Стеклом под кожу

***       Сны бывают разными. Некоторые заставляют тебя счастливо улыбаться по утрам, другие, наоборот, жалеть о том, что происходящее во сне никогда не сможет случиться наяву. От некоторых ты вскакиваешь и просто долго не можешь прийти в себя, они забирают тебя в пучину страха и отчаяния. Другие могут заставить тебя задуматься. Бывает и так.       Мои сны, сколько я себя помню, причиняли мне только боль. Они сжигали меня изнутри. Я мог не спать сутками, ночами делая все что угодно, чтобы не заснуть. Это было, когда я находился на реабилитации, которая мне не помогала. Доктора пичкали меня ненужными препаратами, называя это лечением. Может, они просто не знали, что болен был вовсе не я, а те, кто действительно нуждались в их помощи, давно исчезли из этого мира.       Хотя меня тоже нормальным сложно назвать, но не я выбрал себе эту судьбу. Таким меня сделал он. И именно он не давал мне спать.       Когда Костя забрал меня к себе, дышать стало легче, а вот спать невыносимее. Каждая ночь рядом с ним становилась пыткой. Костя засыпал, а я литрами пил кофе. Я не спал ночами, подолгу сидя на кухне, в ней не было зеркал, поэтому было комфортно и безопасно. Когда надоедало одиночество, хотя в больнице я всегда был один, я садился на кровать и смотрел на спящего Костю. Он был обычным, не таким как я, и спал крепко, не замечая моего присутствия.       Мне всегда хотелось разбудить его, попросить посидеть со мной, поговорить. Но было нельзя, я сам запретил себе зависеть от него. Поэтому я снова уходил на кухню, наливал себе кофе и ждал, когда наступит утро.       Обычно ночами я раздумывал над тем, что узнай Костя правду обо мне, как он отреагирует? Что он скажет? Он наверняка даже не догадывается, что это я захотел его в качестве таблетки, а не он меня в качестве зверюшки. Я бы не позволил, если бы не видел в нем ниточку к спасению. Последнюю и жестокую, как я и хотел.       Но именно в эту ночь я позволил себе слабость. Я заснул, не приняв тех единственных таблеток, которые хоть немного, но помогали мне и сразу, как только услышал размеренное дыхание рядом. Сказались бессонные сутки.       Мне снилось то, что давно не снилось. Я, он и его одержимость… – Ну что, продолжим? – его насмешливый шепот раскраивал мне череп, забирался иглами под кожу.       Я лишь жалобно мычу, роняя слезы и мотая головой из стороны в сторону. Я пытаюсь сказать «нет». Но он не обращает внимания на мои жалкие попытки вырваться. Хотя, как можно вырваться, когда ты связан? Мои руки опутаны вокруг запястья плотной веревкой и привязаны к изголовью кровати. Кровать старая, с железными щитками и скрипучими пружинами вместо матраца. Из такой ловушки нет выхода, поэтому я только сильнее раздираю и так пострадавшие запястья.       Он разводит мои ноги шире и с отвращением смотрит. Я же молю его прекратить, я люблю его, а он ненавидит. Его ненависть сжигает меня, пугает, причиняет невыносимую боль. Такую не причиняют даже его действия.       Я затихаю, когда он проталкивает сразу четыре пальца в меня. Они входят свободно после двухчасового марафона, который его не удовлетворил. Конечно, пока я не буду в полумертвом состоянии и не смогу встать с кровати пару дней, он не будет удовлетворен.       Он тут же хмыкнул, а я затих, предчувствуя что-то нехорошее от его нездорового блеска в глазах. Я знаю этот взгляд, он что-то задумал, и это принесет мне только боль.       Он облизнулся и вышел из комнаты, заскрипели старые половицы, и он снова вернулся, держа в руке пустую бутылку. Я ужаснулся, понимая, к чему все идет. Слезы потекли с удвоенной силой, но сопротивляться я уже не пытался, я старался расслабиться. Боли мне все равно не избежать, значит, сделаю все, чтобы облегчить свои страдания.       Он сел на кровать, отчего она прогнулась, и противно заскрипели проржавевшие пружины. А дальше, кроме боли от засовываемого в меня инородного предмета, я не чувствовал ничего. Я лишь жалобно скулил и просил бога, чтобы все скорее закончилось. Но бог меня не слышал, потому что это продлилось, как казалось мне, вечность. Вернее, до тех пор пока ему не наскучило, а я уже терял сознания.       Только тогда он удовлетворенно выдохнул, вытащив из меня бутылку и, наконец, отвязав, спрятал веревки. Он заботливо укрыл меня пледом и исчез из моего поля зрения, видимо, уходил куда-то. Когда он вернулся, я не заметил, но почувствовал, как он прижимается холодными губами к моему лбу, а затем тихо шепчет: – Прости…       Я открыл глаза и понял, что плачу. Слезы кажутся мне холодными и противными. Они моя слабость, которая показывает мне, что я еще живу. Я в состоянии это сделать и могу еще что-то чувствовать, помимо боли, разумеется. Она стала неотъемлемой частью моего существования. Мне снова приснился сон с его участием. Отчего я часто дышу и долго не могу прийти в себя, хотелось одного, причинить себе боль. Еще лучше стереть себя из этого мира, но я хотел жить. Поэтому боль - единственный выход, который я видел.       Я осмотрелся, вспоминая, где нахожусь, потому что это явно не приевшаяся палата и взглядом наткнулся на Костю. Он спал, равномерно дыша, но даже во сне казался напряженным.       Я улыбнулся, дотронулся до его волос. На ощупь они жесткие, я знаю, как он мучается и злится, укладывая их по утрам. Мы с Костей разные, даже очень. Его волосы иссиня-черные и короткие, возможно, он их красит, я не разбираюсь в этом, скорее это какой-то официальный стиль. Он накачен и подтянут, явно держит себя в форме в отличие от меня, хотя ему по статусу положено, наверно. Да и мужественнее он меня, хотя мне с отведенной ролью пассива даже повезло с такой внешностью.       Но Костю я заметил из-за его, казалось бы, обычных серо-зеленых глаз. На самом деле они заставляют подчиняться из-за его внутренней силы. Требовательный, серьезный и тяжелый взгляд, не каждый выдержит смотреть такому человеку долго в глаза.       Я вздохнул, а потом еще и еще, приходя в себя. Все же я хочу выбраться из собственной западни, я хочу попытаться жить, и Костя мой последний шанс. Если не он, то никто, я уверен. Да и к тому же я ему не нужен, а это самое главное. Мне же не нужны чувства, мне необходима только боль, сильнее той, что раздирает меня изнутри. ***       Проснулся я не в духе. Не хотелось ровным счетом ничего, а уж тем более работать. Поэтому я решил устроить себе незапланированный выходной. Знаю, для меня это неприемлемо и безответственно, как для главы, но, несмотря на это, я забил на работу. Надоело, хватит.       Гоша позвонил мне утром сам. Он звонит всегда, когда я не появляюсь на работе в течение пары часов. Тогда я и предупредил его, что на работу не выйду, и просто отключился, не нужны мне расспросы, особенно не зная, что на них отвечать.       Хорошо, что с Гошей поговорил я быстро, а телефонный звонок не разбудил зверька. Отчего-то не хочу его сейчас видеть, слышать и вообще просто его не хочу. Вчера зверек вывел меня из себя окончательно.       В голове возникла отличная идея вернуть его, откуда взял. Ну, не приглянулась мне игрушка, сдам обратно, и проблем нет. Решил так и сделать, документы у меня в столе, возьму их и верну вместе со зверьком этому Дмитрию, пусть сам его тараканов лечит. Надоело. В конце концов, я не приют для всяких там психов.       С этими мыслями я зашел в комнату, чтобы взять одежду из шкафа и краем глаза все же зацепился за зверька. Он по-прежнему лежал, свернувшись калачиком, и не шевелился. Я решил не трогать его, мало ли опять начнет всякие глупости нести, я не вынесу и прибью его. А мне не нужны лишние проблемы.       Вытянул из шкафа более-менее приличную футболку, джинсы и кофту с длинным рукавом. Оделся, сверху накинув пальто, обмотался шарфом и вышел, прилично хлопнув дверью. Хотелось спать, кофе и курить, хотя последнее я бросил три года назад.       Да и вообще вся моя жизнь изменилась, когда я принял на себя бразды правления компанией. Я резко повзрослел и даже не понял, как так быстро пролетели три года, а ведь именно столько прошло с того времени. Машину я решил не брать и в кой-то веки пройтись пешком, не знаю, что произошло со мной, но жутко хотелось влиться в общие массы.       Я шел не спеша, вдыхая морозный воздух полной грудью. На улице спокойно и заснежено, все же конец декабря. Через какие-то два дня Новый год и у нас в компании запланированная попойка, к которой готовятся всем офисом. Но мне идти совершенно не хотелось, я измотан, мало того, что работой, так еще и поведением зверька.       Поэтому праздничного настроения не было, хотя город пестрел рекламными щитами о новогодних акциях, распродажах и скидках. Кое-где попадались украшенные искусственные и живые елки, а многочисленные магазины поздравляли с наступающим праздником. Но, возможно, в детстве это и было для меня праздником до тех пор, пока мама накануне этого самого праздника не укатила в какой-то долгосрочный круиз и из него так и не вернулась. Она бросила меня, восьмилетнего ребенка, и никогда не звонила, не писала и не давала о себе знать. С тех самых пор Новый год для меня это просто пьянка с мишурой и блестками, никакой радости от этого я не испытываю. Скорее апатия к этому празднику.       Гулял я долго, обдумывая многое, вспоминая ненужные моменты из паршивого детства и не менее паршивой юности, когда, кроме алкоголя, наркоты и секса, ничего меня не интересовало. Также я не переставал думать и о вчерашнем. О том, что произошло у нас со зверьком. Меня это бесило, что-то внутри не находило себе покоя, но я не мог понять что. Мне просто хотелось от него избавиться, наигрался и хватит. Он псих, больной человек. Я с самого начала это понимал, но вчера еще и остро ощутил. На душе было паршиво. Чего я ждал от зверька? Сам не знаю, но точно не того, что произошло вчера, а точнее, сегодня ночью. Эта ситуация что-то задела глубоко внутри, и мне это не нравится.       Сейчас, когда у меня есть, казалось бы, все, я понимаю, что ничего у меня и нет. Я как был одинокой сволочью, так ей и остался. Я думал, что если пригрею какого-то больного придурка, стану счастливее? Он сгладит мое одиночество? Но я в очередной раз убедился, что все, даже такие как он, думают только о себе.       А чего я ожидал? Мы, люди, рождаемся одинокими и живем в одиночестве. А любовь, счастье и прочая чушь - лепет сентиментальных бедняков, у которых нет ничего за душой. Зачем мне такие проблемы, как зверек, если счастье я могу себе купить. До его появления эту теорию я отлично проверял на практике. Так зачем мне лишние проблемы и подобные копания в себе?       Поэтому я верну зверька. Пусть разбирается со своим эгоизмом сам, я не подписывался ломать себя из-за него. Хотя этой ночью именно мне пришлось переступить через себя. Я не хотел делать ему больно! Я. Тот самый, кто Роя втаптывает в грязь за его слабости ко мне, кто нагнул так же как звереныша, не одного парня. Но именно ему я не хотел причинить боль. Почему? Да вот черт его знает, я сам не могу ответить на этот вопрос. Но от этого чувства внутри, съедающего меня, я хочу избавиться. Оно смутно напоминает мне сожаление. Да бред! Он сам попросил! Он сам хотел, я не виноват! Вот и пусть валит со своими желаниями назад в больничку, а я умываю руки.       С этими мыслями и готовый вернуть зверька туда, откуда взял, я сам не заметил, как оказался напротив своего подъезда. Вот только я никак не ожидал, что в собственной квартире меня ждет сюрприз. И, как оказалось, на этот раз преподнесет мне его не зверек, а собственный отец.       Он ждал меня, сидя в гостиной на диване, на котором я провел половину сегодняшней ночи. Зверек же, испуганно выпучив глаза на моего отца, стоял у стены, укутавшись в плед. Видимо, до моего появления отец говорил с ним и не хило умудрился напугать зверька. Я, как никто другой, знаю, как может запугивать людей отец. Хорошо, что я один из немногих кто не боится этого человека. Я всегда считал отца авторитетом, хотел стать таким как он еще с детства, но чувство, подобное страху, он у меня не вызывал никогда. Возможно, на то я и его сын.       Отца я всегда считал сильным и волевым человеком, ведь он с нуля создал и поднял свой бизнес. И конечно же, он никогда его полноценно мне не доверит, я это понимаю. Боится, не справлюсь я с его детищем. Но я, не торопясь, впитывал в себя навыки ведения бизнеса именно от отца, и это помогло мне в управлении компанией. Я шаг за шагом вел компанию в свои руки. Скрывал банковские счета от отца, вел некоторые контракты «по-тихому», и, в конце концов, у меня появились свои накопления. Я медленно стараюсь обойти отца и обезопасить себя. Ведь мой образ жизни и предпочтения явно расходятся с его. Тем более что три года назад у меня появился сводный братик. – Здравствуй, Костик, – стоило мне переступить порог комнаты, проворчал отец. – Ничего не хочешь мне объяснить?       К счастью, выражения на его лице я не видел, зато хорошо видел реакцию на слова зверька. Как тот вздрогнул и отчаянно посмотрел на меня. – Нет. А должен? – невозмутимо задал я встречный вопрос. – Для начала, кто это? – проигнорировав мои слова, отец кивнул на зверька. – Так. Один парень, за которого я отвечаю. Зачем ты пришел? – решил увильнуть я от объяснений. – Парень, говоришь? Отвечаешь? – огрызнулся отец, снова игнорируя мои вопросы. – Дай угадаю, это тот самый из психушки? Наслышан я о твоих подвигах, сын. Ну и как тебе, сынок, живется с ненормальным? – Нормально живется. Это все, что ты хотел? Может, тогда тебе пора? – я устало выдохнул, опершись о дверной косяк.       Для полного счастья мне сегодня как раз не хватало подобного разговора с отцом. И как я не заметил его машину у подъезда? Хотя, если б и заметил, ничего не изменилось. – Я-то уйду, но только вместе с этим больным. И это обсуждать мы не будем. У тебя компания, и все внимание потрудись уделить ей. А подобными еблями занимайся со своими шлюхами, или как это у вас там называется. Я за то, чтобы всякие больные, за которыми последует куча проблем, были там, где им место. И это точно не квартира моего сына. Я смирился с твоими предпочтениями, и внуков от тебя не жду. Но всякой грязи, подобной этой, – он снова кивнул на зверька, тот опустил голову так, что волосы скрыли его лицо, – в твоей жизни я не потерплю. Надеюсь, ты правильно меня понял? – отец, наконец, решил посмотреть и на меня.       Отличная возможность избавится от зверька. Была бы, если бы я не знал, что именно сделает с ним отец. Он заставит зверька молчать, ведь на кону репутация его сына, а значит, и компании. Если зверек начнет говорить, а отец проверять не станет, начнет или нет. Из звереныша сделают непросто психа, а калеку. Ничтожного, жалкого и сломленного. Это моему отцу по силам. А все из-за меня, зверек ни в чем не виноват и отвечать не ему. – Никуда, тем более с тобой, он не пойдет. Я его опекун, я за него отвечаю. Да, если бы и не было так, он мой. И ни тебе, никому-то еще я его отдавать не собираюсь. Надеюсь, ты правильно меня понял? – быстрый взгляд на отца, и я подхожу к зверьку.       Стоило мне протянуть руку, чтобы убрать мешающие волосы и посмотреть на выражение его лица, как зверек сорвался сам. Резко обнял меня, укутывая нас обоих пледом, я даже воздухом подавился от неожиданности. Он прижался ко мне и уткнулся лицом в плечо. Зверек впервые обнял меня сам. Мне ничего не оставалось, как обнять его в ответ.       Я, конечно, все еще злился на него, но теперь о его возврате не могло быть и речи. Ведь это значит пойти на поводу у желаний отца, а я никогда ему не проиграю. Поэтому зверек останется со мной, и неважно, хочу я этого или нет.       Позади раздается громкий и хриплый смех, и это отрезвляет. Отстраняю зверька от себя и указываю ему кивком на дверь спальни, он понимающе улыбается и уходит. – Цирк, да и только. Насколько тебя хватит, Костик? Ты меняешь этих смазливых как перчатки, а тут вдруг такие громкие слова, – весело говорит отец. Но потом резко меняется в лице, становясь серьезным, да он так умеет, годы тренировки. – Вот только ты ставишь под угрозу компанию. Если хоть одна тварь прознает, что ты спишь с парнем, да еще и душевнобольным, ты станешь никому не нужным. Одумайся, я ведь все равно добьюсь своего, сынок.       Чем больше говорил отец, тем сильнее злился я. Когда же он закончил, я понял, проигрывать я ему не собираюсь в любом случае. – Может, хватит уже? Тебе было плевать на меня до сегодняшнего дня. Ты ни слова не сказал, когда застукал меня с парнем. Недоверчиво покосился, когда я сказал, что хочу управлять одной из твоих компаний. Я совсем справлялся сам, а теперь ты решил заняться моим воспитанием. Не поздновато? – отец зло сощурил глаза, отчего у него на лбу залегла морщинка. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего, но я продолжил: – Не переживай, отец, с твоей компанией ничего не случится. А со своей жизнью я разберусь сам, – я сказал это как можно убедительней, но отец лишь хмыкнул. – Я не позволю этому изгадить твою жизнь. Предупреждаю, если не ты его вышвырнешь, это сделаю я, – отец говорил громко, так, чтобы зверек тоже мог слышать каждое слово.       Еще раз, окинув меня внимательным взглядом, отец встал, подошел ко мне и похлопал по плечу. – Не забудь, у тебя командировка сразу после праздника. Так что задумайся, как ты этого тут оставишь, – насмешливо проговорил он.       После чего развернулся и быстро вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Про командировку я, конечно, помнил, но не задумывался, что делать со зверьком. Взять с собой его точно не получится, для начала у него нет загранпаспорта. Конечно, я могу посуетиться, но у него помимо этого куча проблем с головой. Неизвестно, как он поведет себя в самолете. Так что взять его с собой невыход.       Отец меня взбесил. Я знал наверняка, он от своего не отступит. Сказал выживет зверька, так оно и будет. Зная методы своего отца, удара надо ждать напрямую, исподтишка обычно он не бьет. Но я тоже сдаваться не намерен. – Костя… – осторожное прикосновение к плечу. – Что? – кидаю устало, несмотря на него. – Ты уедешь? – как-то обиженно спрашивает зверек. – Ну, это запланированная поездка. Встреча с влиятельными людьми. Я вынужден, как-то так. – Тогда я согласен на сиделку, – уже весело проговаривает он. – Я буду себя хорошо вести, пока тебя нет. Не буду резать себя, пачкать ванну и шокировать его. Только ты насчет зеркал предупреди, пусть они закрытыми остаются. Ладно?       Я киваю. Конечно, ладно, это лучший выход из сложившейся ситуации. Хотя зверьку я как-то не доверяю. Но несмотря на это, мне хочется обнять его. Что я и делаю, прижимая его к себе. Сегодня он невероятно спокойный и странно ласковый, словно вчера и не было ничего. Если он ведет себя так, может, и мне отпустить эту ситуацию? Но я не могу, потому что внутри все еще осталось это непонятное чувство, словно я виноват перед ним в чем-то. Возможно, это я не могу простить себя, и зверек здесь ни при чём. – Давай пройдемся? – тихо выдыхаю ему на ухо. – Что, на улицу пойдем? – весело спрашивает в ответ. Я снова лишь киваю. – Ладно.       Он отстраняется; я вижу его улыбку, яркую, живую. Мне о многом необходимо подумать и для начала узнать его как можно лучше. Теперь не буду пускать все на самотек, я хочу понять, что нужно от меня зверьку. Потому что я ему не верю.