5 апреля 1998 года
— Ты уверен? — после секундной паузы, Беллатриса вскинула свою чёрную бровь, вопросительно покосившись в сторону Люциуса, и тот кивнул.
Грудь стянуло стальными тисками, когда чёрные глаза тётки впились в его, Драко, лицо. И казалось, безумие временно исчезло из её тяжёлого взгляда: Беллатриса терпеливо ждала ответа племянника, хоть, конечно, и считала его окончательным ничтожеством, как и Волдеморт, чье мнение совершенно не было интересно младшему Малфою, который со всей уверенностью, которую только смог изобразить, покачал головой, пытаясь обмануть не только свою «милую» тётушку, но и себя.
Он знал: она обладает всеми знаниями, чтобы применить легелименцию, и если не уверить себя в том, что пленник в круглых очках не Поттер, то и ему крышка.
Потому что миссис Лестрейндж не терпит предателей (каким, по ее мнению, он, Драко и был) так же, как и грязнокровок.
— Так нужно поскорее известить Тёмного лорда! — с вернувшиеся сумасшедшей страстью в голосе, воскликнула Беллатриса и засучила левый рукав, демонстрируя выжженную, как уродливое клеймо, черную метку на своём предплечье.
Мерлин и все остальные обитатели небес оставили его!..
Теперь, это стало настолько очевидно, что вероятность окончательно рехнуться приняла вполне реальный характер.
Иначе объяснить, почему, чёрт подери, Белла беспрекословно поверила Люциусу попросту невозможно! Мерлин, они ведь никогда, мягко говоря, не ладили!
И как, ради всего святого, изменить принявшую самый кошмарный оборот ситуацию, сообразить Драко не мог!
Он вообще не умел концентрироваться, когда нервничал.
Чёрт!..
Он же не Грейнджер!
Родившаяся, очевидно, в аду тётка сейчас вызовет своего дико обожаемого Повелителя, и, конечно же жизням Поттера, Уизли и, что самое страшное, Гермионы — придёт конец.
Это не предположение, а чёртова аксиома!
И от отчаяния сводило скулы... Он не мог допустить этого!
Пальцы нащупали древко волшебной палочки в кармане мантии, и Малфой был твёрдо намерен последовать судорожному, почти рефлекторному решению уронить венчавшую каминный зал хрустальную люстру. Ведь это, по крайней мере, отвлечёт внимание, а значит — у него будет хотя бы доля секунды для того, чтобы подумать!
Однако роль люстры в плане отвлечения неожиданно сыграл отец, нечленораздельно, но возмущённо выкрикнув что-то, он перехватил запястье Беллатрисы, не дав ей коснуться Метки.
— Вообще-то, я сам собирался призвать Хозяина! — наконец-то сформулировал Люциус. — Поттера привели в мой дом, и поэтому моё право...
— Твоё право! — фыркнула Беллатриса, попытавшись высвободить свою руку. — Ты потерял все права, Люциус, когда лишился волшебной палочки! Как ты смеешь?! — взвизгнула она. — Не трогай меня!
— Ты здесь ни при чём, не ты поймала мальчишку...
— С вашего разрешения, мистер Малфой, — вмешался Сивый, а Драко вытянул палочку из кармана и попытался незаметно прицелиться в одно из звеньев толстой цепи, на которой свисала с потолка люстра, — Поттера поймали мы! Поэтому золото...
Предостерегающий взгляд следившей за всем этим омерзительным спектаклем матери больно чиркнул по затылку, и Драко, всего лишь на мгновение встретившись с обычно всепонимающими, а сейчас выражавшими только оглушительный страх, голубыми глазами, вернул палочку в карман, почти задохнувшись от дикой ненависти, но уже к себе.
Какой же он, Драко Малфой, выходит, трус!..
Нарцисса опустила взгляд на носки своих туфель.
Мерлин, неужели и её душу рвёт на части чёртова неопределённость?!
— Золото? — зашлась безумным смехом Беллатриса, продолжив вырываться и свободной рукой нащупывая волшебную палочку в складках мантии. — Забирайте золото, жалкие стервятники! На что оно мне? Мне важна милость моего... Моего...
Она вдруг застыла, устремив взгляд своих чёрных глаз куда-то за пленников.
Драко едва сдержал удивленный вдох, только боковым зрением заметив, как Люциус, возликовав временной заминке, рванул к верху свой собственный рукав.
Дьявол, всё это действо напоминало какую-то идиотскую детскую игру! Правда, в отличие от детей, эти странные, казавшиеся попросту бесповоротно свихнувшимися взрослые играли жизнями.
Детей. Своих и чужих.
— Стой! — будто спиной почувствовав происходящее, пронзительно крикнула Беллатриса. — Не прикасайся, — прошипела она, на секунду обернувшись.— Если Тёмный лорд явится сейчас, мы все погибли!
Люциус замер, задержав палец прямо над уродливым черепом на своём предплечье, а Беллатриса прямой наводкой отправилась в сторону егерей.
— Что это? — через секунду раздался её напряжённый голос.
— Меч, — буркнул один из тупиц.
— Отдай мне!
— Он не ваш, дамочка, а мой! — почти обиженно протянул егерь. — Я его нашёл, так что...
Послышался громкий треск, а резкая вспышка красного, после которой несчастный идиот рухнул на пол, привела к самому неоптимистичному выводу: меч Годрика Гриффиндора, который Драко узнал по описанию и гравюре в учебнике по истории Хогвартса, кажется, очень важен для Беллы. Настолько, что она готова убить на месте каждого, кто претендует на этот клинок.
Только почему?
— Это что ещё за игры, дамочка? — выхватил палочку Струпьяр.
— Остолбеней! — визжала Беллатриса. — Остолбеней!!!
Дальнейшее совсем не удивило: всё в лучших традициях безумной тётки. Но чувство безысходности сдавило лёгкие ещё сильнее: четыре егеря не выдерживали схватки против неё одной! Заклятия мелькали с какой-то запредельной скоростью, один из красных лучей чуть не угодил в затылок сжавшейся от страха Грейнджер, и от этого светопреставления закружилась голова.
Противники Беллатрисы попадали навзничь, за исключением Сивого: он встал на колени, вытянув вперёд свои когтистые руки.
В метавших громы и молнии глазах тётки можно было прочесть одно: она в панике. Восковая бледность сковала её лицо, словно маска.
— Где вы взяли меч? — прошипела Беллатриса, выдернув волшебную палочку из обмякшей руки оборотня.
— Как ты смеешь?! — зарычал он в ответ, оскалив острые зубы. — отпусти меня, женщина!
— Где вы нашли меч? — не сменив интонации, повторила Беллатриса, тыча клинком в лицо Сивому. — Снейп отправил его в мой сейф в Гринготтс!
Все, за исключением тётки замерли. А тишину, повисшую в зале можно было резать этим самым чёртовым клинком! Судя по застывшему страху, чувствующемся при каждом тяжёлом вдохе, всех присутствующих мучил вопрос: в чью мятежную голову могла прийти мысль, забраться в Гринготтс ради какого-то меча?.. Пусть даже его рукоять украшена крупными и, должно быть, страшно дорогими рубинами, однако адекватный человек ни за что не полезет в место, откуда в любом случае не вернуться живым, так?..
Нет.
Не так.
Глаза против воли нашли копну каштановых кудрей среди связанных пленников, и сердце Драко облилось кровью: Грейнджер. Она стопроцентно могла додуматься влезть в самое пекло, по крайней мере, если в этом была своя целесообразность.
Гриффиндорка... Истинная.
Не зря, выходит, Малфой подозревал с самого начала, что сумасшедший план вылазки в Министерство — целиком и полностью её идея.
Сколько раз он умолял быть осторожней? Мерлин...
— Он был у них в палатке, — хрипло отозвался Сивый, мельком кивнув в сторону пленников.
Чёрт. Подери!..
Долбанный зверь подтвердил догадки Драко, не успели они даже зародиться в голове!
— Отпусти меня, я сказал! — жалко просипел оборотень.
Беллатриса махнула палочкой, и оборотень одним прыжком отскочил подальше, спрятавшись за массивным креслом.
— Драко, убери отсюда этот сброд, — тоном, не терпящим возражений приказала тётка, махнув рукой в сторону лежавших без сознания егерей. — Если самому прикончить их характера не хватает, оставь их во дворе, я потом займусь.
— Не смей так разговаривать с моим сыном, Белла! — горячо вмешалась Нарцисса, но Драко уже не слышал: это не представляло никакой весомой значимости.
Потому что, для него вдруг с кристальной ясностью открылось то, что случится дальше. И Малфой решительно не представлял, как предотвратить всё это, так, чтобы не попасть под горячую руку тётушки. По крайней мере, разделять незавидную участь егерей совсем не хотелось.
— Помолчи Цисси! — огрызнулась Беллатриса. — Положение гораздо серьёзней, чем ты думаешь...— Слегка задыхаясь, она оглядела рукоятку меча. — Если это и правда Поттер, нужно позаботиться, чтобы ему не причинили вреда, — пробормотала тётка, будто обращаясь к самой себе. — Тёмный лорд должен сам расправиться с ним... Но если Повелитель узнает? Я должна... Должна знать! — она снова обернулась к сестре. — Пусть пленников отведут в подземелье. Мне нужно подумать!
Он, Драко, знал каждый камень в поместье!
Мерлин, в детстве, они с Блейзом облазили каждый закоулок этого проклятого дома!
И это внезапное озарение позволило выдохнуть с облегчением. Ведь если Грейнджер помесят в подвал, то у него есть стопроцентный шанс вытащить её! Во всяком случае, в те минуты, пока тётка изволит размышлять...
— Нечего распоряжаться в моём доме, Белла! — по-детски возмущённо буркнула Нарцисса.
— Выполняй! Ты даже не представляешь, какая опасность нам грозит!
От страха Беллатрисса словно обезумела пуще прежнего, а из кончика волшебной палочки вырвалась тонкая струйка огня и прожгла в ковре дыру.
После короткого колебания, Нарцисса приказала Сивому:
— Отведите пленников в подвал, Фенрир.
Мысленно отправив вселенскую благодарность Мерлину и всем остальным его коллегам по божественной деятельности, Драко, изображая «послушного племянника», последовал приказу тётушки и, сделав шаг в сторону егерей, услышал:
— Постойте! — вмешалась Беллатриса. — Всех, кроме грязнокровки.
Сивый издал какой-то мерзкий звук, а Малфой (благо, что тётка при всём желании не смогла бы разглядеть его вмиг исказившегося, словно от резкой боли лица) чуть не шлепнулся навзничь безо всяких проклятий.
Мерлин...
Перед глазами замерцали чёрные точки.
Пусть всё это будет сном!
Одним из многочисленных и неизменно кошмарных...
Глюком, но только...
Нет, ради всего святого, только не она!
Только не Грейнджер!..
— Нет!!! — взревел Рон, в точности озвучив панически метавшиеся мысли в голове Драко. — Нет! Лучше меня!.. Меня оставьте!!!
«Лучше оставьте меня!» — надрывно взмолился внутренний голос, и если б только Малфой мог, воспроизвел бы вслух.
Звон хлёсткой пощёчины разнёсся по залу, а потом Белла насмешливо пообещала:
— Если она умрёт во время допроса, тебя возьму следующим! — тётка мерзко усмехнулась, продолжив: — Для меня предатели крови ничем не лучше грязнокровок!
Раздался оглушительный звон, и осколки зеркала, вонзаясь в ковер, осыпали каминную полку, а душу Драко скрутило в узел: безумная ведьма применит Круцио, можно не сомневаться...
И теперь стало даже не важно, кто из них, он или Визгли, раскурочил в труху чёртово зеркало, потому что это точно уже не остановит Беллатрису, коронным заклятием которой и было пыточное.
Дыхание перехватило, когда тётка за волосы вытянула Гермиону на середину зала, прямо под чёртову люстру, которую он, Малфой, испугался ронять.
— Драко, я же сказала тебе вынести этот сброд! — пристально изучая лицо Грейнджер, произнесла Беллатриса. — Выполняй! А пока... Мы с тобой поговорим, грязнокровка. Как девчонка с девчонкой, да?
Резные двери тяжело захлопнулись, и, словно в укор, будто всерьёз полагая, что наследник самого чистокровного в мире рода поступил не так, как подобает в этом случае, громко скрипнули петлями.
Нет, чёрт возьми!
Он поступил ровно так, как поступил бы любой, гордо носящий фамилию Малфой!
И от этого стало настолько гадко...
Дьявольские обстоятельства...
Долбанная кровь.
Чёртова семья!
Всё это не стоит, да и никогда не стоило, даже одного кудрявого волоса, способного упасть с гениальной головы Грейнджер...
Привалившись к ровной каменной кладке стены, Малфой зажмурился: хотелось испариться, умереть от чёртова стыда — он предал...
По-настоящему предал любовь всей своей жизни!
Внутренний голос визжал, орал — требовал каких-то, пусть даже совершенно отчаянных действий, словно нарочно выкручивая барабанные перепонки, так, что Драко даже не заметил, как тела егерей, до этого парившие в воздухе, тяжело рухнули на каменный пол.
Плевать! Какая теперь разница — они всё равно уже трупы. Как и Гермиона...
Белла в любом случае не оставит её в живых.
Дьявол!..
С ожесточением махнув палочкой, Малфой отправил чёртово тупое отребье в распахнутое окно, как и говорила тётка — они всего лишь мусор.
Как и он сам...
Ведь он настолько труслив, настолько ничтожен, что не приложил даже капли воли для того, чтобы хоть мельком встретиться взглядом с любимыми карими глазами.
Напоследок.
***
— Я люблю тебя, — сорвалось с дрожащих губ Гермионы, когда её глаза, вне сомнений, в самый последний раз видели скрывшиеся за захлопнувшимися дверьми плечи Драко.
Господи, неужели её жизнь сейчас закончится? За что?..
Неужто, всё тяжелые испытания, весь сложный путь пройден, чтобы закончиться в шаге от победы? Почему, ради всего святого, всё, к чему она прикасалась в результате оказывалось ничем, пустым пшиком?
От досады сводило запястья, а в носу кололи непрошеные слёзы: то, что её, Гермионы, жизнь подошла к концу — было ясно ещё тогда, во время внезапной встречи с Люциусом, однако есть гораздо более важный аспект: Гарри...
Мерлин, если и он погибнет... То.. То всё пропало.
Вся её жизнь была прожита зря!..
И историю, написанную, конечно же, Пожирателями по праву победителей, прочтут сотни и тысячи детей в волшебном мире, а их, Гарри и Рона с Гермионой, будут считать всего лишь зарвавшимися идиотами, которые вознамерились противостоять Самому...
— Прощай, — вновь неосознанно обожгло губы, а потом Грейнджер ощутила на себе пристальный взгляд Нарциссы.
Кажется, в глазах матери Драко мелькнуло нечто похожее на огонёк сожаления, но в следующий миг миссис Малфой торопливо вышла из зала, очевидно, чтобы проконтролировать выполнение сыном задания.
— Что? — отдалось от мраморных стен, и Гермиона вздрогнула: Беллатриса ненавидяще впилась своими острыми зрачками в её лицо. — Что ты сказала, поганая грязнокровка?!
— Н-ничего... — дрожащим голосом пробормотала Гермиона, думая только о том, что, скорее всего, эти трусливые слова будут последним, сказанным ею при жизни.
Чёрт возьми, как же это жалко!..
— П-прошу вас... Н-не нужно...
Будто выражая своё пренебрежительное отношение ко всякого рода рекомендациям, Беллатриса рассмеялась, запрокинув голову, но короткий миг безумия прошёл слишком быстро, а потом ведьма направила свою волшебную палочку в грудь Гермионе.
— Не смей даже думать о моём племяннике, — прошипела Беллатриса. — Круцио! — прозвучало оглушающе, как удар плети.
Последнее, за что зацепился взгляд — серые, до слёз, до чёртовой жути, похожие на глаза Драко: в них также плескалось что-то, напоминавшее испуг, тщательно прикрытый ледяной коркой бесстрастия.
Быстрый вдох — воспоминание о том, школьном Драко Малфое, которого зачем-то полюбила на свою беду... До смерти.
А потом, резкая вспышка заклятия полоснула по зрачкам, словно отлично наточенная опасная бритва, и всё, что Гермиона когда-либо чувствовала, всё, о чём знала и всё, во что беззаветно верила — слилось в одной сплошной непередаваемо дикой порции боли.
— Где вы взяли меч, грязнокровка?! — крикнула Беллатриса.
Грейнджер даже не поняла, в какой момент рухнула на пол с высоты своего роста: боль от удара спиной и, наверное, затылком не шла ни в какое сравнение с адским пламенем, сжигавшим её изнутри посредством заклятия. Все мысли испарились: осталось лишь огромное, навязчивое желание умереть.
Увидеть молниеносную зелёную вспышку Убивающего, лишь бы не чувствовать больше, как в каждый позвонок вбивается по раскаленной до бела спице, а под каждый ноготь впиваются тонкие иглы.
И, конечно, вся пытка происходила лишь в её, Гермионы, голове, однако, как бы она не старалась, как бы сильно ни было не желание помогать безумной ведьме в организации этого жуткого представления — дикий, казалось совсем не её, рёв вырвался из горла.
— Где ты взяла меч, магловское отродье?!
***
Удар, второй; и ещё — по камню!
Чёртовых стен...
Древнего, мать его, поместья!
Он не чувствовал боли от содранных в кровь ссадин на костяшках пальцев. По коридору, прилегавшему к проклятому залу разносился душераздирающий визг Гермионы, а Драко, как ни старался привести себя в чувства, так и не сообразил, что предпринять.
Полный пат — слишком мягко для этой ситуации!
Пат был тогда, когда его же собственная мать узнала Грейнджер.
Пат был тогда, когда в зал зачем-то приперлась тетка, а теперь...
Он вздрогнул от нового крика. Из отчаяния, разрывавшего сердце Малфоя, получился бы океан, а ужас перед стопроцентной гибелью Грейнджер, выламывал каждую, даже самую мелкую кость!
Он хотел забрать себе хоть каплю из той дикой боли, что сейчас испытывала она.
— Гермиона! Гермиона!!! — разрывал мозг вой Уизли. — Гермиона! Гермиона!!! — истерически и всё громче раздавалось из подвала.
Должно быть, они тоже сходят там с ума... Они ведь тоже любят её.
— Грейнджер... — хрипло шепнул Драко, беспомощно чиркнув пальцами по чёртовой стене, а по щекам безостановочно лились слёзы.
Почему же Мерлин создал его таким немощным, не способным хоть на что-то?..
Тишину коридора разорвал очередной крик.
Как умалишенный, Малфой прислонился к долбанной стене и, сверля взглядом тёмный свод потолка (как будто там мог быть написан какой-то по-настоящему действенный совет), вновь пытался сообразить, как, чёрт возьми, остановить пытку!
Какой же он слизняк!..
Малодушный. Трусливый... Никчёмный!
Ведь совсем недавно, меньше года назад, он сам испытал на себе Круциатус, и никому, даже самому лютому врагу не пожелал бы пережить эту невыносимую муку. Особенно Гермионе.
Ей в первую очередь!
— Как же тебе помочь, Грейнджер?.. — прошептал Драко в полумрак коридора, сполз по стене на пол и, от безысходности вцепившись в пряди собственных волос, выругался: — Думай же, думай, чёрт!
Он с радостью отвесил бы себе нехилого пинка, за всё, что наворотил за последние два года!
Если б только это способно было помочь...
Если б была такая возможность, он, Малфой, отдал бы свою никчёмную жизнь в обмен на её.
Однако, Мерлин никогда не пойдёт на подобный бартер: ставки слишком уж неравны, так?
И вдруг... Совершенно внезапно в голове Драко созрела мысль, которая, откровенно говоря, была даже хуже его провального плана с люстрой. Однако, ради жизни любимой девушки, можно рискнуть хоть раз в своей ничтожной шкурой, верно?
— Добби! — Малфой содрогнулся от нового визга, немилосердно царапнувшего по ребрам изнутри.
Мерлин, это невыносимо!
Выключите звук!
Свет.
Жизнь...
— Добби! — повторил Драко, уже не надеясь, что бывший домовой эльф откликнется.
Ещё бы! Будь он на месте эльфа — ни за что не вернулся бы в этот проклятый дом! К своим проклятым бывшим хозяевам... Хозяину.
Прикрыв перемазанное слезами лицо ладонями, Малфой принял твёрдое, но совершенно бесполезное решение: он останется здесь, и его сердце остановится ровно в ту же секунду, когда погибнет Грейнджер.
— Мастер Драко?
Вернуло к жизни. Буквально!
И Малфой едва удержался, чтобы не кинуться обнимать домового эльфа!
— Добби! — восторженно пробормотал он, едва подавив желание расцеловать своего старого знакомого. — Ты должен спасти Поттера!
Эльф повёл ушами и, недоверчиво сощурив свои огромные глазища, подозрительно уточнил:
— Мастер Драко, а что Гарри Поттер делает у вас в гостях?
— Чёрт, — раздражённо фыркнул Малфой, — сейчас не время объяснять!
Разразился новый дикий крик, и Добби испуганно прижал уши к голове, и, кажется, даже всё понял.
— Поттер с Уизли в подвале. Помнишь, где это? — домовик моргнул, показав, что память у него явно не отшибло после проведённых лет на кухне Хогвартса. — Спаси их, Добби... — очередной вскрик, — а потом, ради всего святого, спаси её!..
— Мастер Драко хороший мальчик, — ласково погладив бывшего хозяина по колену, тихонько проговорил эльф, и Малфой дёрнул уголком губ в подобии беспомощной улыбки. — Добби поможет Драко! Обязательно!..
Вдруг двери распахнулись, а домовик, словно ожидал чего-то в этом роде, в миг растворился в воздухе, и Малфою осталось надеяться, чтобы шагнувший через порог Люциус не заметил бывшего раба.
Отец потупился, очевидно, оценив внешний вид сына.
— Драко, приведи гоблина! — рявкнул он, попытавшись заглушить новый гораздо более громкий вопль Гермионы, и её хриплые слова сквозь слёзы:
— Меч — подделка!... Всего лишь подделка. Прошу вас...
— Быстро! — рыкнул отец, и двери захлопнулись, а спустя секунду у ног Малфоя вновь материализовался Добби.
— Ты появишься перед ними, как только я заберу гоблина, — наскоро проанализировав только что родившийся в мыслях план по спасению Золотой троицы, пробормотал Драко, торопливо пошагав к лестнице в подземелья.
