---
— Та-ак, выходим. — Протянул Бенедикт, выходя из машины, — Кристофер, пожалуйста, подожди пять минут прежде чем бежать, сломя голову. — Останавливая сына, который, не успев выпрыгнуть из машины, уже нарезал круги вокруг авто, заливисто смеясь, и наверняка размышляя куда ему податься, мужчина открыл багажник, улыбаясь своему гиперактивному малышу. — Папа, а ты взял бублик? Взял мой бублик? — подбежав к отцу, обеспокоенно спросил Кристофер. — Конечно, взял. Вот, держи! — отдав ему надувной круг с дыркой в середине, ответил он, — как я могу забыть о твоём бублике?! — Няня Софи, идёмте, бежим быстрее на горку! — остановившись с „бубликом“ наперевес, крикнул малыш. — Уже иду. — Протянула Софи, поправляя шапку, — только давай дождёмся и твоего папу. Пойдём все вместе. — Жмурясь от слишком яркого солнца, улыбнулась она, подходя к своему воспитаннику. — Я готов! Идёмте! — застегнув на себе куртку и взгромоздив санки* на плечо, подошёл к ним Бенедикт. — Да-а-а! — присев на „бублик“, Кристофер придвинулся к краю маленькой снежной горки, — няня Софи, подтолкните меня, пожалуйста. — Только аккуратно. Когда скатишься вниз, пожалуйста, подожди нас, хорошо? — Хорошо! — и ребёнок, заливаясь смехом, покатился вниз. — Хорошо пошёл. — Улыбнулся Бенедикт. — Да… Здесь солнечно, хотя в Лондоне снежные тучи, из-за которых солнца почти не видно. — Это Высокогорье. Здесь всегда параллельный закон: если в Лондоне пасмурно и снегопад, то тут солнце, и снег уже прошёл, и наоборот. — Правда? Как-то я это пропустила, когда учила географию в школе… — Я спал на многих уроках… — улыбнулся мужчина, — вы что, правда приводили мой почерк в пример для Кристофера? — Да. Ребёнку нужен пример для подражания. Я думаю, что Вы — вполне подходящий. — Да Вы что! Вы хотя бы видели мой почерк? — засмеялся Бенедикт. — Да. Наблюдала пару раз. — Интернет? — Интернет, премьеры и встречи после спектаклей… Вы давали мне пару раз автограф. У меня где-то есть фотография десятилетней давности. — Ух ты, не думал, что Вы моя фанатка… — Поклонница. Раньше, если честно, я встревала по Вам. Был отрезок времени, когда Вы были мужчиной моей мечты, из-за которого я переехала в Лондон… Много чего было. — Глядя в ошарашенные глаза мужчины, объяснила Софи. — Я уже устал ждать, копуши! — раздался голос внизу у подножия горки. — Ох, простите. Наверное, не надо было говорить. Извините. — Замешкалась она. — Нет-нет. Ничего. Всё в порядке. Это льстит. — Улыбнулся Камбербэтч, — мне ли привыкать. — Па-апа! Няня! — Идём, Кристофер. Идём. — Крикнула Хорсленг. — Сейчас, сынок. Не желаете прокатиться? — снимая санки с плеча, предложил Бенедикт. — Нет, нет. Что Вы! Костюм казённый — не мой. Я же как всегда где-нибудь да навернусь. Ещё испорчу. — Очень жаль. Было бы весело. Если честно, то я даже не знаю откуда Джо вытащила этот горнолыжный костюм. Я его никогда раньше не видел. — Спускаясь вниз, ответил он. — Мне известно, что из кладовки… — стараясь не упасть с первого же шага, улыбнулась Софи. — Тогда тем более не знаю. Позвольте Вас подстраховать… — подав руку, улыбнулся в ответ мужчина. — Ну, если Вы настаиваете. — Схватившись за руку, засмеялась девушка. — Наконец-то. — Недовольно пробурчал Кристофер, сидя на „бублике“ и поставив руку под подбородок. — Ну, не дуйся. Знаешь как мы с мамой ждём тебя пока ты сбегаешь за своими игрушками? — взяв сына за руку, улыбнулся Бенедикт. — Это не считается! Я не виноват, что Эдди с Мистером Морковкой прячутся за комодом или в кладовке… — Может, кто-то им помогает спрятаться так, что потом их не найти? — А я всегда говорил, что в моей комнате живёт привидение! Из-за него, гадкого, у меня пропадают игрушки! — Неужели? — Да! Няня Софи его видела! — Правда? — обратился мужчина к девушке. — Да. Каждый день его наблюдаю. — Улыбнулась она, глядя на своего воспитанника. — Вот видишь, папа. Я не обманываю! Короли никогда не обманывают! — поправив „бублик“ на плече, улыбнулся Кристофер, — я хочу на вот эту горку! Няня Софи, Вы поедете со мной? — Хорошо. Мистер Камбербэтч, может быть, на перегонки? Как думаешь, Кристофер, мы сможем обогнать папу? — Мы приедем первыми! — схватив няню за руках, малыш понёсся сломя голову наверх горки, таща за собой не только Софи, но и „бублик“. — Ах, Вы озорники! — засмеялся Бенедикт, — я Вам покажу! — и побежал за ними следом, специально отставая на два-три шажка. — Мы победили! — забравшись наверх, закричал Кристофер, — мы прибежали первыми! — Уговор был другим: кто первый приедет в подножию! Я ещё выиграю! — улыбнулся мужчина, приготавливаясь сесть на санки. — Не-ет! — истерично взвизгнул малыш. — Няня, быстрее, быстрее садитесь! Мы должны выиграть!!! — А-а! Быстрее-быстрее! — плюхнувшись в дырку „бублика“, засмеялась девушка, усаживая на колени и Кристофера, — разгоняемся, мой Король! — и отталкиваясь руками, они скользнули вниз. — Догоню! — сзади кричал Бенедикт, который вот-вот сравняется с ними. — Он близко! Папа близко, няня! — сквозь смех начал кричать малыш, — надо быстрей! — Вытягивай ножки! — отклоняясь назад, посоветовала Софи, — ю-ху! — Не догонишь, папа! — Догоню! — Нет! — смеясь, отвечал отцу Кристофер, приближаясь к финишу, — мы первые, няня! Первые! — Ура-а! Давай пять! — слезая с „бублика“, улыбнулась девушка. — Ну и шустрые Вы! Всё-таки обогнали! — смеясь, присоединился к торжеству мужчина. — А я говорил! Говорил, что не догонишь! — Ты победил, сынок. Молодец. — Давай ещё! Няня Софи, подтолкнёте меня? — Давай сначала заберёмся обратно. — Улыбнулась няня, взяв „бублик“ и последовав за Кристофером. — Раз! Два! Три-и-и! Я Вас жду здесь! — подтолкнув мальчика, крикнула она им вдогонку. Ждать долго не пришлось: судя по радостным возгласам ребёнка, он вновь обогнал отца. Не секрет, что Бенедикт поддавался сыну и делал это для того, чтобы слышать его смех и видеть радость на лице и в глазах. Чего родители не сделают для того чтобы их дети были счастливы? Ничего. Они сделают всё. Возможное и невозможное. Софи это отчётливо видела и понимала, глядя на отца и сына. Пусть она и была дочерью — старшей, кстати, из трёх детей в семье — от отца она, к сожалению, не получала того, что получал её воспитанник. Нет, она ни в коем случае не завидовала ему. Она была рада и счастлива за всех своих воспитанников и детей, которые имели внимательных родителей, не стесняющихся выражать о них свою заботу; и роняла слезу, когда видела, как порой дети бывают несчастны в семье. — Сменим горку на более крутую? — после дюжины катаний спросил Бенедикт. — Конечно. Идёшь, Кристофер? — отряхиваясь от снега, обратилась к Кристоферу Софи. — Иду! — взяв свой любимый „бублик“, ответил он, взяв руку няни. Горка, на которую пал выбор, была малолюдна, даже можно сказать, что людей там вообще не было, кроме них троих. Дорожка пролегала близ леса, но достаточно неблизко, чтобы можно было задеть хоть одно дерево. — Няня Софи, — игривым голоском начал Кристофер. — Если я обогнал папу, то это значит, что обогнать моего папу можете и Вы… — протянул он. — О, мой король, я думаю, что Ваш папа будет сильнее и быстрее меня. Поэтому проверять подобное — пустая трата времени. — Нет. — Твёрдо сказал малыш, убрав руки за спину, — вы как моя принцесса должна сделать так, как я хочу! Прокатитесь с папой. Пожалуйста. — Доигрались, — взмахнула руками Софи, — слава Богу, не королева. — Присаживаясь на „бублик“, улыбнулась она. — А то, что он назвал Вас принцессой — ничего? — улыбнулся Бенедикт, подъезжая к краю. — Нет. — Ответила девушка, — нельзя, чтобы он ставил меня выше, чем его мать. — Его мать не сидит с ним, как Вы. Так что, ничего страшного в том нет. — Раз! — начал отсчёт Кристофер, - два! — В смысле, она с ним не сидит? — тихо произнесла Софи. — Три! Поехали! — подтолкнув няню, закричал он. На удивление Бенедикт и Софи ехали ровно, нос в нос, но горка оказалась слишком крутой, и из-за этого оба свалились со своего „транспорта“ и покатились кубарем вниз. Когда они всё-таки докатились до финиша, то были рады, что вместо ребенка покатились именно они. Распластавшись как пятиконечные звёзды, Софи начала тихо смеяться. Давно она так не каталась. Вместе с ней засмеялся и Бенедикт. — Вы в порядке? — повернув голову в её сторону, поинтересовался он. — Да. — Сквозь смех ответила Софи. — Вы были правы. Это весело. — Я иду! — послышался голос где-то вверху. — О Господи! — девушка обеспокоенно подняла голову вверх, наблюдая как Кристофер плашмя катится вниз, а под конец кубарем приближается к их ногам. — Обманщики! Так не честно! — возмущался он, — нельзя падать с моего бублика и санок! — Мы не специально! — встав на колени, пытался словить негодующего сына мужчина. — Вот! Получайте! За нарушение правил! — смеясь, начал бросаться снежками Кристофер. — Ах ты так! — улыбнулся Бенедикт, - ну, лови! — кинув в него снежком, встал он на ноги. — Не попал! Не попал! — убегая, повторял ребёнок. — Няня Софи! Старания Софи отряхнуть с себя снег были тщетными — в неё прилетел снежок от малыша. — Ах ты! — формируя снежок, улыбнулась она, — получай, шутник. — Промахнулась! — вновь засмеялся Кристофер. — Не попадёте! — А ну-ка! Иди сюда! — гонясь за ним, кидал в него снежками Бенедикт. — Не догонишь! Пока отец гонялся за сыном, девушка пыталась привести себя порядок. Осматривая костюм, она надеялась, что не порвала его. Не успела она наклониться, чтобы одёрнуть штанину как в неё с удвоенной силой стали лететь комки снега. Поняв, что теперь эти двоица за одно, Софи начала отступать назад, прикрыв глаза одной рукой, а второй швырялась снегом. — Ах, Вы… Нечестно! Двое на одного! — Победа за нами! — крикнул Кристофер, замахнувшись и кинув снежок в няню. Но Софи, решив убежать за ближайшее дерево, не заметила камень и, споткнувшись об него, упала. Почувствовав как её ногу пронизывает острая боль, она тихо заскулила. — О Господи, — из-за сугроба показалась голова Бенедикта, — Софи, Вы в порядке? — выпрыгнув из „засады“, он быстро сократил расстояние и, присев рядом, легонько потрепал девушку за плечо. — Софи? Хорсленг с трудом открыла глаза, боясь, что если она дёрнет хотя бы одной мышцей, то боль, прорезающая всё тело, вновь вернётся, заставив из глаз прыснуть слёзы. Брюнетка легонько кивнула, переведя взгляд с лица мужчины на испуганное, с полуоткрытым ртом и круглыми глазами, детское лицо. — Я в порядке, но не уверена, что нога… — Софи попыталась привстать, но нахлынувшая боль заставила её скрючиться, и она вновь упала обратно, на спину. — Тише… Позвольте я посмотрю… — Не нужно. — Папа? — еле слышный из-за спины Бенедикта послышался голос, — папа, всё в порядке? — Нет, сынок. Кажется, мы заигрались, и няня Софи сломала ногу. — Глаза Кристофера округлились ещё больше. — Не стоит драматизировать. — Отмахнулась она, — просто… Нога скоро пройдёт, а пока поиграйте без меня. — Я так не думаю. Вы даже встать не можете. Не нужно отговариваться! Мы отнесём Вас в медпункт. — С этими словами Бенедикт помог Софи сесть и, подхватив её на руки, обратился к сыну, — Кристофер, захвати, пожалуйста, санки. — Хорошо, папа… — взгромоздив „бублик“ на санки, тихо ответил он, шагая мелкими шажками вслед за отцом.---
Медпункт располагался в небольшом домике, который был оснащён всеми нужными приборами для оказания первой помощи. В коридоре царила тишина. Светло-жёлтые стены с окнами, которые выходили в кабинеты, создавали чувство спокойствия. Где-то были еле слышны шаги медсестёр. Софи сидела на белых железных стульях, поджав под них ноги и обнимая Кристофера, который уткнулся ей в плечо, шмыгая носом, а маленькими пальчиками цепляясь в её бордовый свитер, она гладила его по светлой макушке и спине. Бенедикт суетился рядом, ходя туда-сюда, поглядывая на няню с сыном. — Мистер Камбербэтч, перестаньте волноваться. Вы только нагнетаете обстановку. — Обратилась к нему Софи. Мужчина хотел что-то сказать, но в кармане завибрировал телефон. — Простите… Я сейчас, — принимая вызов, Бенедикт отошёл к окну. - Да? Я слушаю… — Где Вы? — в трубке послышался тот самый приятный женский голос, который он не спутает ни с чем. По крайней мере то, что чаще всего этот голос не говорит в трубку: „Привет“. — Привет… Мы на Высокогорье… — На Высокогорье? Ты никогда же туда практически не ездишь в такие дни. С кем ты там? — С Кристофером и… Софи. — Обернувшись, чтобы посмотреть на этих двоих, ответил мужчина. — С Софи? — удивлённо произнесла женщина. — Да. Мы сейчас в медпункте, ожидаем рентген… Кажется, Софи сломала ногу. — Оу, какая жалость. Неужели нам придётся отправить её на больничный? — Я… мы ещё не знаем. Рентген должны принести через пару минут. — Ну, что ж, даже если это будет так, мы вполне можем спокойно найти другую няню, — послышалось шебуршание. — Я так не думаю… — вновь оглянулся назад Бенедикт. — Что? — голос вдруг стал твёрдым, холодным, а напряжение начало расти. — Ты видела как к ней привязался Крис? Её принял уже весь дом, и… я не думаю, что даже если Софи сломает ногу, то её вот так просто можно заменить. — Что? Да она простая няня для нашего ребёнка и ещё одна прислуга в нашем доме. С каких это пор ты так яростно отстаиваешь подобных людей? — Я всегда это делал. — Начал серьезно Бенедикт, —, а сейчас просто подумай о нашем ребёнке… Тебе стоит больше времени проводить рядом хотя бы тогда, когда он занимается с няней… с Софи. Ты не можешь себе позволить даже посидеть с ним часик-другой. Ты вечно чем-то занята. Чем-то, но не им. — По-твоему, я — плохая мать? — Нет, что ты… Ты самая обычная мать, — устало вздохнул мужчина, пригладив волосы на голове, — прости. Мне надо идти, — заметив приближающегося доктора, сказал он, — мы скоро будем. Пока. — Отключив телефон, Бенедикт направился к мужчине, который нёс прозрачный снимок. Тем временем, пока длился разговор, Софи всё также обнимала Кристофера, который повис на ней, шмыгая носом. — Ну, Кристофер… Что ты начинаешь, будто передо мной не Король, а Королева какая-то?! Ты же мужчина! Ну… — отстранившись, протянула она, взяв его за подбородок, — чего ты, зайка? — глядя в мокрые, красные и по-прежнему испуганные глаза, улыбнулась няня, стирая с них солёные капли. — Простите… Простите, меня, няня… — заикаясь, произнёс он, глядя ей в глаза. — За что, солнце моё? — Это я в Вас кинул снежок… Это из-за меня у Вас болит ножка… Простите меня! — снова уткнувшись ей в грудь, завыл мальчик, вцепившись в шерстяную ткань с двойной силой. — Ну, что ты! — вновь обняла его Хорсленг, прижав к себе сильнее, — это не ты! Это тот камень, который я не заметила, когда убегала от Вас. Я сама виновата. — Правда? — вздрагивая, тихо спросил Кристофер. — Да. И если честно, то ножка уже не болит. — Улыбнулась она, снова вытирая детские слёзы. — Мисс Хорсленг, — к ним подошёл сам доктор, держа в руке снимки, — я посмотрел Ваш рентген и хочу сказать, что волнения напрасны. У Вас простой ушиб. Единственное… Вы порвали сухожилие. Наложим эластичный бинт и выпишем мазь. — Точно, всё в порядке? — из-за его спины выглянул Бенедикт. — Точно, мистер Камбербэтч. Точно. — Слава Господи… — облегчённо вздохнул он, — спасибо. — Рано ещё для „спасибо“. Пройдёмте со мной, мисс. — Взяв Софи под руку, улыбнулся мужчина. — Ждите меня здесь. Мой Король, держитесь молодцом! — улыбнулась она, поковыляв за доктором. — Я сейчас вернусь.---
— Он так разволновался… — посмотрев на спящего Кристофера через плечо, тихо обратилась к Бенедикту Софи, — такую драму разыграл из-за моей ноги пока Вы разговаривали. — Неужели? Я пропустил эмоциональное потрясение своего сына и не смог поддержать его! Эти чёртовы звонки так не во время… Из-за чего он расстроился? — не перебивая звук мотора, спросил он. — Из-за пустяка. Вбил себе голову, что я повредила ногу потому, что он кинул в меня снежок. Это объясняет его чересчур бледное лицо. Бедный ребёнок. Откуда вообще взялся этот камень?! Вот именно поэтому я не люблю зиму! — Вы не любите зиму? Почему? — Холодно… Пожалуй, это главная причина. А ещё, когда ты бегаешь или играешь с детьми, то снег скрывает все опасности, те же самые камни. Ужасно. Поэтому не люблю я зиму. — А я думаю, что зима — это волшебное время года. Весь этот снег, холод, из-за которого хочется кутаться в плед и сидеть напротив окна, держа в руке что-нибудь горячее, а ещё лучше — книгу, и смотреть как падает снег… Я люблю зиму. — Повернув голову в сторону девушки, улыбнулся мужчина. — Не люблю холод. — Елозя на сидении, чтобы удобней устроить перевязанную бинтом ногу, как бы между прочим вставила Софи, — я теплолюбивая. — Откуда Вы? — Не из Великобритании точно. — Улыбнулась она, посмотрев на Бенедикта. — Вы хорошо говорите по-английски… я не могу различить акцент. — Это долгая история, мистер Камбербэтч. — Дорога тоже некороткая, я с радостью послушаю Вас. Раньше меня развлекал мой сын своими историями с игрушками, но сейчас он спит. Расскажите мне о себе, Софи. Мне интересно побольше узнать о няне моего ребёнка. — Вы слишком любопытны, мистер… — Пожалуйста, просто Бенедикт. Просто… Бенедикт. — Хорошо, Бенедикт, — улыбнулась Софи. — Я слушаю. — Улыбнулся он в ответ, — так откуда Вы? — Я из России. — Поймав его удивлённый взгляд, девушка тихо засмеялась. - Да, если Вы из России, то необязательно любить холод. Тем более я родилась в тёплой, так сказать, местности. — У Чёрного моря? На Юге? — На Юго-Востоке, если Вам это интересно. Там просто очень много солнечных дней, сырости практически нет, но морозы до минус сорока пяти зимой у нас гостят. Хотя до меня эти минус сорок пять будто плюсовая температура. Я не знаю как устроен мой организм, но чем ниже, тем теплее и наоборот. — О Боже! Минус сорок пять… у нас ниже нуля редко температура опускается, а тут все минус сорок пять! — Не дай Бог, чтобы здесь было ниже двадцати! Вы что! Тут такая сырость, что при нулевой температуре у Вас мне кажется, что все минус десять. — Как же Вы тут прижились? — Пришлось, — пожала плечами Софи, — я так просто сдаваться не собираюсь. — Для чего Вы приехали в Англию? — улыбнувшись, спросил Бенедикт, отдышавшись от смеха. — Уж точно не ради Вас. Не волнуйтесь. Хотя Вы были одним из пунктов в списке дел для Лондона. — Засмеялась Софи, — я всегда хотела жить в Англии… Особенно в Лондоне. Это была моя мечта. Когда появились визы, тогда мы с подругой приехали сюда… Построили планы. Она решила открыть здесь кафе, а я… ну я найти здесь своё место, чтобы хотя просто существовать как полноценный человек. Потом мы уехали. Я доучилась первая и приехала сюда. Нашла квартирку через знакомых, у которых здесь живут друзья. Вот теперь снимаю её, работаю с Вашим ребёнком и жду приезда дорогих мне людей. — Вашей семьи? — Я бы так не сказала, — девушка покачала головой, —, но эти дорогие для меня люди должны ко мне приехать… скоро. И, я очень надеюсь, приедет частичка меня. Мой маленький человечек. Моя настоящая семья. Бенедикт пристально смотрел на Софи, наблюдая как меняются её эмоции. Как тепло и нежно она говорит про этих двух дорогих ей людей. Как по-матерински говорит об этом самом маленьком человечке. Об её настоящей семье. — У Вас есть дети? — этот вопрос стоял у него комом в горле с самого начала разговора о семье. Но Хорсленг лишь улыбнулась и отвернулась к окну. Мужчина глубоко вздохнул, приподняв уголки губ в улыбке. Теперь этот вопрос будет его мучить, пока он не узнает на него ответ. Софи почему-то не казалась для него самой обычной девушкой. Сравнивая её с другими предшественницами, он думал, что она во многом отличалась. Весёлая, милая, даже нежная, несмотря на свою открытость, оставалась загадкой. За три месяца, которые она работает в его доме, Бенедикт знал только то, что было написано в её резюме. Когда она только переступила порог комнаты, он понял, что Кристофер к ней привяжется, а он не долго будет равнодушен. Лёгкость, которая обволакивала его, когда он вел с ней разговор, расслабляла и успокаивала после напряжённого рабочего дня. Нет, он определённо не будет к ней равнодушен. — Где Вы живёте? — спросил Бенедикт как только они оказались в городе. — Недалеко. В этом районе. — Вы каждое утро так далеко ездите к нам? — заезжая по назначенному адресу, спросил Бенедикт. — Приходится. — Зачем? У на есть прекрасная комната для Вас, помните? Почему бы… — Спасибо, но я ещё об этом думаю. Пока что я буду ездить так. Благо на такси деньги есть. Не волнуйтесь. Остановитесь здесь, пожалуйста. — Указав на светлую дверь, улыбнулась Софи. — Мило. — Улыбнулся мужчина, оглядев аккуратный кирпичный дом с белыми окнами, такими же как и двери. — Вы живёте на… — Первый и второй этажи — моя квартира. Третий — чердак. — У Вас кот? — Как Вы догадались? На моей одежде много шерсти? — улыбнулась она, а спустя момент рассмеялась, когда Бенедикт указал на одно из окон, где сидел белый и пушистый котяра. — Вот же, уже ждёт. Спасибо, Бенедикт, что подвезли. — Выходя из машины, поблагодарила брюнетка, — передайте, пожалуйста, Джо, что я завезу костюм завтра. — Хорошо. Я передам. — Улыбнулся мужчина, провожая её взглядом. — И ещё, — остановилась она у двери, — передайте Кристоферу мой прощальный поцелуй в лоб, хорошо? Вас не затруднит? Я не хочу его будить. — Что? Нет, конечно. Обязательно передам. — Спасибо. До свидания. — Прихрамывая, Хорсленг зашла в квартиру, закрыв за собой дверь. — До свидания, Софи. — Вздохнул мужчина, заводя мотор машины, оглянувшись на сына, который ещё сладко спал. — С такой няней у тебя великое будущее, сынок… Надо бы надоумить твою мать, чтобы это она была рядом с тобой… постоянно. — Тихо добавил он, выезжая улицы на шоссе.---
Хорсленг уже была уверена, что сюрпризы на этот день закончились, но если бы это было так, то она бы не стояла сейчас, подперев спиной дверь, и не слушала бы бешеное биение своего сердца, уставившись на белый конверт, который был подписан двумя такими знакомыми почерками. Подняв его дрожащими руками, она пробежалась глазами по адресу и подписи: „Подруге…“ и, чуть кривоватым почерком, „…и маме“, девушка начала распечатывать обёртку, боясь повредить содержимое. Присев на стул, она развернула листок, принявшись читать: „Дочь моя, Соня, Пришлось писать тебе письмо, т.к. интернет накрылся с головой. Надеюсь, ты получишь его раньше, чем мы приедем. Да-да, именно, мы. У твоей дочери заканчивается четверть, поэтому я привезу её с собой на новогодние каникулы. Я знаю как ты по ней скучаешь. Понимаю тебя. Поэтому она едет со мной. Подготовься, пожалуйста, к нашему приезду. Мы приедем ближе к Рождеству. Насколько я знаю, каникулы начинаются с 20-х чисел. Я думаю, что нам нужно будет снова заводить канитель с документами на неё. Ей уже 10 лет, а тебя она видит только на каникулах, по праздникам да в Скайпе, ну и ты приезжаешь к ней на лето. Я понимаю, что это трудный и долгий процесс, но ребёнок должен видеть тебя постоянно в живую. Давай подумаем над этим, когда мы приедем. Я заканчиваю учиться и, скорее всего, останусь в Лондоне защищать свой диплом по менеджменту, а также и свой будущий титул повара. Т.ч. с тебя английская кухня. P.S. Ну, а сейчас другое письмо. Я не могла не дать ей написать тебе…“ Сердце Софи вздрогнуло, а руки затряслись с удвоенной силой. Как только она перевернула лист бумаги, показалось, что сердце проспустило удар, тело начал бить озноб от волнения, лист ходил ходуном в руках так, что девушка не могла читать. Пришлось положить письмо на стол. «Дорогая мама, У меня всё хорошо. Я научилась хорошо писать, но буквы всё равно кривые. Прости меня за ошибки в словах. Хоть тётя Валя и сказала, что проверит моё письмо, я не уверена, что она исправит всё. Учитель говорит, что у меня плохой почерк, что так не должны писать девочки. Её никто у нас не любит. Мальчики даже попытались подшутить над ней, но она стала ещё злее и противнее. Фу! Класс у нас дружный. Хоть по поведению этого не скажешь. Меня никто не обижает. У меня много хороших друзей. На моё 10-е день рождение они подарили мне много чудных игрушек, а Марина — моя лучшая подруга — нарисовала мой портрет. Представляешь, мама? Мой портрет! Он такой красивый. Я знаю, ты всегда мне говоришь, что завидовать нельзя, но как тут не позавидуешь?! Не волнуйся, мама, я завидую по-доброму. Я обожаю то платье, которое ты мне прислала на мой день рождения! В нём тепло. Я ношу его не снимая. И тот шарфик, который ты связала — мой самый любимый. Я прочитала книжку, которою ты подарила мне со всем этим. Она так напомнила мне о нас! Я надеюсь, ты живёшь очень хорошо? Как у тебя дела? Тебя никто не обижает там, в Англии? Тётя Валя мне рассказывает про неприятных бабушек и ужасных детей, с которыми ты сидишь, чтобы зарабатывать деньги для моего будущего. Я очень старательно учу английский, чтобы потом приехать к тебе и жить с тобой. Защищать тебя. Учительница по иностранному языку меня хвалит. Я очень скучаю по тебе, мама. Дедушка и бабушка заботятся обо мне: забирают меня из школы, помогают с уроками, кормят, одевают. Они тоже волнуются за тебя. Зовут к себе. Мама, мне не так хорошо без тебя, как все думают. Когда я слышу, что кто-то из ребят хочет жить без мамы, то я прихожу в ужас! Как так? Мамочка, я никогда не захочу жить без тебя. Даже когда вырасту! Я буду навещать тебя со своими детишками и говорить: „Это моя мама. Лучшая мама на свете.“ Я была очень рада, когда услышала, что тётя Валя берёт меня с собой к тебе. Я знаю, она берёт меня всегда, когда у меня начинаются каникулы, но на прошлые мы не смогли приехать. Поэтому я чуть не разнесла весь дом на радостях. До свидания, мамочка. Я очень жду нашей встречи, когда я приеду. Я тебя люблю больше всех на свете. Твоя дочка.» Слёзы поплыли из глаз и начали мочить бумагу, размывая чернила. Громко всхлипнув, Софи уткнулась в рукав куртки, прижимая листок к груди. Это первое письмо, которое ей написала её маленькое чудо. На душе стало тепло, но чувство непонятной вины рвало изнутри. Они приедут на зимние праздники. Все две недели родной голосок будет наполнять квартиру. Запах новогодней ёлки будет особенным… потому что они нарядили её вместе. За праздничным столом вновь будет весело. А главное, они будут встречать Новый Год вместе, маленькой семьёй. Пусть из трёх человек и одного кота, но семьёй.