***
Идет время. Алияс неотрывно следит за редкими каплями, срывающимися с небольшого каменного выступа. Одна, вторая, третья… сто восемьдесят пятая… Почему он не спросил, как долго потребуется ждать? Сделай он это, и дышать было бы намного легче. Вот прозрачная слеза застыла на краю, налилась — и упала вниз, разбиваясь о влажную скалу, как и ее предшественницы. Когда же, когда же он сможет войти за ним, — размышляет эльф, даже не подозревая, что оставшиеся драконы глядят свысока на замершего в страхе светлого, у которого от ужаса трясутся поджилки, пока он сжимает в ладонях скомканную материю укрывающего его плаща. Одинокие тихие реплики и вовсе предрекают отказ светлого следовать за мужем. «Как бы его еще уговаривать не пришлось», — слетела ожогом чья-то злая шутка. Насмешник не заметил, как последняя капля разбилась о камень крошечными, невидимыми глазу брызгами, и в ту же секунду Алияс ринулся вперед, не замечая, как накидка соскользнула с плеч. Страх и ощущение надвигающейся беды, преследовавшие его всю дорогу, расступились перед полной решимостью эльфа отыскать мужа.***
Стоило Алиясу переступить порог пещеры и вокруг разом все стихло. Шептавший на ухо сказки ветер остался снаружи, как и гвалт множества голосов, возмущенных небывалым событием. Осталась лишь тишина, и еще темень, быстро заволакивавшая дорогу. Еще несколько шагов, и Алиясу пришлось выставить вперед руки, чтобы ощутить хотя бы толику уверенности в новом шаге. Под ногами была знакомая склизкая пленка, грозившая неприятными сюрпризами в виде разбитого лба или носа. Тело пробрало очередным приступом дрожи — температура стремительно падала. Эльф не знал, можно ли пользоваться магией под сводами священной пещеры, но, подумав, решил, что призыв маленького пульсара, способного развеять мрак ровно настолько, чтобы видеть хотя бы самого себя, не будет расценен как кощунство и надругательство. Не решившись нарушить тишину, Алияс мысленно произнес заклинание, щелкнув пальцами и раскрыв ладонь, где должна была вспыхнуть голубоватая искорка. Ничего не случилось. Он повторил попытку несколько раз. Тщетно. Досадуя и злясь, он отбросил неуверенность в сторону и снова щелкнул пальцами, отчетливо произнося: — Инкле! Огонек не откликнулся и на этот раз. Алияс глубоко дышал, пытаясь успокоить взволнованное неудачами сердце. Он обернулся, стараясь рассмотреть свет вдалеке и понять, как далеко зашел, но… позади ждала такая же слепящая тьма. — Шайс, — позвал он и вздрогнул от собственного голоса, вырвавшегося оглушительным звуком изо рта. Имя, выпущенное на волю, бросилось вперед, ударяясь о невидимые своды, срикошетило в сторону и помчалось далеко-далеко. Еще долго эльф прислушивался, как тает вдали испуганное эхо. — Зачем шумишь, светлый? — громогласный рокот раздался прямо из-за спины, заставив Алияса резко обернуться и впериться во мрак. — Кто здесь? — запинаясь, спросил он. — Мы, — ответило легкое шипение с другой стороны, снова заставив совершить безумный разворот. — Кто вы? — спустя секунды выдавил он, не уверенный, что хочет знать. — Это неважно, — пронеслось над головой и эльфа обдало горячим жаром. — Важнее, кто ты? — Меня зовут Алияс, — пролепетал эльф, — я пара Шайса. — Кто такой Шайс? — раздалось поодаль новое журчанье шепота, говоря, что скрывающихся в темноте стало четверо. — Шайс — мой муж. Дракон. — Вреш-ш-шь, — злобное рычание покатилось прямо к застывшему в темноте эльфу, у которого от страха волосы встали на затылке. — Такого дракона нет! — Есть, — глухо воспротивился Алияс, чувствуя, как пересохшее горло не желает слушаться. — Я не вру! Его действительно зовут Шайс! С ужасом Алияс вдруг ощутил, как его ноги сдавливают невидимые тиски, прижимая одну ногу к другой. Нажим медленно поднимался вверх, словно гигантский хвост ящера опутывал его по кругу… Стоило подумать об этом, как на ум пришла неожиданная мысль. — Тэш-Амарай! Еще его называют Тэш-Амарай! — выкрикнул он, когда натиск до боли сдавил бедра, заставляя золото впиться в кожу. И лишь слова слетели с уст, как все прекратилось. — Тэш-Амарай, — величественно повторил твердый, словно камень, голос. — Мы знаем этого дракона. Алияс с облегчением выдохнул, надеясь, что это хороший знак. — Мы ждем его пару, — отозвалось другое существо, и светлому показалось, что в голосе того шумит легкий пересвист горного ветра. — Это я, — ответил эльф. — Я пара Тэш-Амарая. — Вреш-шь! — снова воскликнул обвинитель, Алияса обдало душным горячим порывом. — На моей спине его метка, — поспешил защититься эльф до того, как злобный зверь решит удушить его снова или найдет для пытки другой, более болезненный способ. В тот же миг он почувствовал, как по спине скользнуло обжигающее холодом прикосновение, заставившее его вздрогнуть и отшатнуться. В пещере раздалось смакующее плямканье. — Огненный цветок, — протянул некто совсем рядом, журча пестрящими переливами. — Он истинный! — Светлый не пара дракону! — ощетинилось существо, напавшее на Алияса. — Не нам решать, — посыпался камнепад слов сверху и Алияс в страхе припал к земле. Внезапно вокруг воцарилась звенящая тишина. Все голоса смыло по мановению руки, и чем напряжённей прислушивался Алияс, тем больше ему казалось, что разговор, невольным участником которого он явился, не более чем игра его собственного воображения. Он поднялся на ноги и прикрыл веки. В душе неумолимо поднималась досада на собственную слабость. Он — эльф. Слабый светлый эльф, недостойный иметь такую величественную и прекрасную пару, как дракон. Такую пару, как Шайс. Кажется, мнение духов совпадало с мнением тех, кто столпился снаружи, исходя гневом от возмущения и брезгливости. Единственный, кто в него верит — это муж, который по его вине навсегда останется скитаться в пещере, ведь эльф настолько жалок и никчемен, что не может зажечь маленький огонек в собственной ладони… Во тьме, где-то очень глубоко, он заметил белый свет, свет, достигавший его глаза своим матовым сиянием. Алияс неверяще вытянул руку — и свет откликнулся, потянувшись навстречу. «Инкле», — пронеслось в голове, Алияс широко распахнул глаза... Со всех сторон раздалось рассерженное шипение, фырканье, ворчание и клацанье зубов. Вокруг него скользили четыре огромных разноцветных дракона, чья яркая броня просвечивала насквозь, давая увидеть далекие стены просторного грота. Прямо напротив застыл внушительных размеров монстр с толстыми лапами, выпяченной грудью и затупленной мощными челюстями мордой. Он сиял мягким коричневым светом, походя на вырезанную из дерева скульптуру. У его лап вилось голубоватое, почти призрачное существо, напомнившее Алиясу призванного дракона Осаны. Тело его было тонким и вытянутым, словно у змея. Лапы же представляли собой короткие неудобные отростки. Но длинноусому дракону это совсем не мешало; он легко скользил по воздуху, изворачиваясь, рисуя петли и спирали. Перед Алиясом раздраженно зарычал третий дракон. Мелкая заостренная чешуя горела алыми всполохами, пока длиннохвостый клацал зубами, будто стремился ухватить Алияса за золотой подол. — Золотой эльф! — мягкий раскатистый шорох прибоя разлился вокруг, заполняя грот, пока изящный остромордый дракон изучал светлого эльфа сквозь узкие щели глаз, подчеркнутые свечением морской волны. Длинные витиеватые нахлесты его чешуи создавали впечатление бурлящих волн, заворачивающихся могучим океаном — Алияс не раз видел прекрасные творения магописцев на волшебных холстах, способных передать всю красоту безбрежных вод. — Значит, у Золотого эльфа хватило сил использовать магию здесь, — пророкотал бурый дракон, размышляя вслух, а Алиясу почудилось, будто от рева потолок осыпается ему на голову. Ему потребовалось несколько секунд чтобы осознать, о чем говорит дух. Все его тело светилось ровным матовым светом, как и лилия, которую он узрел во тьме. Свет не был слабым или блеклым, он сиял словно звезда в ночи. Сиял так, словно потушить его было по силам лишь бесконечности времени. — Он смог то, что не удавалось доселе никому, — носясь по кругу, прошелестел ветреный змей. — Он что-то скрывает! — трещал раскаленными поленьями огненный. — Да, — впервые согласился бурый дракон с пламенным собратом, и припал на передние лапы, оказываясь вплотную перед Алиясом и заставляя того замереть от ужаса. Дух вытянул морду ближе, так, чтобы нос его очутился перед взглядом эльфа. Трижды потянул воздух, раздувая гигантские ноздри и заставляя всколыхнуться выбившиеся из прически льняные пряди. — Он скрывает силу! — возбужденно воскликнул дух, а Алиясу показалось, что под ним разверзся пол. — Силу! — Силу! — Силу! — повторили все трое, невесомо взмывая в воздух и окутывая эльфа ураганом, мерцающим радугой. — Оставайся с нами, Золотой эльф, — журчал лазурный дракон. — Я приказываю остаться! — шипел искрами алый. — Хочешь жить вечность? — свистел голубой змей. — Оставайся, — грохотал бурый голем. Алиясу потребовалась вся его выдержка, чтобы унять головокружение от сумасшедшего танца духов — он не имел ни малейшего понятия, о чем они вели речь. Превозмогая себя, он ответил: — Я был бы рад остаться, — драконы зашумели громче, — но я нужен Тэш-Амараю. Существа затихли, прислушиваясь. — Если вы признаете его достойным, я буду нужен ему в поединке. Я его пара и должен быть с ним, — взывал Алияс к мифическим существам, не зная, чего можно от них ожидать. Драконы продолжали носиться над ним кольцом. И вот когда ноги светлого готовы были подогнуться от усталости под тяжестью неподъёмного платья и изматывающего душу ожидания, драконы замерли. Спроси кто-нибудь в этот момент, сколько прошло времени, и Алияс бы ответил — вечность. — Хорошо, Золотой эльф. Ты можешь идти, — огласил вердикт бурый. Алияс, не стесняясь, шумно выдохнул. — Но ты должен обещать нам, — тихо шуршал на ухо лазурный змей. — Когда Правитель будет избран, ты вернешься! — вспыхнул приказом алый. Похоже, Алияс обрадовался слишком рано — древние духи не желали расставаться с игрушкой надолго. — Хорошо, — согласился светлый, понимая, что другого пути нет, иначе он больше никогда не увидит Шайса и не сможет помочь ему в поединке. А потом… потом… об этом лучше не думать. — Выбери себе провожатого, — отвлек его от грустных мыслей шум водопада. Лазурный дракон пристально заглядывал в глаза Алияса, гипнотизируя мягкой успокаивающей волной вместо зрачка. — Я выбираю тебя, — откликнулся эльф. Голос этого дракона всегда звучал мягко и не пугал своей силой. Внешность вместо того, чтобы вселять страх, заставляла взирать с восхищением. В тот же миг остальные духи растаяли в воздухе. — Ты не пожалеешь о своем выборе, Гуль-Лис. — Гуль-Лис? — не понял Алияс. — Так на нашем наречии звучит «золотой эльф», — зашумел дождем дух. Бирюзовая лапа скользнула ближе. — Я подарил тебе имя, потому что оно есть у каждого дракона. Пусть ты и светлый, но раз вас соединила метка, то теперь ты в нашей стае. Не делись своим именем ни с кем, кроме самых близких. Алияс согласно кивнул, понимая, о чем речь. — Если твой муж станет Правителем, то мы еще встретимся, потому что тогда я стану твоим покровителем и покажу тебе не только дорогу из пещеры, но и помогу обрести мудрость. — А если бы я выбрал другого духа? — Они бы преподнесли другие дары. Твердыня подарил бы силу, Дыхание преподнесло бы вечную жизнь, Пламя может приумножить магию. Уже жалеешь, что выбрал меня? — лукаво склонился дракон, изогнув шею. — Нет, что ты, — поспешил заверить Алияс, боясь прогневать древнее существо. — Хорошо, я верю тебе, идем…***
В глаза ударил свет луны, показавшийся эльфу ослепительно ярким. — Алияс! — раздался голос мужа уже совсем рядом, и в следующее мгновенье он ощутил крепкие объятья. Духи не оставили Шайса вечно блуждать в пещере, позволив младшему супругу облегченно выдохнуть, а его ногам, наконец, подогнуться.