***
1сентября 1996 года Сентябрьское солнце ярко светило, золотыми всё ещё по-летнему тёплыми лучами провожая студентов навстречу знаниям, в путь к волшебству и сказке, лёгким, почти незаметным ароматным шлейфом витавшей над каждым предметом, хоть каким-то образом связанным со школой чародейства и волшебства Хогвартс. Урбанистические пейзажи промышленных районов Лондона сменялись сельскими с желтоватыми полями и аккуратными домиками пригородных кварталов, а затем уютными долами и зелёными холмами, становившимися всё выше и превращавшимися в редкие скалы, по мере приближения ярко-красного поезда к суровому шотландскому краю. Когда вид из окна застелили сгустившиеся сумерки, Гермиона вышла из своего купе, оставив за мягко хлопнувшей дверью Гарри и Рона, чтобы отправиться на первое в своей жизни патрулирование в качестве Главной Старосты девочек. Мерный стук колёс по рельсам и какая-то совершенно нетипичная тишина за дверями отставленного позади купе, вызывали беспокойство. А утренняя статья в Пророке, которую она вместе с друзьями изучила вдоль и поперёк, никак не желала выходить из головы: надо же до чего дошли эти наглые писаки — настрочить целую торжественную оду Избранному, которого в прошлом году с таким же энтузиазмом поливали отборной грязью из своих мерзких статеек! Твёрдо шагая по железному полу коридора, Гермиона пыталась собрать хаотично-тревожные мысли, чтобы те приобрели хоть какой-нибудь порядок. Помимо возмущения по поводу сегодняшней статьи, Гарри поделился с друзьями своим подозрениями по поводу слизеринца-однокурсника — Драко Малфоя. Почему-то тот пребывал в полной уверенности, что Малфой вступил в ряды Пожирателей Смерти, действительно отчаянно нуждавшихся в «свежей крови», но Гермиона крайне сомневалась в причастности однокурсника: он ведь ещё даже не закончил Хогвартс, а Волдеморту нужны исключительно полноценные волшебники. Поморщившись от своих мыслей, Грейнджер, не прекращая идти вперёд, бросила взгляд в широкое окно, чтобы убедиться в том, что поездка будет длиться ещё максимум час: за стеклом было совсем темно, только золотистые кружки придорожных фонарей расплывчатыми полосками мелькали, освещая небольшие участки гористой местности. Улыбнувшись своим выводам, Гермиона благополучно влетела в чью-то грудь. — Прошу прощения, — зажмурившись от неожиданности, буркнула она и, потерев пострадавшую от столкновения скулу, подняла взгляд на парня, чисто инстинктивно подхватившего её. — Малфой… — раздражённо шепнула Грейнджер и, фыркнув, обогнула слизеринца, чтобы закончить свой обход. — И тебе привет, — гадко растягивая гласные, язвительно произнёс Драко. Твёрдо решив проигнорировать придурка, идиотское приветствие которого точно не несло в себе ничего положительного, а уж тем более доброжелательного, Гермиона проследовала дальше по длинному коридору, к железной двери, ведущей в следующий вагон, но сделав буквально пару шагов, остановилась, услышав желчное: — Как твои грязные дела, Грейнджер? Как по команде ладони сжались в кулаки, она вновь негодующе фыркнула, а раздражение, и так зародившееся в душе при столкновении с этим долговязым мерзавцем, разгорелось с новой силой. Нервно выдохнув и попытавшись успокоить разыгравшееся желание бросить в него пару-тройку зловредных заклинаний, Гермиона медленно развернулась и, нацепив на лицо псевдо-милую улыбку, сделала несколько шагов в сторону неприятеля. — Здравствуй, Малфой, — с фальшивым добродушием пропела она и, сделав ещё один, маленький шаг к нему, заметила: — Говорят, гораздо лучше, чем твои, — мило хлопнув ресницами, Грейнджер улыбнулась ещё шире, добавив: — Кристально-чистые дела. — Что ты имеешь в виду? — вцепившись в неё ледяным взглядом своих серых глаз, прошипел Малфой. — Я говорю о твоём папочке, — гордо вскинув острый подбородок, отчеканила Гермиона. — И о том, с какой никчёмностью он провалил супер-важное задание, порученное ему Самим, — псевдо-благоговейно вздохнув, она возвела глаза к металлическому потолку. — Слышала, у него, как впрочем, и у всей твоей семейки дела теперь не в пример хуже, чем у меня, так? Как великолепный Люциус чувствует себя в одиночке? — глядя в ставшие каменными черты лица слизеринца, Грейнджер злорадно усмехнулась и, предположив, что, наверное, слегка перегнула палку, в ответ на в общем незначительное оскорбление, решила продолжить свой путь вдаль по коридору. Твёрдые пальцы Малфоя сомкнулись на сгибе локтя Гермионы, остановив дальнейшее движение. Нервно обернувшись, она испуганно втянула в себя воздух, ясно увидев подтверждение своих предположений во всех красках, а похожее на звериный рык: — Чёртова грязнокровка, — поверг Грейнджер в ужас и в понимание того, что сейчас может произойти что-то непоправимое. Способное лишить её жизни. — Ещё одно поганое слово о моем отце и… — И что? — подойдя почти вплотную к нему, таинственно шепнула Грейнджер, попытавшись сбросить с себя всё так же крепко сжавшую её локоть руку слизеринца. — Что ты мне сделаешь? Может быть, убьёшь? Или станешь пытать прямо посреди коридора, а? — проследив, как розовые пятна начали проявляться на бледной коже щёк Драко, Гермиона вновь жестоко усмехнулась и, вновь смело воззрившись прямо в сочащиеся злобным ядом серые радужки, проговорила: — Ты истинный сын своего отца, Малфой. Такой же мерзкий, такой же трусливый слизняк, как и Люциус. Наконец, он разомкнул свою железную хватку и, брезгливо поморщившись, отряхнул ладони одну о другую, будто бы в стремлении отбить с них застывшую грязь. Почему-то именно этот жест задел Гермиону за живое даже больше, чем его ядовитые слова... Вновь смело вскинув подбородок, она открыла, было, рот, чтобы сообщить Драко ещё парочку нелицеприятных подробностей о нём и его семейке, но, заметив желваки, угрожающе ходившие по его бледным скулам и раздувшиеся в ярости тонкие ноздри острого носа, решила промолчать. Не отводя напряжённого взгляда от его исказившегося злостью лица, Гермиона сделала два несмелых шага назад, чтобы в случае срыва, быстро ретироваться в какое-нибудь купе, но Малфой решил иначе. Миг — и мир перед глазами крутанулся, а спустя долю секунды, она обнаружила себя прижатой к железной стене тамбура. Испуганно дёрнувшись в тщетной попытке уйти, Грейнджер почувствовала себя жалким кроликом, по собственной глупости попавшим в медвежий капкан и, нервно сглотнув, вжалась в ледяное железо стены всем телом, чтобы быть как можно дальше от чёртова психа. — Я не убью тебя, — донеслось сквозь оглушительный звук зашедшегося в панике сердца. — Но только потому, Грейнджер, что ещё неизвестно, кого подселят ко мне вместо тебя, — сквозь густой туман обжигающе дикого страха, Гермиона заметила мерзкую, присущую только этому скользкому гаду усмешку. — Знакомое зло лучше неизвестности, — оттолкнувшись ещё недавно преграждавшими все пути к отступлению ладонями от стены, Малфой вновь манерно отряхнул ткань своей мантии и, гадко подмигнув, зловеще добавил: — До встречи в Общей Гостиной, коллега. Проводив презрительным взглядом его гордо расправленные плечи, Грейнджер сползла по стене на пол. Жуткая досада и чёртово раздражение тысячей ядовитых иголок впивались в затылок, нывший и до встречи со слизеринским мерзавцем... Ещё никогда и никто не смог уделать её в разговоре с такой лёгкостью, как провернул это Малфой. Мерлин, этот кретин даже не попытался спрятать свои истинные эмоции, как делал это с завидной регулярностью в ежедневных стычках с Гарри или Роном! Втянув прохладный воздух коридора в попытке привести себя в порядок после этой нелепой и совершенно бессмысленной потасовки, Гермиона насилу поднялась на всё ещё подкашивающиеся ноги, проклиная свой чёртов язык и саму себя за то, что отреагировала на провокацию долбанного подлеца. — Что-то стряслось? — поглаживая рыжего Живоглота, расположившегося на коленях, Гарри встревожено осмотрел явно взволнованную чем-то подругу. — Ничего особенного, — в последний раз тяжёло вздохнув, отстранённо отозвалась Гермиона, бросив быстрый взгляд на Рона, увлечённо уплетавшего шоколадных лягушек. — Встретила слизеринцев, — поведя плечом, она неприязненно поморщилась. Кот спрыгнул с колен Поттера и потрусил к хозяйке, раздражающе путаясь в ногах. «Совсем как Малфой,» — устало закатив глаза, заметила про себя Грейнджер, опустившись на мягкую полку, рядом с Гарри, всё так же штудировавшим очередной разворот Пророка.***
В этот день всё было «слишком». Слишком яркое солнце, слишком длинная дорога, слишком нелепая стычка с Малфоем в коридоре, слишком быстро наступивший вечер и уж точно слишком скоро пролетевший пир по случаю начала учебного года. Гермиона поднималась вверх по пологим ступенькам Главной Лестницы, вслед за профессором МакГонагалл, на восьмой этаж замка и, пустым взглядом изучая складки строгой мантии преподавателя, чувствовала себя несчастным, безвинным человеком, которого без суда и следствия неумолимо ведут на казнь. Умножала это ужасное ощущение и самодовольная физиономия Малфоя, точно так же шагавшего к месту их совместного проживания на ближайший год. Этот факт вызывал оторопь и отчаянно раздражающее жжение во всё также ноющем затылке. Гермиона быстро глянула в сторону слизеринского гада, тот делал вид, будто бы ничего не произошло. Словно совсем не он рычал на неё буквально два часа назад, как чёртов пёс на весь коридор поезда. Она вновь неприязненно поморщилась и, почувствовав сладкий вкус злорадства на кончике языка (поскольку Малфой заметил изыски её мимики), переступила порог Башни Старост. Выполненный в тёплых, коричнево-бежевых тонах интерьер гостиной неожиданно приободрил гриффиндорку: по обеим сторонам полукруглого помещения были врезаны красивые стрельчатые окна, пропускавшие, вероятно, много солнечного света в дневные часы, рядом — два книжных стеллажа уже заботливо заполненных книгами из библиотеки, а задорный треск пламени в камине обещал создать хотя бы видимость уюта. Напротив резного камина, отделяемый стеклянным журнальным столиком располагался широкий кожаный диван и два кресла в комплект. Единственным недостатком интерьера в этом обставленном со вкусом помещении, по мнению Грейнджер, был Малфой, небрежно прислонившийся плечом к книжному шкафу и, явно не слышавший ни слова из того, что пыталась донести до них профессор МакГонагалл. Торопливо пробегая названия, вытесненные золотом, на корешках книг, Гермиона мысленно перебирала, какие из них она уже прочла. Оказалось, почти все. Вздохнув, она предположила, что, наверное, ей, как Старосте школы разрешат вынести из библиотеки ещё пару-тройку фолиантов, но голос МакГонаналл вероломно отвлёк от сладких мечтаний: — Ну что ж, раз вам всё ясно, — профессор строго оценила сначала кивок Малфоя, а потом уверенную улыбку Грейнджер. — Я надеюсь на продуктивную работу, — поправив очки, немного сползшие с переносицы, она продолжила: — Не забудьте придумать пароль для портрета. Общее собрание старост предварительно назначено на пятницу, — задумчиво похлопав по кожаной обивке дивана, МакГонагалл кивнула вместо прощания и добавила: — Располагайтесь. Тихий шорох, с которым закрылся портрет, напомнил Гермионе знакомый из фильмов свист ножа гильотины, неумолимо падавшего совсем не на актерскую, а на её собственную шею, совсем не заслужившую подобную незавидную участь. Переведя тоскливый взгляд с выхода из гостиной на своего теперешнего соседа, Грейнджер скромно понадеялась на то, что, возможно, он чувствовал такую же порядком раздражающую ноздри неловкость, но едкое: — Воняет здесь, не находишь? — уничтожило последнюю крупицу надежды на возможность хоть какой-то иллюзии мирного сосуществования, а когда Малфой, приняв совершенно королевский вид, уселся на диван, небрежно закинув ноги на крышку журнального столика, Гермиона пришла к окончательному выводу: она подписалась на очередное, несравнимое даже со столкновением с Пожирателями в Министерстве адское испытание, длиною в целый год. — По-моему, это от тебя, — скрестив на груди руки, фыркнула Гермиона, сверля испепеляющим взглядом белобрысую макушку слизеринца. — Нет, это твоя кровь так воняет, — гаденько усмехнувшись, отозвался Драко. — Спорим, через неделю, ты, грязнокровка, убежишь отсюда, умоляя Старую Кошку снять с тебя обязанности? — Как ты наивен, Малфой, — устало закатив глаза, саркастично протянула Грейнджер, подходя к дивану и мысленно гадая, в какой момент она начала копировать его мерзкую манеру выражаться? Положив локти на спинку дивана, Гермиона таинственно шепнула прямо над ухом чёртова негодяя: — Готова поставить пять галеонов на то, что скорее ты через неделю побежишь к Снейпу и, вытирая горькие слёзки со своих аристократичных глазок, будешь просить убрать тебя отсюда, — тихо хихикнув над Малфоем, в одночасье напрягшимся, должно быть, от справедливости её слов, Грейнджер продолжила: — Можешь даже не надеяться, что к тебе подселят твою любимую Паркинсон. Поскольку я, в отличие от тебя, шла к этой должности с первого курса и заслужила доверие руководства школы. — Ты нарываешься, — опасно спокойно сообщил Малфой. — Неужели ты забыла свои великолепные советы драгоценному Поттеру? «Не реагируй на него, Гарри», «Он не стоит твоего внимания, Гарри», — гадко передразнив девичий голос, он мерзко усмехнулся, добавив: — Ты делаешь глупость, противореча собственным словам! — быстро оценив напряжённое выражение её лица, Драко невольно остановил взгляд на крошечных точках золотистых веснушек, осыпавших вздёрнутый нос гриффиндорки. — А ты пялишься, — насмешливо покосившись в его сторону, безжалостно проинформировала Гермиона, резко оттолкнувшись от спинки дивана, и, едко хмыкнув, проследовала к стеллажу, чтобы ещё разок разглядеть названия книг, на ходу огрызнувшись: — Я обойдусь без твоих тупых советов, коллега! Почувствовав взрыв крайнего возмущения, Драко прожёг узкую спину дерзкой девчонки уничтожающим взглядом: ни одна из окружавших его женщин ни разу не позволила себе общаться с ним в подобной манере! Подумав о том, что неплохо бы преподать грязнокровке урок этикета в общении с чистокровными, Малфой нарочито спокойно уточнил: — А со своими дружками-инвалидами ты прерываешь разговоры так же? — Инвалид здесь только ты! — с нежностью оглаживая корешки выставленных в стеллаже фолиантов, сурово отрезала Грейнджер. Когда до слуха донёсся звук мягких шагов, Гермиона напряжённо замерла, осознав, что вновь перегнула с оскорблениями. Но было уже поздно. Потому что в следующий миг прямо за её спиной раздался раздражённый приказ: — Повернись! — нервное дыхание Малфоя вызвало страх и дикую пляску ледяных мурашек где-то в районе поясницы, а его наглое вторжение в её личное пространство вновь взорвало немного утихшее раздражение, исказившее лицо в неприязненной гримасе. — Чёрт возьми, Грейнджер, я не привык разговаривать со спинами! Резко развернувшись, Гермиона вновь воззрилась на него. И Малфой готов был поклясться, что буквально кожей почувствовал неприязнь исходящую от неё, и лед неумолимо сверлящих его переносицу карих глаз. — Полегчало? — залившись злым, багровым румянцем, процедила Грейнджер. Ткнув пальцем в грудь слизеринца, она сделала шаг вперёд. — Убери… — Заткнись, Малфой! — ядовито выплюнула Гермиона, всё так же надвигаясь на парня и вынудив его сделать шаг назад. — По-моему, до тебя никак не дойдёт одна простая вещь: я не собираюсь вести с тобой праздные беседы! — отчеканила она, злобно сверкнув глазами, и, упрямо уперев руки в бока, деловито продолжила: — Напомню, мы здесь для работы и могу предложить компромиссное решение, которое вполне устроит нас обоих. Думаю, и тебе и мне будет не сложно постараться не замечать друг друга. Честно говоря, я считаю, что только так мы сможем относительно нормально сосуществовать… — О, нет, Грейнджер, я не смогу так, — скрестив руки на груди и прислонившись поясницей к дивану, почти мученически протянул Малфой. Окинув коллегу неприкрыто оценивающим взглядом, Драко зловредно ухмыльнулся и, наткнувшись на раздражённое непонимание в её карих глазах, медленно, словно для умственно отсталой пояснил: — Твоя кровь смердит так, что… Словом, из этого твоего компромисса нихрена не выйдет. «Ублюдок» — крепко сцепив зубы, мысленно констатировала Гермиона и, заметив, как лицо чёртова засранца вновь приобрело самодовольно-высокомерное выражение, процедила: — Можешь упиваться своей чёртовой кровью, сколько тебе влезет, — гордо вскинув подбородок, она преодолела расстояние между ними и, сократив его до минимума, тихо добавила: — В одиночестве. Я уже не замечаю тебя, — Грейнджер усмехнулась и изобразила, что смотрит сквозь него. — Где ты? Малфой! — она хихикнула, шепнув: — Если не возражаешь, я отправлюсь в свою спальню, чтобы не раздражать твои нежные ноздри. Ещё раз прошив Драко уничтожающим взглядом, Грейнджер обогнула его и, ощутимо задев немного растерявшегося таким выпадом парня острым плечом, скрылась за поворотом винтовой лестницы.