Я/ты/мы

В следующих двух главах будут описываться характеры, переживания, мысли главных героев. Я хочу, чтобы вы, дорогие читатели, прочувствовали их именно такими, какими их вижу я. Сначала я расскажу о Еве, а затем, о Томе. Ева — особенный персонаж. Она собрала в себе истории из моей жизни, из жизни моих знакомых, и даже незнакомых людей. Я, так же как и она, слишком поздно поняла, чего хочу в жизни. И поэтому, я прошу вас: задумайтесь! Жизнь всего лишь одна! Просто на секунду глобально задумайтесь об этом. Секунды неустанно пролетают, а дальше… Ничего. Когда я это уяснила, когда это уложилось у меня в голове: перевернулась вся моя жизнь. Просто с ног на голову. *** Я прикрываю глаза и вслушиваюсь в пение церковного хора. Я никогда не была верущей, но что-то успокаивающее было в этих церковных службах. Ангельские голоса дарили надежду на светлое будущее, даже тогда, когда все рушится на глазах. «Отче наш, еже еси на небеси». «Да святится имя твое» — шепчу губами я, не открывая глаз. Мне необходимо было набраться сил, выстоять все повороты судьбы. Когда-то давно я жила, как большинство людей. Плывя по течению, не желая чего-либо менять. В себе и в своей жизни. Скучная работа-дом-скучная работа. И так замкнутый круг. Вот что я делала, когда закончила школу. «Да будет царствие твое». В один прекрасный день во мне что-то щелкнуло. Щелк. И все. Что я делаю со своей жизнью? Со своей единственной жизнью? Неужели так я и хочу ее прожить? Чего я хочу на самом деле? Я не хочу жить в этой стране. Я не хочу скучную работу и серые, унылые будни. Я хочу делать то дело, которое буду любить. «Да будет воля твоя». И тогда я пошла учиться в институт. На театральный факультет. И я ни капли не пожалела. Никто не верил в меня, кроме меня самой. Не верила ни мама, ни Виктор. Они привыкли видеть меня такой: апатичной, замкнутой, с вечной обидой на себя и на весь мир. Эта профессия помогла мне приобрести веру в себя, веру в окружающий мир, веру в то, что жить нужно так, как ты этого хочешь. И вот, моя первая ступень — я нашла работу, которую я люблю. «Якоже на небеси и на земли». Я точно знала, что не хочу оставаться в этой стране: в отличии от своих одноклассников, у которых было уже по двое детей, я не торопилась замуж. Я работала, работала, работала. Да, я уставала. Но я любила свое дело. Я любила актерскую профессию. И сейчас люблю не меньше. И в один прекрасный день я обнаружила, что накопила нужную сумму денег. «Хлеб наш насущный дашь нам днесь». Мать была категорически против. Наверное, она переживала за меня. А может, не хотела так далеко отпускать — на другой конец Земли. Я пообещала себе и ей, что заберу ее, как только моя жизнь здесь наладится. И вот, я переезжаю в округ Лос-Анджелес, в маленький курортный город Санта-Моника. «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим». Почему Санта-Моника? Да потому, что здесь тепло. Здесь океан. И Голливуд совсем рядом. Но по-началу все не так радужно, как я думала. Я не могу найти работу, деньги заканчиваются, нужно что-то предпринимать. Устраиваюсь официанткой. Для меня это сущий ад — я вернулась к истокам. К тому, с чего начинала. Потом меня повышают, теперь я стою на хостесе. Это уже более приятная работа. Но всё равно катастрофически не хватает денег. Я все еще верю в свою мечту. Встречаю кумира своего детства, Тома Каулитца. «И не введи нас во искушение». Он добр ко мне, он — мое спасение. Моя награда за мои мучения. Мы знакомы чертовски мало, но пожалуй, это единственный человек, который готов помочь мне. Мама все еще в обиде. Виктор бросил меня. Полнейшее одиночество. Ноль без палочки. «Но избави нас от Лукавого». Но я чувствую, что вот-вот все изменится. К лучшему. «Аминь». *** — Алло, мам, — я расположилась на лавочке в сквере неподалеку от церкви. На улице сегодня было хорошо и прохладно. Удушающая жара наконец отступала, на ее место приходил приятный, бархатный сезон. — Ева, — послышался в трубке мягкий голос, — как ты? — Я… Не знаю, мам. Наверное хорошо. — Почему тогда «наверное»? — Виктор бросил меня, — мама уже было хотела что-то сказать, но я перебила ее. — ты не поверишь, с кем я познакомилась. — Ты с ума сошла, дочка? Ты из-за кого-то другого рассталась с Виктором? — Нет, все совсем не так! — ох уж эта ее манера делать поспешные выводы, — я познакомилась с Томом Каулитцем. — Что? — в голосе было явное удивление. Она знала, кто он такой. —, а теперь расскажи все по порядку. — Виктор должен был прилететь ко мне, но в последний момент сказал, что нам нужна пауза в отношениях и… И все. А у Тома я работаю… Выгуливаю его собаку и собаку Билла. — Ты это сейчас серьезно? Выгуливаешь псов? Ты же говорила, что будешь работать только по профессии. — Мама, прекрати! — чуть повысила голос я и тут же успокоилась. — он платил мне 800 $ в неделю. Для меня это огромные деньги. А сейчас он пообещал платить 1200, чтобы я смогла снять себе хорошее жилье. — И почему он так добр к тебе? — Я не знаю, — пожала плечами я, — мы вроде как, друзья. — Ты ему нравишься. Эти слова как-будто медным тазом по голове ударили. — Этого не может быть. Мы из разных миров, понимаешь? Я ему не пара. Я это осознаю, поэтому меня устраивает быть выгульщицей собак и просто приятельницей. И вообще, еще немного, и моя мечта осуществится… А все остальное… Вообще неважно. *** Ночью я проснулась от острой боли в желудке, от которой слезы посыпались искрами из глаз. Я вызвала скорую. На утро я уже лежала в больнице, и мне поставили диагноз — гастрит. Не смертельно, конечно, но всё же неприятно. Вот до чего меня довела лапша быстрого приготовления. Еще две недели мне предстоит пролежать в больнице. Пришлось звонить начальству на работу и Тому, чтобы предупредить их. В больнице держат, как в закрытой клетке. Не выйти даже во двор. Оставалось стоять у окна и любоваться рассветом. *** Ближе к полудню я задремала, а потом проснулась от настырного стука в окно. Черт, может палатой ошиблись? Кто это мог прийти ко мне? Я подошла к окну и когда увидела того, кто пришел, мои губы растянулись в улыбке. — Том, ты же промокнешь под дождем! — Я принес тебе шоколада и всяких сладостей, а меня к тебе не пустили. И сказали, что сладости не передадут, потому что тебе нельзя. — Да, — усмехнулась я, — мне и правда нельзя. Две недели будут морить меня диетами, — я села на подоконник, чтобы лучше видеть Каулитца-старшего. Он, как и всегда, был красив. Карие глаза с теплом смотрели на меня, в одной руке традиционно тлела сигарета. Он улыбался. — Как же ты так умудрилась? Выглядишь ужасно. — Ну спасибо, — с наигранной обидой ответила я, — сама не знаю. Это все быстрозаваримая лапша виновата. — Ты ешь эту х*йню? — возмутился брюнет. — Теперь, видимо, не буду, — пожала плечами я, и после непродолжительной паузы сказала то, что сама от себя не ожидала, — Том, спасибо, правда. Спасибо тебе за все. Я не знаю, что ты нашел во мне такого, пускай даже и для дружбы. Спасибо за помощь, спасибо что вообще пришел. Я очень хотела бы обнять тебя сейчас. — Да брось. Все нормально. Я уже объяснял тебе, что я нашел в тебе. Ты душевная. И ты хорошая. Мне хотелось помочь тебе. Я еле заметно улыбнулась и приложила ладонь к стеклу. Каулитц посмотрел мне в глаза и улыбнулся в ответ. Его ладонь, неосязаемо коснулась моей. Через стекло. — Спасибо, — одними губами прошептала я, но он все понял.