Загадай желание

      Утром первого сентября Поттер-холл представлял из себя филиал Бедлама. Несмотря на все предварительные сборы, в последние минуты перед отправлением все равно обнаружилось с десяток срочных дел, которые нужно было сделать ещё вчера, и теперь семейство Поттеров в полном составе, а также один представитель семейства Блэков шумно носились между этажами, пытаясь успеть всё сразу.       Когда чемоданы наконец были собраны, совы заперты в клетки, мантии натянуты, а завтрак поспешно проглочен, Дорея выстроила всех троих мальчишек перед камином в гостиной.       — Значит так, — объявила миссис Поттер, поправляя выбившиеся из прически пряди, — сейчас мы по каминной сети перемещаемся на Гриммо, берём Регулуса и уже оттуда пешком отправляемся на Кинг-Кросс. Все уменьшенные чемоданы и метлы будут у Карлуса, Джеймс, Сириус, своих сов несёте сами. И чтобы все вели себя прилично по дороге к вокзалу! Выдвигаемся.       Вывалившись из камина в доме Сириуса, Гарри с любопытством завертел головой. Зная, что родители крестного помешаны на чистокровности и вообще очень важные и влиятельные особы, он подсознательно ожидал попасть в подобие малфоевского особняка. Но дом на Гриммо оказался намного меньшим по размеру и гораздо более мрачным. Совершенно неудивительно, что Сириус предпочитает проводить лето где угодно, лишь бы не здесь.       В гостиной Поттеров встречал только Регулус, задумчиво листающий один из учебников. В ответ на вопросительный взгляд Дореи он сообщил, что "отец задерживается в Европе ещё на несколько дней, а матушка слегла с сильнейшим приступом мигрени".       — Какая жалость! Ну тогда скорейшего выздоровления ей, а тебя на вокзал проводим мы, — вежливо улыбнулась миссис Поттер, но спускаясь следом за ней с крыльца, Гарри расслышал, как бабушка хмыкнула себе под нос:       — Как же, как же! Удивительная закономерность: как только на горизонте начинает маячить перспектива хоть ненадолго соприкоснуться с маггловским миром, Вальбургу тут же начинают одолевать мигрени.       — А как же она тогда из дому выходит? — удивленно осведомился Гарри, даже оглянувшись по сторонам, чтобы ещё раз убедиться: улица, по которой они идут, — самая что ни на есть маггловская.       — Вэл предпочитает аппарировать или перемещаться каминами. А в те редкие случаи, когда необходимость все же требует выхода в маггловский мир, это сопровождается такими драмами и спектаклями, что лучше удавиться, чем оказаться у неё в сопровождающих.       — Но если она настолько не любит магглов, то зачем живёт в доме, построенном посреди одного из крупнейших маггловских городов? Жили бы как Малфои — в отделенном от всего мира особняке за городом, — ещё больше удивился Гарри. С его точки зрения это отдавало садомазохизмом.       — Ты просто ничего не понимаешь в логике моих родственничков, Гарри, — наставительно заметил Сириус, подотставший от идущих впереди и о чём-то беседующих Карлуса, Джеймса и Регулуса. — Это не Блэки возвели своё обиталище посреди ужасного маггловского города, это поганые простецы взяли и построили свой грязный муравейник вокруг родового гнезда древнейшего и благороднейшего семейства. Но Блэки не пасуют перед какими-то жалкими магглами! И пусть проходят века, ничто не заставит их покинуть особняк на площади Гриммо, сколь бы они не ненавидели окружающий их ужасный мир.       — Ну да, примерно так все и обстоит, — кивнула Дорея. — Правда, сомневаюсь, что этот дом старше Лондона. Думаю, просто те, кто его строил, были куда либеральнее своих потомков и намного спокойней относились к маггловскому окружению. Ну а теперь покидать родовое гнездо из-за каких-то жалких магглов и впрямь как-то некомильфо. Проще вот изобразить мигрень и спихнуть необходимость добираться до Кинг-Кросс на любимых родственников. Впрочем, мы не в обиде. Что двоих на вокзал вести, что троих, что четверых... А маггловский Лондон я люблю! Он меня всегда так удивляет!       — Вы его, как видно, тоже, — не удержавшись, фыркнул Сириус.       Прохожие и впрямь оборачивались на их колоритную компанию. Выходя в город, волшебники сняли верхние мантии, но находившаяся под ними одежда привлекала внимание ничуть ни меньше. Особенно выделялась Дорея. Миссис Поттер одевалась с несомненным вкусом и следила за модой, но магическая мода отставала от маггловской лет на пятьдесят, и поэтому пышные юбки в пол смотрелись на улицах современного Лондона несколько странно. Сидевшие в клетках совы тоже не были привычным явлением, равно как и громкие разговоры о порталах, каминах и аппарации (Карлус рассказывал Регулусу о работе своего Отдела), так что когда компания наконец очутилась на платформе девять и три четверти, Гарри выдохнул с немалым облегчением и с любопытством огляделся по сторонам.       Платформа, как и Косой переулок, с годами почти не изменилась — вокруг царила все та же разноцветная суета, к которой Гарри привык за четыре года поездок в Хогвартс. Школьники бегали, кричали и смеялись, рядом ныли их младшие братья и сёстры и давали последние напутствия родители. Ухали совы, мяукали кошки, какой-то мальчик ползал на четвереньках в поисках своей жабы, а над всей этой суетой испускал клубы дыма готовый к отправлению алый экспресс.       — Так, один, второй, третий, четвёртый... Все на месте, никого не потеряли по дороге? Ну и славно. До отправки поезда пятнадцать минут. Карлус, доставай чемоданы! — распорядилась Дорея.       — Легко! — мистер Поттер жестом фокусника вытащил из кармана палочку и торжественно ей взмахнул. — Вуаля! Один, второй, третий, четвёртый. Прошу.       — А метлы? — Джеймс устремил на отца выжидательный взгляд.       — Ах да, чуть не забыл! Одна — прошу, Джеймс, вторая — держи, Сириус, третья — это твоя, Регулус, и остаётся четвёртая... Гарри, не хлопай ушами, это тебе!       — Что? Откуда? — Гарри с изумлением уставился на деда, протягивающего ему "Нимбус-1001". Тот самый "Нимбус-1001", которым он восхищался во время похода в Косой переулок. Новинка сезона, самая быстрая метла в мире на данный момент!       — Мы же обещали, что когда узнаем тебя получше, то прибавим к симпатичной побрякушке, — Карлус с усмешкой кивнул на кольцо у Гарри на пальце, — подарок посущественнее. Ну и вот, что-то подсказывает мне, что она тебе пригодится.       — Да это же... это же просто... Вау! Спасибо огромное! — Гарри сам не понял, как оказался висящим на шее у деда, смутился, попытался отстраниться, но был придавлен прижавшейся сзади Дореей.       — Мы тоже тебя любим, Гарри! Так что нечего так краснеть, — бабушка лукаво улыбнулась и потрепала его по непослушным вихрам, отчего он покраснел ещё больше и смущенно оглянулся на остальных родственников. Сириус наблюдал за ними с лёгкой насмешкой, Регулус — с вежливым равнодушием, а в устремленном на "Нимбус" взгляде Джеймса была неприкрытая жажда.       — Пааап?.. — многозначительно посмотрел он на отца.       — Да, сын мой? — с самым серьёзным видом откликнулся Карлус.       — Я бы тоже не отказался от такого подарка.       — Мы учтем, — пообещала Дорея. — Только, если мне не изменяет память, день рождения у тебя в марте.       — Что?! Да я же не выдержу ждать до весны!       — В таком случае, жди до Рождества. Более близких праздников я не припомню.       Тяжкий вздох Джеймса потонул в громком гудке, по всему поезду захлопали двери.       — Все, мальчики, бегите! — Дорея поочередно обняла обоих внучатых племянников, расцеловала сына и крепко прижала к себе внука. — Береги себя, Гарри, не влезай ни во что. И пиши, непременно пиши нам! Можешь сразу после распределения сову отправить.       — Ну маам! Гарри же не сопливый первокурсник, чтобы по пять раз на дню сов гонять! И вообще, ты же сама говорила, что он "гриффиндорец на всю голову", так что о результатах распределения вам точно волноваться не придётся! — и махнув на прощание родителям, Джеймс заскочил в поезд. Сириус и Регулус попрощались и последовали за ним. Гарри приотстал, с волнением глядя на бабушку с дедом.       — Все будет хорошо, — ободряюще улыбнулась ему Дорея. — Удачи!       Гарри не выдержал, бросился к бабушке и дедушке, ещё раз крепко их обнял и только после этого поднялся в поезд. Состав испустил последний длинный гудок и медленно двинулся с места. Гарри замер у окна, устремив прощальный взгляд на Карлуса и Дорею. Мистер и миссис Поттер стояли обнявшись и дружно махали вслед удаляющемуся поезду.       От этого зрелища у Гарри защипало в глазах. У него впервые появилась семья, и прощаться с ней было очень грустно. В следующий раз он увидится с названными родителями только на Рождество, а пока ему остаётся только писать письма и ждать ответов.       — Ну все, пошли уже, — пихнул его в бок Джеймс. — А то прямо как сопливый первокурсник, которого впервые от маминой юбки оторвали. Я уж думал, ещё немного — и ты соскочишь с поезда и никуда не поедешь.       — Вот ещё, — фыркнул Гарри, незаметно вытирая очки о край мантии.       Подростки подхватили свои вещи и медленно двинулись по вагонам, разыскивая свободное купе. Регулус почти сразу же отделился от них, оставшись с компанией слизеринских четверокурсников, а Джеймс и Сириус упорно продвигались вперёд, то и дело с кем-то здороваясь и останавливаясь поболтать и познакомить новоявленного брата со своими многочисленными приятелями. Так что к тому моменту, когда они наконец нашли нужное купе, голова Гарри уже пухла от кучи имён и фамилий.       В купе их ждали Ремус Люпин и Питер Петтигрю, показавшиеся Гарри одновременно и похожими и непохожими на себя будущих. Ремус улыбался все той же мягкой улыбкой, но казался гораздо менее потрепанным, да и седины в его волосах пока еще не было. Петтигрю же вообще с трудом узнавался в немного полноватом подростке в идеально отглаженной мантии и до блеска начищенных ботинках. Гарри он почему-то напомнил Невилла, хотя в отличии от простодушного Лонгботтома водянисто-голубые глаза Питера смотрели на мир с хитроватым прищуром.       — Ребята, знакомьтесь, это Гарри, мой новоявленный братец, я вам о нем уже писал. Гарри, это Ремус Люпин, самый занудный и правильный Мародёр в мире. Но пусть его благопристойный вид не внушает тебе ложных иллюзий — на самом деле он тот ещё монстрик!       — Джеймс, — укоризненно прошипел другу Люпин, пожимая руку Гарри.       — А это Питер Петтигрю, наш самый мелкий Мародёр. Я, конечно, не габариты имею в виду, а день рождения — у Пита он летом, незадолго до тебя.       Гарри мысленно фыркнул: с габаритами Джеймс тоже угадал, хотя узнать об этом Мародёрам ещё только предстояло.       После знакомства Гарри предпочел отсесть к окну вместе с первым попавшимся учебником, отдав инициативу в разговоре Джеймсу и Сириусу, спешившим поделиться с друзьями всеми своими летними приключениями. Сам он уже подустал от социальной активности отца, да и истории эти слышал не по одному разу, поэтому спрятался за "Ступенчатую трансфигурацию" и погрузился в свои мысли.       За весь август, прожитый Гарри в этом времени, его ни разу не мучили кошмары, терзающие его в девяносто пятом. А сегодня ночью приснился этот странный сон. Он снова видел то, что на самом деле происходит с Волдемортом, как прошлым летом? Или это просто его подсознание построило такую картинку из-за его мыслей? Шрам вроде бы не болел, как в те разы, но сон казался до отвращения реальным. И как это проверить? Снова подкарауливать раздетого Люциуса? Так у него второй раз и получится! Да и Карлус на эту тему высказался достаточно ясно. Может, рассказать деду об этом сне? Но что он может сделать, даже если это и правда? А если неправда — тем более будет стыдно, что он как маленький впадает в панику из-за обычного кошмара. Да и не кошмара вовсе — никаких пыток-убийств там не было, разве что Люциус постонал немного. И эта женщина в черном... Реальна она или плод его воображения? Во сне Волдеморт вроде бы называл её по имени, но оно успело напрочь вылететь из головы.       Размышления Гарри прервал громкий стук, а в следующий миг дверь купе открылась и на пороге предстала рыжеволосая зеленоглазая девушка, в которой Гарри без труда узнал свою мать.       — Добрый день, — вежливо поздоровалась Лили Эванс, оглядывая купе и с особым интересом останавливаясь на Гарри. — Так в "Пророке" писали правду? У тебя действительно нашёлся брат?       — Как видишь, — с оттенком гордости заявил Джеймс. — Лили, это Гарри Поттер, мой сводный брат, приехавший к нам из Америки месяц назад. Гарри, это Лили Эванс, моя однокурсница. Умница, отличница, красавица, спасительница сирых и защитница убогих, свет и разум гриффиндорской башни. Прямо удивительно, что у неё ещё крылья за спиной не прорезались.       — Ужасно остроумно, Поттер, — фыркнула Лили и демонстративно повернулась спиной к Джеймсу. — Рада с тобой познакомиться, Гарри. Как тебе в Британии?       — Спасибо, пока все нравится, — пробормотал тот, переводя ошарашенный взгляд с отца на мать. Он знал, что Лили и Джеймс ещё не встречаются, но даже и не подозревал, что их отношения настолько прохладные. Ладно, любовь, но тут и дружбой не пахнет!       — Я, кстати, почему пришла. Ремус, мне сказали, ты тоже получил значок? Поздравляю! Нам с тобой нужно в вагон для старост. Глория и Маркус сейчас проведут инструктаж, они должны выдать нам распоряжения по поводу первокурсников.       — Да, конечно, идём, — согласно кивнул Ремус и вслед за Лили вышел из купе, махнув друзьям на прощание.       — Ну вот, мы потеряли одного Мародёра! Он встал на путь истины! — со скорбью объявил Джеймс. — Что будем делать?       — Продолжим упорно идти по стезе порока! — уверенно постановил Сириус, доставая из заднего кармана брюк потрепанную карточную колоду. — Итак, во что и на что?       К тому моменту, когда Хогвартс-экспресс наконец прибыл в Хогсмид, Гарри успел выучить десяток новых карточных игр, поучаствовать в горячем споре о шансах Англии в следующем чемпионате мира по квиддичу, пообещать Джеймсу дать покататься на своем новом "Нимбусе" и, несмотря на съеденные в обед сэндвичи, зверски проголодаться.       Первым, кто бросался в глаза после выхода на платформу, был Хагрид, громко подзывающий к себе первокурсников. Глянув на него, Гарри не смог сдержать улыбку: лесничий был все таким же огромным, волосатым и добродушным. На мгновение он даже задумался, что раз для всех он впервые приехал в Хогвартс, не стоит ли отправиться в замок на лодках, но Джеймс уже решительно подталкивал его в сторону ожидающих остальных студентов карет. В конце концов, величественный вид Хогвартса с озера ему уже знаком, да и глупо он будет смотреться среди маленьких первокурсников. Лучше уж привычные безлошадные кареты.       Правда, подойдя к каретам, Гарри увидел, что на этот раз они совсем не безлошадные. В оглобли были запряжены странные существа, которых он раньше никогда не видел. Больше всего они походили на лошадей. Даже скорее на скелеты лошадей без капли плоти, обтянутые чёрной шкурой. На похожей на драконью голове выделялись широко распахнутые белые глаза без зрачков, а из холки росли огромные кожистые, как у летучей мыши, крылья. Существа показались Гарри страшными и отвратительными, и в то же время было в них что-то притягательное. Он завороженно уставился на запряженную в их карету "лошадь", она посмотрела на него в ответ, и Гарри передернулся от этого жуткого взгляда белых глаз. Было в нём что-то страшное, что-то пустое, что-то мертвое.       — Гарри, чего застыл? Залезай! — окликнул его Сириус.       Сев в карету, Гарри тихо уточнил у него:       — А ваши кареты, они всегда... э-э-э.. так передвигаются?       — Ну да, — пожал плечами тот. — А что тебя удивляет? У нас же все-таки волшебная школа.       — Да нет, ничего. Просто у нас такого не было, вот и спросил, — небрежно пожал плечами Гарри, про себя решив обязательно поискать этих загадочных тварей в учебнике Скамандера.       Когда кареты остановились у входа в замок, он первым выскочил на улицу и еще раз внимательно осмотрел странную лошадь, чтобы как можно лучше её запомнить.       Поднявшись по каменной лестнице и войдя в ярко освещённый вестибюль, Гарри на мгновение замер и счастливо зажмурился. Он снова в Хогвартсе. Он дома. Как бы хорошо ему не было в Поттер-холле, воспринимать его своим домом он сможет ещё не скоро. А вот замок навсегда останется для него первым местом, где он почувствовал себя легко и свободно.       — Гарри, тебе, наверное, лучше остаться здесь и подождать профессора МакГонагалл, — посоветовал подошедший сзади Ремус. — Она сейчас встречает первокурсников, а потом поведет их на распределение. А ты же тоже новенький, так что тебе нужно к ним присоединиться.       — Не пасуй, братец, это не страшно! Да и с факультетом твоим все ясно уже, так что будь уверен — мы придержим тебе место за гриффиндорским столом.       Мародёры вместе с остальными студентами прошли в Большой зал, а Гарри облокотился на стенку у входа и застыл, ожидая своего бывшего (и будущего) декана.       Минут через десять, когда он уже начал скучать в пустынном вестибюле, появилась профессор МакГонагалл с вереницей первокурсников позади. Гарри радостно подался ей навстречу — как же он соскучился! МакГонагалл была такая же, как он помнил — со строгим взглядом, поджатыми губами и аккуратным пучком волос под остроконечной шляпой. Но вместе с тем она казалась моложе и счастливее.       — А, вот вы где, мистер Поттер. Предпочли добираться до замка на карете?       — Да, мэм. Я решил ехать вместе с братом.       — Что ж, замечательно. Меня зовут Минерва МакГонагалл, я заместитель директора и декан Гриффиндора. Но даже если вы не попадете на один факультет с братом, то непременно встретитесь со мной на уроках трансфигурации, которую я преподаю. А пока следуйте за мной вместе с первокурсниками. Пора начинать распределение.       Войдя в Большой зал, Гарри почувствовал, что все у него внутри замерло от восторга. Как же он соскучился по этому чувству, которое бывает только раз в году, когда он впервые после лета входит в этот сияющий огнями зал и может своими глазами убедиться, что все это ему не приснилось. Парящие в воздухе свечи, зачарованный потолок, летающие по залу призраки, четыре стола, каждый под знаменем своего факультета, и один преподавательский на возвышении, магия, словно разлитая в воздухе — это не сказка, не выдумка, а его настоящая жизнь!       Пока Гарри шёл между столов к табурету с Распределяющей Шляпой, студенты всех факультетов с любопытством на него оглядывались и тихо шептались, но он старался не обращать на них внимания.       Первокурсники столпились перед трехногим табуретом, и после традиционной песни Распределяющей Шляпы профессор МакГонагалл стала зачитывать их фамилии, по одному вызывая к себе и надевая Шляпу им на головы. Хаффлпафф. Гриффиндор. Рейвэнкло. Слизерин. То и дело один из столов взрывался шумными аплодисментами, когда один из малышей присоединялся к своему свежеобретенному факультету. Иногда внимание Гарри привлекали знакомые фамилии, хотя самих детей он и не знал. Единственным знакомым из будущего оказался миловидный синеглазый мальчик с золотыми локонами. Гарри даже вздрогнул, когда профессор МакГонагалл произнесла "Локхарт, Гилдерой", а спустя пару секунд Шляпа уже уверенно отправила его за стол Рейвэнкло. Надо же, Гарри никогда бы не подумал, что Локхарт был рейвэнкловцем. Скорее уж слизеринцем, учитывая его методы.       Когда последний первокурсник прошёл распределение, МакГонагалл жестом подозвала к себе Гарри и объявила:       — В этом году у нас появился ещё один новый студент. Он перевелся к нам из Салемской Школы Магии и теперь присоединится к ученикам пятого курса. Мистер Поттер, прошу вас!       Гарри медленно подошёл к тубурету и осторожно сел, МакГонагалл надела ему на голову Шляпу и он замер, чувствуя, как заполошно колотится сердце.       Минута, две, три... Он слышал, как все громче переговаривались студенты, как нервно постукивала каблуком стоящая рядом декан Гриффиндора, а Шляпа все молчала. Наконец Гарри не выдержал:       — Эй, — тихонько позвал он её. — Почему ты молчишь?       — Изучаю предоставленный мне материал. Интересная у тебя жизнь, ничего не скажешь. Ко мне такие уникумы не часто попадают. Да и сквозь защиту твою пока пробьешься, — откликнулась Шляпа.       — Защиту?       — Кольцо, которое на тебя дед нацепил, очень мешает проникновению в твой разум, знаешь ли.       — Так ты просто читаешь мысли всех, кто тебя надевает?       — М-да, точно не Рейвэнкло. А как иначе я, по-твоему, должна разбираться в ваших характерах, взглядах и устремления? — весьма едко откликнулась Шляпа.       — А мне откуда знать? — огрызнулся Гарри. — Раз ты убедилась, что я за эти годы так и не поумнел, то давай уже отправляй меня в Гриффиндор и я пойду. А то вон все уже волнуются, что я столько с тобой на голове сижу.       — Поумнеть не поумнел, а вот испортился точно. Или это у тебя переходный возраст так проявляется? Альбус всегда сетовал, что мы проводим распределение слишком рано.       — Да ты издеваешься!       — Если только слегка, — хмыкнула Шляпа и снова замолкла.       Гарри раздраженно заерзал на хлипком табурете. В зале уже стоял настоящий гул, ученики и преподаватели шумно обсуждали его, сидевшего под Шляпой уже не меньше семи минут.       — Ты меня распределять вообще собираешься? Тут вроде даже думать не надо, все и так уже известно!       — Ну почему же, — возразила Шляпа. — Известно это было четыре года назад. Вернее, шестнадцать лет вперед, ну да не суть. Но ведь годы идут, люди меняются. Ты и тогда-то не слишком тянул на гриффиндорца, а уж сейчас и подавно.       — Что?! Да я самый что ни на есть гриффиндорец!       — Да ну? А я-то всегда полагала, что людей, готовых ради своих сиюминутных желаний уничтожить целый мир, следует отправлять на совсем другой факультет.       — Да ничего подобного! Я же просто хочу как лучше!..       — И тебя не смущает количество сопутствующих жертв? — коварно осведомился невыносимый головной убор.       — Цель оправдывает средства!       — О, какие макиавеллиевские речи! Ну тогда тут точно рассуждать не о чем. Путь тебе на факультет, где "хитрецы к своей цели идут, никаких не стесняясь путей".       — Ты не можешь, — в ужасе затряс головой Гарри, чуть не скинув Шляпу с головы.       — Нет, ну вы посмотрите только, какой наглец! Он еще будет учить меня, что я могу, а чего не могу, — возмутилась Шляпа. — Надоел ты мне, Поттер! Иди-ка ты в... СЛИЗЕРИН!       Оглушенный и растерянный, он кое-как стащил с себя вредный кусок фетра и на негнущихся ногах направился к слизеринскому столу. Упал на скамью между двумя первокурсниками и пустым взглядом уставился в тарелку, все ещё не в состоянии осознать произошедшее. Шляпа распределила его в Слизерин! Это было так неожиданно и так обидно. Гарри и в голову не приходило, что в этот раз его могут распределить на какой-то другой факультет. Ведь он уже был раньше распределен на Гриффиндор. И Шляпа его узнала. Как она могла?! Хотя она ведь ещё в его первый день в Хогвартсе говорила, что ему бы было хорошо на Слизерине. И повторила это, когда он был на втором курсе. Но ведь она же признала его выбор, когда он попросил её отправить его в Гриффиндор. Или его мнение имело значение тогда, когда оба факультета подходили ему в равной степени, а теперь он куда больше слизеринец, чем гриффиндорец? Но как такое может быть после четырёх лет обучения на Гриффиндоре?!       Гарри раздраженно потер виски, отмахиваясь от неприятных мыслей и приходя в себя. Оказалось, что пока он сидел в прострации, Дамблдор уже успел произнести свою традиционную речь и тарелки перед студентами наполнились едой. Гарри проголодался ещё в поезде, и даже неожиданное потрясение не испортило ему аппетит, поэтому он с удовольствием приступил к ужину. Утолив первый голод, он оторвался от тарелки и стал рассматривать учеников факультета, к которому теперь принадлежал и сам.       — Что, Поттер, уже оправился от потрясения? — иронично осведомился сидящий напротив него русоволосый студент со значком старосты на груди.       — Вполне, — Гарри ответил ему прямым взглядом. — А чем вызвана подобная забота?       — Ну я же староста, это моя обязанность, — небрежно пожал плечами собеседник. — Кстати, моё имя — Децимус Фоули. Мы однокурсники.       — Приятно познакомиться. Я Гарри Поттер, но это и так уже всем известно.       — Ты побил все хогвартские рекорды, Гарри Поттер. Почти десять минут со Шляпой на голове — такого, по-моему, ещё не было в истории школы. Неужели она так долго не могла определиться с факультетом?       — Угу, не могла. Все рассматривала разные варианты, говорила, что я почти на любой подхожу. Странная у вас все-таки система.       — Может быть, мы-то уже привыкли. А как тебе Хогвартс, Гарри?       — Очень красиво и... волшебно, — Гарри не удержался от тёплой улыбки.       — Ну да, небось и не сравнить с американскими школами, — презрительно фыркнул ещё один подросток, бесцеремонно вмешиваясь в разговор. — Куда этим жалким переселенцам до тысячелетней истории нашего замка. Да и вообще в этих Штатах ужас что творится, как я слышал. Ни уважения к истории, ни почитания древней крови... Сплошные нувориши и парвеню.       Гарри скрипнул зубами. Он ни разу не был в Америке, и высказывание слизеринца не оскорбило его так, как если бы он считал себя американцем, но сам стиль заявления вызывал жгучее желание затеять спор. Однако он обещал Карлусу сдерживаться.       — Боюсь, я ещё недостаточно долго нахожусь в Британии, чтобы иметь возможность для объективного сравнения.       — Разумеется, — с той же презрительной ухмылочкой покивал слизеринец. — Со стороны твоего батюшки было очень благородно забрать тебя сюда, когда у него уже есть наследник. Джеймс Поттер, конечно, редкостный идиот, но он хотя бы чистокровный.       Гарри очень захотелось вылить тыквенный сок ему на голову, но он лишь вежливо заметил:       — Да, я очень благодарен Карлусу за это. Такая радость — наконец обрести семью! А ты тоже мой однокурсник, как и Децимус?       — Да. Криспиус Эйвери, — самодовольно представился противный мальчишка.       "Пожиратель смерти. Ничего удивительного, если он уже сейчас такой мерзкий" — мысленно хмыкнул Гарри, вслух сообщив, что ему "очень приятно".       Но Эйвери все не унимался:       — А твоя мать ведь грязнокровка, да? Она тебя сдала в маггловский приют? И ты там жил, пока какие-то магглы не забрали тебя? Но и они тебя вернули почти сразу же? Чего же так, даже им ты не приглянулся?       — Я не помню своей матери, — сухо заметил Гарри, мысленно считая до десяти, чтобы не взорваться. — А что касается магглов, то они слегка огорчились, когда я надул их родственницу и отправил в свободный полёт.       — Вот как, — Фоули, до этого молчавший, с интересом склонил голову набок. Да и остальные его соседи по столу с любопытством наблюдали за Гарри и его беседой с однокурсником. Сначала — как стая голодных стервятников за издыхающей жертвой, но теперь во многих взглядах мелькало одобрение.       — Надо же, — с некоторым удивлением протянул Эйвери. — А что она такого сделала?       — Не нравилась мне, — огрызнулся Гарри, почти доведенный до белого каления. Все-таки выдерживать общение со слизеринцами дольше пяти минут было большим испытанием для его самообладания.       Но те и не думали угомонятся.       — А какие предметы ты изучал в Америке?       — А как Блэки отреагировали на твоё появление?       — А правда, что у вас в школах обучают анимагии?       — А ты видел американского Министра магии?       — А откуда у тебя такой интересный шрам?       Вопросы посыпались со всех сторон и Гарри очень захотелось завыть как настоящий оборотень, но он лишь сделал вид, что поглощен содержимым своей тарелки.       — И все-таки, откуда у тебя этот шрам? — настаивал Эйвери.       — Летел на метле и врезался лбом в трансформаторную подстанцию! — злобно буркнул он, пытаясь спрятаться за кубком с тыквенным соком.       Большинство слизеринцев ничего не поняли и лишь недоуменно морщили лбы, но несколько сдавленных смешков до него донеслось. Один из них принадлежал очень красивой зеленоглазой рыжеволосой девушке, тоже со значком старосты. Но несмотря на похожие цвет волос и глаз, на Лили Эванс она не походила ни капли.       — Что вы набросились на человека! — вступилась она за Гарри. — Дайте ему поесть спокойно.       И — о, чудо! — слизеринцы тут же отстали от Гарри, уткнувшись в собственные тарелки. Он послал своей спасительнице благодарный взгляд, и получил в ответ еле заметный кивок. Больше до конца ужина его не трогали.       Когда празднество подошло к концу и студенты стали расходиться по своим гостиным, он пристроился рядом с Фоули, который вместе с рыжеволосой девушкой сопровождал первокурсников. Добравшись до слизеринских подзмелий и отправив мелких в кровати, старосты и сами разошлись по спальням.       — Смотри, Гарри, здесь спят студенты пятого курса. Вот твоя кровать, располагайся.       Гарри присел на краешек постели, рассматривая комнату. Спальня слизеринцев не сильно отличалась от гостиной: те же источающий стылый холод каменные полы и стены, те же гобелены с деяниями великих слизеринцев на стенах, та же старинная мебель и окна, выходящие в глубины Чёрного озёра. Его кровать оказалась как раз между стеной с окном и ещё одной кроватью, и он с лёгким отвращением проследил за проплывшей мимо жуткой русалкой. Да, это не синее небо и дивные виды, открывающиеся из окон гриффиндорской башни. Но придётся привыкать, что делать. Ведь теперь ему предстоит жить в этих подземельях следующие три года. И постоянно соседствовать со слизеринцами.       Помимо уже знакомых Гарри Фоули и Эйвери у него оказалось ещё четверо сокурсников: Гордон Мальсибер — высокий, широкоплечий, насмешливо улыбающийся брюнет, Абель д'Эстре — умопомрачительно красивый блондин, в родословной которого явно не обошлось без вейлы, Гай Шаффик — полноватый шатен с умным взглядом и... Северус Снейп. Гарри сперва даже не узнал в этом сутулом и худом подростке главный кошмар своей школьной жизни. Но потом присмотрелся к этим сальным патлам, крючковатому носу, злобно сверкающим тёмным глазам, и его как ведром ледяной воды окатило.       Нет, он помнил, что Снейп учился на одном курсе с его родителями. Понимал, что они непременно встретятся в Хогвартсе. Даже размышлял о его роли среди Пожирателей. Ведь у него была Метка, да и Каркаров перечислял его в числе Пожирателей, но при этом Дамблдор безоговорочно верил ему. Сам Гарри считал Снейпа крайне подозрительным типом и планировал внимательно к нему присмотреться, но даже представить не мог, что тот будет спать на соседней кровати и сверлить его ненавидящим взглядом.       В то время как остальные его новоявленные сокурсники отнеслись к нему нейтрально-презрительно или даже нейтрально-благожелательно, Снейп при знакомстве буквально выплюнул своё имя и прожег таким взглядом, что Гарри поспешил убраться под прикрытие балдахина. Скомканно пожелав всем спокойной ночи и поплотнее задернув полог, он с ногами забрался на кровать и накрылся с головой одеялом. Такая привычка прятаться "в домик", когда ему было страшно и плохо, осталась с детства и временами очень успокаивала.       Сейчас успокоиться было просто жизненно необходимо, слишком много всего произошло за этот день. Отъезд из дома, распределение на Слизерин, встреча со Снейпом, сон с Волдемортом, жуткие лошади... В голове царили хаос и сумбур. Очень хотелось свернуться в комочек и зарыдать, но Гарри не делал этого даже в одиннадцать, а в пятнадцать и вовсе было как-то стыдно. И чтобы побороть в себе этот недостойный порыв, он покрепче вцепился в подушку и зашептал себе как мантру:       "Все будет хорошо, все будет хорошо. Я ведь в Хогвартсе, я дома, снова дома, значит точно все будет хорошо. Главное, верить. И все будет хорошо".       И каким-то загадочным образом эта чепуха его успокаивала. Начинало казаться, что слизеринские подземелья и соседство со Снейпом — это не так уж плохо, что бабушка с дедушкой будут любить его, на какой бы факультет он ни поступил и что он непременно со всем справится, как бы сложно и страшно ни было. В конце концов, он же чертов Гарри Поттер, Мальчик-которому-вечно-везет. Да и зелёный цвет ему нравился с детства. Говорят, он успокаивает нервы, в отличие от вызывающего агрессию красного. Во всем можно найти свои плюсы.