Saturday Detention

Гарри недавно закончил свое сочинение. Он уверен, что он единственный, кто приступил к заданию. От нечего делать, парень продолжает перечитывать свою работу, и вдруг он понимает, что Зейн прав. Мистер Коуэлл, или кто-либо, имеет какое-либо право на вопрос: кто они? Ну, они в средней школе. Может быть, они не знают, кем они станут. Реакция Зейна на все вопросы про геев была очень резкой и бурной. Гарри успокоился; он больше не злится на мальчика за его реакцию. Он жалеет, что мулат, похоже, имеет дело с чем-то, отчего мальчик сторонится людей, как и Гарри. Последний знает, каково это — чувствовать, когда не к кому обратиться или поделиться своими переживаниями. Гарри обращает свой взгляд на Малика, абсолютно уверенный в том, что парень с восточной внешностью спит, а затем наблюдает за Луи. Парень необычно тих уже больше часа, Стайлс опасается, что сломал его. Но Луи откидывается от стола, и Гарри видит маленькую стопку шариков из бумаги, которую дал директор для эссе.Панк сразу начинает закидывать Зейна и Лиама. Стайлс лишь качает головой и оглядывается на свои листы. Лиам, на удивление, задорно отвечает Луи, кидая в него в два раза больше. Зейн еще спит, но в конечном итоге, Томлинсон хохочет ликующе, когда Малик просыпается, находя свои идеально уложенные волосы в куче бумажек. — Ты еще получишь за это, — обещает парень, собирая все в один большой шар и кидая прямо в смеющегося Луи. Найл смеется во весь голос, одновременно поедая яблоко, и Гарри уверен — мгновение назад продукта не было. — Какого черта здесь происходит? — кричит директор, когда видит беспорядок. Подростки резко останавливаются. — Мистер Хоран, я думаю, вы знаете, где мусорка, — мистер Коуэлл смотрит из-под очков, и Найл хмурится, оплакивая потерю любимого яблока, пока движется, чтобы его выбросить. — Хотя несите его обратно. Я уверен, что вы все будете рады убирать беспорядок, который вы тут натворили. Зейн усмехается, потому что ничего не делал, но не спорит, а Гарри опускает голову: ему немного стыдно, что он не пытался остановить ребят. — Разве вы не должны присматривать за нами, не? — спрашивает небрежно Томлинсон и откидывается с комфортом в кресле. — Вы, мистер Томлинсон, кажется, забыли то обещание, которое дали. Видя, как вы не смогли удержать этих ребят, то будете зависать со мной еще раз в следующую субботу, — льстиво ухмыляется директор. Луи закатывает глаза и скрещивает руки на груди. — Что новенькое? — Ты хочешь что-то другое? Потому что потом ты кое-куда отправишься. — Я знаю, что у вас есть кое-что для молодого парня, директор*, — ухмыляется ученик, делая так, чтобы должность Коуэла звучала как можно более грязно и пошло, — но я занят. Извините. — Хорошо, Луи, — директор школы вздыхает. — Ты будешь наказан в течение следующего месяца. — Вы можете делать что угодно, чтобы разделить нас, но наша любовь слишком сильна! — неожиданно плачет Луи. — Верно, Гарри? — Что?! Ты- Я не, — шипит Гарри, не ожидая. — Просто уберите этот бардак, — говорит Саймон, досадно вздохнув, проносясь мимо Найл. — Я ожидаю, что к моему возвращению, пол будет чистым. Все поднимаются, чтобы начать уборку. Все, кроме Луи. — Что? Он сам сказал нам не двигаться и теперь говорит, чтобы мы встали. Он должен принять решение. — Засунь свои заморочки в задницу, Томлинсон. Иди сюда и помоги нам убраться, — восклицает Найл, но панк может сказать, что ирландец не слишком расстроен, потому что еле заметая улыбка играет на его лице. Панк лениво хочет упасть на пол, но останавливается через секунду. Он украдкой поглядывает на аккуратно уложенные волосы гелем для волос и удивительное самообладание. Луи хочет его. А Луи получает то, чего хочет. Даже если это то, что не имеет особого значения, в любом случае. Например, немного секса и ничего страшного. Он ухмыляется про себя. — Я не думаю, что Гарри должен убираться, — говорит парень собравшимся, все глядят с подозрением. - Ну, он не бросал ничего. Да он даже не смотрел на нас. Он просто сидел. Наконец, Найл пожимает плечами. — Я не против, если Гарри просто посидит. — Мы уберемся с Зейном, — соглашается Лиам. Все поворачиваются к Зейну, пока Гарри просто мечтает провалиться сквозь землю. Он не против помочь. Действительно. Или ему снова надо стать невидимкой? — Да пофиг, — дышит парень и закатывает глаза. Он, на самом деле, не хочет стоять на коленях, отдирая жуткий ковер, где налил сок Томлинсон, пока Стайлс будет просто сидеть, но Малик не хочет ныть или жаловаться. Тем более, Лиам сказал, что они будут убираться вместе, поэтому он не может отказаться или уйти. — Нет. Все нормально. Я не против помочь, — предлагает Стайлс, пытаясь быстро проскочить мимо этого бардака. Но Луи не собирается отступать. — Либо ты прекращаешь уборку и садишься за стол, либо я сам посажу тебя. — Ты на самом деле заслужил это, — утверждает Лиам, но это не было намерением вывести Томлинсона из себя. — Я знаю, — соглашается легко. — Но Гарри нет. Все глаза многозначительно глядят на кудрявого мальчика, пока тот встает на ноги и садится обратно за столик. Уборка возобновляется, как будто ничего не произошло, а Гарри кладет свою голову на руки и закрывает глаза. Почему Луи Томлинсон ведет себя, как ебанный урод? Вдруг подросток чувствует, как что-то движется по его внутренней части бедра. Он откидывается и смотрит под стол, находя там панка, который ухмыляясь смотрит на кудрявого. Луи поднимает палец к губам, тихо сказав Гарри оставаться спокойным, поскольку быстро начинает ладонью, сквозь брюки, водить по члену Стайлса. Глаза ботаника комично округляются, он прикусывает нижнюю губу, чтобы удержаться от визга. Гарри берет за руку Томлинсона, пытаясь убрать другого мальчика подальше от своей промежности, но как только рука исчезла, Луи грязно улыбается: свободная рука тянется вверх, пытаясь расстегнуть молнию брюк. И он чувствует себя так хорошо; Гарри почти не хочет это прекращать. О боже, он действительно не хочет, но это неправильно. Они едва знают друг друга, они в общественном — ради Бога — месте. Стайлсу никогда не делали минет, и парень не был уверен, что хочет сделать это с шатеном. Потому что уверен, что когда они вернутся в понедельник, то панк обязательно будет насмехаться над ботаником. Гарри тянется к Луи, дергая его за волосы так, что это заставляет парня под столом почти стонать, и как только у кудрявого получается, он зажимает свои ноги к разочарованию хулигана. Луи смотрит на покрасневшее лицо ботаника, затем вылезает из-под стола, явно тая обиду. Гарри должен чувствовать себя разочаровано, когда Луи игнорирует его в течение следующего часа? Поскольку панк абсолютно расстроен. *** Они уже падают в обморок от скуки, когда является Саймон, чтобы предложить им сходить в туалет. Он пугает всех, когда с криком входит в помещение, потом провожает каждого до уборной и обратно, прежде чем бросает их на произвол скуки еще раз. На этот раз парни начинают бродить по библиотеке. Луи садится на прилавок, делая вид, что читает. Библиотекарские очки примостились на носу, а сам Луи сидит в кресле, читая книгу вверх ногами, Найл чавкает бубликом, Гарри ходит по рядам, расставляя карты и книги в надлежащее место. Кудрявый до сих пор не понимает, из-за чего Луи сказал, что парень не должен убираться, но то было слишком очаровательно для такого грубого парня, но Стайлсу просто нечего добавить. — Эй, ты занят сегодня вечером? — спрашивает у Зейна Лиам, который переворачивается через перила лестницы, отчего его рубашка немного задралась наверх, демонстрируя внушительный пресс. Спортсмен замечает, как Зейн кидает на кубики мимолетный взгляд, отвечая: — Я не знаю, — пожимает плечами. — Мой отец скажет, чтобы я просил разрешения у него и матери, прежде чем мне разрешат выйти из дома. К чему спрашиваешь? — Нет, вечеринка у Дерека Стинера. Я забираю Софию, Перри сказала, что она собиралась тоже, так что мне просто интересно, пойдешь и ты с ней, — спрашивает невинно Пейн. — Просто потому что она моя подруга, это не значит, что она не может делать вещи самостоятельно, — отвечает Малик, возвращая внимание на листок бумаги, который он украл, чтобы порисовать. — Значит, не собираешься? — переспрашивает. — Сомневаюсь. Я, конечно, могу, но будет только хуже: мой отец не любит, если я не делаю так, как он говорит. Тогда мои предки снова ругаются друг с другом и все превращается в беспорядок, что я предпочитаю не иметь дело с этим, — отвечает мулат, не спуская глаз с чертежа. — Ты думаешь, они хотят развестись? — интересуется Луи. — Нет, — отвечает не слишком уверенно. — Нет ничего постыдного в этом, — Луи продолжает, — мои родители разведены. Я имею в виду, я едва знал своего отца. — И посмотрите, что он сделал с тобой, — бормочет Лиам. Он никогда не признается, что завидует хулигану, и, кажется, Томлинсон не имеет понятия, что такое давление родителей, о котором спортсмен знает слишком хорошо. — Эй! Ты, ублюдок, не имеешь никакого разрешения лезть в мою жизнь; не смей утверждать, что я имею с ним что-то общее! — Глаза Луи словно пылают в огне, никто никогда не видел его таким. — Я такой, какой есть. И если вам не нравится, то идите нахуй. Гарри молча наблюдает за происходящим, когда панк исчезает, а в голове играют мысли: должен ли он пойти за ним? В конце концов, кудрявый решает, что, возможно, Луи нужна поддержка сейчас. Парень ищет до тех пор, пока не замечает Луи, сидящего на оконном подоконнике, выступающего, по меньшей мере, в двух футах от стены, его колени подтянуты к груди, смотря на пасмурное небо за окном. — Вернись сейчас же, Гарри, — предупреждает панк. — Это твой единственный шанс. — Мой единственный шанс прежде чем что? — любопытствует Стайлс, садясь в нескольких футов от Луи. — Прежде чем я втяну тебя в свою паутину**, — выдает всезнающую полу-улыбку. — Как только ты туда попадешься — я тебя не отпущу. — Может быть, было бы неплохо, чтобы меня не отпускали, — шепчет рядом сидящий мальчик. Панк просто сидит, изучая лицо ботаника с минуту. — Зачем ты пошел за мной, Гарри? Кудрявый пожимает плечами, не совсем готовый что-либо произнести, ибо ураган эмоций бушует внутри подростка, когда Луи рядом. Он всегда был влюблен в хулигана, но никогда не разговаривал с ним до сегодняшнего дня. — Я правда не хочу никому привязываться, — предупреждает шатен, уткнувшись лицом в колени. — Мы не должны привязываться, — предлагает Гарри. — Нам даже не обязательно разговаривать, если ты хочешь. Я просто посижу здесь. Ну, если тебе нужен кто-то. Луи поднимает голову и смотрит на ботаника. Серьезно, этот мальчик действительно реален? — А что, если я хочу побыть один? — Ты? — спрашивает Стайлс серьезно. — Ладно, тогда я пойду. Парень неохотно и медленно слезает с подоконника, надеясь, что Томлинсон остановит его- — Не, — Луи ловит его за запястье, заставляя сесть рядом обратно. Он сдвигается так, что мальчики сидят бок о бок, касаясь бедрами. - Так, я здесь явно типа папочка*** по вопросам. Каков твой яд****? Стайлс выдает грустную улыбку. — А я думал, ты не хочешь, чтобы с тобой связывались. Луи закатывает глаза. — Если ты не заметил, я достаточно противоречивый парень. Теперь, выкладывай все свои проблемы, чтобы я не чувствовал себя самым хуевым человеком в этой комнате. Гарри глубоко вздыхает, прежде чем открывать рот, чтобы ответить, но Луи перебивает. — Ну, если ты не имеешь проблемы хуже моих. Если нет, то можешь соврать. Гарри смеется легкомысленно, и немного похоже на своеобразную музыку для Луи. Он, оказывается, затаил дыхание, ожидая рассказа парня рядом. Стоп, какого дьявола это случилось? Когда шатена стал интересовать этот парень? Его это пугает. Луи никогда не заботился о людях. Забота приводит к боли, а ему надоела боль. — Хм, — глаза Гарри изучают потолок, пока он пытается придумать, что сказать. — Я подвел шоп класс*****? — Серьезно? Ты думаешь, что можешь потягаться с папочкой? — спрашивает Луи в притворном недоумении. — Попробуй снова. — Я, — Гарри задается вопросом: хорошая ли эта идея рассказать панку всю правду. А если Томлинсон будет смеяться? Если он просто отвернется, когда Гарри все расскажет, из-за чего будет больно внутри? Но все-таки парень решается: — Я чувствую себя невидимым большую часть времени. Получается едва больше, чем шепот. Кудрявый уже ожидает услышать очередную глупую шуточку от ученика, но тот молчит. Он смотрит на Гарри минуту перед тем, как двигается немного ближе. — Я вижу тебя. Стайлс поворачивается к панку с грустной улыбкой. Это, должно быть, ошибка, но он чувствует себя храбрым. Луи помогает ему чувствовать себя храбрым. Так, Гарри говорит опасные слова, которые доползли до кончика его языка. — Я всегда видел тебя. Хулиган уверен, что не моргает. Его лицо все ближе к лицу парня напротив, голос переходит на хриплый шепот, когда он повторяет самый первый вопрос, хотя прекрасно знает ответ. — Зачем ты пошел за мной, Гарри? Гарри громко сглатывает, пока их колени плотно прижаты друг к другу, а сильные руки парня лежат на плечах ботаника. Он наклоняется ближе, не потрудившись дать соседу достаточно времени, чтобы ответить. Гарри удивляется сам себе, когда чувствует, что его собственные руки приезжают на задницу Томлинсона, отчего второй немного озорно ухмыляется и, наконец, захватывает рот мальчика в темный, дразнящий поцелуй. Стайлс стонет сразу, пальцами сжимая зад панка, и открывает рот, чтобы туда проник язык партнера. Томлинсон просто теряется во рту Гарри. Хулиган выбирает самый сексуальный способ и начинает водить своим языком внутри у партнера, который немного постанывает от удовольствия. — Черт, Стайлс, — говорит Луи, когда он отстраняется и пытается отдышаться. — Где ты научился так целоваться? Ему вроде как все равно, он не хочет знать, но он замечает прекрасный оттенок розового, который появляется на щеках ботаника. — Нет. Это не может быть, — качает панк с сомнением. — Это не может быть твой первый поцелуй. Гарри сглатывает еще раз и закрывает глаза, чтобы не видеть насмешливое выражение лица панка: Гарри стыдно признаться, что ему 16 и это был, по сути, реально его первый поцелуй. — Сексуальный, — замечает Луи мягко, обрамляя молодое лицо юноши обеими руками. Ему нравится, что он первый. А еще эти долбанные бабочки в животе, когда он видит надежду на то, что улыбка освещает лицо Гарри. И тогда Луи просто не может остановить себя, поэтому берет целует Стайлса во второй раз. И в третий. И в четвертый. И- И тогда он понимает, что происходит. Он чувствует и из-за этого ему страшно. Ибо годы страданий и издевательств научили его быть толстокожим и жестоким, отчего многие вещи кажутся слишком хорошими, добрыми, неправдоподобными, чтобы быть правдой. И поэтому Томлинсон сбегает.