Saturday Detention

Полчаса спустя они все немного навеселе. И смех раздается снова, потому что Найл пародирует голос мистера Коуэлла. — Сделай еще раз, — заказывает Пейн, хихикая. Хоран думает минуту, а потом показывает Зейна, из-за чего у парня от восторга отпадает челюсть. — Как я! — говорит он чуть медленнее, чем обычно. — Как ты это сделал? — Я не знаю. Я просто обратил внимание, — отвечает Хоран уже своим собственным голосом, небрежно пожимая плечами. Зейн двигается ближе к Найлу, немного подается вперед, в сторону ирландца, изучая его лицо. — Это даже мило. Блондин наблюдает с любопытством, как мулат подвигается еще ближе, и парень задается вопросом: это из-за марихуаны в организме или Зейн нарочно делает так. Ученик только собирается спросить, но Луи хихикает громко, прерывая его. — Сделай Гарри, — говорит он, и в глазах Стайлса застывает немой вопрос прежде, чем он понимает, что хулиган сказал сделать пародию на него. Он смеется своим идиотским смехом, когда Найл изображает его, и это реально очень похоже. Кудрявый видит, что друг изучает его лицо, а потом качает головой. — Неа. Я не хочу больше, — отказывается. — Ой, да ладно, Найл. Это самое веселое, что у нас было за весь день, — Лиам пытается переубедить знакомого. — Зейн тоже очень хороший пародист, — произносит ирландский мальчик, пытаясь отвлечь от себя внимание. — Что?! Нет, это не так, — протестует Малик. — Может, не голосом. Но ты действительно хорошо рисуешь карикатуры, — объясняет блондин, потянув рисунок Зейна из его кармана. Глаза брюнета сужаются, потому что ирландец забирает рисунок, чтобы продемонстрировать всем желающим. — Я бросил. На это были причины. — Это не просто хорошо, — утверждает Найл, — это круто, чувак. — Ну-ка, дай посмотреть, — кричит Луи. Зейн закатывает глаза и мнет бумагу, бросая ее в лицо панку. Луи быстро и ловко ловит бумагу, не смотря на достаточное количество наркотика в его организме, открывает и видит всех пятерых. Пять парней, только они мультяшные супергерои. — Это охуенно, приятель, — заявляет изумленно Луи, передавая бумагу на Лиаму. — Черт! Это чертовски охуенно, — соглашается футболист. — Да, хорошо, — Зейн пожимает плечами, пытаясь быть незаинтересованным и не обращать внимание на тепло, которое разливается в груди. — Это то, что меня держит здесь, в эту субботу. — Я думал, что ты здесь из-за того, что спал в классе, — удивляется Найл. — Да, ладно. Я заснул на рисунке, на котором изображал миссис Фишер в виде Дарт Вейдера. Без шлема. Когда она меня разбудила, то увидела это и ушла в полном шоке. Я получил наказание на субботу и поход в кабинет директора, — рассказывает им Малик, вызывая у Луи приступ смеха. — Боже мой! Я заплатил бы, чтобы увидеть это, — хихикает Томлинсон в плечо Гарри, на что Стайлс нежно смотрит на него сверху вниз. — Ты когда-нибудь задумывался о художественной школе? — интересуется спортсмен, смеясь вместе с Луи. — Нет, — застывает. — Школа искусств — это нереально. Или, по крайней мере, мой отец так думает. Кроме того, у меня уже есть несколько предложений от модельных агентств, и мой отец не позволит мне пройти мимо них. Он и так зол на меня, потому что я пропускаю работу и сижу здесь. — Ты хочешь быть моделью? Я имею в виду, ты станешь довольно популярным, но если ты не хочешь… — тихо спрашивает Найл, положив руку на бедро Зейна, и наблюдает за мальчиком, терпеливо ожидая ответа, хотя не уверен, что Малик скажет. Малик спускается с небес на землю, когда рука ирландского парня остается на месте. И это то, что побуждает Зейна сказать правду, и он заглядывает в сияющие голубые глаза, что пристально смотрят на него. — Есть много вещей, которые я должен сделать, но я не хочу. Хоран понимает, что ему не почудилось, когда взгляд мулата падает на его губы, но это длится всего долю секунды. Блондин медленно убирает руку с бедра. Зейн благодарит, что Томлинсон не обращает на это внимание и начинает громко о чем-то болтать. — А я тут, что и по прошлой причине, и это круто, — я просто пропускаю занятия. Снова. Честно говоря, я не знаю, почему я пришел. Это ложь. Даже та легкость, с которой он выбрасывает слова. Но никто из окружающих не знает. — Почему ты не ходишь на уроки? — спрашивает кудрявый, наблюдая за Томлинсоном с неподдельным любопытством. — Это скучно, не так ли, — отвечает. — Зачем? — Я не верю, — шепчет. — Ты называешь меня лжецом? — панк наклоняется, чтобы посмотреть на Стайлса. — Я знаю, ты умнее этого, — искренне отвечает кудрявый. Луи нервно сглатывает. Он хочет все высказать, позволить своим словам, словно бабочкам, вылететь из его уст, разбивая все к чертям, но он этого не делает. Потому что причинил достаточно вреда за сегодня. Это так. Но почему же Гарри так упорно верит в него? Луи только и делает, что тянет этого мальчика вниз, ибо на другое он не способен. — Ты слишком высокого мнения обо мне, Гарри. — Почему ты здесь? — интересуется мулат у Лиама, не желая мешать, возможно, немного личному разговору между Луи и Гарри. Пейн немного краснеет и отвечает. — Луи уже сказал ранее. За драку в раздевалке. — Да, — панк присоединяется к беседе. — Я все еще не совсем уверен, что это было, приятель. Не хочешь нас просветить? Луи старается не замечать, как Стайлс сутулится, словно его отругали или отчислили из школы. — Нет. Я бы не хотел, — отвечает, не глядя в глаза. — Давай, — призывает Малик. — Мы с Луи назвали. — Честно говоря, наши наказания слишком безобидные, — начинает Луи, прежде чем понимает, что только что сморозил. Томлинсон уже собирается извиниться, что прервал шатена, но, к счастью, Пейн решает, что все-таки должен рассказать. — Ладно. Один парень в спортзале- — начинает он. — Я знал, что это был кризис сексуальности, — Луи поднимает кулак в знак победы, но быстро опускает его и жестом делает так, будто застегивает свой рот на замок, а ключ бросает в Лиама, который как бы ловит. — В любом случае, его зовут Брайан Джонсон. Кто-нибудь из вас знает его? — спрашивает спортсмен, оглядываясь по сторонам. — Я знаю его, — отвечает Найл. — Он напал на меня в раздевалке во время футбола. — Да, — опускает позорно голову. — Но кто-то остановил Джонсона и его друга, пока не зашло все слишком далеко, — продолжает ирландец, не спуская глаз с Лиама. — Да, — говорит футболист снова. — Это был я. — Подожди. Ты наказан потому, что заступился за кого-то? — возможно, ботаник совсем не понимает, что имел в виду Пейн, поэтому его слова звучат немного злобно. — Вот дерьмо! — Он прав, Лиам, — соглашается Луи, поглядывая на рядом сидящего мальчика. — Поэтому ты выглядишь так, словно тебе за что-то стыдно? Лиам качает головой, потому никто ничего не понял. — Брайан даже не сказал об этом, — Найл говорит за него. — Никто не знает. — Тогда что? — шепчет Зейн, а Лиам вздыхает и продолжает свой рассказ. — Когда тренер вошел в раздевалку, я держал Роба Адлера за горло напротив одного из шкафчиков. Парень был пунцовым, потому что не мог дышать, но я был так зол, что даже не заметил этого. Просто если кто-то меньше или слабее, не значит, что они заслуживают того, чтобы они страдали. Но я действительно не лучше, чем Роб или любой из других парней, понимаете? — глаза Лиама на мокром месте, но ни один из парней не комментирует этого. — И знаете, что самое ужасное во всем этом? Мой отец разочарован во мне. Не из-за того, что я сделал кому-то больно, а потому, что пошел против команды. Он боится, что это повлияет на мою игру, и я не получу стипендию. Я знаю, что он хочет лучшего для меня, но если я не смогу выбраться из этого места, то я больше никогда не буду хорош для него. Мальчики молчат, пока Лиам рассказывает, из-за чего он здесь оказался, позволяя слезам бесстыдно скатываться по его щекам. — Иногда я ненавижу его слишком сильно, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Мы с тобой, приятель, — отвечает Зейн, а Луи кивает в знак согласия. Гарри настороженно наблюдает за остальными. Он понимает, что теперь настала его очередь. Или Найла. Он не уверен, почему блондин находится здесь, но кудрявый думает, что это не справедливо — делиться историей, которая, по сути, не его. — Точно, — говорит спортсмен, вытирая щеки. — Может быть, мы продолжим и сделаем вид, что я не плакал? Найл смотрит на Гарри. Гарри смотрит на Найла. Конечно, Луи первый задает вопрос. — Что скажешь, Гарри? — Нет. Я не могу. Прости, — отвечает, сверля взглядом свои колени. И никто не смог поменять его решение, потому что это не его секрет. — Дружище, я чуть не убил человека, — начинает Лиам, пытаясь утешить парня. — Думаю, что у тебя все не так плохо. — Я расскажу, — отвечает Найл, потому что он знает, что Гарри не решится. Хоран видит, как ботаник резко поднимает голову и шокировано глядит на друга, но тот просто подмигивает ему. Юноша снова опускает голову. — Ты знаешь, почему Гарри здесь? — спрашивает Луи, и блондин замечает нотки ревности в голосе хулигана. — Он здесь из-за меня, — просто отвечает Найл, стараясь сдержать ухмылку, когда замечает сузившиеся глаза панка. Хоран не сомневается, что Томлинсон будет бороться за этого тихоню. — Что это значит? — спрашивает брюнет, пристально смотря и ожидая ответа. Ирландец старается не думать, — если это вообще возможно, — о том, что Зейн тоже ревнует. — Найл, просто скажи им, — шепчет Стайлс, не поднимая головы. Ему ужасно неловко из-за того, что румянец в миллионный раз за день снова красуется на его щеках. Найл знает, что именно он виноват в том, что Стайлс сегодня здесь. — А то звучит так, словно нас поймали, когда мы целовались или что-то подобное. — У нас английский вместе, — наконец заявляет блондин. — Мистер Моррелл застукал меня за тем, что я отвлекся на его лекции. Я, конечно, не обратил внимания. Я даже не заметил, что все это время смотрел на Калума Худа. А мистер Моррелл раздул из этого проблему. Он назвал меня феей*, сказал, что я должен сохранить свои гейские фантазии для таких же педиков, как я, и выгнал из класса. Вздох вырывается с губ Луи, и он шипит под нос «гомофобный ублюдок». Все знают, что Моррелл такой. Гомофобная сволочь. Но обычно он не так открыто заявляет об этом. — Какое отношение это имеет к Гарри? — интересуется Пейн. — Я ничего не сказал в ответ — что было, то было. Все это произошло конце урока. Поэтому, когда прозвенел звонок, я убежал так быстро, как только мог, пока не понял, что оставил учебник для следующего урока под столом. Итак, я пошел обратно, очень неохотно возвращаясь в ту комнату. И вот тогда я услышал Гарри, — Найл смотрит на притихшего мальчика, ища его взгляд, — он ждал, пока все остальные уйдут, а затем начал кричать на Моррелла за то, что он сказал мне. Он орал на учителя из-за меня, — ирландец дарит другу благодарную улыбку. — Я не думал, что ты знаешь, — удивляется Гарри, понимая, почему этот парень целый день так мило с ним обходится. — Я рад, что узнал, — отвечает с игривой ухмылкой. — Ты самый лучший друг, которого я когда-либо знал. Сентиментальный момент прерывает Луи, который наклоняется ближе к блондину и смотрит в упор. — Так почему ты здесь? — Я пришел, потому что так нужно. Так я заступаюсь за себя, — объясняет Найл, не замечая, когда все недоуменно пялятся на него. — Я подумал, что Гарри наказали за то, что, на самом деле, совершил не он, а я, и самое малое, чем я могу расплатиться — понести наказание. — Ты не должен быть здесь, но ты все-таки пришел? — недоверчиво спрашивает Томлинсон. — То есть, ты тоже по мальчикам? — изумляется Лиам, прежде чем Найл успевает что-либо сказать. Найл не хочет отвечать на вопрос, но он не может перестать смотреть на парня, сидящего рядом с ним. — Да, есть такое. Зейн чувствует дрожь, что пробегает вниз по спине. Им всем надо немного подумать над услышанным, поэтому в библиотеки царит полная тишина. — Гарри? — напряженный голос Луи разрывает эту идиллию. — Да? — Гарри выглядит очень застенчиво. — Ты мой герой, — мягко произносит панк. Кудрявый замечает сжатые кулаки Томлинсона. Костяшки на его руках почти белые от сильного напряжения. — Я не герой, — отрицает. — Да, вообще-то, — спорит шатен. — Если кто и герой — это Лиам, — пытается отвлечь внимание Стайлс. — Дружище, я не герой, — замечает спортсмен. — Ой, не могли бы вы все заткнуться? — произносит мулат, закатывая глаза. — Да. Разве вы не видели рисунок Зейна? — ирландец смеется. — Мы все герои. Все понимают, что, возможно, Найл говорит правду. И никто не спорит с этим, потому Хоран — долбанное солнышко. *** Найл и Лиам играют в игру «чего-ты-не-можешь-сделать-такого-что-могу-сделать-я». Игра, в которой Найл проигрывает. На самом деле, он не возражает, хотя смеется над попытками Лиама, который придумывает, в чем еще можно сравниться. Голова Луи покоится на плече Зейна, пока тот рисует двух соревнующихся парней в более нелепых нарядах супергероев: в последней зарисовке принимают участие колготки, нижнее белье в качестве верхней одежды, но не более. Занимательно наблюдать за мулатом, который выводит детали супергеройского костюма Хорана: боксеры с трилистниками* и радугой. Как только парень заканчивает, он тут же меняет листы. Внимание Луи отвлекают звуки, и ему показалось, что кто-то поет. Он оборачивается и видит Гарри, сидящего на своем изначальном месте, за своим столиком на уровень ниже. Видимо, он переделывает эссе, а еще напевает что-то. Его голос мелодичный, красивый, и Луи сомневается, что Гарри понимает, что его могут услышать. Не желая, чтобы кудрявый прекратил напевать, Томлинсон аккуратно спускается с верхнего уровня, потому что его словно магнитом тянет к подростку, и панку очень трудно устоять. Спустившись, он пытается заглянуть через плечо Гарри. — Первого раза недостаточно, приятель? — интересуется, наклонившись ближе, а Гарри закрывает листок бумаги одной рукой, блокируя ее от посторонних глаз. Луи чувствует, как Стайлс замирает из-за дыхания Томлинсона на своей шее. Он видит мурашки, которые поднимаются по коже, замечает легкую дрожь — ботаника выдает карандаш в руках. — Я думаю, у меня есть несколько вещей, которые я хочу тебе сказать, — начинает парень чуть дрожащим голосом, а потом разворачивается, встречаясь с Луи взглядом. Против воли панк опускает глаза на несправедливо красные губы кудрявого. Он, очевидно, кусал их. У Томлинсона появляется неоспоримое желание укусить их тоже. Он собирается сделать это, но Хоран окликает его. — Эй, Лу. Почти два часа. Наверно, тебе лучше вернуться, пока мистер Коуэлл не поймал нас. Хулиган поглядывает на часы над входом в библиотеку, убеждаясь, что Найл прав. У них осталось чуть больше часа до конца наказания, и Луи не задумывается, что проведет его в одиночестве. Он вздыхает, удаляясь от Гарри. — Удачи с твоим эссе, — говорит Луи, прежде чем уйти. Шатен слышит тихое «спасибо», отчего сердце стучит все громче, а он удаляется все дальше и дальше с каждым шагом. Его сердце глупое — всегда ведет в неправильном направлении. И на этот раз шатен решает игнорировать все вокруг. Неважно, настолько сильно он этого не хочет.