об этом не задумывался, просто выигрывал. Думаю, моей первой победой было то, что я родился в этой семье, и я очень благодарен своим родителям за всё то, что они мне дали. Да, я прекрасно понимаю, что я не достиг бы в своей жизни половины того, что есть, если бы не они. Я никогда не понимал моих ровесников, что так хвастались достижениями своих родителей, тогда как сами ничего не достигли. Они просто тупо прожигали семейные деньги направо и налево, ни о чем, не задумываясь, жили на широкую ногу, вспоминая о семье только когда возникали проблемы. Жалкие. Только так можно их назвать. Для меня они напоминали паразитов, что ничего не могли, кроме как сидя на шеях своих родных. Что они без тех денег? Ничто. Пустое место. Поэтому, смотря на жалкое существование этих людей, я всегда стремился всего добиваться сам, как можно реже прибегая к связям отца. Я понимал, как сложно тому в одиночку управлять столь огромной фирмой и  поэтому старался учиться усердней и быстрее закончить учебу экстерном, чтобы помочь отцу в семейном бизнесе, которому он посвящал так много времени, сил и нервов. Папа никогда не упрекал отца в этом и объяснял мне, как важна тому эта робота. А мне и не нужны были эти объяснения, я и так всё прекрасно понимал и тоже не винил отца. Ведь тот посвящал все свободное от работы время семье. Мы ездили отдыхать заграницу, ходили на пикники, смотрели временами вместе фильмы. Я научился ценить эти редкие, но столь прекрасные моменты, наполненные счастьем и смехом, запахом моря и сладкого пломбира, теплыми объятиями папы и веселыми улыбками отца. Мне всё это очень дорого и я ни с кем не хочу делить моих родных. Конец POV Дэниел Олдридж Жизнь семьи Олдридж можно было без раздумий назвать счастливой. Любящие друг друга супруги, Майкл и Алан, хоть и были сосватанными своими родителями и познакомились за несколько недель до свадьбы, но полюбили друг друга с первого взгляда. Тогда своевольный альфа сбежал от родителей, когда те «обрадовали» его словами о свадьбе, но прогуливаясь по парку, он увидел картину, которая навсегда изменила всю его жизнь: на одной из скамеек, засыпанной лепестками цветущих яблонь, сидел, как ему тогда показалось, ангел и горько рыдал. В тот момент Майкл, от одного взгляда которого таяли все омеги, просто не смог вымолвить и слова, настолько прекрасен был омега, которого он увидел. Маленький, хрупкий настолько, что казалось ему, может причинить боль даже тот лепесток, что так нагло упал и запутался в серебряных кудрях. Поддавшись какому-то непонятному для себя порыву, альфа потянулся убрать белый лепесток, привлекая внимание омеги. Тот поднял на него свои заплаканные глаза, и Майкл пораженно ахнул, отступая на шаг назад. «Наверно, именно из этого образа художники рисуют лица ангелов или прекрасных мифических существ», именно так подумал тогда альфа, смотря в самые прекрасные в мире глаза. Казалось, что вокруг даже ветер утих, настолько тихо было вокруг, они смотрели друг другу в глаза и не могли прервать это, оба было будто под гипнозом. — Ты кто? — прервал тишину альфа, — Хотя постой, не говори. Ты, наверное, ангел? Тогда почему плачешь? В ответ омега лишь удивленно распахнул глаза, а потом тихо рассмеялся. А Майклу этот смех казался самым прекрасным из того что они слышал за всю свою жизнь. Позже они встретились еще раз, в фамильном особняке семьи Олдридж. Омегу представили как Алана Рида и как его будущего супруга. Позже отец говорил что-то еще, но Майкл уже не слышал. Он лишь смотрел в любимые глаза и не мог поверить в то, что это ему не снится. Неужели это и есть то, что люди называют судьбой, надо же, а он и не верил в её существование. Через три года после свадьбы Алан подарил ему прекрасного малыша, альфу с глазами цвета серебра, как у самого Майкла. И всё было идеально, когда Дэниэлу было четырнадцать, муж снова забеременел, врачи говорили, что это будет омега. И их счастье было неизмеримым, но вскоре оно было омрачено. Случился выкидыш. Потом ещё один. А потом врачи запретили Алану рожать, говоря, что это может его убить. Майкл прекрасно видел, как болезненно муж принял эту новость, он и сам не меньше его хотел этого ребёнка, но в тоже время он не мог рисковать жизнью любимого. И неизвестно, сколько бы продолжались эти метания, если бы однажды, проверяя ежедневную почту, альфа не нашел среди многочисленных писем приглашение на благотворительный вечер в один из приютов. Тогда он долго обдумывал эту идею, прежде чем предложить эту идею Алану, боясь причинить боль любимому. Но, к его удивлению, омега сказал, что и сам думал над этим. Спустя почти месяц они уже ехали домой, везя с собой своего нового сына и брата Дэниэлу. Пятнадцатилетний Уильям был тихим и удивительно красивым, чем очень напоминал самого Алана в молодости. Но красота его была какой-то печальной. Лазурные глаза ребёнка смотрели на мир взглядом человека, который прожил на свете не один десяток лет и многое пережил. Такие глаза не должны быть у ребёнка, наверно именно это и покорило супругов, так хотелось отогреть этого напуганного миром котёнка показать ему, что есть еще на свете счастье, в которое он, кажется, перестал верить. Дэниел встретил родительскую машину и самих ворот. Он тепло поздоровался с новым братом и приветливо улыбался, говорил комплименты и шутил. Он вел себя как образцовый сын и старший брат, а в душе уже ненавидел этого проклятого мальчишку! За что? А за то, что тот вмешался в ЕГО мир, за то, что он говорит с ЕГО родителями, за что он просто существует. За всё! Как посмел этот отброс! Вот так просто взял и ворвался в ЕГО жизнь. Конечно, Майкл и Алан разговаривали с сыном на эту тему. Они спрашивали его согласия. Но разве имел он право сказать «нет»? Ведь он видел, как плакал папа после очередного выкидыша, он слышал, как билось стекло в кабинете отца. И меньшее, чем он мог помочь, это не мешаться, ведь в остальном он просто бессилен. Но сейчас, сидя с Ним за одним столом и слушая, как Он говорит с отцом, Дэниел корил себя и, до красной пелены перед глазами, ненавидел это создание, которое так просто получило внимание отца, тогда как он сам всегда должен был ждать. Да сейчас он был эгоистом, он прекрасно это осознавал, но ничего не мог поделать с тем, что творилось в него в душе. Единственное, что ему оставалось, это терпеть. Но сможет ли он? Ведь так хочется заставить это фарфоровое лицо скривиться в болезненной гримасе, заставить эти прекрасные глаза заплакать. Так хочется причинить боль.