***
Спустя несколько минут, ребята шли по проселочной дороге, лишь изредка шепотом переговариваясь, поскольку на некотором расстоянии от них, очевидно, в том же направлении, шагал ещё один, видимо опаздывавший на мероприятие гость. Раздражённо поправив неизменно лезшую в глаза белокурую прядь, Блейз медленно оглянулся, и, злорадно подмигнув, ядовито заметил: — Кажется, я выбрал, кем будешь ты! — Да всё равно, лишь бы не невестой, — ожидаемо, не предвкушая ни малейшего шанса для положительного развития событий, пожал плечами Драко. Вероломность Забини иногда и впрямь зашкаливала, но в этот раз, он явно был в ударе: не известно, новый ли образ полоумной рейвенкловки придал ему абсолютного безрассудства или какое-то иное, совершенно сумасшедшее обстоятельство, но Малфой не успел среагировать, остановить или хотя бы постараться отговорить друга от подобной в высшей степени идиотской затеи. Красный луч оглушающего заклятия ударил в спину торопливо шагавшего к Норе парня, а Блейз, неторопливо подойдя к упавшему благодаря его собственной магии человеку, задумчиво пробормотал: — Похоже, я немного перестарался… — он резко взмахнул палочкой, и через мгновение, тело парня будто бы растворилось в воздухе*. — Ну, чего ты вылупился? — оглянувшись, ядовито процедил Забини. — Нужно спрятать его! Непередаваемое везение — явно слишком мягкое определение, чтобы описать ту подозрительно удивительную удачу, преследовавшую двоих друзей в это утро: на подходе к Норе не оказалось ни души, когда, оставшись не замеченными абсолютно никем, Забини с Малфоем перенесли оглушенного парня, посредством заклятия Мобиликорпус, в ближайшие кусты. Если быть честным, Драко и впрямь восхитился другом: ему самому в разных ситуациях всегда не доставало именно решительности, которой с лихвой хватало в характере Блейза. И, как ни странно, именно в тот момент, когда тело бесчувственного парня мягко опустилось на траву, Малфой вдруг осознал всю гениальность плана Джинни Уизли: стань Забини кем угодно другим, а не Луной, то его могли раскрыть в два счёта. Но при настоящем раскладе, соверши Забини любую, даже самую несусветную глупость — ему всё спишут, ввиду особенностей поведения Лавгуд. Жаль только, что самому Драко, похоже, придется не в пример сложнее… — Чёрт! — рыкнул Забини, резко отдёрнув руку.— Меня цапнула какая-то тварь! — Не ори, блин! — шикнул Малфой, быстро осмотрев окровавленный палец друга. — Садовый гном… — резюмировал он и, взмахнув палочкой, шепнул: — Вулнера Санитур. — Не слишком-то ты силен в целительстве, — проворчал Забини, всё ещё глядя на укус, вопреки примененному медицинскому заклятию, так и не сросшийся. — Но времени у нас уже нет… так что, — он взглядом указал на лежащего на земле парня. Позаимствовав пару чёрных курчавых волос у оглушенного, Малфой бросил их внутрь своей фляги с оборотным зельем и, выждав минуту, пока с поверхности сойдет бледно-жёлтая пена, впервые в жизни попробовал варево на вкус. — Какая гадость, — поморщившись, заключил он, глянув на кисти собственных рук, пальцы которых немного укоротились, а кожа — потихоньку меняла оттенок на более смуглый. — Чёрт, Блейз, почему ты не сказал, как это больно?! — мученически прохрипел Драко, согнувшись пополам, от страшного ощущения, будто бы все кости разом рассыпаются в порошок. — Хотел сделать тебе сюрприз, — едко отозвался Забини, но затем, когда друг, наконец, выпрямился, полностью закончив своё перевоплощение, присвистнул и одобрительно заключил: — Ну вот, видишь, даже одежду менять не пришлось… Так, — суетливо накрыв бесчувственного парня мантией-невидимкой, он строго проговорил: — Пора выдвигаться. И прошу тебя, Малфой, веди себя, как Виктор Крам, а не как слизеринский идиот, иначе нас вычислят, не успеешь и глазом моргнуть! Фыркнув, Забини важно поднял подбородок и, выбравшись из кустов, вальяжно пошагал к калитке забора, за которым слышалась музыка и множество голосов сливались в сплошную беззаботную какофонию. Проводив друга взглядом, Драко задумчиво покосился в то место, где под мантией лежал ловец Сборной команды Болгарии по квиддичу, и тихо произнеся: — Если бы я только знал, как вы себя ведёте, мистер Крам… — отправился вслед за Блейзом. _______ *Забини применил дезиллюминационные чары. К сожалению, автор не нашла названия заклятия, вызывающего подобный эффект. В каноне также не упоминается точная формула. Возможно, было использовано заклинание Эванеско, скрывающее предметы.***
Когда Малфой согласился на сумасшедшую авантюру Забини, то почему-то не ожидал, что будет так поражен убранством банкета, и из головы даже вылетело предположение о том, что в свадьбу, должно быть, вложилась по большей части семья Делакур, в тот момент, когда краем глаза он увидел мистера и миссис Уизли, выглядевших совершенно счастливыми и даже одетыми вполне в духе светского бомонда. Приветливость старших Уизли резко контрастировала с холодной надменностью, которую Драко привык видеть на приёмах, устраиваемых его родителями, и почему-то, непосредственная манера Молли с Артуром импонировала ему не в пример больше. Схватив с подноса, проплывшего мимо официанта фужер шампанского, с целью избавиться от категорически не уместных для наследника древнего чистокровного рода мыслей, Малфой попытался найти среди суетящихся гостей Грейнджер, но из знакомых лиц заметил лишь Хагрида, громогласно извинявшегося за переломанный несколько минут назад добрый десяток стульев, напоминавших теперь причудливо погнутые, сваленные в кучу золочёные спички, близнецов Уизли, один из которых, кажется, Фред флиртовал с одной из симпатичных девчонок, быстро щебетавших что-то на французском и нервно озиравшегося по сторонам идиота-Ронни в компании неизвестного рыжего парня. Чёрт возьми, более неуютно Драко не чувствовал себя ещё ни разу в жизни, ведь как ни крути, но он, долбанный Пожиратель Смерти — абсолютно чужой как для всех этих людей, так и для всего этого праздника жизни, а вот Забини, определённо, ощущал себя «в своей тарелке». Приятель великолепно играл свою роль и, как ни странно, догадался использовать свой укушенный гномом палец, счастливо продемонстрировав его «папочке» Ксенофилиусу Лавгуду, который ласково ответил своей «дочери», что это обстоятельство, способное привести в ужас любого нормального родителя, совсем не прискорбно, напротив — укус грязной твари способен открыть какие-то скрытые и совершенно невероятные способности. — А ты хорошо выглядишь! — донёсся до слуха гипертрофировано елейный голос проходившего мимо Визгли. — И ведь вечно этот удивлённый тон, Рональд! — язвительно отозвался второй, девичий голос, от звука которого по спине Малфоя поползли предательские мурашки, и он поспешно отвернулся к столику с лёгкими закусками. Раздался какой-то грохот, а затем, спустя секунду, слух буквально резануло возгласом: — Виктор! Миг; второй — сжимая чёртов фужер с шампанским, Драко оглянулся и, наскоро состряпав удивлённое выражение на лице Крама, коротко кивнул Грейнджер вместо приветствия. Задним умом, он уже понял, и даже успел врезать себе миллион подзатыльников за фатальный, почти непростительный их с Забини просчёт: Виктор Крам приглашал Гермиону на Святочный бал во время Турнира трех Волшебников, и её желание пообщаться было вполне естественным. Только вот в планы Малфоя не входили праздные беседы. Подняв с пола ту самую бисерную сумочку, которая выпала из её рук с таким оглушительным грохотом, Грейнджер преодолела расстояние между ними и совершенно внезапно обняла Драко, взволнованно протараторив: — А я и не знала, что ты… Господи!.. Как ты? Вдохнув аромат её волос, Малфой понял, что ответить он не сможет. Более того, заметив, как щёки Гермионы налились ярким румянцем, он чувствовал, как сердце замерло где-то в районе горла, а язык намертво примёрз к нёбу, заставляя лишь безмолвно молиться Мерлину, чтобы кто-нибудь увел её отсюда. Потому что ещё всего секунда — и он попросту сорвется и, наплевав на собравшихся, вновь притянет её к себе, чтобы целовать без разбору щёки, губы, лоб — все её красивое лицо, а затем, украдёт и спрячет её подальше от войны, чёртова Уизли и от всего остального мира. Руки неосознанно дёрнулись, чтобы осуществить сумасшедшее желание, но, слава всем богам, Рон, видимо заметивший, что подруга не идёт вслед за ним, вернулся и, воинственно воззрившись Драко прямо в глаза, гораздо громче, чем следовало спросил: — Как это ты здесь оказался? На полном автомате Малфой достал из кармана своего пиджака приглашение и отдал Рону, который, изобразив, что не верит ни одной букве в тексте, вновь угрюмо просверлил его взглядом. — Флер пригласила, — приподняв брови, буднично ответил Драко, злорадно заметив, как заалели уши Уизли, что было явным признаком — дегенерат злился. Подоспевший к ним неизвестный рыжий парень наградил Рона предостерегающим взглядом, а затем, видимо в желании немного разрядить напряжённую обстановку, протянул Малфою руку и, дружелюбно представившись: — Барни*, — преувеличенно вежливо пожал ладонь. — Виктор, — с досадой проводив взглядом увлекаемую Уизли Гермиону, кивнул Драко. — Твой друг, кажется, не совсем обрадовался моему присутствию? — красноречиво посмотрев на рыжие кудри собеседника, он предположил: — Или он родственник? — Двоюродный брат, — пожал плечами Барни. — Пора рассаживаться, — проинформировал он, указав в дальний угол танцевального настила, а сам, пошагал в противоположную сторону к Уизли, по-хозяйски севшего рядом с Гермионой, за тот же столик, где, бесстыже и жадно разглядывая свою рыжую мечту, пил шампанское Блейз, под личиной Луны Лавгуд. Оказавшись в полной изоляции от девушки, ради которой, собственно, и решился на всё это безумство, Малфой понял две вещи сразу: во первых, Визгли бесит его сегодня даже больше, чем обычно; и во-вторых: мягко говоря, пожилые женщины явно выводят его из себя быстрее чёртова рыжего кретина. Одна из представителей, с позволения сказать, старшего поколения, сидела за соседним столиком и, не скрываясь, стервозно сверлила Драко своими по-старчески мутными глазами, сварливо бубня что-то о своей замечательной диадеме, без которой, естественно, невеста выглядела бы совершенно непотребно, да и вообще, вся свадьба пошла б псу под хвост. — Какие же тощие лодыжки у этой маглы! — проскрипела старуха**, бесцеремонно опустившись на соседний стул. — Простите? — только из уважения к её почтенному возрасту, но не от интереса к беседе, переспросил Драко. — Я говорю, что у той маглы, — женщина кивнула в противоположную сторону танцпола, — которая сидит рядом с моим внучатым племянником, самые уродливые лодыжки, что мне приходилось видеть. А я, поверьте, молодой человек, повидала очень многое за свою долгую жизнь… Но таких лодыжек… _______ *Сноска специально для забывчивых и тех, кто не читал книгу Гарри Поттер и ДС. Этот рыжий парень, Барни, на самом деле Гарри под ударной дозой оборотного зелья. **Эта старуха — тётушка Мюриэль. Рон всегда отзывался о ней, как о самом сварливом существе во вселенной и, соответственно, увёл Гермиону подальше от «милой» старушки, а Гарри, по иронии судьбы, так же решил отсадить Крама, как раздражителя друга, в ту же сторону.***
Несмотря на все вбитые с детства предрассудки, касающиеся семейства Уизли, Малфою пришлось признать, что свадьба получилась поистине красивой. И наверное, он хотел бы отпраздновать собственную свадьбу именно таким образом — с искренней теплотой и добротой, интуитивно чувствующейся в воздухе, нежели так, как принято в кругах высшей аристократии волшебного сообщества. Если, конечно, удастся выжить и, что не менее сложно, вымолить прощения Грейнджер. Когда погасли искры от двух фениксов, наколдованных работником министерства, объявившим Билла и Флер мужем и женой, Драко бросил тоскливый взгляд в сторону интересующей его больше всего веселой компании и, заметив, что Блейз, кружась в каком-то совершенно безумном танце, отправился на танцпол, освободив место за столиком, решил подсесть к оставшимся. Улыбку с лица Уизли как ветром сдуло, когда Драко опустился рядом с Гермионой. Гневно покосившись в сторону раздражителя, Рон грубо схватил её за запястье, угрюмо буркнув: — Пойдём, потанцуем. С досадой проводив взглядом опустившую плечи Грейнджер, обречённо поплёвшуюся вслед за нищим псом, Малфой коротко осведомился: — А они, что, теперь вместе? — Наверное… Типа того, — пожав плечами, отозвался Барни. Вновь ненавидяще прошив взглядом спину чёртова Визгли, неуклюже наступившего на ногу Гермионе именно в этот момент, Драко сжал челюсть, чтобы не брякнуть что-то, способное выдать его личность, но кровь предательски горячо прилила к лицу, а сердце буквально вырывалось из груди. Ведь такого попросту не может быть! Гениальная умница Грейнджер не могла выбрать в качестве спутника жизни тупого дегенерата, так? — А кто этот человек? — скорее для того, чтобы отвлечься от приступа сильнейшей ревности, сквозь зубы процедил Малфой, неопредёленно кивнув в сторону толпы танцующих. — О, это Ксено Лавгуд, — доброжелательно усмехнулся Барни, — он немного странный, но… — По-моему, он опасен, — безапелляционно заключил Драко, искренне считая, что по этому человеку давным-давно плачет палата для особо буйных в больнице имени святого Мунго. — Разве ты не заметил, что за знак на его медальоне? — Барни потупился, заторможенно покачав головой. — Это знак Гриндевальда. Того самого, что терроризировал Европу всю первую половину двадцатого века. — Мне кажется, ты преувеличиваешь, — задумчиво протянул Барни, неловко потерев лоб, чем напомнил Малфою характерный жест Поттера, но затем, кузен Уизли улыбнулся и, вновь указав в сторону танцпола, проговорил: — Посмотри, это его дочь. Проследив взгляд Барни, Драко заметил Забини, который кружился теперь в своём безумном танце вокруг Джинни Уизли, словно окончательно сбрендивший от сладкого запаха нектара шмель над кустовой розой. Постаравшись не заржать в голос над всем этим совершенно дурным спектаклем, устроенным его, с позволения сказать, лучшим другом, очевидно, почувствовавшим полную безнаказанность своих поступков, Малфой сдавленно осведомился: — А что это она делает? — Думаю, пытается выгнать мозгошмыга, — буднично ответил Барни, а Драко снова восхитился Забини: тот так вжился в роль Полоумной Лавгуд, что ни у кого из присутствующих в голове даже и мысли не закралось, что перед ними совсем не она. — По крайней мере, очень похоже, — хмыкнул Барни. — А она и впрямь очень красива, — вздохнул Малфой, указав в сторону, танцующих Грейнджер с Уизли, но Барни, почему-то в миг посерьёзнев, с плохо скрываемой ревностью отрезал: — Это Джинни. И у неё тоже есть поклонник. Ревнивый такой. И очень сильный. — О, это ещё одна кузина? — хмыкнув, Драко поднялся из-за стола и, глотнув шампанского из фужера, преувеличено скорбно пробормотал: — Какой смысл быть всемирно известным игроком в квиддич, если всех красивых девушек уже разобрали?..***
Кузен Барни оказался ещё более странным, чем вся семейка Уизли в целом: когда Малфой вытянул волшебную палочку из внутреннего кармана своего пиджака, чтобы подозвать официанта с шампанским, этот рыжий парень принялся лепетать что-то о Григоровиче и о том, что якобы он, Григорович, изготовил его, Драко, палочку. Благо, Малфой вовремя сориентировался и, вспомнив, что он — Виктор Крам, в противном случае, его ждало бы неминуемое разоблачение, прогнал сумасшедшему кузену столько несусветной чуши, количества, как и качества которой, должно быть, хватит тому до конца жизни. — Виктор! — раздалось прямо за спиной, и все мысли о наследственных умственных отклонениях в семействе Уизли тотчас вылетели из головы. Медленно обернувшись, Драко встретился с самыми любимыми карими глазами Гермионы Грейнджер. Во второй раз за этот день, Малфой чувствовал, будто падает вниз с огромной высоты. Словно кто-то неизменно пытается заставить его совершить очередной самый страшный в его жизни поступок. Хотя, если быть честным, что может быть хуже того, что он итак натворил? — Может быть, потанцуем? — дёрнув уголком губ в подобии смущённой улыбки, выдохнула Грейнджер. Лёгкое прикосновение её пальцев к левому предплечью вернуло в реальность и заставило задуматься о трусливом бегстве: Малфой не мог позволить себе прикоснуться к ней, не говоря уж о танцах. Тем более медленных. И неизвестно, взгляд ли её карих глаз, полных искренней теплоты к Виктору, чёрт-его-дери, Краму, или первые ноты красивой мелодии, той самой, под которую они когда-то танцевали на балконе Хогвартса под россыпью звёзд, заставили Драко глупо улыбнуться и брякнуть: — Конечно.