***
25 декабря 1996 года Задумчиво повертев в пальцах маленькую серебристую коробочку, Гермиона тяжело вздохнула и, придя к однозначному выводу о том, чей подарок она обнаружила под пушистыми лапами рождественской елки, потянула кончик изумрудно-кружевной тесьмы. Кольцо, расположившейся на выстланной изнутри черным атласом коробочки, выглядело потрясающе: янтарный блеск граненного камня в обрамлении серебристых лапок, слепил глаза, а выгравированные на обратной стороне ободка кельтские руны можно было бы перевести в фразу: «Моя любовь не угаснет пока, будет биться моё сердце». Инстинктивно — не иначе — надев драгоценность на палец, Гермиона с удивлением обнаружила, что кольцо подстроилось под размер, хотя в футляре оно казалось больше, а затем заметила маленький квадратик желтоватого пергамента прятавшийся до этого под подарком.«Доброе утро, Грейнджер!
Принимая во внимание твою абсолютную нелюбовь к разного рода подаркам, я внял твоим предпочтениям и решил презентовать тебе только этот жалкий кусок пергамента.
Но, уверения в том, что моя любимая девушка не приемлет драгоценностей, к сожалению, не подействовали на мою мать и этот несомненно до жути разозливший тебя подарок от неё.
С Рождеством тебя, моя любимая Грейнджер.
Скучаю.
P.S. Кажется, моя мать начинает подозревать, что я встречаюсь с Поттером... После моих слов о том, что ты была знакома с Сириусом.
P.P.S. Шутка.
Д.М.»
***
25 декабря 1996 года — Приятель, — вокруг запястья сомкнулись холодные пальцы, остановив стремительное движение вверх, по ступенькам широкой лестницы мэнора, — Эй, Драко! Резко обернувшись, Малфой встретился со всепонимающим взглядом синих глаз Блейза. Тяжело вздохнув, Драко высвободил свою руку из цепких пальцев друга и, скрестив руки на груди, коротко качнул головой, приготовившись выслушать его. — Я с тобой… Мне, честно говоря, тоже надоел этот театр абсурда, — сморщившись и покосившись в сторону тяжёлых резных дверей, скрывавших за собой Большой столовый зал, пробормотал Забини. — Хорошо, что мы теперь можем трансгрессировать и вообще перемещаться без взрослых, правда? А помнишь, как совсем недавно, мы были вынуждены слушать идиотские рассуждения взрослых, а рыпнуться — некуда? — Да, — устало закатив глаза, буркнул Драко, — Ты решил удариться в никому не нужные воспоминания? Хорошо, — сделав ещё несколько шагов вверх по лестнице, слизеринец недовольно протянул: — Только, если не возражаешь, мне придётся оставить тебя в гордом одиночестве. Видишь ли, я хотел бы отправиться в Хогвартс прямо сейчас, а не через пару вечностей. Очевидно, Забини немного оторопел от резкости произносимых другом фраз и, буквально на миг замявшись, проводил недоуменным взглядом спину Малфоя. С нижнего этажа доносились пьяные возгласы и звон бокалов, сталкивавшихся после совершенно бессмысленных и повторявшихся на каждой светской «сходке» с точностью до буквы тостов собравшихся, а Блейз, как и каждый Мерлинов год на рождественском приёме в Малфой-мэноре, никак не мог сообразить, почему мнившие себя элитой магического сообщества волшебники, отмечают абсолютно магловский праздник? — Подожди, Малфой! — ещё раз усмехнувшись абсурдности странных действий старшего поколения, Забини пробежал вверх по пологим ступенькам и, нагнав друга у порога его спальни, пробормотал: — Тебе и впрямь надоело? — Да, — фыркнул Драко, нажав на резную ручку двери. — Инсендио! — взмахнув палочкой, он разжёг пламя в камине. — Приятель, — гипнотизируя мгновенно взмывшие ярко-оранжевые языки огня, Забини положил ладонь на плечо сокурснику. — Оглохни, — бросил в сторону двери спальни и, напряжённо покусав губу, глухо проговорил: — Долго ты собираешься скрывать… причины своего сегодняшнего бегства из родного дома? Прошив друга совершенно ледяным взглядом, Малфой набрал пригоршню летучего пороха и, бросив пепел в огонь, изобразил дежурную бесстрастную улыбку. — Понятия не имею, о чём ты, — надменно вскинув острый подбородок, Драко шагнул в камин и, чётко произнеся: — «Три метлы», — растворился во всполохах изумрудного пламени. С первым шагом, Малфой встретился с удивлённым взглядом мадам Розмерты, даже сегодня работавшей не покладая рук за барной стойкой, и, пройдя к самому дальнему углу у забранного решеткой окна, он опустился за круглый столик, освещаемый лишь разноцветными праздничными гирляндами. Душа трещала по швам, а сердце не желало биться в нормальном ритме — неужто прозорливый Забини догадался? Неужели всё настолько очевидно? — Знаешь что, Малфой?! — с грохотом отодвинув стул, злобно выплюнул внезапно появившийся Блейз. — Наличие необычайно «прекрасной» татуировки не даёт тебе ни малейшего, твою мать, права, грубо обрывать разговор! — парень сурово нахмурился, буравя друга совершенно удушающим взглядом, но в следующий момент, он дернул уголком губ, в подобии довольной улыбки и, заговорщицки подмигнув, таинственно сообщил: — Я заказал Огневиски. О, Малфой, не паникуй! — усмехнулся он, заметив, как лицо сокурсника приобрело совершенно ошеломленное выражение. — Всего две порции, но мне пришлось выложить за это втридорога! Праздник, как-никак. Поэтому — будешь должен, приятель! Стрелки часов, увитых гирляндой из еловых лап, показывали без четверти девять, а опустошенных стаканов на круглой крышке столика у окна оказалось гораздо больше двух, но, вопреки искренним ожиданиям, тревога и чёртово страшное волнение не желало растворяться в жгуче-янтарном напитке. Тяжёлый взгляд Блейза беспощадно впивался в серые глаза друга, и тот, ощущая себя на «милом» приёме в камере для допросов на одиннадцатом уровне Министерства, пытался понять, о чём думает Забини. Эти чёртовы бесконечные минуты взаимного разглядывания явились самым страшным испытанием, которое только переживал Драко: в его голове полностью утвердилось предположение о том, что Блейз всё знает. О нём и Грейнджер. Каким образом друг догадался — пока не известно, но факт того, что Малфой оказался слишком самоуверен, расслабившись, после того, как изуродовал память Пэнс — налицо. — И долго ещё ты собираешься молчать? — тихо уточнил Забини, ещё на секунду задержав взгляд на делано бесстрастном лице Малфоя, а затем покосившись в окно. С минуту понаблюдав за пейзажем изрезанным декоративными ромбами решётки, слизеринец продолжил: — Драко, ты понимаешь, что всё это — полный пиздец? — Что? — притворно спокойно уточнил Малфой. — «Что»? Мерлин, да не притворяйся! — мученически поморщившись, горько усмехнулся Забини и в последний раз глянул на разноцветные гирлянды, украшавшие крыши почти сказочных хогсмидских домиков. — То, что ты спишь с Грейнджер, Драко, — вновь воззрившись прямо в глаза приятеля, учтиво пояснил Блейз. — Я? — нервно хохотнув, Малфой махнул ещё один стакан Огневиски. — Может быть, ты рехнулся, дружище? — притворно подозрительно сощурившись, слизеринец намеренно громко грохнул дном стакана о крышку стола. Блейз никак не отреагировал. Более того: очевидно, весь этот спектакль производил на него весьма негативное впечатление — он снова поморщился, разочарованно покачав головой. — Как я могу спать с грязнокровкой, а, Забини? — как можно более сурово поинтересовался Малфой, — Кто вообще озвучил такую ересь? Да я сам себя прикончил бы, если б такая мысль вообще закралась в мою… — Но ведь она закралась, — спокойно парировал Блейз, снова всепонимающе глядя на друга. — Послушай, — он вздохнул, — Наверное, она и впрямь зацепила тебя, и всё такое, но… — Нет, Забини, ты несёшь полную чушь! — строго отрезал Малфой, — Ты даже понятия ни о чём не имеешь! Она… Грейнджер — просто… просто соседка, всего лишь коллега по старостату, и просто… — Просто грязнокровка, которую ты трахаешь время от времени, — скучающе возведя глаза к потолку, хладнокровно констатировал Блейз. Похоже, что весь этот импровизированный допрос доставлял Забини немало чисто садистского удовольствия, чувствовалось, что он и впрямь смаковал каждое своё обвинение и, казалось даже, что вывести Драко на чистую воду, ему было просто жизненно необходимо. Поняв сей неутешительный факт, Малфой торопливо подскочил из-за стола и, холодно бросив: — Ты мелешь полную околесицу! — дёрнулся к выходу из паба, но пальцы друга вновь сомкнулись на запястье, остановив движение. — Знаешь что?.. Теперь я на сто процентов уверен в том, что ты не только спишь с ней, но и любишь её. Ты же втюрился в неё по уши, Драко! — с нескрываемым торжеством, тихо проговорил Забини. — Просто признай это, чёрт тебя дери! — Чего ты хочешь? — холодно уточнил Малфой, изучая опасные искры детективного экстаза, азартно поблескивающие в синих глазах друга. — Сколько, Блейз? Тысячу? Две тысячи галеонов? Да хоть десять! Чего тебе нужно?! — вновь опустившись за стол, панически прошипел он, глядя в озорно прищуренные глаза Забини. — Мне на хрен не сдались твои деньги — своих, знаешь ли, достаточно, — надменно протянул Блейз, откинувшись на спинку стула, — и если б сейчас было другое время, то я пожелал бы тебе счастья, приятель, — усмехнувшись в округлившиеся глаза друга, продолжил он, — но… если ты не в курсе, штука на твоей руке, обязывает тебя кое к чему и, это «что-то» явно не секс, пусть даже с красивыми грязнокровками… тем более с подружками Гарри Поттера, — лицо Забини посуровело, и он почти неслышно прошептал: — Будь осторожен, дружище… Тёмный Лорд не простит предательства. Ни тебе, ни кому бы то ни было ещё… В этом я уверен. И, честно говоря, у меня нет никакого желания хоронить тебя в ближайшем будущем, что несомненно случится, если ты будешь продолжать свои… странные отношения с Грейнджер... Кстати, в том случае, если ты будешь ошиваться где-то поблизости с её персоной, то и нашей отличнице грозит та же участь. Если не хуже. И если я прав, Драко, и тебе действительно небезразлично переживёт ли она будущую Войну или же погибнет по твоей вине, то… — печально ухмыльнувшись, он неопределённо развёл руками вместо окончания своей фразы. — Но я не… — замявшись, Малфой неуверенно исподлобья глянул на приятеля и, мысленно послав к чёрту всю долбанную конспирацию, уточнил: — Блейз, ты ведь знаешь о магии семейных бриллиантов? — проследив ошеломлённо-заторможенный кивок, он пояснил: — Так вот… скорее всего, по твоему мнению, я совершил огромную глупость, но, чёрт подери, я подарил ей на Хеллоуин этот долбанный бриллиант… и знаешь, что? На минуту повисла тишина. Забини отвел взгляд и, вновь гипнотизируя разноцветные мерцающие фонарики, почти неслышно прошептал: — Если следовать закону подлости, то камень приобрёл либо рубиновый либо сапфировый цвет, так? — Синий, — кивнул Малфой. — Ясно, — разочарованно вздохнул Блейз, поднимаясь из-за стола. Когда парни вышли на улицу, и в полном молчании отправились вперед по проселочной дороге к замку, Забини задумчиво пробормотал: — Ну что ж… тогда тебе осталось только два пути: или ты выбираешь её, предварительно скрывшись куда-нибудь, например, в Антарктиду; либо… — Я всё знаю, Блейз… спасибо за совет, — огрызнулся Малфой, первым переступив порог вестибюля Хогвартса.