Poker face

Сехун с натяжкой усмехается, читая очередное сообщение от Кима. Вся переписка с ним приводит всегда к коронному «Я предупреждал!». Ну предупреждал ты, а толку? Да, сделал по-своему, но прошлого не воротишь. Поздно пить боржоми, поезд ушёл. Чонин пишет: «Поговори с ней!». Сехун и сам знает, что нужно. Но как это сделать, если Сыльги не отвечает на звонки и смс, не появляется дома уже больше недели, ночуя у подруги? Мина тоже отказывается передавать трубку Кан и называть адрес своего дома. Хун отправил больше сотен «прости» — ответа нет. Пытаться поговорить с девушкой — это как стучаться в закрытую дверь. Ты знаешь, что кто-то есть внутри, но тебя совсем не ждут. Руки опускаются. В конце концов, у Сехуна тоже есть гордость. Он не станет вымаливать прощения у той, которая даже выслушать его не захотела. Пусть вон с Каем так играет, а с него хватит. Снова эти мысли в порыве гнева. А мгновение спустя он понимает, что любит. Да, виноват, но он ведь даже не может извиниться. А ещё он очень соскучился. Сидит и часами проматывает сцены у себя в голове. Больно. Хочется дотронуться до шелковистой кожи, поцеловать, обнять крепко и не отпускать. «Дурак! Дурак! Дурак!» — снова, как мантра. Чувство, будто внутри рвёт всё тело напополам, и ты ничего не можешь с этим сделать. Хочется забыться. Сложно. Каждая вещь в доме напоминает о ней. Хочется рвать на себе волосы. Так хочется оправдаться, и пусть он всё ровно будет не прав, но ему станет легче. Эгоистично. Да, так и есть. Он это понимает только сейчас. Всё это время он думал только о себе. Он не рассказал о поступлении, боясь, что Сыльги его не поймёт или бросит. Собственно, поэтому хотел ускорить момент первой интимной связи, чтобы привязать к себе. Он, наверное, трус, а может просто глупый ревнивец. Потому как когда пришло письмо о получении гранта, первой мыслью было: «Она останется здесь с Каем», а не «Как мне всё ей сообщить?». Сехун отрывается от самоистязания, когда приходит новое сообщение от Чонина. От: «Ким Кая» Напьёмся сегодня. Готовь желудок! Кому: «Ким Кай» Так точно!) Хун отправляет сообщение и слышит хлопок двери. Сыльги вернулась за одеждой. Уже стыдно просить её у Мины, хотя подруга и не против. Она быстро снимает обувь и верхнюю одежду. Кан не планирует задерживаться надолго, только забрать вещи и предупредить сестру, что пробудет у Мины ещё пару дней. — Нуна! Нуна! Нуна пришла! — кричит Кёнсу, чуть ли не кубарем скатываясь по лестнице, а добираясь, наконец, до пола, бежит к Сыльги и почти валится вместе с ней на паркет, когда с разбегу обнимает её за ноги. — Привет, солнышко, — как же она соскучилась по маленькому бесёнку. Со словами «А что у меня есть?!» достает его любимую шоколадку и получает за это поцелуй в щёчку и целую оду любви. — Привет, — осторожно говорит Сехун. Сыльги хмыкает и, не говоря ни слова, идёт в зал. — А где все? — озадаченно спрашивает она, не находя никого в гостиной. — Уехали в магазин, скоро будут, — говорит Хун и решается сделать шаг навстречу. — Сыльги… — Нам не о чём с тобой разговаривать! — Как раз-таки есть! Дай мне объясниться! — Сехун, а толку от твоих объяснений?! Я уже сомневаюсь во всём, что ты мне говорил! Что? — ей даже сложно смотреть на него, на глазах снова появляется влага и сердце сжимается, будто из него всю кровь высасывают. — Не смотри на меня так! Вообще не смотри на меня! Я… И всю тираду прерывают вернувшиеся с полными пакетами продуктов супруги О. Сталкер здоровается со старшими и тут же отпрашивается у сестры, та отпускает её с условием, что она отобедает дома. Кан поднимается в комнату, закрывает дверь и как только выдыхает, даёт волю слезам. «Успокойся!», — говорит она себе, смотря на своё зарёванное лицо стоя перед зеркалом в ванной. — Ну, сколько можно плакать?! — причитает она вслух, умывая лицо. Она и так проревела всю неделю в объятьях подруги. Чёртов Сехун! За что он с ней так? Когда Кёнсу зовёт кушать, Сыльги приводит себя в порядок и спустя время появляется на кухне. Она меняется местами с Кёнсу, чтобы сидеть от Хуна подальше. Только для чего всё это? Она всё равно поглядывает на него и чуть ли не сверлит взглядом, потому как Сехун беспрерывно переписывается с кем-то. Кому: «Ким Кай» Так и сказала! Ума не приложу, что делать( От: «Ким Кай» Жёстко она с тобой( Держись! «Кобель», — обзывает про себя Сехуна Сыльги, думая, что он переписывается с очередной девкой или с иностранкой какой-нибудь. От: «Чонин» Привет) Как дела?) Приходит смс сталкеру. Кому: «Чонин» Не пиши мне, предатель! А что? Он всё знал и покрывал своего друга. Кому: «Ким Кай» Ну, что она ответила? От: «Ким Кай» Я теперь предатель! Спасибо друг, всё из-за тебя! Сыльги с минуту думает и следом отправляет ещё одно сообщение. Кому: «Чонин» Ты представляешь, он уже какую-то бабу себя завёл! От: «Чонин» Успокойся, никого он себе не заводил. Кстати, сегодня выпускники устраивают вечеринку, приходите с Миной! Попозже вышлю точный адрес. Кому: «Чонин» Мы не придём! От: «Чонин» Как хочешь. Но адрес на всякий случай я вышлю. Кан закрывает мессенджер, зло смотрит на Сехуна и поднимается со стола со словами «Спасибо, было очень вкусно! Я пошла!»

***

Сыльги идёт к подруге через парк. Сидит на холодной скамейке минут десять, смотря в нёбо, и думает, что ей теперь делать. У неё совсем нет опыта в отношениях. Она только знает, что такие вещи, как переезд в другую страну, скрывать нельзя! Следующая мысль может быть абсурдна, но она имеет право на существование. Сыльги думает, что Сехун не говорил о переезде специально. Поиграться и бросить. Может быть, так он хотел?! Кан уже надоело обдумывать бесконечную череду причин, но говорить с Сехуном она не намерена. Гордость. Обыкновенная гордость. Она ему доверилась, отдала всю себя и что получила взамен? Эти мысли терзают всю дорогу до дома Мины, а потом и у неё дома. Она плачет на коленях у подруги, успокаивается и снова ревёт. В девять вечера Кай ей присылает адрес и интересуется, придёт ли она. Сыльги пишет, что они скоро лягут спать и желает Киму хорошего отдыха. — А давай сходим?! — вдруг ни с того ни сего предлагает Кан ближе к полуночи, когда они досматривают фильм. — Пошли! — охотно отзывается Мина. Давно она никуда не ходила, да и родителей сегодня дома нет, только старший брат. Пока они собираются и добираются до места, проходит около двух часов. Вход в дом открыт, они спокойно проходят внутрь. — Полшколы в сборе, — говорит Мина, смотря на людей, большая часть которых находится в алкогольном опьянении, а остальные слегка подшофе. — Пойду танцевать, — говорит она и уходит. Дом довольно просторный, по планировке чем-то похож на их дом, отмечает Сыльги. Она подходит к импровизированному залу на кухне и щедро наливает себе мартини с соком. Кан делает пару глотков и, пританцовывая, идёт в гостиную. Там она застаёт не самую приятную для себя сцену и останавливается в проёме. Одноклассница Сехуна садится к нему на бедра и что-то шепчет в ухо. — Некоторые люди не меняются! — слышит Сыльги рядом и поворачивает голову в бок, чтобы разглядеть собеседника. — Держи, — говорит Тэён и протягивает свой бокал девушке. Сталкер, не раздумывая, вмиг преодолевает расстояние от двери до дивана, ловко минуя танцующих и крепко сжимая ножки бокалов, резко выплёскивает их содержимое на ненавистную парочку. Пока О приходит в себя, она хватает подругу и хочет поскорее выйти из этого дома. — Ты куда? — её резко хватает Кай. Сыльги не должна была увидеть всё это. — Пусти! Иди вон лучше к своему другу развлекаться! — отталкивает его Кан и убегает с подругой, на бегу надевая верхнею одежду. Чонин стоит с опущенными руками и смотрит девушкам вслед, а потом переводит взгляд на Хуна. Он стоит на кухне и наливает себе очередной напиток. — Блять! Чонин, какого угораздило этой Хёри приставать ко мне именно в этот момент? — опуская голову, спрашивает Се у друга, когда тот подходит к нему. — Видимо, это конец… — Всё будет нормально! — Нин хлопает друга по плечу и другой рукой набирает номер Сыльги. Он обязательно с ней встретится и поговорит этой ночью.