***
На следующий день Вару воодушевлённо объявил: - Марафон безумия объявляется открыт! - Что? – Хелен выглянула из-за открытой дверцы холодильника. - Меня не будет пару дней, - только и ответил парень, не оглядываясь, покинул класс. Девушка пару секунд переваривала только что услышанное, и медленно закрыла створку холодильника. - Для чего это он уходит? – пробормотала она, поднимая с пола Джокера и заглянув в его зелёные глаза, - остались мы с тобой одни. Почему это мне нельзя вот так вот: без объяснений уходить?! Хотя, от чего же? Я могу! И нам с тобой будет весело вдвоём, да? Хелен мягко улыбнулась коту, и, прижав его к груди, опустила глаза: - Бывало и хуже. Вару сказал правду: он не появлялся уже три дня: ни в школе, ни в классной комнате. С дерева, напротив клубной комнаты, почти слетели последние листья. Кроличья нора пустовала, в ожидании своих тайных посетителей, уснула до следующей весны. В школе никак не включали отопление, а мороз продолжал проникать под тонкие рубашки и кардиганы. Хелен принялась накидывать совсем недавно законченную кружевную шаль и чаще заваривать свой любимый ромашковый чай. Тёплая жидкость приятно согревала изнутри, и, забравшись на диван с ногами, старшеклассница вязала на спицах или обнимала задремавшего кота. Вару уже не было неделю. Хелен начинала волноваться. Она уговаривала себя изо дня в день: «Он взрослый и знает что делает! С ним ничего не случиться…». Хелен напоминала себе каждый день, что нужно расслабиться, отвлечься и просто ждать. Отчего она не может думать ни о ком другом, кроме него? Лёжа в кровати ночью, ёжась, она представляла себе, что сейчас делает её друг. Её мысли текли быстро, вопросы суетились, перелетали с места на место, словно воробьи: «Может быть, он сделал что-то плохое? Что за «Марафон безумия» такой? Что-нибудь весёлое, наверное. Последние дни он был таким странным. Не таким как всегда. Когда это началось? О боже, а вдруг он попал в полицию? Или в тюрьму? Но что же он такого сделал, чтобы попасть в тюрьму? Вряд-ли это пожизненно, так что, я, наверное, его дождусь. Ох, небеса, глупая, глупая я! Не думай о таких ужасных вещах! Вару точно не попал в тюрьму. Но у него всё равно могут быть проблемы. А что, если его избили? И он сидит сейчас брошенный, один одинёшенька. Интересно, думает ли он обо мне? Определённо нет, ведь я бы тогда икала. Или это не так работает?...» Одеяло не согревало, становясь всё тоньше, будто испаряясь, пока не исчезло совсем. Из пушистой простыни прорастали тонкие зелёные травинки, приятно щекочущие тело. За ними распускали свои пышные бутоны алые маки, раскланивающиеся друг другу под дуновением ветра. Хелен села, аккуратно срывая один из цветов. Прямо из серединки цветка на неё смотрела недовольное лицо Эммы. - Хочешь стать похожей на него? Меня и так бесит твоя манерность, но это будет ещё хуже. Среди маков вдруг затерялись незабудки, лепестки которых обрамляли серединки-глаза, словно длинные ресницы. Они пристально смотрели на Хелен, но молчали. - Не думаю, что мама с папой были бы рады, - вздохнул чей-то голос, принадлежащий алой розе, задумчиво наклонившей прекрасный бутон. - Вы посмотрите на неё! Писать на стенах! Вандализм средь бела дня. Что только люди подумают, - фыркнула тёмно-бардовая георгина, чей скрипучий, старушечий голос звучал, словно укор, - какие гадкие, развратные вещи ты сделала! Сколько нагрешила. Разве так я тебя воспитывала? Её слова смутили девушку, однако та быстро повернулась и увидела распустившийся рядом с ней другой цветок. Почудился новый, мягкий и нежный аромат. Белоснежный пион возрос на пушистом кустарнике возле алой розы, оказавшись чуть пониже, но не менее красивым. Его лепестки скромно приоткрывались, отражая лучи света, заставляя бутон блестеть. Хелен улыбнулась, и сорвав цветок, вставила себе в волосы. Девушка поднялась, и огляделась. Что она искала? Какой-то цветок. Может лютик? Нет. Одуванчик? Конечно, нет. Ступая между цветов, она пыталась уловить среди пёстрых ароматов знакомый запах. - Наверное, ты меня искала? – послышался знакомый ехидный голос. Он принадлежал нарциссу на длинном стебле. Его голос был точь в точь как тот, что она искала: очень знакомый. Помолчав с минуту, Хелен улыбнулась и любовно осмотрела цветок. Наконец, она ответила: - Нет. Не тебя. Это не ты. И повернулась, колыхнув нарцисс движением белоснежных кружевных юбок. Она сделала буквально пару шагов, зная куда направляется: там, на холмике, среди изысканных цветов нахально торчала крапива: треугольные листья нелепо растопырены в стороны, стебель криво наклонен в бок. Улыбнувшись, Хелен потянулась чтобы сорвать её. Цветы тут же встрепенулись и зашептали. Их шёпот переходил в гул голосов, которые взволнованно бормотали: - Нет, глупая! - Ты что! Не делай этого! - Не стоит! Она почти ухватилась за стебель… - Не трогай его! - Ты обожжёшься! - Хелен!! Хелен вздрогнула и распахнула глаза. Испуганно озираясь, она увидела лицо брата, который взволнованно её звал. - Хелен! - Я… Я п-проснулась, - пролепетала девушка, отгоняя остатки сна, - Ч-что случилось? - Тебе приснился дурной сон, - устало вздохнул Ромео, кутаясь в халат, - ты кричала. - Вот как, - выдохнула Хелен и села, прислоняясь к стене, - и правда… - Пошли, - поднялся с кровати Ромео и сестра, повиновавшись, пошла следом. На кухне он достал коробку с какао порошком. Хелен редко пила какао, только вместе с братом: они вместе топили зефир в форме сердечек в горячем напитке. Пока Ромео возился у плиты, сестра села на стул, накидывая на себя кружевную шаль поверх длинной ночнушки. Она наклонилась, глянув в окно: дождя не было, однако небо накрыли рваные густые тучи. Завтра определённо будет холодно. - Ром, - позвала Хелен. - А? – откликнулся брат. - Что чувствуешь, когда любишь человека? Ромео, хоть и был сонным, удивлённо поднял брови, и в раздумье, уставился в одну точку. Поморщившись, он вздохнул: - Ну… Когда любишь… Хочется петь, кричать и танцевать. - Да? – растерянно пробормотала Хелен, и опустила ресницы, - ясно. Брат на это улыбнулся краем губ, и, повернувшись, поставил на стол две кружки горячего напитка, опустился на стул. - Ну, тут, понимаешь ли, всё не так просто, - мягко пояснил он, - любовь - вещь сложная. Она вообще, разная бывает, эта любовь. И делает многим людям очень больно. С этими словами он печально улыбнулся, направив взгляд за окно. Хелен, не сводя с брата глаз, отпила немного из кружки. - Знаешь, что говорил великий писатель Грин? «Немыслимо провести границу там, где кончаются предчувствия, и начинается подлинная любовь», - продолжал Ромео, - Так что… Трудно судить, по-настоящему ты любишь человека или нет. Если ты ему доверяешь, думаешь о нём, тебе нравится в нём всё: и хорошее и плохое – разве это не любовь? - Даже если ты любишь крапиву? – выпалила Хелен, тут же покраснев и уткнувшись в тёплую чашку с какао. - Даже если любишь крапиву, - весело улыбнувшись, кивнул Ромео. Отпив из кружки, и задумавшись ненадолго, он вдруг проговорил: - Но иногда, бывает так, что… А впрочем не важно, - он вновь расслабился, и с лёгкой лукавой улыбкой проговорил, - главное надеяться, что твоя крапива целоваться умеет. Хелен пискнула и ещё больше покраснела, а Ромео захихикал. Вскоре к его смеху присоединилась смех сестры. Дышать стало чуть легче.***
- В этом же нет ничего плохого, да? Джокер, к которому был обращён вопрос, ожидаемо, промолчал и принялся вылизываться. - Это просто небольшая шутка, так сказать. Меры предосторожности, вот и всё, - продолжала свой, скорее монолог, чем диалог, Хелен. Аккуратно подставив кондитерский шприц для наполнения выпечки начинкой, она влила пару капель зелёной жидкости в каждый из маффинов. Пышная горячая выпечка так и звала попробовать мягкого теста и насладиться сладостью ягод. - В любом случае, у меня нет другого выбора. Если бы я хоть раз спросила! Или узнала номер телефона. И никто из знакомых не смог точно ответить мне на этот вопрос. Когда она укладывала свежую выпечку в корзинку, её вновь начали одолевать сомнения: - А если я совершаю ошибку? Нет! Это будет запасным, крайним вариантом. С этими словами она, подхватив корзинку, вышла из клубной комнаты. Через десять минут старшеклассница уже сидела в кабинете завуча, взволнованно поджав стройные ножки. Ёжась на стуле, Хелен пыталась придумать с чего начать беседу, однако, ей такую возможность не предоставили. - Что ты хотела? – быстро перешёл к делу мужчина, на что ученица смутилась. - Понимаете, у меня к вам просьба..., - начала она. Завуч поморщился и максимально мягко вставил: - Говори громче. Ненавижу, когда мямлят. - Извините, - пискнула Хелен, и, взяв себя в руки, сделала максимально приветливый вид, - у вас же хранится информация об учащихся. Не могли бы вы мне предоставить информацию, где живёт Вару? Псих выпятил подбородок, задумчиво оглядел девушку. Наконец, вздохнул: - Хелен, ты знаешь, что я к тебе отношусь очень хорошо, но предоставлять личную информацию об учениках нам нельзя. - Ну, пожалуйста! – взмолилась Хелен, на что директор развёл руками: - Я не знаю, кто придумал это идиотское правило, но, извини. Полный бред, согласен. - Понятно. Старшеклассница печально опустила ресницы, взгляд её упал на корзинку рядом с собой. Закусив губу, она глянула на ящик с документами за спиной Психа. - Кстати, - вновь улыбнулась Хелен, - совсем забыла. Я бы хотела извиниться за тот инцидент, который устроил мой подопечный. - Да ладно, ты не виновата, - почесал затылок завуч. «Забавно, когда на меня кричал, он так не думал» - проскользнула мысль в голове девушки, быстро сменившись на - «Ну, он же всё время устаёт. Бедненький…» - Но я же его координатор, - с этими словами она поставила корзинку полную маффинов на стол преподавателя. При виде сладкого угощения у Психа свело скулы. Во взгляде читался восторг, который он усиленно пытался скрыть. Тяжела и голодна профессия учителя. - С-спасибо, - стараясь подавить в голосе нотки радости, завуч жадно придвинул гостинец к себе. Хелен молчала, продолжая смотреть на Психа. Наконец, она наклонила голову: - И вы даже не попробуете? – мягко подталкивала она. «Если я откушу хоть кусок, то точно моментально сожру всё в одночасье» - пронеслось в голове собеседника, и он елейно улыбнулся: - Конечно, попробую! Только чуть позже. А то дела, дела, знаешь ли. План портился. - Так у вас дела, - сделав самую расстроенную и невинную мордашку, на которую только была способна, с сожалением проговорила Хелен, - а я думала, вы мне расскажите про тот случай, когда так храбро спасли нашу школу от террористов. Рука Психа машинально потянулась поправить галстук, он еле заметно выпрямился в кресле. Лицо тут же приняло задумчивый оттенок, который появляется у героев войны или фильма боевика, когда они вспоминают о былых временах. - Это было так давно, всего уж и не вспомнить. Конечно, нет. Он отлично помнил всё до мельчайших подробностей. Откинувшись в кресле, Псих принял вальяжную позу и начал вещать: - В тот день стояла знойная осень. Или лучше сказать «была»? А, не важно! Да, была знойная осень. Ученики, как всегда шли в школу: гуляли там, где не надо, разгильдяйничали. Свой рассказ он начал дополнять яркой жестикуляцией. Хелен попыталась как можно незаметнее придвинуть к нему корзинку с маффинами, изображая на лице необычайную заинтересованность. - В общем, всё как всегда. Я ответственно патрулировал.. кхм.. то есть, следил за порядком, на первом этаже. Вдруг, вижу… Он резко опустил взгляд на маффины и взял один. Сердце старшеклассницы вздрогнуло и забилось быстрее. - Сумка! – он чуть ли не ткнул выпечкой в лицо собеседнице, - одна, без хозяина. Ты, кстати, тоже угощайся. - С-спасибо, - натянула вежливую улыбку Хелен, и со сдерживаемым ужасом приняла в руки своё же изделие. - Так вот, - продолжил завуч, горячась всё больше, - ну, думаю, может, забыл кто? А ведь все по классам расходятся. Дай, думаю, посмотрю. Подхожу я к ней (Он сделал жест пальцами по столу, по направлению к корзине) и вижу: внутри таймер. Ну, думаю, нужно что-то делать. С этими словами он схватил маффин, нечаянно смахнув со стола стакан с карандашами. Хелен с наигранным испугом приложила ладошки ко рту. - Хватаю я её, - Псих вознёс кекс над головой, широко раскрыв глаза, - и разбежавшись, прыгаю в окно. Охранник в шоке. Анна Викторовна слезами обливаться. А мне наш директор кричит «Беги, беги!». Ну, я и бегу, да как кину её в озеро! Бум!! – вскрикнул разгорячившийся Псих, ударяя кулаком по столу, и успев смести во время своей тирады тетради и папки. - Как? – вдруг удивляется Хелен, - разве у нас есть озеро? - Я сказал озеро? – похлопал глазами завуч, и, опускаясь обратно в кресло, откусил от маффина кусок, - я имел ввиду пруд. Его просто это… Закопали недавно. Вас тогда ещё не было, когда он был. - Ммм, - понимающе закивала Хелен, наблюдая, как педагог поглощает её выпечку. - Ну, так оно и было. А шуму то потом, сколько… Директор наш решил, что нужно мне медаль пожаловать, - последнее слово утонуло в несдержанном зевке, - говорит, «ну спасибо друг, ну спас нас». А Анна Викторовна ко мне подошла и сказала: «Я за нас… ой, то есть за вас… квас… Глаза завуча закрылись и он осел в кресле, уронив голову на грудь. Старшеклассница, пару секунд молчала, потом на цыпочках поднялась и тихо подошла к ящику. Тот оказался заперт. Чуть не заплакав от обиды, Хелен вернулась к столу и, поглядев, спит ли завуч, начала тихо приоткрывать ящики. - Да где же он? – шептала она. В эту секунду глаза Психа открылись, голова покачнулась: - В пруде и блокнот… - невнятно промямлил он и тут же опять опустил голову. Это, пожалуй, были самые страшные секунды в жизни Хелен, но она вновь смогла спокойно выдохнуть. Вскоре ключ нашёлся в нижнем ящике, а нужная папка была обнаружена. Записав адрес на ближайший клочок бумажки, сунула его в карман фартука и выпорхнула из кабинета вместе с корзиной выпечки.***
После обеда похолодало, однако дождь так и не пролился. Небо образовало над городом сплошной купол рельефных туч. Хелен стояла перед зеркалом, критично осматривая себя. На кровати разложены несколько аккуратно поглаженных кофт. Прошедший мимо её комнаты Ромео, тихо хихикнул себя что-то под нос. Прикрыв поплотнее дверь, Хелен осталась в одних белоснежных колготах. Недовольно осмотрев свою фигуру, она вновь принялась рыться в шкафу. «И почему я так волнуюсь об этом?» - подумала она. Вскоре девушка нашла то, что искала: в недрах шкафа отыскалась белая воздушная юбка и тёплый мягкий кремовый свитер, ворот которого украшали изысканные оборки и ряд жемчужин. Завершив свой образ розовыми батальонами на каблучке, Хелен довольно улыбнулась. Изучающе глянув на своё отражение, она медленно стянула резинку с пышной косы. - Хожу с ней каждый день, - пробормотала она недовольно. Белые пряди распустились, раскинувшись по плечам, струями опускаясь вниз. Хотела бы Хелен пойти именно так, но слова бабушки вновь всплыли в голове: «Волосы – способ распущенных девок соблазнять мужчин! Их нужно убирать». Но ведь Вару всё равно видел её один раз незаплетённой, тогда во время дождя. В итоге, найдя компромисс и завязав волосы лентой-бантиком, девушка наклонилась к своей сумке. Из неё показалась знакомая кошачья морда, и Джокер порывался вылезти наружу, в большой мир. - Нет, потерпи ещё чуток, - ласково попросила кота Хелен, - Главное, чтобы он нас с тобой не прогнал: а то придём, постоим под дверью, а Вару разозлиться, что мы без приглашения. Глянув, за дверь, не сидит ли на кухне бабушка, она достала розовый блеск для губ, и прошлась им по губам. Положив в сумку нужные вещи и пакет с домашней выпечкой, Хелен вышла из комнаты. Озираясь по сторонам, она, максимально тихо прокралась к выходу. Но на середине коридора: - Куда это ты намылилась? Пожилая женщина, кутаясь в кружевную шаль, скептически глядела на девушку. Та замерла и, стыдливо опустив голову, хотела уже что-то ответить, но её опередил подоспевший Ромео. - Ну как же, бабуль, она пошла отнести домашнее задание, нашей больной подруге! Старуха скривилась: - И она что, вот так идти собирается?! Юбка, что такая короткая? Вон, все трусы видно! И не стыдно тебе! Ромео нервно закусил губу, Хелен смиренно сложила руки. - По-моему что-то горит, - вдруг всплеснул руками брат, и испуганно глянул на бабушку. Та удивлённо расширила глаза и только и изрекла: «Пирог!». Поспешив в кухню, она ругала внука, мол, не уследил за выпечкой, а «стоит, лясы точит». Подмигнув Хелен, Ромео прошептал: - Я попробую её умаслить, так что не бойся, - улыбнувшись, он приподнял подбородок девушки, - выше нос, сестрёнка! Спустя пару минут, Хелен уже шагала по улице, по направлению автобусной остановки. Так будет быстрее. Джокер изредка шевелился, приятно согревая бок, к которому прислонялась сумка. Присутствие кота придавало девушке решимости. Назад уже всё равно нельзя. Пока бабушка не остынет, совать нос домой не стоит. Хелен было ужасно стыдно, что та увидела её в дурном свете. Если бы не Ромео, она бы точно никуда не пошла. Холодало. Розовое пальто, словно для куклы сшитое, тепло грело. Чего не скажешь о белых кружевных перчатках – самых любимых и красивых. Подув на ладони, дабы согреться, Хелен ожидала медленно, словно гусеница, подползающий к остановке автобус. Через минут пять-десять девушка стояла возле высотного дома. Здесь появился вопрос: «Как попасть внутрь»? Не найдя ответа, Хелен уже начала было паниковать. Однако удача оказалась на стороне вечерней посетительницы: дверь открылась, и придерживая её, вышел подтягивающий за собой мешок, старик. - Давайте я вам помогу, - вежливо улыбнулась Хелен, придержав дверь. - Благодарствую, барышня, - дед признательно кивнул, и сумел вытащить ношу за порог. Путь был открыт. Сверившись с адресом на бумажке, путешественница принялась подниматься аж на десятый этаж. И вот она стоит прямо перед его дверью. Номер квартиры висит немного криво, но это вполне в Его стиле. Глубоко вздохнув, Хелен робко нажала на кнопку звонка. Дверь скоро отворилось и…