Children Of The Wild

Андреа не ожидала никаких гостей, поэтому была сильно, но приятно удивлена, увидев на своём пороге Марту и Дерека с привлекательным русоволосым мужчиной, которого она определила, как мужа своей, с недавних пор, подруги. – Марта? – Андреа, здравствуй, ничего, что мы без приглашения? – Хэйл улыбнулась. – Конечно, нет! Проходите. – Спасибо. Это мой муж, Рейнольд, – войдя в дом, Марта представила своего спутника. – Очень приятно, – Стилински пожала крепкую мужскую руку своего нового знакомого. – Мне тоже. Марта много о вас рассказывала, так что вы практически мой кумир, Андреа, – улыбка отразилась не только на лице, но и в ярких голубых глазах Хэйла. – А ещё вам нравится меня смущать, да, Рейнольд? – Стилински шутливо пригрозила мужчине пальцем. – Пойдёмте, посидим в беседке, я угощу вас чаем. – У нас как раз есть пирог к нему. Дерек, – Марта обернулась к сыну, держащему в руках огромное блюдо. – Миссис Стилински, – парень передал его Андреа. – Идёмте, – Стилински повела гостей через дом к выходу на задний двор, по дороге окликнув мужа, – Джим, дорогой, у нас гости, и мы тебя ждём. А потом всё завертелось, как это обычно случалось в доме Стилински, спустившийся Джим и прибежавший на голос Дерека Стайлз познакомились с Рейнольдом. Потом сын вызвался накрыть на стол, превратив это в нещадную эксплуатацию младшего Хэйла под своим чутким руководством, а после этого, даже не дав пареньку допить чай, утащил Дерека куда-то. Мужья, какое-то время старательно поддерживающие беседу, наконец сошлись на рыбалке и под благовидным предлогом посмотреть удочки удалились в гараж, оставив Марту и Андреа с их женскими разговорами одних в беседке. – Прости, что мы так нагрянули, – Марта заправила за ухо тёмную прядь. – Брось, новые знакомые и застолье намного лучше дневной рутины. Уж что-что, а скука убивает меня куда сильнее рака. Кстати, ты ставишь моих врачей в тупик: они истыкали меня всю иголками, провели целую кучу тестов, неуверенно вывели в карте «ремиссия» и смотрят на меня, как на феномен медицинской науки, – Стилински рассмеялась, откидываясь на стуле. – Спасибо, – добавила она уже серьёзно. – Не стоит. И не забудь, у нас сегодня тоже сеанс. – Конечно. Знаешь, после того как я встретила тебя, моя жизнь начала меняться в лучшую сторону. Действительно спасибо, Марта. Я уже и забыла как это, когда моя семья счастлива – моя боль убивала не только меня, но и их. Джим, наконец, перестал прикладываться к бутылке, а Стайлз… он вообще ожил – снова гиперактивное стихийное бедствие. Хотя, думаю, это по большей части заслуга Дерека. Не знаю, как он выносит моего сына, но Стайлз уже нам все уши прожужжал им. Он даже собаку его именем назвал, – Андреа благодарно пожала ладонь своей подруги. – Об этом я и хотела с тобой поговорить, – Марта стала предельно серьёзной. – О детях? – И о собаке. – Это ваш пёс? – Не совсем, – Хэйл сцепила пальцы в замок. – Помнишь, когда мы с тобой впервые встретились в парке, и я предложила тебе лечение, я предупредила тебя, что оно будет экстраординарным? – Конечно, – согласно кивнула Стилински, пытаясь понять, к чему ведёт подруга, – и как ты и просила, я не задаю вопросов, но какое это имеет отношение к нашим сыновьям? – Мы с Дереком не совсем обычные люди. – Я заметила, – Андреа улыбнулась. – Таких как я называют ведуньями, – Марта не сводила со Стилински внимательного взгляда зелёных глаз. – В первый раз слышу, чтобы так кого-то называли люди. – Нас так называют не люди. Андреа выразила свой вопрос одной лишь поднятой бровью. – Так нас зовут оборотни. Стилински рассмеялась: – Ты же ведь не серьёзно? Хэйл промолчала в ответ, и через секунду её подруга подалась вперёд, уже не шутя спросив: – Что ты хотела рассказать мне, Марта? – Это ещё одна вещь, которая мне в тебе нравится: кто-то назвал бы это шуткой, выдумкой или бреднями, но ты всегда допускаешь возможность невозможного, Андреа, – Хэйл, кажется, даже расслабилась. – Легенды про оборотней не такие уж и сказки, хотя по большему счёту люди исказили суть. – Допустим, оборотни не сказки, а ты ведунья, но что тогда… – Стилински замолчала, резко обернувшись к о чём-то спорящим детям, сидящим на газоне. – Мы ведь сейчас о Дереке говорим, так? – Да, – Марта тоже смотрела на мальчишек, – но между нами не было бы этого разговора, если бы не Стайлз. Андреа снова повернулась к собеседнице. Хэйл, живя в стае, уже видела подобный взгляд – так смотрели волчицы, детям которых угрожала опасность. – Каждый волк подбирает себе пару, и сейчас я говорю именно о звере, а не о человеческой сущности оборотня. Они делают это по наитию, своим звериным чутьём, и, когда выберут, никогда не откажутся, потому что, как и волки, моногамны. – Что будет со Стайлзом? – Ничего, пара – главная ценность для оборотня. Дерек сделает для него всё, от Стайлза требуется лишь внимание: волкам нужна забота со стороны их пары, но здесь, думаю, проблем не возникнет, ведь наши сыновья и без того уже довольно сильно привязаны друг к другу, – Марта улыбнулась и, потянувшись через стол, коснулась плеча подруги. – Поверь мне, они ничем не отличаются от людей. По сути, они лишь более искренни в своих словах и поступках, ну, и темпераментны, этого у них не отнять, уж я знаю – я прожила с ними бок о бок без малого двадцать лет. – Как это случилось с Дереком? – Он таким родился. Послушай, я понимаю, что всё это для тебя из разряда легенд переросло в трагедию, но на самом деле это не так. Ни я, ни Дерек не считаем это проклятием. – Стайлз ещё ребёнок, – Андреа покачала головой. – Я знаю, поэтому мы сейчас и обсуждаем это с тобой. – То есть, будь он старше, я бы ничего не узнала? – Стилински отпрянула, чтобы Марта не могла к ней больше прикоснуться. – Мне жаль, но это так. Оборотни стараются как можно сильнее ограничить круг посвящённых – ведь кто-то скажет, что это всего лишь чья-то выдумка, а кто-то начнёт проливать кровь. Они просто хотят избежать ещё одной охоты на ведьм, – Хэйл устало прикрыла глаза, когда Андреа хмыкнула. – Сейчас я говорю не о средних веках, а о событиях тридцатилетней давности, когда вырезали целые семьи. Эти времена прошли, но недоверие к людям осталось. Поэтому я попрошу тебя хранить эту тайну. – Джим… – Он не должен знать, – отрезала Хэйл. – Но он отец Стайлза! – Стилински упрямо свела брови, собираясь настоять на своём. – Прости…. – К чёрту извинения, Марта, мы говорим сейчас о нашем с Джимом сыне! – Андреа потёрла глаза ладонью. – Ты приходишь и заявляешь, что чудовища из детских страшилок существуют, что одно из них выбрало для себя моего сына, а его отец даже не имеет права об этом знать? Поверь, я не имею ничего против Дерека, но не тогда, когда речь заходит о Стайлзе. Он мой ребёнок, ты должна понимать. – Тебя это пугает, поверь, и меня испугало, когда двадцать два года назад на пороге моего дома появился Рейнольд, выбрав своей парой. Но сейчас я могу тебе сказать, что это был лучший момент в моей тогдашней жизни: я по-настоящему полюбила, открыла в себе силы, о которых раньше даже не имела представления, обрела любящего мужа и двух самых лучших на свете детей. Андреа, пойми, Стайлзу ничего не угрожает, лучшего защитника, чем Дерек и стая, ты не сможешь найти. Назови это как хочешь: выбором волка, проклятьем луны, судьбой, но ни я, ни ты, ни даже Дерек и Стайлз не смогут этого изменить, никто не сможет. Прости, что ставлю тебя перед выбором без выбора, но тебе придётся понять это и смириться, – Хэйл посмотрела на подругу извиняющимся взглядом, но Стилински отвернулась, рассматривая мальчишек на газоне. Позволить кому-то забрать её сына, доверить его другому, зная, что этот кто-то даже не человек, а нечто превращающееся в зверя? Андреа смотрела на задумавшегося Стайлза, на то, как он, сведя брови и закусив губу, по одной вырывал травинки, размышляя о своём, но тут Дерек отвлёк его, что–то сказав. Видеть, как мгновенно исчезает напряжение из взгляда, как разглаживается складка между бровями, как губы складываются в улыбку, переходящую в заливистый смех – не это ли то, что должно было волновать Стилински, как мать, в первую очередь? Чтобы её сын был действительно счастлив. Андреа надеялась, что действительно хорошо знает своего сына, но при этом прекрасно видела, что тот закрывается от неё: прячет синяки, полученные в школе, улыбается, хотя глаза на мокром месте, выдаёт браваду за бравадой, лишь бы не говорить о своих проблемах. Она уже и забыла, когда Стайлз в последний раз жаловался ей хоть на что-то. У него всегда всё хорошо, он всегда улыбается, он старается никогда её не растаивать – он полностью отдалился от собственной матери. Однако сейчас с этим оборотнем он был совершенно искренен, и ей придётся принять это. Андреа уронила лицо в ладони. Когда всё так изменилось? – Пойдём, нам нужно немного тебя подлатать, – Марта первой поднялась из-за стола. Стилински молча последовала её примеру. – Дерек, – не повышая тона, позвала Хэйл, и её сын тут же повернул голову в их сторону. – Он…? – Да, у него очень чуткий слух. Пойдём. Андреа уже лежала на кровати, когда Дерек вошёл в спальню, а следом за ним в дверном проёме показалась голова её сына. Стилински вопросительно посмотрела на Марту. Одним из условий лечения было то, что на их сеансах не должен был присутствовать никто кроме самой Андреа и Хэйлов, но ведунья кивнула, разрешая Стайлзу войти. Хотя тот и так уже просочился в комнату, сев рядом и положив руку матери на плечо. Младший Хэйл привычно взял Андреа за руку, забирая её боль себе. Стайлз расширившимися глазами наблюдал за тем, как на руках оборотня вздуваются вены, заполняемые тёмной вязкой жижей. Во взгляде её сына смешались страх, восхищение и переживания. Наконец, Дерек отпустил её руку, шумно втягивая воздух через нос. – Как ты, ма? – сын внимательно вглядывался в её лицо, ища любые признаки боли. – Всё хорошо, дорогой. Спасибо, Дерек. Парень лишь кивнул. – Думаю, у вас есть куда более интересные занятия, чем сидеть здесь со мной, – Стилински села на кровати, глядя на всё ещё взволнованного сына. – Скажем, новая игра про террористов, горящий Вегас и спецназ, которая лежит у тебя в нижнем ящике стола. – Ты купила её?! – Стайлз сразу же подскочил на ноги и кинулся проверять. Младший Хэйл тоже поднялся, намереваясь догнать мальчика, но Андреа перехватила его за руку. – Надеюсь, у тебя найдётся в запасе бессмертие, если с моим сыном хоть что-то случится, – произнесла Стилински абсолютно ровным голосом, но Дерек всё прочитал в её взгляде. – Я ничему не позволю с ним случиться, – парень практически прорычал это, не угрожая, скорее подтверждая свои слова, и Андреа разжала пальцы, отпуская его. – Ты справишься, – Марта положила руку на плечо Стилински. – Мне придётся, – бесцветно ответила Андреа. *** – А мне вот из всех героев больше всего нравится Дэдпул, – Стайлз как всегда заполнял пустоту разговором, пока они с Дереком шли к дому последнего через лес. – Кто бы сомневался, – оборотень закатил глаза. – Эй! Он реально крут и…., – Стилински уже отключился от этого мира, сев на любимого конька и ускакав в своё собственное иллюзорное измерение. Хэйл только улыбнулся: Дэдпул? Серьёзно? Помимо всех своих способностей, ещё и абсолютно неугомонный, с шилом в одном месте и выдающий под три сотни слов в минуту герой комиксов. Интересно, кого же он оборотню так напоминает? – …а в той лаборатории в Германии он встретил Кабеля, и сначала они… – мальчишка живописно рассказывал истории из прочитанных комиксов, даже не обращая внимания на то, что Дерек ушёл в свои мысли, совершенно его не слушая. По правде, оборотень был в ужасе от того, что Стайлзу предстояло познакомиться с его семьёй: один гиперактивный ребёнок и целая куча ещё более гиперактивных волчат – взрывной коктейль. Плюс Лора. Она уже заочно любила Стилински и очень была заинтересована в их личном знакомстве. Ну, ооооочень заинтересована. Дерек серьёзно переживал за сохранность Стайлза и свою, учитывая то, как она отреагировала на появление у своего младшего брата пары. Когда после полнолуния оборотень вернулся домой, ему пришлось пережить кучу поздравлений от всей своей немалочисленной семьи, а после оказаться в крепких объятиях сестры. Точнее Лора просто повисла на его шее тяжёлым грузом, засыпая вопросами: – Кто это? Как ты её нашёл? Что ты чувствовал? Как она отреагировала? Что ты ей поймал в дар? Давай рассказывай! Слава богу, на помощь успел прийти Питер. – Дорогая, если ты сейчас не разожмёшь руки, он вряд ли вообще что-то сможет сказать, – с усмешкой заметил дядя. Младший Хэйл благодарно кивнул брату отца, судорожно втягивая в себя воздух – у Лоры была сильная хватка. – Стайлз, – одним словом ответил сестре Дерек. – Тот мальчишка, про которого ты рассказывал? – Да, – обречённо выдохнул оборотень. В общем, от Лоры у всех оставались только положительные впечатления: она была умной, красивой, спортивной, собранной, с отличным чувством юмора, умела держать себя в руках, а ситуацию под контролем. Но так думали те, кто не носил фамилию Хэйл, потому как семья прекрасно помнила то неугомонное стихийное бедствие, которое ещё пару лет назад терроризировало весь дом. Гиперактивность у сестры Дерека так никуда и не делась – она просто хорошо научилась себя сдерживать. Так что младшего Хэйла поджидала тяжёлая жизнь: как только эти двое споются, в чём оборотень не сомневался, а потом подключат к своей деятельности остальных волчат – Дерек сойдёт с ума. После долгого знакомства с семейством Хэйлов, оборотень успел-таки вытащить Стилински из лап сестры, благо матери на кухне потребовалась её помощь. Поэтому сейчас Стайлз с любопытством разглядывал плакаты на стенах, диски с музыкой, книги, журналы и прочие безделушки, раскиданные в спальне Дерека. – О? А это что за мутировавший сачок? Только не говори мне, что где-то здесь ты хранишь трупы бабочек на иголках? – Мальчишка вытащил за ручку клюшку для лакросса. – Это сетка для игры в лакросс, неужели никогда не видел? – Хэйл забрал её у Стилински, заодно подтянув ослабший узел в плетении. – В младшей школе только футбол и волейбол, – Стайлз пожал плечами, – сачки нам не выдают. Ауч! – Дерек отвесил мальчишке подзатыльник. – Хочешь попробовать? – предложил оборотень. – Я в этом вообще не разбираюсь, – Стилински отрицательно покачал головой, при этом уже выуживая сетку из рук Хэйла. – Тут всё просто. Мяч, – Дерек достал его из ящика стола, – две команды, двое ворот, – продолжил оборотень, уже ведя мальчишку на импровизированное поле за домом, – мяч руками трогать нельзя, перекидываются им, только используя сетку, а чтобы забить его в ворота, можно сбивать противников собственным весом. – Я тебе уже говорил, что учитель из тебя никакой… Ауч! – Стайлз снова получил подзатыльник. – По ходу дела разберёшься, – недовольно рыкнул Хэйл. Как выяснилось, Стилински был просто создан для лакросса: он легко освоился с сеткой, отлично ловил мячи и от природы был быстрым и вёртким. Не прошло и получаса, как к их игре подтянулись и остальные волчата – все парни в семье играли за команду Бейкан Хилз, и девушки им в этом не уступали, хоть и не представляли школу на соревнованиях. Подошедший Питер взял на себя роли комментатора и судьи, так что он был довольно строг и едок. Дерек, выбывший на время из игры за подножку сопернику, наблюдал за тем, как играет его пара в команде. Стайлз был в восторге от игры, покрикивая на своих и поддразнивая команду противника. Он даже не замечал в пылу игры, как братья и сёстры Хэйла прикрывают его от ударов, страхуют от падений и намеренно передают мяч. Стая приняла Стайлза, а тот и не заметил этого, чувствуя себя так, как будто уже давно был частью этой семьи. *** Андреа как раз заканчивала оформлять документы по продаже в своём офисе, когда позвонила школьный секретарь, чтобы сообщить, что Стайлз подрался и её, как мать, вызывают к директору. До школы Стилински добралась за считанные минуты – её офис был совсем недалеко, и сейчас быстрым шагом направлялась к учебной части. В кресле в приёмной директора Андреа увидела Стайлза: тот сидел, откинув голову и прижимая к носу пакет со льдом. – Милый, как ты? – Стилински в секунду оказалась на коленях перед сыном. – Всё в порядке, ма, просто по носу попали, кровь уже остановилась, – прогундосил Стайлз, скосив на мать глаза. – Я скоро, потерпи, пожалуйста, - Андреа ринулась в кабинет директора, желая побыстрее закончить с разговором. С директрисой, миссис Коул, Стилински, по её мнению, проговорила слишком долго – целых семь минут. Все эти реверансы и пустое сотрясение воздуха всегда раздражали Андреа, но сейчас это особенно выводило её из себя: Стайлз ждал её в коридоре, и ему было больно. Как жаль, что так получилось… какой хороший мальчик, раньше никаких замечаний не было и успеваемость отличная… дислексия...? а гиперактивность – это поправимо… будем надеяться не повторится… до свидания. – До свидания, – Андреа вылетела из кабинета, и, наконец, освободившись от болтовни директрисы, снова была рядом с сыном. – Стайлз, дорогой, дай я посмотрю. – Не надо, там всё в порядке, просто немного больно пока, – сын продолжал прижимать лёд к носу. – Что сказал врач? – В медпункте была только медсестра, она дала мне лёд. – Хорошо, сейчас съездим в клинику… – Ма, я в порядке, поехали домой, пожалуйста, – Стайлз встал с кресла и потянулся за рюкзаком, но Андреа забрала его себе. – Почему ты подрался? – спросила она. – Да так, глупо получилось, – отмахнулся сын. – Стайлз! – Стилински строго посмотрела на сына. – Развёрнутую историю, пожалуйста. Мальчик тяжело вздохнул, поморщился от боли, но заговорил. – У нас есть ребята на параллели – они второгодки. Они ко всем цепляются и хотели забрать у меня значок Лиги Справедливости, а я им не отдал, и они затолкнули меня в шкафчик. Теперь вот постоянно достают. Недавно Дерек влез, когда мы с ними немного подрались. Он сказал, что они будут ко мне лезть, пока я не дам им сдачи, и показал пару приёмов, – Стайлз говорил это таким тоном, как будто слова Хэйла были истиной в первой инстанции, что не очень понравилось Андреа, хотя в данном случае она была согласна с Дереком. – Когда они ко мне опять полезли, я дал им сдачи, и они сразу же побежали жаловаться учителю. Прости, что тебе пришлось ехать в школу. – Ничего страшного, было бы странно, если бы ты иногда не выдавал кому-нибудь на орехи – ты же мальчишка, – Стилински взъерошила сыну волосы. – Почему сам не пошёл к учителю? – Жаловаться ходят только слабаки и ябеды, – авторитетно заявил Стайлз, заставив мать улыбнуться. У ворот школы их ждал Хэйл. – Дерек? – Андреа заметила его первым. – Здравствуйте, миссис Стилински, – парень кивнул ей, озабоченно оглядывая Стайлза. – Что ты здесь делаешь? – Я почувствовал… – парень замялся, подбирая слово, – …тревогу. – Дерек, я им всё-таки навалял – я крут, – гордо сообщил сын, подходя к оборотню. – Был бы крут – не получил бы по носу. Покажи, – Хэйл потянулся к пакету со льдом. – Да всё нормально, – Стайлз отступил на шаг. - Конечно, - согласно кивнул Дерек и одним быстрым движением отобрал у мальчика лёд. – Эй! – запоздало запротестовал Стайлз. Андреа не вооружённым взглядом видела, что с носом сына совсем не всё в порядке, и, судя по скептическому выражению на лице Хэйла, тот был с ней абсолютно солидарен. Дерек аккуратно зажал носовую перегородку Стайлза между пальцев, и тот сразу же задёргался, пытаясь избежать прикосновений. – Больно же! – Ещё бы, – оборотень, второй ладонью придерживая мальчика за затылок и не давая ему отстраниться, снова потянулся к носу Стайлза. – Стой смирно. Стилински лишь успела заметить, как ещё одним быстрым движением Хэйл сжал переносицу её сына пальцами и дёрнул так, что раздался отчётливо слышимый хруст. – Ааааааай! – взвыл уже свободный Стайлз, согнувшись пополам от боли. Андреа сразу же оказалась рядом, обнимая сына за плечи. – Дерек, чёртов долбоящер, ты что творишь?! – простонал Стайлз, вытирая выступившие слёзы. – Вправляю тебе нос, идиотина, – рыкнул Хэйл и снова потянулся к лицу мальчика. – Дерек? – Стилински предостерегающе посмотрела на оборотня. – Всё хорошо, – Хэйл всё-таки дотянулся до многострадального носа Стайлза, коснувшись самого кончика пальцами. По запястью парня побежали чёрные дорожки вен, а сын в руках Андреа заметно расслабился, довольно засопев. Теперь нос Стайлза действительно был в норме. – Что ж, как на счёт мороженого? – Стилински достала из сумочки ключи от машины. – Поехали в Фрости Касл? – Стайлз за руку, как на буксире, волочил за собой оборотня к автостоянке. – В Касл? – на всякий случай уточнила Андреа – её сын не любил это кафе. – Ага, там есть черничное мороженое, Дереку оно нравится, – похоже, для Стайлза это был весомый аргумент. – Ладно, – Стилински улыбнулась. Возможно, смириться с наличием оборотня в жизни её сына, Андреа будет всё же куда проще, чем она предполагала. *** Андреа заканчивала с делами по работе, накопившимися за сегодняшний день, когда в дверь позвонили. – Джим, что-то забыл? – Стилински открыла дверь, ожидая увидеть только что ушедшего на ночное дежурство мужа, но встретилась с заплаканными глазами Хэйл. – Марта? – Нам нужно поговорить, – ведунья стряхнула с зонта воду – на улице был сильнейший ливень. – Конечно, дорогая, проходи, – Андреа пропустила подругу в дом. За последние полгода семьи Хэйлов и Стилински стали очень близки: мужья постоянно выбирались порыбачить или посидеть в каком-нибудь баре за кружкой пива, Андреа и Марта всё больше сближались, находя всё новые и новые интересующие их темы для разговоров, выручая друг друга помощью то с детьми, то с супругами. О Стайлзе и Дереке, вообще, был отдельный разговор – эти двое дневали и ночевали практически неразлучно, с чем Стилински не только смогла смириться, но всё больше и больше начинала одобрять. Лора, старшая дочь Марты, постоянно возилась с этой парочкой, хотя, будем откровенны, по большей части со Стайлзом. Девушка просто не чаяла в нём души, постоянно балуя то комиксами, то мороженым, то кино или тем, что Стайлзова душа могла вдруг пожелать. Было довольно забавно наблюдать за тем, как Дерек постоянно ревновал Стайлза к собственной сестре. Жизнь семьи Стилински не только налаживалась – она становилась куда лучше. Поэтому, когда на пороге её дома появилась заплаканная и немного растрёпанная Хейл, Андреа была не на шутку взволнованна состоянием подруги и тем, что могло послужить тому причиной. – Что-то случилось? Семья? Дети? – Стилински усадила подругу за стол на кухне, наполняя для неё чашку горячим ароматным чаем. – Я… У меня было видение, Энди… Иногда я вижу события, которые должны будут произойти в будущем, – Марта благодарно кивнула, сжав предложенную чашку до белизны в пальцах. – Моя семья… Случится пожар. – Марта… – Выживу лишь я и Лора, и Питер, если это можно называть жизнью, – как приговор произнесла Хэйл, не поднимая глаз. – О Боже, – сахарница звонко ударилась о столешницу, выпав из рук Стилински, – дорогая, когда это должно будет случиться? Мы… придумаем что-нибудь и… – Ему будет шестнадцать, – обречённо выдохнула Марта. – Кому? – Андреа села перед подругой, взяв её за руку. – Стайлзу. Он пара Дерека, а значит часть стаи – у меня бывают видения и о нём. Ему будет шестнадцать, когда его разорвёт оборотень, Стайлз пойдёт в лес и… Прости, – Хэйл спрятала лицо в ладонях. Повисла тишина, пока Стилински собиралась с мыслями, переваривая услышанное. – Марта, послушай, мы найдём способ предотвратить пожар. Просто нужно знать, когда это случиться, и мы… – Нет, – оборвала подругу Хэйл. – Энди, то, что я вижу, нельзя изменить – оно должно произойти и произойдёт. Если мы ничего не сделаем, то оно случится, если попытаемся вмешаться – наши действия всё равно приведут к тому, что я видела. Я просто… мне нужно было рассказать кому-то. Это сильнее меня, я не справляюсь… – глаза Марты наполнились слезами. – Господи, – прошептала Андреа, обнимая ведунью за плечи. – Я пришла, потому что Стайлз твой сын, и ты имеешь право сделать выбор, – Хэйл, наконец, собралась с силами и отстранилась, заглядывая в лицо Стилински. – Выбор? – Нельзя спасти всех, но я сделаю всё, чтобы мои дети выжили. – Но ты сказала, что выживет только Лора… – Андреа не сводила с подруги глаз. – Смерть нельзя обмануть, но с ней можно договориться. Если я умру, то Дерек останется жить – это равноценный обмен: жизнь за жизнь, – пояснила ведунья. – Если умру я… – …выживет Стайлз. У всякой магии есть цена, так уж устроено. Хочешь ли ты её заплатить? – Да, – Стилински сказала это абсолютно уверенно, не зная, что придётся для этого сделать, но, твёрдо зная, что ни за что не позволит Стайлзу умереть. – Времени у нас – месяц, может чуть больше. На следующей неделе луна будет достаточно сильной, я попрошу кое-кого о помощи, и мы проведём ритуал. – Хорошо, – согласно кивнула Андреа, зная, что в подобных делах она не помощник своей подруге. – Только, Андреа… ты не доживёшь до шестнадцатилетия своего сына. Ритуал будет завязан на мне, и как только не станет меня – умрёшь и ты, – Марта виновато покачала головой. – Со Стайлзом ничего не случится? – Нет. – Тогда это не важно: полгода назад я была практически при смерти – я успела смириться с этим. На кухне снова стало тихо. – Твои дети, Марта. Я напишу завещание, Джим позаботится о них… – Энди, нет. Спасибо за предложение, но… Я отправлю их в Нью-Йорк, там есть доверенные люди – за Лорой и Дереком присмотрят. Им небезопасно будет оставаться тут, без стаи они будут практически беспомощны. – Но Стайлз… Он ведь не сможет без Дерека теперь… Он его не отпустит, или сбежит следом. Стайлз весь в меня, а я бы сбежала, – Андреа перевела взгляд в коридор, где начиналась лестница, ведущая на второй этаж в комнату сына. – Дерек не поедет, - согласно кивнула Хэйл. – Он привязан к своей паре волком, он не оставит Стайлза. Марта сцепила пальцы в замок, оперевшись о них лбом, обдумывая ситуацию. – Тогда… – голос ведуньи дрогнул, – тогда пускай забудут. – Забудут?! – Когда всё случиться, они даже не вспомнят, что когда-то были знакомы. – Но ты говорила, что волк в паре… – Я знаю, что случится с Дереком и… и Стайлзу будет нелегко без него, – перебила подругу Хэйл. – Они могут забыть обо всём и оказаться на разных концах света, но пока оба живы – найдут друг друга. А когда найдут – вспомнят. Магия не вечна. – Мы поступаем правильно? – полуутвердительно спросила Андреа. Марта кивнула. – Боже, – Стилински смахнула выступившие слёзы, – почему же так противно-то тогда? Хэйл молчала – у неё не было ответа. – У меня есть бурбон, – предложила Андреа. – В самый раз, Энди, – Марта отставила кружку с чаем, к которому так и не притронулась. *** Утром, когда Стайлз и зашедший за ним Дерек отправились в школу, а Андреа ушла на кухню готовить завтрак для Джима, который должен был скоро вернуться с дежурства, Марта достала свой мобильный, ища в записной книжке нужное имя. – Здравствуйте, вы дозвонились Алану Дитону, я не могу сейчас ответить на ваш звонок, поэтому оставьте своё сообщение после сигнала, – в трубке раздался мягкий голос Хранителя, а затем и писк автоответчика. – Здравствуй, Алан, пришло тебе время возвращать долги, – Хэйл повесила трубку, наблюдая, как к дому Стилински подъезжает патрульная машина. *** Лето уже практически вступило в свои права, но земля всё ещё была холодной, и Марта поёжилась, кутаясь в кардиган и ступая по позеленевшей траве босыми ногами. Земля была её стихией. Через неё она говорила с духами, от неё получала силы и в ней хоронила страхи, боли и недуги. Сегодня она пришла попрощаться: месяц пролетел довольно быстро, и этим утром Хэйл проснулась с хлопьями пепла в ладонях – духи принесли вести, и те не были утешительными. Просидев несколько минут разглядывая спящего мужа и растирая пепел в пальцах, Марта встала и, одевшись, вышла прогуляться в лес. Земля давала ей силы продержаться ещё день, глядя в глаза людям, её семье, которые сегодня погибнут, и не сказать им об этом ни слова, позволить прожить этот день без мыслей о смерти. Это было её тяжёлым грузом, который она несла на себе с момента видения и который с каждым днём становился всё тяжелее. Хэйл прислонилась к дереву, глядя на речку, поблескивающую в лучах рассветного солнца – обычно красоту вокруг себя начинаешь замечать слишком поздно, и у неё всегда горько-сладкий вкус. Напоследок окинув взглядом лес, Марта зашагала домой. *** – Мам, я схожу к Зои, ладно? – Лора заглянула в гостиную, где сидела её мать. – Прости, но ты не могла бы сходить вместо меня на собрание к Дереку в класс? – Марта встала с кресла, вертя в руках конверт. – Звонили из Совета Основателей, и там сегодня заседание. – Ааа, – раздосадовано протянула девушка, но как всегда не стала спорить с матерью и просто кивнула, – конечно. – Отлично. Дерек! – позвала Хэйл. Сын появился из кухни, жуя яблоко. – Сходишь с сестрой на собрание в школу. – Зачем? – Дерек недовольно насупился, у него, по-видимому, тоже были планы на этот вечер. - За тем что, возможно, головомойка от всех учителей разом хоть как-то на тебя повлияет. Если так пойдёт и дальше, то вопросом о твоём поведении снова займётся отец. Дерек перевёл взгляд с матери на сестру, та лишь пожала плечами. – Вот и отлично. У вас двадцать минут, чтобы собраться, – безапелляционно подвела итог Марта. Дети ушли собираться, а ведунья поднялась к себе в комнату за записной книжкой, и, вложив в неё конверт, снова спустилась вниз в холл. – Вот, – Марта протянула книжку дочери, когда та вышла в холл. – Сделаешь выписку из табеля Дерека. – Хорошо, – Лора положила записную книжку в сумку. – Можем идти, – Дерек тоже спустился. – Отлично, – ведунья улыбнулась, а потом, не сдержавшись, притянула своих детей в объятья. – Я вас люблю, обоих. Так что не подводите меня, договорились? – Конечно, – усмехнулся сын, – мам, ты в порядке? – Да, просто… – Хэйл поцеловала в щёку сначала сына, потом дочь. – Теперь идите. – Увидимся, – Дерек кивнул матери, закрывая за собой входную дверь. Марта поблагодарила духов за то, что ни один оборотень никогда не сможет прочесть её эмоций ни по запаху, ни по биению её сердца – магия надёжно хранила секреты ведуний. Марта снова вернулась в гостиную, заняв своё любимое кресло. Она слышала, как смеются её племянники обсуждая какой-то ситком, как Лив говорит с подругой по телефону, и как её муж Майкл возится с котлом в подвале, стуча по трубам. Прошло около часа, когда в холле раздался голос Рейнольда, обменивающегося колкостями с его двоюродной сестрой Кэсс. – Марта, – наконец альфа вошёл в гостиную, – как прошёл день? – Привет, Рэй, – ведунья подошла к мужу, обняв его, и нежно поцеловала в губы. – Марта? Удивлённый оклик мужа прозвучал для Хэйл слишком громко в звенящей тишине – духи оставили её, их постоянно слышимые фоном голоса исчезли. Значит, осталось совсем недолго. По щекам ведуньи покатились слёзы. – Прости меня, – Марта опустила голову на плечо Рейнольда. Раздались крики, и через секунду окна в комнате брызнули осколками стёкол, пропуская в дом огонь, который сразу же растёкся по всем доступным поверхностям жидкой лавой. Муж дёрнулся к выходу, но Хэйл перехватила его за руку, лишь отрицательно качая головой. – Ты уже видела это? – обречённо спросил альфа. – Да, – беззвучно за рёвом огня ответила Марта. – Иди ко мне, – Рейнольд притянул её в объятья, хоть и ненадолго, но защищая свою пару от пламени. *** Стайлз как раз вышел из школы, когда его окатило волной паники. Она сдавила лёгкие, заставив задохнуться, пробежалась по позвоночнику мгновенно выступившим липким потом, и ударила зашкаливающим пульсом бешено забившегося сердца, превращая всё перед глазами в размытое марево. Мальчик побежал. Так быстро, как только мог, не обращая внимания на боль в боку и не останавливаясь до самого дома. Он успел как раз тогда, когда его мать уже грузили в карету скорой помощи. – Мама! – Стилински кинулся к ней. – Мама!!! – Стайлз, – Джим перехватил сына. – Что с ней? Почему её забирают? Папа? – Ей стало хуже… намного, – ответил мистер Стилински, прижимая к себе мальчика. – Я поеду с ней, – Стайлз вырвался из объятий, побежав к скорой. – Эй! – окликнул мальчишку санитар, который уже собирался закрывать дверцу машины. – Это мой сын, пусть едет, – едва слышно отозвалась Андреа. – Ма, – Стайлз взял женщину за руку, сев рядом, и машина тронулась. – Ты ведь поправишься? Миссис Стилински не ответила, лишь слабо улыбнувшись. – Ты поправишься, – уверенно произнёс мальчик, стараясь убедить в этом их двоих, и принялся яростно тереть кулаком глаза – он обещал себе не плакать при матери. Как только скорая доехала до больницы, миссис Стилински увезли, оставив Стайлза и его отца, приехавшего следом на своей машине, дожидаться в приёмном покое. Джим безуспешно пытался дозвониться до Хэйлов, но Рейнольд не отвечал, а мобильный его жены вообще был сейчас недоступен. – До Марты не дозвониться, – мистер Стилински сел рядом с сыном, сжавшимся в комочек на сером больничном стуле. Мальчику хотелось позвать Дерека, но он упорно повторял про себя, как мантру: «Не приходи, не приходи, не приходи…». Оборотень не мог ничего исправить – он не мог вылечить его маму, его бы даже в палату не пустили, а если бы Хэйл всё-таки пришёл, то Стайлз обязательно бы расплакался. А он не мог плакать, не сейчас… Через час к ним вышла медсестра, сказав, что Андреа стабильна и её можно навестить, но только недолго. Миссис Стилински повернула голову, когда они вошли, и приподняла ладонь от простыней, здороваясь. От руки, как нити, вились провода приборов и трубка капельницы. – Ма, – Стайлз сразу же оказался рядом с матерью. – Как ты? – Хорошо, милый. Джим, – женщина посмотрела на мужа, – присматривай за Стайлзом, не забывай оплачивать счета и не вздумай пить, мне нужно, чтобы держался, несмотря ни на что – врачи, судя по всему, собираются долго держать меня здесь, так что теперь всё остаётся на тебе. – Конечно. – Я люблю тебя, – Андреа улыбнулась своей прежней улыбкой, и мистер Стилински нагнулся, чтобы поцеловать жену. – И буду любить ещё больше, если принесёшь мою сумку. Она, вроде, в машине осталась. – Хорошо, сейчас сбегаю, – Джим ещё раз поцеловал жену и вышел из палаты. – Стайлз, – миссис Стилински протянула ладонь, и мальчик вложил в неё свою. – Я люблю тебя и очень горжусь тобой, и я знаю, что ты справишься: тебе потребуется время, но ты справишься. Просто оставайся собой, хорошо, что бы другие не говорили – ты особенный. Мой сын не может быть не особенным, так? – женщина улыбалась, хоть её губы начали дрожать, а глаза заблестели от слёз. – Ма, – мальчик замер, поняв, к чему сейчас ведёт его мать, - нет. Пожалуйста, мама, нет, – он крепче сжал её руку, глядя с мольбой в глаза. – Прости меня за это. Я бы никогда не оставила вас одних с папой, если бы могла. Поэтому, пожалуйста, не обижайся на меня, договорились? – Андреа поднялась с подушек, чтобы поцеловать сына в лоб, обняв одной рукой. – Я очень сильно вас двоих люблю. – Я тоже, ма, – Стайлз старался дышать глубже, чувствуя, как жжёт глаза. – Я знаю, мой хороший, – Миссис Стилински откинулась обратно на подушки. – Не знаю, что в этой капельнице, но от неё так клонит в сон… так что я посплю. – Конечно, ма. Я здесь побуду? – мальчик поцеловал мать в щёку, снова взяв её ладонь в свои. – Хорошо, – Андреа закрыла глаза. Её дыхание стало размеренным, а потом вдруг оборвалось – приборы натужно запищали. – Мама?! МАМА!!! – Стайлз закричал, надеясь, что мать всё же услышит его и откроет глаза. – Мааам… В палате появились врачи, прибежавший мистер Стилински оттащил брыкающегося сына, давая им простор для действий. Мальчик продолжал кричать и звать мать, пытаясь вырваться из хватки отца, но дверь в палату уже закрылась. Он видел через стекло, как суетятся врачи и санитары, как вздрагивает от разрядов тело Андреа, и как все вдруг останавливаются, только медсестра что-то пишет в карте, а тело матери накрывают простынёй. Что-то как будто треснуло внутри Стайлза: голос отказал, и мальчик лишь едва слышно продолжал шептать: «мама, пожалуйста…», обмякнув в руках мистера Стилински. *** Лора посмотрела на Дерека, сидящего на переднем сиденье машины и безучастно разглядывающего пейзажи за окном, и сжала в пальцах письмо от матери. Его она нашла, когда они уже выходили из школы, и девушка пыталась засунуть записную книжку в сумку: белый конверт с её именем, выведенным рукой Марты, вывалился на асфальт. Дерек стоял в стороне, нахмурившись и думая о чём-то своём, от него за милю несло тревогой, поэтому на сестру он не обращал никакого внимания. Пока она читала письмо, внутренности вдруг как будто скрутило ледяной рукой, волк внутри завыл и забился, пытаясь вырваться наружу. Стая! Дерек, не оглядываясь на сестру, уже бежал к дому, забыв о припаркованной у школы машине. Лора бросилась следом. Зарево пожара было видно издалека и ощутимо тянуло гарью. Рёв пламени и жар настиг их уже у самого дома. Дерек закричал раненым зверем, мечась вокруг огня. Лора осела на землю – сила альфы, обрушившаяся на неё, была словно пресс. Вместе с силой пришло и осознание того, что в её стае только два волка – она и брат, и Лора завыла. Её зверь оплакивал своих братьев и сестёр, своих отца и мать, свою семью, и девушка, будучи ещё человеком, выла как волк, а Дерек вторил ей, стоя рядом. Теперь они ехали с Дитоном в Нью-Йорк, и всё, что осталось у Лоры от её семьи, была лишь записная книжка и письмо от матери. В книжке были все нужные имена, адреса и номера, а в письме прощания, извинения и просьба никогда не упоминать при Дереке Стайлза, если он сам о нём не спросит. За один вечер вся жизнь Лоры и её брата перевернулась с ног на голову. *** Стайлз смотрел на священника, читавшего молитву, на людей, которые пришли на похороны, он не помнил их имён, точнее даже не пытается вспоминать – это было бесполезно и ненужно. Он смотрел на отца, сгорбившегося рядом с ним, на вырытую могилу, на букеты белых лилий с чёрной перевязью вместо лент, и ему хотелось кричать. Хотелось звать на помощь, чтобы хоть кто-то забрал его боль, заставил забыть, вынул всё это из сердца вместе с противным липким холодом. Но звать было некого… и оставалось только бежать. Бежать в лес, пока не упадёшь и не сможешь подняться, остаться там навсегда: потеряться и тоже умереть. Но даже этого Стайлз сделать не мог – ему нужно было остаться, иначе отец не справился бы, а мальчик не мог подвести его. Он должен был удержать хотя бы отца, если уж не смог удержать маму. Он бросил влажную землю на блестящую лаком деревянную крышку и подумал о том, что его матери там нет, что это просто игра воображения, театр теней, фарс, обман, потому что мама его никогда не оставит. Все что-то говорили, соболезновали, обещали помощь, а Стайлз смотрел на то, как в яму засыпалась земля, и повторял единственный псалом, который он запомнил ещё на занятиях в школе: «Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость Твоя да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни». Нет, Стайлз не верил в Бога, потому что, если бы тот был на самом деле, то он не забрал бы его мать, а если он всё же существовал, то такой Бог Стайлзу был не нужен, ведь он так и не помог его матери после того, как каждую ночь мальчик просил его об этом. Стайлзу просто нужно было за что-то уцепиться в этой реальности, и он продолжал проговаривать строчки про себя, снова глядя на людей, отца, цветы и слушая ненужные никому пустые разговоры. Стайлз не уповал на Пастыря, просыпаясь по утрам, лишь надеялся на то, что отец не сорвётся и в этот день, а, значит, будет трезв и сможет пойти на работу, где его будут отвлекать от мыслей о смерти Андреа делами. Мальчик не надеялся, что его кто-то направит, он просто продолжал справляться: улыбался отцу, улыбался врачам, улыбался учителям и одноклассникам. Он плакал тогда, когда отец его не видел, он спускал таблетки в унитаз, ненавидя превращаться от них в сомнамбулу, он врал учителям и школьным знакомым, стараясь казаться всё тем же непоседливым болтливым Стилински. Стайлз перестал бояться – самый большой в его жизни страх уже успел случиться, и он остался с ним один на один, потому что отец, убитый горем, не мог помочь ему, и мальчику пришлось справляться с этим самому, ведь его мать верила, что он сможет. Стайлз не помнил, как пережил то лето, в памяти осталось лишь ощущение пустоты, которая сковывала движения и мысли. Потом они с отцом переехали, и мальчик пошёл в старшую школу, где раз за разом срывался на каждом, кто цеплялся к нему – драка давала выход эмоциям, которые так сложно было выразить словами. Так Стайлз познакомился со Скоттом: он вступился за задыхающегося паренька, у которого отобрали ингалятор, надеясь на очередную драку, но его лишь обсмеяли и кинули баллончиком с лекарством, зато МакКол стал ходить за ним хвостом. Мальчик начинал привыкать жить в новом доме, дружить со Скоттом, видеть отца, начавшего иногда улыбаться, и пытаться готовить. И любить Лидию, девочку так похожую на его мать.