***
— Что такое? — растеряно произнёс Люциус, отворив резные двери каминного зала. Солнечный свет после полумрака коридора резанул по глазам, и Драко не нужно было слышать пояснения. Он итак видел... Нет, сначала буквально почувствовал, что она здесь. Грейнджер здесь. А когда надоедливые блики наконец перестали мучить зрение — разглядел все в мельчайших, чёрт подери, деталях... И эта ужасающая сцена не требовала лишних комментариев: связанные спина к спине Уизли и Гермиона, не оставляли сомнений в том, кем является третий, почти неузнаваемый пленник. — Они говорят, что поймали Поттера, — холодно отозвалась Нарцисса. — Драко, — тот нервно вздрогнул, опасливо покосившись на мать, — подойди. Нарочито неспешно двинувшись в сторону пленников, Драко судорожно думал, стараясь не обращать внимание на собственное сердце, норовившее пробить грудную клетку, каким дьявольским образом теперь помочь им. Ей. Грейнджер. Ведь если выяснится её личность, то... То и его, Малфоя, жизнь закончится, так, чёрт возьми, и не начавшись! Раздувшееся будто от десятка укусов диких ос лицо Поттера было почти неузнаваемо, однако, внимание Драко привлёк Фенрир Сивый, плотоядно пялившийся в сторону Гермионы. От ненависти к этому грязному существу свело лёгкие! Мерлин, похоже, чёртов оборотень был уверен, будто Грейнджер достанется ему на ужин... Не дождётся, сукин сын! Кисти рук вновь сжались в кулаки, а желание выхватить волшебную палочку и хотя бы оглушить чёртова зверя почти убивало. — Ну что скажете? — мерзко проскрежетал Сивый. Ядовитый ответ застыл на языке, когда Драко ощутил на себе прожигающий взгляд карих глаз Гермионы... Он осторожно покосился в её сторону, чтобы дать понять: все усилия для их спасения будут предприняты. Однако, она отвернулась в сторону окна, и причины, сподвигнувшие на подобные открыто враждебные действия, лежали на самой поверхности... Должно быть, Грейнджер решила, будто именно он и подстроил её внезапную встречу с Люциусом. Только вот путей к исправлению положения Малфой отчаянно не видел, как, должно быть, и она — Ну что, Драко? — вырвав сына из напряжённых размышлений, жадно спросил Люциус. — Это он? Это Гарри Поттер? — Нет, — изо всех сил изобразив задумчивость, отозвался Малфой. Сердце стучало где-то в районе горла: Мерлин, а что было бы, не лишись отец отрезка памяти? — Кажется, не он, — коротко мазнув взглядом по распухшему лицу вечного школьного оппонента, констатировал Драко и понадеялся, что ему поверят с первого раза: глупо отрицать, заколдовали Поттера на славу. И Малфой наверняка знал, кто. Уголок губ неосознанно дрогнул, когда в мыслях вспыхнуло восхищение Грейнджер. Только она и могла додуматься до применения Жалящего заклятия в самой, что ни на есть, критической ситуации! По крайней мере, он, Малфой, точно бы не сообразил. — Да ты посмотри хорошенько! — такой встревоженности в голосе отца Драко не слышал ещё никогда. — Сынок, если мы передадим Поттера в руки Тёмного лорда, то нам всё простят и... — Давайте-ка не будем забывать, кто на самом деле поймал Поттера, а, мистер Малфой? — угрожающе ощерился Сивый. — Конечно-конечно! — нетерпеливо отмахнулся Люциус и сам приблизился к пленнику. За круглыми линзами очков, в узких щёлках, мало напоминавших глаза Поттера мелькнула настоящая мольба. Безысходность стала ещё более ощутимой, ведь почему-то Драко надеялся, что у Избранного имелся план «Б», предназначенный именно для таких случаев, однако теперь выходило, что от него, Малфоя, и зависела жизнь Поттера. Наверное, он долго смеялся бы, окажись обстоятельства менее похожими на совершенно патовую западню, однако сейчас, жизнь Гермионы так же висела на волоске. И её руки... Похоже, егеря не церемонились с ней так же, как и с другими, перетянув тонкие запястья до синевы, так, что теперь на бледной коже, очевидно, надолго останутся багровые гематомы... Мерлин, о чем он думает?! Синяки какие-то... — Что вы с ним сделали? — возмущённо осведомился Люциус у Сивого. — Почему он в таком ужасающем состоянии? — Это не мы! — На мой взгляд, похоже на Жалящее Заклятие, — задумчиво протянул старший Малфой, оглядывая лоб Гарри. А Драко оставалось только молиться всем богам, имена которых только нашлись в не желавшей соображать голове, чтобы отец не заметил шрама. Что случится, если молитвы не будут услышаны, он даже представлять не хотел, ведь это значило бы попросту убить себя на месте. — Здесь что-то виднеется, — констатировал Люциус, а Драко чуть не задохнулся от очередного за последние пять минут приступа паники. — Драко, иди сюда! Посмотри... Это ведь шрам! Как считаешь? Он мысленно проклял дьявольскую дотошность отца, себя за чёртову неубедительность и, в конечном итоге, Поттера за его долбанный шрам! И, конечно, все эти идиотские причитания больше не значили ровным счётом ничего, потому что Драко почувствовал пристальный взгляд Гермионы, и паника испарилась. Наверное, Грейнджер ожидала от него большего, но на деле получилось: — Н-не знаю... — Малфой-младший отошёл от пленника на шаг, изо всех сил стараясь скрыть от отца бьющую изнутри дрожь. — По-моему, это не Поттер, папа... Не похож! С минуту отец прожигал его разочарованным взглядом. Можно подумать, это он, Драко, виноват в том, что Поттер и впрямь был неузнаваем? И наверное, этот спектакль продолжался ещё пару вечностей к ряду, если б со стороны камина не прозвучало холодное: — Мы должны знать наверняка, Люциус! Мысленно Малфой-младший возблагодарил всех обитателей небес за свою замечательную, знающую, а, может, попросту точно чувствующую, когда необходимо вмешаться мать. — Нужно убедиться, прежде, чем вызывать Тёмного лорда! — раздражённо произнесла Нарцисса. — Эти люди говорят, будто принесли его палочку, — добавила мать, действительно разглядывая какую-то неизвестную палочку, — однако она совсем не соответствует описанию Оливандера. Что, если это ошибка, и мы зря побеспокоим Тёмного лорда?.. Ты ведь помнишь, что случилось с Долоховым и Роули? — А грязнокровка? — рыкнул Сивый. Лёгкие сковало судорогой от чёртова страха. Почему это долбанное животное не могло промолчать? Как же глупо!.. Конечно наивностью было полагать, будто о Грейнджер попросту забыли, но надежда ведь умирает последней, так? И, казалось, время остановилось... Когда Сивый грубо повернул связанных пленников. Поттер чуть не шлепнулся, а Гермиона оказалась прямо под исполинской хрустальной люстрой. Снова лицом к лицу с Люциусом... — Постойте, — резким тоном произнесла Нарцисса. — Да! Она была в ателье мадам Малкин вместе с Поттером... Кажется, я видела её колдографию в Пророке. Смотри, Драко, это Грейнджер? Конечно она! Мерлин, а ещё она его, Драко, невеста! Познакомьтесь, чёрт подери! Он коротко покосился на мать, и, видимо, отчаяние, ревевшее в груди, как смертельно раненый зверь, скрыть не удалось. Нарцисса вновь побледнела и, на мгновение прикоснувшись к приоткрытым губам, качнула головой. Должно быть, она поняла, посредством своей сверхъестественной интуиции, что совершила самый ужасный поступок, а, может, прочитала мысли — все это уже было неважно. Потому что Драко чувствовал, как жизнь медленно уходит из тела... Все кончено. — Не знаю я! — изобразив интонацию капризного ребёнка, ответил Малфой. — Может и она, — он сделал шаг вперёд, и Грейнджер мгновенно опалила его переносицу ледяным, полным ярости и дикой неприязни взглядом. — Нет, это совсем другая девушка.... Грейнджер, она... — А это мальчишка Уизли! — уже не слыша слова сына, торжественно воскликнул Люциус, подойдя к Рону. — Это они! Друзья Поттера! Драко, взгляни, это действительно сын Артура Уизли? Как его там?.. — Рон... — на полном автомате выпалил Малфой. — Не знаю... Может, и он. Нужно было быть окончательным кретином, чтобы не узнать Визгли! И Драко приложил массу усилий, чтобы отец, прожигавший его глазами так, будто всерьёз сомневался в душевном здоровье собственного сына (ведь одного взгляда на отпрыска Молли и Артура достаточно, чтобы безошибочно определить их семейную принадлежность), хоть немного поверил ему. — Нет, папа, — проследив, как по веснушчатому виску Уизли сбежала крупная капля пота, пробормотал Драко. Неужели, даже дегенераты способны бояться? — Это не Рон Уизли... Малфой вздрогнул, когда за двойными дверями, украшенными резьбой, послышался стук каблуков. Чёрт подери! Если кто-то и думал, что ситуация не может принять ещё более паршивый оборот, то он, очевидно, ошибся, потому что в следующий миг двери со стуком распахнулись, а потом раздался грудной женский голос: — Что здесь происходит? В чём дело, Цисси? В наэлектризованном до предела воздухе повисла мёртвая тишина, к которой, казалось, можно было прикоснуться. Сердце рухнуло в пятки, и Малфой мог поклясться, что слышал звон сердца Грейнджер. Буквально спинным мозгом, Драко ощутил, как перепугался Поттер, и даже Люциус, каким бы беспощадным он ни был, напрягся при виде безумной свояченицы... Ведь с Беллатрисой Лестрейндж шутки плохи. Всегда были. Тётка медленно обошла пленников по кругу и встала справа от Гарри, глядя на Гермиону из под тяжёлых век. Секунда показалась Драко вечностью, и если б не присутствие родителей, чёртовых егерей и, конечно же, Грейнджер, от отчаяния он разрыдался бы, как маленькая дурная девчонка. — Это же та самая грязнокровка! — вполголоса проговорила Беллатриса. — Это Грейнджер? — Да, да! Грейнджер! — восторженно откликнулся Люциус. — А рядом с ней, похоже, Поттер! Гарри Поттер и его друзья попались, наконец! — Поттер?! — взвизгнула Беллатриса и отшатнулась на шаг, чтобы получше рассмотреть Гарри. А Драко лишь с беспомощным сожалением глянул из-за плеча тётки в карие глаза Гермионы. Потому что он ошибся. В мире есть то, что помешало ему спасти её... Кто он против сумасшедшей Беллатрисы? И теперь... Он не сможет сделать для неё, Грейнджер, ровным счётом ничего...ГЛАВА 15. Часть 1
1 октября 2017 г. в 04:10
5 апреля 1998 года
Убедившись, что Блейз исчез во всполохах изумрудного пламени, Драко успел предположить, что друг по прибытии в Хогвартс, скорее всего, поднимет нехилую панику!
Что, честно говоря, — совсем не удивило бы.
Ещё бы! Будь Малфой до сих пор студентом, то, узнай он, что Надежда-Всего-Волшебного-Мира-Поттер попался-таки в лапы Пожирателей, паниковал бы, наверное, во сто крат хуже.
Даже если в его жизни не было бы Грейнджер, или, как в случае Забини — девчонки Уизли... Даже при подобном раскладе, единственным желанием Драко было бы трусливо и по-детски спрятаться под юбку собственной матери, которая, по крайней мере, постарается защитить.
Однако сейчас паника — совершенно излишнее мероприятие! Ещё ничего неизвестно, да и, холодно проанализировав ситуацию, Малфой пришёл к выводу, что произошедшее за последние пятнадцать минут — всего лишь череда никак друг с другом не связанных совпадений.
По крайней мере, в эту душеспасительную гипотезу очень хотелось верить.
Тупицы-егеря, в силу полного отсутствия маломальского интеллекта, должно быть, приволокли в поместье очередных бродяг, а таинственно пропавшая волшебная палочка могла закатиться в любую из щелей, в изобилии присутствующих в древнем особняке, и галеон...
С этим сложнее, однако он, Драко, мог сам же по чистой случайности сдвинуть монету!
Какие ещё аргументы?
Поттер неуловим.
Точка.
Сколько раз он ускользал от Пожирателей и даже от самого лорда Волдеморта? Наверное, все заинтересованные лица уже попросту сбились со счёта.
К тому же, Грейнджер просила не волноваться о ней, так?
Внутренний голос шепнул: «Конечно!» — и Драко, уверенно кивнув мысленному советчику, повернул дверную ручку, а после, когда петли еле слышно скрипнули, нос к носу встретился с отцом.
Почему-то это столкновение совсем не удивило, и даже странная, отдалённо напоминающая виноватую улыбку гримаса ничуть не насторожила.
Это ведь Люциус!
Он мог вновь возомнить себя хозяином этого паршивого поместья и снова прогуливаться по многочисленным коридорам, в поисках очередных промахов домовых эльфов. Которые, кстати, теперь не подчинялись ему, или внимали идиотским приказам в пол уха.
И даже мысленный вопрос: почему, собственно, отец не бежит вниз, в каминный зал, чтобы хоть чуть-чуть разнообразить свой скучный досуг — так ничего и не задел в душе. Не вызвал даже малейшего подозрения!
Почти дойдя до поворота, скрывавшего за собой проход на парадную лестницу, Драко вздрогнул, услышав до оцепенения учтивое:
— Я позаимствовал твою палочку, сынок.
Относительно статичный до этого мир покачнулся, в глазах внезапно потемнело, а сердце слабо трепыхнулось в обледеневшей изнутри груди.
И уверенность в том, что все странные сегодняшние события — лишь вереница глупых совпадений — рухнула всего за долю секунды.
Ему, Малфою, показалось...
Мерлин, пожалуйста, пусть это будет ночным кошмаром!
...Что Люциус имеет вполне определённое отношение к приведённым в поместье людям. Вернее, к их насильственному, вне сомнения, удержанию.
— Что? — насилу выдавил Драко, резко обернувшись. — Прости... Я не расслышал, что ты сделал, папа?
Он врал.
Дерзко, но абсолютно беспомощно.
Конечно же, проблем со слухом Драко не испытывал никогда, и отец, естественно, в миг раскусив причины внезапного приступа глухоты, едва заметно ухмыльнулся, протянув волшебную палочку.
И глянув на свою волшебную палочку, Малфой почувствовал острую необходимость переломать каждую, даже самую мелкую кость в отцовской руке в нескольких местах. И с особой жестокостью.
Плевать, что после он пожалеет!
Хотелось пытать Люциуса. До сумасшествия. До смерти! Ведь теперь, даже не вдаваясь в подробности, Драко полностью уверился, кого тот, пусть и силами идиотов-егерей, приволок в мэнор.
— Какого чёрта ты забыл в моей комнате? — выдернув свою палочку из пальцев отца, грубо осведомился Малфой. Скорее для того, чтобы Люциус не заметил дикую, бившую его дрожь.
— Я всё ещё хозяин этого дома, — холодные глаза отца воинственно сверкнули, и, подойдя к сыну почти вплотную, Люциус, внешне спокойно напомнил: — Могу заходить в любое помещение и брать всё, что мне заблагорассудится.
Холодный тон отца заставил и без того мелко трясущиеся кисти рук сжаться в кулаки. Малфой-младший почувствовал буквально физическую боль от вида исказившей губы Люциуса кривой усмешки. Вне сомнений, ему и впрямь было весело наблюдать подобную реакцию единственного сына на прозвучавшие слова.
— Даже фальшивые деньги, — подчёркнуто буднично продолжил Люциус, а затем, всего секунду помедлив, вкрадчиво добавил: — Ума не приложу, зачем тебе понадобилось лепреконское золото, да ещё и с посланиями от сомнительных лиц, а, Драко?
Язык примёрз к небу.
Вот и всё.
Намерено долго изучив высокий свод потолка, Малфой скромно пожелал, чтобы вековые плиты, не выдержав тяжести его взгляда, обрушились, погребя под собой их.
Его и отца.
Чтобы не видеть, не слышать и не чувствовать больше ничего, кроме вечной темноты и вечного же покоя загробного мира.
Умереть. Просто и нелепо.
Потому что последние остававшиеся ещё капли бесполезной надежды на глупые совпадения разбились о признание Люциуса, а мысли, не вызывавшие в душе ничего, кроме удушающего страха, судорожно и абсолютно хаотично метались в голове, подобно рою диких пчёл.
Пальцы совершенно самостоятельно намертво сжали древко волшебной палочки, а в следующий миг, палочка уже была нацелена в лоб Люциуса.
— Что ты делаешь, Драко? — казалось, совсем не озадачившись, бесстрастно уточнил отец.
Если б он знал!..
Если бы Малфой только мог ответить, то, наверное, зажатая в руке палочка не дрожала бы, выдавая чёртов когнитивный диссонанс ужасающих масштабов, происходивший с ним прямо в эту секунду...
Люциус едва сдерживал веселье.
И если б только в венах не бурлила чистая ярость, то Драко понял бы отца: тот окончательно утвердился с выводом, что его сын — гораздо большее ничтожество, чем когда-либо предполагалось. Ведь волшебник, назвавшийся Пожирателем смерти не преминул бы возможностью атаковать безоружного человека! Пусть даже этот беззащитный визави, по какой-то глупой случайности, является его отцом.
— Где она? — сквозь зубы процедил Драко, вновь дав отцу повод повеселиться: Люциус скорчил удивление на своём надменном лице.
Неужели все в этом долбанном мире исполняют какие-то идиотские роли, повинуясь неизвестному, но умелому кукловоду? И если он, Драко, всё же ошибается, то почему происходящее так напоминает самый паршивый в мире спектакль в театре долбанного абсурда?
— Грейнджер... — обожгло губы, а глаза отца всего на миг, однако вполне искренне, округлились. — Где Грейнджер?! — прорычал Драко.— Отвечай! Иначе, чёрт!.. Иначе, я убью тебя!
— Там, где и положено быть грязнокровке, — внешне ничуть не вняв угрозе, пожал плечами Люциус.
Миг; второй — и отец рассмеялся.
Издевательски. В голос.
Если у него и оставались ещё сомнения в мотивах, движущих Драко, то теперь — все маски сброшены.
И, вопреки всему, Малфой-младший, как бы ни хотел, не почувствовал даже капли стыда или вины перед семьей. Глаза застилала только ярость. Только желание отомстить отцу.
— Ненавижу! — жестоко выплюнул Драко, смело глядя во всё ещё выражавшие злорадство глаза. — Как же я ненавижу тебя! Ты виноват во всём, что...
— Глупец! — Люциус надменно усмехнулся. — Я спасаю твою шкуру! А ты... — он преувеличенно оскорбленно покачал головой. — Ты — просто неблагодарное отродье!
— Не верю, что подобный лицемерный слизень, как ты, может быть моим отцом, — с омерзением отчеканил Драко, всего на миг опустив палочку, и стало жаль...
Дико жаль себя, жаль свою чёртову жизнь, единственным светлым пятном в которой всегда была и останется Грейнджер.
— Мерлин, что же ты натворил, папа?! — истерически вскрикнул он.
Хлесткая, больная пощечина в секунду отрезвила сознание, а хриплое:
— Щенок! — стало детонатором для нового взрыва жгучей ненависти. — Ты был рождён, чтобы постоянно позорить мою фамилию! — Люциус сделал молниеносное движение рукой, чтобы отнять у сына последнее преимущество перед собой, но Драко оказался проворнее: перехватив палочку крепче, вновь направил её в лицо отцу. — Что, чёрт подери, у тебя с этой грязнокровкой? — злобно гаркнул Люциус.
Прямой вопрос ударил больнее недавней пощечины, и Драко понял: пути назад нет...
Либо, в который уже раз, он докажет отцу свою чёртову мягкотелость, либо — наконец-то покажет преимущество.
Малфои не сдаются, так?
— Я люблю её, — почти с гордостью сообщил Драко, а Люциус сбивчиво вдохнул. Ещё бы! Любой другой отец благородного семейства в миг умер бы, узнай он подобные новости. — И ещё: не думай, будто есть в мире хоть что-то, способное помешать мне спасти Грейнджер!
Упрямые губы отца дрогнули, видимо, он намеревался разочаровать Драко, однако тот продолжил:
— И первое, что я сделаю прямо сейчас, — Малфой помедлил, наскоро расценив в уме правильность уже принятого, однако изрядно трусливого решения. — Обливиэйт, — шепнул он, и из палочки вырвался луч, на мгновение осветивший коридор фиолетовым цветом. — Ты был весь день в поместье и скучал, как обычно. И то, что егеря приволокли сюда каких-то бродяг для тебя сюрприз, верно?
— Конечно! А что, в мэнор кого-то привели? — растерянно моргнув, уточнил Люциус.
— Пойдём, посмотрим, — пожал плечами Драко, торопливо пошагав к лестнице.
Нет.
Он, Малфой, не чувствовал ни капли вины, и уж тем более в голове не родилось ни одной, даже самой крошечной мысли, хоть чуть-чуть походившей на раскаяние. Ведь, если рассуждать здраво, отец со своим чёртовым знанием произошедшего, только путался бы под ногами, верно?