Дракон. Северные нагорья

      Пока они шли по темным сырым переходам бесконечного лабиринта пещер, Алиясу казалось, что с каждым шагом его старая жизнь становится все дальше и призрачней. И дело было не в том, что тяжелый золотой костюм ощутимо давил на плечи, и не в том, что скоро его ожидает испытание, способное отнять самое дорогое, родное существо, что он обрел так недавно и так счастливо. С тихим позвякиванием тонких змеек-цепочек, его жизнь утекала от него золотым ручейком.       Он больше не был учителем истории в Тихом Омуте. У него появился новый дом, которого он еще не видел - или уже видел? Ему так никто и не сказал, будет ли он жить там, где он встретил Осану, или же в другой мрачной пещере глубоко под землей, где нет ни одного окошка и ни единого жалкого, самого чахлого растеньица. Даже его старое платье осталось в сокровищнице драконицы, там же, где остался его заплечный мешок с жалкими пожитками, теми, что он успел захватить из родного дома у рощи…       Погруженный в невеселые думы, Алияс даже сумел позабыть о смущении, испытываемом перед неприятными ему товарищами Шайса. Эльф вообще задумывался, насколько те дружны с мужем и стоит ли им доверять. Впрочем, дружба драконов могла значить нечто совсем постороннее, нежели то, что представлял Алияс, ведь у него самого никогда не было настоящего друга.       Конечно, он всегда мог обратиться за помощью к друидам, и еще он точно знал, что его любят Эрна и Эдна, сестренки-фавны, но не было в его жизни существа, способного выслушать, понять его радости и горести, дать дельный совет или просто позволить выплакаться на плече.       А сейчас в его жизни появилась наивысшая ценность и Алияс не сомневался, что Дракон - именно тот самый, с кем он пройдет настолько долго, насколько хватит сил. Он чувствовал, как бьется сердце любимого, знал, что для него Шайс не пожалеет и жизни, но… но вот надеяться на взаимопонимание пока было рано.       Алияс видел, что свойственные его паре категоричность, упрямство, наглость, властность и многие другие качества, составляющие сложность для его тихого и спокойного нрава, присущи по-видимому, всем драконам. Можно ли рассчитывать, что в будущем Шайс поймет, что в его силах нанести глубокую рану, даже не заметив этого.       Разве можно было бросать его одного в незнакомом и, как казалось самому эльфу, враждебном месте с теми, кто грозится оторвать голову и смотрит так, словно ты червяк, желающий хрустнуть под тяжестью драконьего сапога, а уже в следующий миг пожирает плотоядным взглядом с весьма прозрачными, и от этого отвратительными, намерениями?       В лицо ударил порыв холодного воздуха. Алияс оторвался от созерцания спины Неция, сумев разглядеть вдалеке просвет. Еще немного, и необходимость в магическом огоньке растаяла, прихватив с собой остатки развеявшейся в воздухе магии.       — Мы пришли, — возвестил Неций за минуту до того, как они покинули пещеру.       Слепящий свет ударил в глаза, лишая зрения и заставляя влагу выступить на глаза. Стоило привыкнуть и сморгнуть несколько раз, как Алияс обнаружил, что они оказались в узкой расщелине.       Окруженные высокими каменными глыбами, они двигались по извилистой тропинке, поросшей густым курчавым мхом. Несмотря на небольшие проталины снега, то тут, то там, здесь было не так холодно, как у подножья Нагорья. Однако новый наряд сровнял температуру, позволяя металлу охладиться в считанные секунды и заставить Алияса покрыться очередной волной гусиной кожи.       Он не успел задуматься о том, как долго ему предстоит мерзнуть на этот раз, когда тесное ущелье неожиданно вывело их на просторную поляну, поражающую красивым видом.       Неглубокая долина, окруженная скалистыми гребнями, уходила вдаль тремя заснеженными пиками гор, задевающими необъятные ватные покрывала облаков. Мягкий зеленый ковер поредел, но все же позволил эльфу выбирать махровые островки для босых ступней.       Ах, с какой тоской Алияс вспоминал мокасины, оставленные там же, в сокровищнице у Осаны. В отличие от него Неций и Лорин могли похвастаться крепкими на вид сапогами, в то время как им бы хватило и собственного тепла, чтобы ходить босиком.       «Несправедливо», — подумал светлый эльф, подавив тяжелый вздох.       Вернулся и старый приятель, кусавший его у подножья. Здесь, в долине, в окружении естественного укрытия, ветер растерял часть силы, но ему вполне хватало запала попытаться растрепать убранные в прическу волосы.       — Не по зубам? — шутливо злорадствуя, спросил Алияс.       Вихри стихли на миг, а затем принялись кружиться вокруг эльфа, морозя нежные руки и заставляя золото неприятней студить тело.       — Вижу, вижу, силен, — и он сдался, понимая, что рассерженное порождение стихии может не на шутку «покусать».       Ветер отпустил морозную хватку, скользнув вдоль спины за шею, обвился ожерельем, тихонько засвистел на ухо. Алиясу показалось, что звук, коснувшийся тонкого слуха был похож на…       Взгляд уловил необычную линию цвета впереди.       Стоило немного приблизиться, как Алияс различил множество существ, стоящих чуть в стороне. Все они, конечно же, были драконами, но здесь присутствовали не только облаченные в тяжёлые кожаные одежды ящеры, были и те, чей наряд скорее походил на золотое безобразие Алияса или Осаны — такой же вычурный и вызывающий.       Алияс напрягался все сильнее по мере того, как чужим взглядам все отчетливее удавалось различить необычного светлого эльфа, непонятно как оказавшегося в священной долине. Сотни пар глаз исследовали каждый сантиметр его тела, каждый браслет на руках и ногах, каждую жемчужину, сдерживающую водопад светлых льняных волос.       Если бы не знакомые желтые глаза, смотревшие с немым восторгом и одновременно лютой злостью, Алияс бы споткнулся. Но стоило ему встретить дорогой взгляд, как все остальное перестало существовать — он направлялся к любимому мужу.       Эльф даже не подозревал, с какой завистью наблюдают многие драконы за тем, как он плавно и неспешно ступает вперед, скользя словно лебедь по спокойной глади озера. Он вряд ли бы мог представить, как разом заворожил опасных ящеров, в восхищении следивших за прекрасным, словно видение, духом, облаченным в золотые одежды.       Тонкий, невесомый, прозрачный, сияющий ярче солнца Алияс остановился напротив мужа.       Они замерли, глядя друг на друга.       Сейчас эльфу безумно хотелось прильнуть к сильной груди и, может, немного поплакать, выплеснув подавленные переживания и размотав напряженный ком нервов. Шайс желал того же, что и прекрасный супруг, даже не догадываясь об этом.       Он хотел заключить самый яркий бриллиант его сокровищницы в оправу собственных лап и никогда не позволять отдаляться тому хотя бы на шаг.       Но они были не одни - и окружающие жадно наблюдали за тем, что произойдет дальше.       — Ты успел вовремя, — подавив все эмоции, негромко сказал ему Шайс.       Алияс бы расстроился сдержанности мужа в тот момент, когда он сам едва контролировал дрожь в коленях, но он чувствовал даже на расстоянии, как трепетно бьется сердце его пары, стоящего напротив. Поэтому он просто кивнул и подарил в ответ легкую улыбку, говоря, что все понимает.       — Это мой супруг, — громко и гордо молвил дракон, хотя в этом не было необходимости — все и так ловили каждое слово. — Пришла наша очередь войти в пещеру Древних.       — Но это же эльф! — выпучив глаза, произнесла стоящая поодаль драконица в золотом корсете и газовых шароварах. — Эльф не может пересечь порог пещеры! Ты совсем лишился рассудка, апинат Шайс, думая, что тебе все дозволено, — она грозно сузила кровавые, словно у дроу, глаза.       В толпе раздался ропот. Только сейчас Алияс заметил, что, несмотря на беспорядочную толпу драконов, все же можно было выделить восемь пар, застывших полукругом, пока все остальные держались на скромном расстоянии в паре шагов позади. Супружеские пары отчетливо бросались в глаза, благодаря кричащим, аляпистым одеждам и украшениям младших супругов.       Дракониц было большинство, Алияс был вторым из младших мужского пола.       — Ты сказал, у тебя появился истинный, — грозным голосом заговорил высокий широкоплечий дракон. Его длинные темные волосы отливали красным, таким же густым оттенком, как и украшавшая лоб чешуя. — Если ты обманул нас, то будешь сурово наказан.       Алияс был готов поклясться духами, что вены на открытых руках и шее красного сейчас вздулись, словно существо одолевали бурные эмоции.       — И кто же накажет меня, Сакрас? Может быть, ты? — спокойно спросил Шайс, словно угрозы соплеменников прошли мимо его ушей.       — Может и я, если выяснится, что ты каким-то образом подделал брачный браслет — тяжело ответил соперник, намекая на татуировку на запястье.       Молчание давило воздух, пока двое ящеров сверлили друг друга взглядами, обещающими медленную расправу. Казалось, еще немного, и они накинутся друг на друга.       — Мой муж никого не обманывал, — вдруг разбил тишину чарующий голос и все уставились на эльфа, посмевшего вмешаться.       Не говоря более, Алияс развернулся, убрав рукой прикрывающие метку пряди.       На его обнаженной спине соблазняющим золотом цвел Огненный лотос.