The price of choice

      5 мая 1997 года       Лето наступило слишком рано.       В этом учебном году всё было, чёрт подери, «слишком»!       Слишком яркое солнце, слишком непростительног и неправильно чистого оттенка голубое небо, слишком много жестокости, слишком мало доброты и слишком мало её.       Грейнджер.       Каждую Мерлинову ночь, пока Малфой, чувствуя себя совершенно бесполезным и окончательно бездарным упырём, валялся в больничном крыле, она неизменно приходила, послав лишь короткое сообщение по фальшивой монете. Удивительно, но Драко отчаянно не хватало словарного запаса, чтобы хоть отдаленно похоже воспроизвести, как, чёрт возьми, он благодарен ей.       В первый раз за свою недолгую жизнь, Малфой почти задыхался от этого странного чувства, которое — он был уверен в этом на сто пятьдесят процентов — даже мельком не возникало в его душе очень давно. Вернее ─ никогда.       Неизвестно, благодарность или какое-то другое, гораздо менее возвышенное чувство заставило Малфоя ляпнуть именно то, чего, по его скромному мнению, Грейнджер так настойчиво желала вытянуть в течение последних месяцев, но он решил, что эта дерзкая девчонка вполне достойна хотя бы крохотного кусочка неприглядной правды.       Лёгкий, по-настоящему летний ветерок волновал ещё недавно совсем спокойную поверхность Чёрного озера и разносил хвойный аромат можжевеловых кустов, за которыми им приходилось прятаться от любопытных студентов, занудных преподавателей, Волдеморта и всего остального мира.        — Что?! — последовало сразу за громким хлопком обложки резко закрывшейся книги.       Поймав на себе ошарашенный, если не сказать панически-укоризненный взгляд Гермионы, Малфой отвёл глаза. Толстый учебник в миг был отложен на землю, а её тонкие пальцы судорожно сжали чёрную ткань мантии, расстеленной на траве.        — Я должен, — украдкой глянув на застывшее от ужаса лицо Грейнджер, на автомате буркнул Драко, чувствуя себя адептом чёрной и крайне опасной секты, названия которой он сейчас не вспомнил, даже если бы очень захотел.       В одну из ночей в больничном крыле, Гермиона рассказывала о маглах, их быте и религиях. Выросший в семье, где людей, не обладавших магическими способностями, даже не упоминали, считая это ниже своего статуса, Малфой испытал уже знакомое, но до одури странное и неприятное ощущение, будто бы всё то, чему его с таким упорством учили родители и многочисленные гувернёры — полная, покрывшаяся паутиной и сантиметровым слоем пыли чушь. Грейнджер читала ему магловские книги, до одури напоминая Драко мать, и каждый раз, он понимал, насколько безгранично-прекрасна эта упрямая и совершенно невыносимая девчонка.       Вот и сегодня, глядя в её карие глаза, он видел только одно. Только то, чего он, чёрт подери, не заслужил. Наверное, именно это и заставляло его даже на подсознательном уровне сторониться Грейнджер: в её присутствии, Малфой всегда чувствовал себя никчёмным слизняком.       Ещё несколько секунд Гермиона сверлила глазами крепко задумавшегося над чем-то Малфоя, тщетно стараясь уверить себя, что всё то, что только что прозвучало и повисло в воздухе — правда.       Должен...       Надо же?!       Во имя всего святого, эти слова не могли прозвучать от восемнадцатилетнего парня! Кому, чёрт возьми?       Фыркнув, Гермиона вновь схватила книгу и раскрыв её на первой попавшейся странице, сделала вид, словно даже безумное признание Малфоя не в силах отвлечь её от подготовки к грядущим экзаменам, будто бы его слова не разбили вдребезги всё то, ради чего она жила последние месяцы. Строчки параграфа по трансфигурации как назло сливались в одну сплошную чернильную муть, а сердце заходилось так, словно вознамерилось пробить грудную клетку всего за несколько секунд.        — Послушай, — очевидно не в полной мере оценив лицедейский талант Гермионы, вздохнул Малфой. — Ты ведь добивалась этого... И теперь, ты должна быть счастлива, не так ли?        — Счастлива?! — пискнула она, с остервенением перелистнув страницу, — Да, я не верю своим ушам! — даже не взглянув в его сторону сквозь зубы процедила Грейнджер. — Должно быть, это шутка? — нервно хихикнула Гермиона, угрожающе покосившись в сторону Драко, но тот лишь горько качнул головой, констатировав всю безыскодность ситуации. — Мерлин… — мученически простонала она, закатив глаза, — Всего неделю назад, прямо на этом месте, мы обсуждали, как будем нянчить наших внуков, а сегодня… Всё перевернулось с головы на чёртову задницу!.. Не находишь, что это слишком жестоко даже для тебя? — обложка учебника вновь с грохотом захлопнулась. — Кроме всего прочего, ты же даёшь себе отчёт в том, что… В том, что уж кто-кто, но профессор Дамблдор уж точно тебе не по зубам?!       Чёртова ухмылка, совершенно притворно искривившая бледные губы слизеринца, дала Гермионе понять, что весь дикий цинизм и жестокость ситуации Малфою ясны: он давно просчитал все несомненно мерзкие мотивы, с которыми Волдеморт поручил убийство именно ему, единственному сыну проштрафившегося прошлым летом Люциуса, и знал, что, вопреки самым оптимистичным ожиданиям, он, Драко, совершенно точно не справившись с директором, должен будет погибнуть. Просто так. В наказание своим родителям.        — Ты хотя бы понимаешь, что… — задохнувшись от совершено жутких, способных в секунду убить любого нормального человека мыслей метавшихся в голове начала было Гермиона, но осеклась — язык примерз к небу, не желая даже попытаться озвучить всё это. Она вздрогнула, услышав тихое:        — Да… — защитная ухмылка вмиг слетела с лица Драко, а взгляд его серых глаз внезапно похолодел. — Но мать с отцом первыми попадут под удар, если…        — Знаю, — упрямо встряхнув волосами, фыркнула Грейнджер, на миг остановив взгляд на ряби озера, а затем, философски уточнила: — Только вот что нам теперь делать?        — Понятия не имею, — следя за золотистыми бликами, скользящими по волнам густых волос, пожал плечами Малфой. Гермиона мгновенно обернулась, наградив его уничтожающим взглядом. — Вернее… Пока сомневаюсь. У нас с Забини есть небольшой план…        ─ Значит, ─ ядовито процедила она, чувствуя, как похороненное казалось очень давно раздражение вновь завладевает всем существом, ─ Забини в курсе… Кто ещё? Плакса Миртл, Паркинсон, скорее всего… И только я, чёрт возьми, ничего не знала! ─ изо всех сил сдержав дальнейшие рассуждения, грозившие бы перерасти в крик, Гермиона разочарованно повела плечом и, тяжело вздохнув, подчёркнуто буднично поинтересовалась: ─ Ну и что вы там надумали?        ─ Я не совсем уверен, что этот план спасёт хоть кого-то, но… ─ опустив взгляд буркнул Малфой, а Гермиона нервно вырвала пучок молодой травы. Быстро переведя взгляд на неё, Драко с тщательно скрываемым ужасом заметил, как на девичьих щеках проявились нездорово бледные пятна. ─ Грейнджер, ─ изобразив самую успокаивающую интонацию, на которую только был способен сейчас, окликнул он, осторожно коснувшись её ладони. Гермиона снова нервно дёрнулась. ─ Я сейчас всё тебе объясню, ─ торопливо вставил Драко, но Грейнджер, угрожающе залившись краской взвизгнула:        ─ Сколько можно, Мерлин?! Ты измучил меня своими загадками! ─ толкнув парня в грудь, она тихо добавила: ─ Целых полгода я не понимала, что с тобой происходит, а теперь… Ты должен убить человека… Не просто человека, чёрт… Это невыносимо, Малфой! ─ вновь, с ноткой истерики в голосе выкрикнула Гермиона, беспомощно всплеснув руками, она набрала воздуха в грудь, чтобы сказать ещё что-то, окончательно уверившее бы Драко в его полном ничтожестве.        ─ И в продолжение нашего разговора недельной давности, ─ внешне спокойно перебил он, ─ Я хотел бы ответить на заданный тобой вопрос, ─ тёмные брови Гермионы взлетели, а губы приоткрылись в готовности вылить на несчастного слизеринца ещё одну большую порцию возмущённого шипения. ─ О том, что будет с нами после школы, ─ всё так же невозмутимо продолжил Малфой, категорически игнорируя все изыски богатой мимики гриффиндорки.       Гермионе показалось, будто бы температура воздуха разом опустилась, как минимум на десять градусов, и, зябко поёжившись, чтобы стряхнуть с себя чёртову толпу мурашек, атаковавших кожу на спине, она совершенно по-детски зажмурилась. Хотелось убежать отюда. Спрятаться где-нибудь, желательно на другой планете, чтобы не слышать чёртов ответ на заданный ею самый глупый из звучавших когда-либо с сотворения мира вопрос.        ─ Нет, ─ выдохнула Грейнджер, чувствуя, как лёгкие покрываются морозной ледяной коркой, а замершее сердце со звоном разбивается в мелкие осколки в сомнительном предвкушении самого жестокого, но вполне ожидаемого ответа.        ─ Но я…        ─ Нет, чёрт возьми, Малфой! ─ истерично выкрикнула Гермиона, в миг поднявшись с травы, ─ Ради Мерлина… Заткнись… Я и без тебя знаю ответ…       Точно так же, как и Грейнджер подскочив на ноги, Драко поймал её под локоть, чтобы предотвратить очередное паническое бегство, и, не слишком нежно повернув её лицом к себе, саркастично проинформировал:        ─ Мне казалось, ты не сильна в чтении мыслей, ─ он усмехнулся, но когда через долю секунды из-под чёрных ресниц выскользнула слеза, всё абсолютно дурное веселье в мгновение ока вылетело у Малфоя из головы. ─ О чём ты подумала? ─ успокаивающе погладив тонкие подрагивающие плечи, шепотом поинтересовался он.        ─ О том… ─ Грейнджер жалобно всхлипнула, ─ Сам-Знаешь-Кто приказал тебе убить директора, а я… Я же подруга Гарри Поттера… И отпусти меня, Малфой! ─ она вновь изо всех сил дёрнулась, попытавшись вырваться из объятий слизеринца, но поняв всю бесполезность своих действий, хрипло пробормотала: ─ Мы должны расстаться… С самого начала, я твердила тебе, что наши отношения ─ самая идиотская ошибка, но ты, чёртов осёл… Зачем ты всё это начал?! Ты ведь прекрасно знал, что…        ─ Мы сбежим, ─ перебил причитания Малфой. Гермиона замерла, а он, поправив каштановую прядь непослушных волос, уверенно добавил: ─ Сразу после экзаменов, ─ она ошарашено моргнула. ─ Блейз навёл меня на определённые мысли и… Короче, мы обговорили кое-какие формальности, и теперь, у меня есть коттедж в Сиднее.        ─ Но это ведь… Дом?!.. Я же… ─ сбивчиво протараторила Грейнджер, но, затем, задумчиво покусав нижнюю губу, резюмировала: ─ Большей глупости я не слышала никогда за всю свою жизнь, а я, напомню тебе, с первого курса дружу с Роном Уизли… Кроме всего прочего, как ты себе представляешь…        ─ Да плевать! Я хочу быть с тобой, Грейнджер, и, если честно, мне абсолютно неинтересна реакция моего отца, матери, твоего Святого Поттера, чёртова Волдеморта и даже самого Мерлина, ─ чмокнув в лоб, Малфой прижал её крепче к себе и, уже до боли привычно зарывшись пальцами в жёсткие кудри, прошептал: ─ Гермиона Джин Грейнджер…        ─ Нет! ─ мелко покачав головой, всхлипнула она.        ─ Не окажешь ли ты мне великую честь, ─ вновь не обратив внимания на причитания подолжил Драко, ─ согласившись стать моей супругой?        ─ Нет… — вскинув подбородок, Гермиона вновь покачала головой, — То есть… Не пойми меня не правильно… Я бы может быть и с радостью, но, ─ снова нервно затараторила она, ─ Ещё слишком рано… Мне ещё нет двадцати одного года… Мои родители будут в шоке… и… Да, и совсем непонятно, что будет завтра, а вдруг… И… Ч-что это? ─ мученически протянула она, с ужасом воззрившись на неземной красоты кольцо в бархатном футляре.        — Мерлин… Кольцо! А ты о чём подумала? О поясе верности?— совершенно невпопад иронично закатив глаза, попытался пошутить Малфой, ─ И честно говоря, считаю все твои доводы просто смешными. Вопрос не снят, Гермиона Джин.       Какое-то категорически неуместное озорство плескалось на дне серых радужек, а в расширенных зрачках почти осязаемо плясали свой дикий танец до боли знакомые своим безумием черти. Неужели, он снова решил пойти ва-банк в попытке переиграть гораздо более опытных соперников в самой что ни наесть грязной игре?        На силу оторвав взгляд от его гипнотизирующих глаз, Гермиона намеренно долго изучила носки своих школьных туфель, изо всех сил пытаясь рационально соображать, но в голову лезли только дикие в своей нелепости картинки, изображающие реакцию близких на её внезапно поменявшиеся жизненные планы. Вне сомнений, папа схватится за сердце, а мама только жалобно всхлипнет ─ ведь Гермиона неоднократно жаловалась родителям на мерзкого мальчишку Малфоя… Рон сразу же ринется в драку с виновником сомнительного «веселья», а Гарри лишь утвердится в своих подозрениях в том, что она, Гермиона ─ предательница… Только лишь потому, что позволила себе влюбиться в ненавистного её друзьям этого самого мерзкого мальчишку. Какая же она глупая…       Яркие лучи солнца ослепительно переливались в гранях обрамлённого белым золотом бриллианта, и Грейнджер, чувствуя, будто прямо сейчас просто умрёт от разрыва сердца здесь, за этими можжевеловыми кустами, молча смотрела на кольцо, нервно кусая губы и отчаянно не зная, что, чёрт подери, она должна ответить. ***       29 сентября 1998 года       Зал суда молчал. Угрожающе. Страшно.       Казалось, будто больше ни один из присутствующих не проронит и звука.       Может быть, это обстоятельство являлось бы самым лучшим представлявшихся сценариев.       Старательно игнорируя почти осязаемо чувствовавшееся жжение ошалело-удалённого взгляда Поттера из-за круглых очков и отупело-осоловелого — Уизли, Малфой смотрел только в сторону кафедры свидетелей и не мог оторваться, даже если б знал, что за этот страшный проступок ему грозила бы смертная казнь. Хотя, зрелище итак вызвало бы разрыв сердца у того Драко Малфоя, навсегда оставшегося за датой 2 мая 1998 года, но сегодня, он почти безучастно наблюдал, как, с силой вцепившись в края кафедры, Гермиона молча и практически с безумно-напускным интересом разглядывала дементоров, парящих под сводом потолка, бледные её щеки покрывали слёзы, а сухие губы неразборчиво шептали что-то.       Нет, конечно же, вариант внезапного помешательства Грейнджер не мог быть отвергнут окончательно, но Драко почему-то был уверен в том, что она просто ругает последними и самыми грязными словами себя, его, весь этот чёртов судебный процесс и зелье, заставившее вывернуть душу перед всеми этими людьми, явно не заслуживавшими никакого доверия.       Проглотив горький ком, вставший в горле при виде этой сцены, Малфой мельком покосился влево, туда, где в полном оцепенении и ожидании окончания истории, сидела в своём кресле мать. Казалось, она даже перестала дышать, и это напряжение Нарциссы не на шутку взволновало Драко и навело на внезапные выводы: либо она знает что-то, неизвестное ему, либо — снова провела мысленную параллель между Гермионой и той девчонкой, с которой когда-то не совсем удачно встречался Люциус…       Безнадёжно вздохнув, Малфой понял, что посредством разглядываний матери, он явно не добьётся решительно ничего, и поэтому, вновь перевёл взгляд на застывшую за кафедрой, вновь до одури напоминавшую Нарциссу Грейнджер, попутно успев посочувствовать томящимся за тяжёлыми дверями зала Суда репортёрам — несчастные люди, насильственно лишенные как совершенно сенсационного материала, так и баснословных гонораров за свой тщеславный труд.        — Мисс Грейнджер, — раздался учтивый голос Кингсли, вероломно вырвавший Драко из сумасшедших рассуждений с самим собой о чёртовой прессе. — Может быть, вам необходимо успокоительное? — осторожно поинтересовался Министр, быстро переглянувшись с важно кивнувшим секретарем.        — Благодарю, — хрипло пробормотала Гермиона, сделав большой глоток воды из стакана, — но, пожалуй, я откажусь…        — Хорошо. Тогда озвучьте нам ваш ответ, — проговорил Кингсли, коротко, но ожидаемо строго покоствшись на Малфоя-младшего, нервно вертевшегося в своём кресле.        — Неужели это так важно? — фыркнув, риторически уточнила Гермиона, обречённо взглянув на Министра Магии, но когда тот, помедлив секунду, кивнул, она всхлипнула и, опустив мокрые ресницы, просверлила глазами многострадальную крышку кафедры.       Малфой сначала восхищённо подумал о том, что Грейнджер старалась собраться с мыслями, чтобы хотя бы попытаться солгать, но, казалось, прошла как минимум вечность, прежде чем она вытерла предательски катившиеся по щекам слёзы и, подняв взгляд от своей кафедры, пробормотала:        — Я надела на палец треклятое кольцо и согласилась выйти за него и бежать из Британии, — Гермиона вновь захлебнулась слезами, а все в зале синхронно охнули, и даже Люциус, звякнув приковавшими его к креслу цепями, с какой-то жестокой иронией, написанной в выражении безумного лица, всплеснул руками. — Это было самой большой ошибкой в моей жизни…        — Нет! Нет! Господин Министр, она… Этого не могло... Она не могла! — грохнув кулаком по трибуне, взревел Уизел. Резко вскочив со своего места, он горько продолжил: — Сэр Брусвер, этот… Этот гад опоил её какой-то своей слизеринской дьявольщиной! — грубо дёрнув друга за рукав рубашки от чего раздался глухой треск ткани, Поттер на силу усадил друга обратно и, смущённо глянув в сторону судейской трибуны, буркнул:        — Прошу прощения, Ваша честь…        — Но Гермиона ведь не могла!!! — вновь безумно взвыл Уизли, но Поттер резко обернулся и тот внезапно быстро заткнулся.        Злорадная усмешка против воли всплыла на лицо, когда Малфой понял, что стажер Аврората и Герой Волшебного мира по совместительству, очевидно, незаметно пальнул в лучшего друга каким-то родственным Силенцио заклятием прямо посреди зала Визенгамота, а судя по почти такой-то же, но тщательно скрываемой ухмылке Кингсли — тот тоже заприметил этот запрещённый приём.       Цвет лица несчастного Визгли преобразится в зеленовато-бледный, что почти неосознанно навело Драко на одну, почему-то совсем не удивившую, но до крайности взбесившую мысль: этот рыжий, оставшийся на уровне одноклеточного придурок явно имел виды на Грейнджер. И очевидно, давно. Но, чёртову нищеброду не дано понять, что, сделай Малфой ей предложение или нет, Гермиона никогда даже и не посмотрела б в его сторону! Ведь так?       — Мистер Малфой, — произнёс Кингсли, когда зал, наконец успокоился после воплей рыжего дегенерата, — Принимая во внимание замечание мистера Уизли, я хотел бы ещё раз уточнить, — вновь подозрительно переглянувшись с секретарем, Министр продолжил: — Вы действительно никоим образом не воздействовали на мисс Грейнджер для того, чтобы получить её согласие?       В зале вновь начались раздражаюшие перешептывания, но Драко заметил, как Перси Уизли, пожав плечами пробормотал Кингсли на ухо что-то, очень похожее на слово «коллаборационизм*». Бросив взволнованный взгляд на, очевидно, так же как и он уловившую тихое замечание и не на шутку перепуганную этим Гермиону, Драко вцепился в подлокотники своего кресла, борясь с дикой, совершенно невыносимой болью, пронзившей голову. Наверное, действие Сыворотки Правды — он лишь на секунду подумал о том, чтобы соврать суду, сообщив о том, что наложил на Грейнджер Империус, тем самым сняв с неё абсолютно неправильное и незаслуженное обвинение секретаря.        — Нет, — процедил Малфой сквозь зубы, — всё это было целиком и полностью с её согласия… Прекратите это! — воскликнул он, схватившись за голову.        — Какие обязательства возлагает помолвка на мисс Грейнджер? — невозмутимо поинтересовался Министр.        — Никаких… — глухо отозвался Драко, чувствуя, как дикая боль отступает, — Обязательства касаются только меня, сэр…        — Отлично… — раздражённо буркнул Кингсли, стукнув судейским молотком, — Продолжение судебного разбирательства откладывается на завтра. Всем спасибо, — кивнув секретарю и стенографистке, Министр направился к выходу из зала.       Дементоры, кружась опускались всё ближе к подсудимым, и Малфой, с некоторым облегчением ждал возвращения в свою камеру, как вдруг:        — Куда-то собрался? — раздался голос с нотками сарказма.        — Поттер? — удивленно выдохнул Малфой, тот как-то странно ухмыльнулся и кивнул, проговорив:        — А ты ожидал кого-то ещё? Добрый день, миссис Малфой, — галантно чмокнув женскую ладонь, отозвался Гарри. — Вставай, нужно поговорить, — хмыкнул Поттер и, очевидно уловив взволнованный взгляд матери своего вечного оппонента, проговорил: — Не беспокойтесь, Нарцисса, ваш сын вернётся в Азкабан в целости и сохранности. _______ *Коллаборационизм (фр. collaboration — «сотрудничество») в юридической трактовке международного права — осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом, в его интересах и в ущерб своему государству. Термин чаще применяется в более узком смысле — как сотрудничество с оккупантами. В уголовном законодательстве подавляющего большинства стран мира факт коллаборационизма квалифицируется как преступление против своего государства, обычно трактуется, как государственная измена.