***
Всю свою жизнь с самого рождения я не знал ни в чём нужды. Ну, а как иначе живут те, кто родился с золотой ложкой во рту? И ладно бы так — я родился, чтобы в будущем и вовсе стать правителем королевства демонов. Как и мой отец, я унаследую трон королевства и… И с тогда моя преспокойная размеренная и ничем не отягощённая жизнь кончится. Этого я не хотел с того самого момента, как понял под натиском наставлений бесчисленного множества нянек, учителей и прислуги, какая ответственность ждёт меня. Сколько всего ляжет на мои плечи. Попросту испугался, что всё это придавит меня большим валуном и расплющит, как жалкую букашку каблуком ботинка. Однако как бы я не артачился — выхода у меня не было. Отея смог родить только одного сына королю демонов, и после его плодородие угасло. Лекари долго бились над ним, но всё безрезультатно — братьев родители мне так и не подарили. Хотя с другой стороны трагедией это не было. Как вспомню ораву младшеньких у Шерла или Тоуфа, так мне дурно становилось. Я, конечно, понимаю, что у оборотней и нагов принято заводить много детей, но как по мне — пятеро уже предостаточно. А у них больше дюжины на каждого. Опять же даже при том, что у них так много братьев, мои друзья разделили со мной участь наследников трона. Возможно, многие считали меня наглым и избалованным юнцом, но вот только мало кто знал, насколько я всегда был одиноким в толпе нянек и прислуги. Никто не знал, как жестоко порой отец наказывал меня, видя, что ничего толкового из его сына не росло. А отея ничего не знал — я всегда врал, что синяки и ссадины получал в саду, в очередной раз срывая с веток спелые яблоки. Не мог я его расстраивать. И на отца зла не держал. Но всё равно был одинок.***
Обо всём дурдоме, который закрутился вокруг нас после идиотского ритуала, лишний раз мне вспоминать не хотелось. И так своих проблем по уши, а теперь ещё и этот женишок. Чтоб его в Бездну! С той ночи, когда мы прокрались в его спальню, я всячески старался избегать парня. Оно мне надо? Мало того, что один на троих, так ещё и человек! С какой стороны не посмотри — сумасшествие и только. И я бы дальше его избегал, пока не пришло бы время для нового ритуала, если бы не два моих друга и по совместительству полнейших идиота. Я уже и не помню, какого лешего мы попёрлись в городскую таверну для знатных господ, но напился там от души. Не помнил ничегошеньки после пятой кружки эля, и потому пробуждение в компании трёх хорошеньких шлюх в незнакомой спальне меня на несколько минут поставило в тупик. Однако быстро смекнув, что после попойки мы все трое просто ввалились в какой-то постоялый двор вместе с эльфами да разошлись по комнатам для продолжения гулянки только уже в интимном плане, я просто повалился обратно на постель, чем потревожил мирно сопящих эльфов. Разбудил, чтоб их… — Доброго утра, Ваше Высочество. Вчера вы были невероятны! Вы воистину искуснейший любовник. Один из парней, что спал справа от меня, затараторил, а его шаловливая ручонка уже вовсю хозяйничала под пуховым одеялом, оглаживая мой пах. Двое других тоже открыли глаза, но пока активных действий не предпринимали, ожидая разрешения старшего товарища. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что проститутки у эльфов всегда работают в паре, изредка в тройке или квартете и никогда в одиночку. Чудные у них порядки. — Если рот свободен настолько, что с утра решил меня достать своим трёпом, то лучше займи его более полезным и приятным занятием, — одной рукой откинув одеяло в сторону, я ухватил парня за голову и грубо ткнул носом в пах. Тот молча повиновался и тут же взял в рот мой вялый член. — Что зависли? Помогайте ему, — недовольно взглянув на двух других эльфов, я завёл руки за голову, устроился поудобней на спине, расправив крылья по постели, и прикрыл глаза. Пусть отрабатывают звание самых умелых шлюх всех королевств и свои деньги, которые мы им вчера уплатили. Все трое принялись с жадностью и похвальным усердием ласкать меня, и результат ждать не заставил — встало так, что даже неприятно заныло около головки, а мошонка потяжелела и набухла. Два парня, мурлыкая себе под нос, облизывали член до самого основания, по очереди отсасывая мне, вбирая в глотку до предела и тихо хрипя, а третий шустро орудовал язычком по мошонке: целовал, оттягивал губами кожу и вбирал в рот то одно, то другое яичко. Было бы просто превосходно, если бы не одно «но»… Я почти ничего не чувствовал. Нет, ощущал их мягкие губы, тёплые и влажные язычки, но ласки… Было что-то отдаленно приятное, совсем крохотное, но даже от рукоблудия я получал куда больше удовольствия и хоть немного терял контроль, постанывая в так движений своей руки. Тут же — ничего. Через пару минут я напрягся, удержав голову старшего эльфа, толкнулся в его рот до основания и кончил, только тихо выдохнув. Никакого удовольствия, ничего приятного. Снова, чёрт его дери! Парень, стоило мне убрать руки, тут же отстранился и принялся откашливаться. Но ни капли моего семени он не проронил — знал же, что это почти оскорбление клиента, тем более такого, как я. Хотя, признаться, мне всё равно. Они не годятся, они не хороши настолько, чтобы я смог перебороть этот идиотский страх. Сотни раз жалел уже, что тогда был таким идиотом, додумавшись пробраться в родительские покои. Видел… Всё видел и с тех самых пор я так и не смог познать удовольствия от секса. Паршиво. Пока старший эльф откашливался, двое других, видимо, решили, что я не прочь продолжить дальше, и одновременно потянулись к бутылочке ароматной смазки из смеси масел, как я резко хлопнул крылом им по рукам, останавливая. — Свободны. Хорошо поработали. Более не сказав ни слова, поднялся с постели, ради интереса прикоснулся к волосам старшего, отметив про себя, что они довольно приятные на ощупь, и ушёл в соседнюю комнатку, зная о том, что горячая ванна там точно уже готова. Ледяные, светлые эльфы и дроу всегда отличались невероятным качеством обслуживания в любых постоялых дворах. После того как я отдохнул в горячей воде, привёл себя в порядок, спустился вниз и застал Шерла и Тоуфа за оживленной дискуссией за столиком на первом этаже. — И что? Разве это повод вести себя так? Я уже сказал — неплохой он малый. Но при этом не говорил, что сегодня же я схвачу его и потащу к алтарю. Шерл, достал уже к словам придираться! Тоуф злобно оскалился, на что Шерл ответил не менее сердитым взглядом. — А я разве упомянул о подобном? И я не сказал, что он плохой. Просто у меня никак о нём впечатление сложиться не может. Я тоже не так давно с ним общался. Он шипит похлеще любого змеёныша, скалится и огрызается, — Шерл отпил что-то из кружки, а я в этот момент заметил, как под столом мелко затрясся кончик его хвоста. Странно. Подобная реакция у него была лишь только тогда, когда кто-то сильно его волновал. — А чего бы ему на тебя не шипеть, коли ты в первый день к нему в штаны залез? Он же аж багровым заделался от злости. Кстати, никогда не забуду, как он тебе врезал. Смелый паренёк! — Не напоминай! Благо броня на мне всегда — точно бы порвал наглеца! — Ну-ну, я же видел, как ты завёлся тогда. Надо отдать должное — он хорош собой. Пахнет хорошо, что для многих иммов редкость. Большинство сейчас пахнет чем угодно, но не своим родным запахом. А у Филиппа, и я в этом уверен, аромат его собственный. Ты, кстати, не почувствовал его, когда в тот раз схватил? — Тоуф огляделся, выцепил взглядом юркого парнишку, что разносил заказы, подозвал и попросил принесли ещё кружку горячего молока, да кружку настоя. Засранец, чует видать, меня, вот и вспомнил об настойке. Молодец, друг. — Почуял… Это-то меня и тревожит. Слишком хорошо он пахнет. Даже захотелось его завалить и трахнуть. — Кого трахнуть? — я тихо подкрался к Шерлу сзади и, склонившись, прошептал ему это на ухо, так что тот от неожиданности громко выругался. На наше счастье народу утром в постоялом дворе было совсем немного, и особо на нас никто внимания не обратил. — Берилл! Идиот рогатый. Какого пугаеш-ш-шь? — Шерл недовольно треснул меня кончиком хвоста по спине и тут же уткнулся носом в свой напиток. — Недотрога. Так о чём вы тут беседуете? — я тут же ухватился за кружку, что принёс миловидный эльфёнок с ну очень шикарной попкой, которую я успел полапать. С жадностью выпив настойку, икнул. Эль хорош, конечно, всем, но вот пробуждение после попойки совсем не радует. — О женихе нашем. О том, что пора бы вспомнить, что он у нас есть, — Тоуф почему-то недовольно фыркнул в мою сторону и после вовсе отвернулся, что-то разглядывая за окном. — Что-то я не понял тебя. Разъясни, уж будь добр, — у меня после слов друга возникло не самое приятное чувство, но понять его сути я не мог. Тогда ещё не мог. — А что разъяснять-то? Тебе разве отец ничего не сообщил о ритуале? Вижу, что сообщил. Если ты не дорожишь своей шкуркой, то моя мне ещё нужна. Я прекрасно понял, что если не наладить с ним хоть какие-то отношения, то для нас троих ритуал может выйти боком. И нового мы тоже совершить не сможем ещё лет десять. Так что у нас вариантов мало. И пока вы там занимались всякой ерундой, я хотя бы попытался просто с ним пообщаться. Забавный он на самом деле. Тоуф замолчал, Шерл не решился что-либо сказать, но по его глазам я видел, что этот человечишка и его заинтересовал. Так, я ни черта не понимаю! — А я-то подумал, что вчера ты просто перепил. Вы вообще серьёзно сейчас? Он простой человек, он один на нас троих. Не чувствуете бредовость ситуации? Одно дело делить шлюху на троих, а другое — жениха. А ещё хуже — мужа, — меня постепенно начинало злить поведение друзей, и я всё больше задавался вопросом — что такого сделал этот засранец, что скоро (вот, честно, даже не сомневался в этом) Тоуф с Шерлом на него слюни пускать будут? Эх, знал бы я, что потом будет со мной — прикусил бы язык. Больше мы эту тему поднимать не стали. Вернувшись во дворец, застали всех ну в очень возбуждённом состоянии. Арнадил стал дедушкой. Действительно пора этому старикану вспомнить, что ему давно не сто восемьдесят. Нет, смешно же! Как бы он не старался, уж я-то заметил, как Его Величество посматривал на Филиппа. Первое время меня это забавляло, а с недавних пор начало раздражать. Трахнул бы он его да успокоился, а то носится с парнем, как с писанной торбой. Пока императора и его младшего сына не было во дворце, казалось, стало куда свободней. Мелкий не раздражал, вечно попадаясь мне под ногами, Арнадил не читал нотаций, аргументируя это тем, что он наш соммент. И надо же было родителям попросить именно его. Друзья детства… Ха! Дня через три после того, как Арнадил смылся из дворца, меня угораздило ранним утром по дороге от императорских шлюх забрести в оружейную залу и застать там этого человеческого заморыша. Нет, он на самом деле не был дохлым и худым, но то, как он держал меч и отбивал удары наставника, — честно, я едва смех сдерживал. — Таких, как ты, называют пушечным мясом. В войнах, например, подобные тебе подыхают первыми, — не удержавшись, я с удовольствием съязвил, как раз после того, как Филипп пропустил очевидный удар со стороны своего учителя. Оба замерли на месте, и если наставник с почтением поклонился мне и поприветствовал, то человеческий заморыш только презрительно фыркнул в мою сторону. Естественно, что меня это задело, и я не остановился, продолжая и дальше испытывать терпение этого мелкого демона в овечьей шкурке. Если Шерла и Тоуфа ему удалось обвести вокруг пальца, то со мной такой фокус не пройдёт. — Вообще, я не вижу смысла в том, чтобы ты чему-то учился. Большинство иммов ничем особенным себя не утруждают, кроме как рожать да воспитывать детей. Зачем напрягаешься? Лучше меняй по сто нарядов в день, клянчи украшения и объедайся сладким. Пока я говорил, медленно приближался к парню, оглядывая его с ног до головы. Нет, он неплох собой, но мне по душе более тонкие и нежные. Вот как те же иммы эльфов, фей или тритонов в большинстве своём. Этот же… Чуточку мускулист на мой взгляд. Хотя хорошо, что и не скелет, — собакам грызть. Помню одного такого дроу. Бррр! — А что бы тебе не заткнутся? Пришёл тут без приглашения, шипишь на всех без разбору. Берилл, я тебе дорогу перешёл? Нет. Вот и хлопай отсюда крыльями, мне не мешай. Дарси, можно ещё раз? Я вроде бы понял, но лучше повторить. — Конечно, Ваша Светлость, — эльф-наставник лукаво улыбнулся и неожиданно протянул мне тренировочный меч. — Ваше Высочество, не окажите ли вы мне честь? Слыша о ваших успехах во владении многими видами оружия, я полагаю, что наша с вами небольшая демонстрация будет полезна для молодого господина. Я размышлял совсем недолго и, понадеявшись, что подобное хоть немного развлечёт меня, согласился. Небрежно схватил меч из рук эльфа, оглядел того с ног до головы, отмечая, что ростом он не вышел. Решив, что с ним в спарринге могу и вовсе покрасоваться перед языкастым чёртом, так глупо недооценил своего партнёра. Мы отошли друг от друга шагов на пять, и только Филипп дал отмашку, я ринулся вперёд, намереваясь просто задавить эльфа грубой силой. Приём в большинстве случаев безотказный, так как демоны по определению сильней большинства рас. Разве что наги, оборотни и драконы в силе нам ни капли не уступают. Но этот… Чёрт, я совсем такого не ожидал! Уже замахнулся мечом, чтобы выбить оружие из рук эльфа, но я только рассёк воздух. Наставника человечишки передо мной просто не было. Буквально секунду спустя почувствовал, что меня ударили по ногам: они подкосились, и я рухнул на колени. Чёртов эльф с невероятной скоростью скользнул под меня и снизу нанёс удар! Если бы это был реальный бой, то у меня были бы перерублены ноги, не иначе. Засранец ушастый! Не очухавшись от первого удара, я ощутил, как меня схватили за плечи, и кромка тренировочного меча оказалась прижатой к шее. — Таким образом, Филипп, самонадеянность на поле боя — одна из самых глупейших ошибок. Никогда не сомневайся в силе своего соперника, всегда будь настороже и никогда не своди глаз с оппонента, чтобы не оказаться со вспоротым брюхом. Этот эльф, пока говорил, развернулся вместе со мной и как какую-то вещь демонстрировал меня человеческому мальчишке. Я ему что, чучело тренировочное?! Вот же! Я не мог пошевелить даже крыльями — учитель плотно прижал их своим телом к моей спине, и даже в суставах от этого чувствовалась лёгкая боль. — Пусти… Почти прошипел свой приказ и в тот же миг получил свободу. Эльф убрал руки и быстро подошёл к Филиппу, вручив ему меч, который он забрал у меня. Парень взял его, а после взглянул в мою сторону. Убью! Просто убью обоих! Он же смотрел на меня так, словно перед ним стоял не наследный принц королевства демонов, а совсем сопливый мальчишка-показушник. В его взгляде было столько насмешки, что мне захотелось тут же врезать ему. Ненавижу. — Дарси, я примерно понял, как вы уклонились от удара, но мне такое сложно будет повторить. Поэтому, может, попробуем что-то проще? Филипп отвёл от меня взгляд и теперь всем видом говорил, что я для него не более, чем предмет мебели. Паршивец! И это мне за то, что просто периодически при встречах слегка дразнил его? Не слишком ли отвечать на простые подколы подобным? — Эй, меня тут нет что ли? — Прошу простить, Ваше Высочество, но выбрать вас в качестве помощника, чтобы продемонстрировать хоть что-то молодому господину, было не лучшей идеей. Благодарю за вашу помощь, и, с вашего позволения, мы вернёмся к тренировкам. Господину Филиппу скоро предстоит очередное испытание. Эльф слегка поклонился мне, тем самым попросив покинуть оружейную, но я не сдвинулся с места, внимательно наблюдая за парнем. Он же и не взглянул на меня, начав осыпать наставника вопросами. Выскочил я из оружейной, как ошалелый, и торопливо направился в свои покои — мне нужно было остыть и срочно. Или наломаю дров. Я себя знаю. В комнатах, отведённых мне во дворце Арнадила, удалось немного успокоиться. Честно признаться, я сам себя в такие моменты не понимал. Рядом с этим заморышем мне становилось не по себе, чувствовал себя неловко и неуверенно. Постоянно желал подколоть и задеть его, чтобы и он тоже был не в своей тарелке. Мне почему-то хотелось увидеть всего его: озлобленного, расстроенного, смущенного, веселого, язвительно… А в последнее время я мог видеть лишь насмешку в его глазах и бесконечное безразличие на лице. Да каким местом он мог так понравиться Тоуфу и Шерлу?! Ничего не понимаю. После этого инцидента в оружейной я сам начал намеренно избегать парня, стараясь как можно меньше видеть его. И что? Вечером перед сном я невольно задумывался, что задержись я, к примеру, около ворот сада, то мог легко бы наткнуться на него. Бред! Какая-то паранойя, которая росла день ото дня. И эти два идиота озабоченных начали больно активно интересоваться человеческим балбесом. Шерл и вовсе с ума сбрендил — я видел, как недавно он припёрся в комнату Филиппа с цветами. Впрочем, минуты через две он выполз, как ошпаренный и своим же веником в морду получил. Тоуф же принялся подкармливать парня: я заметил, что он начал невзначай подкладывать еду ему за столом, подливать в бокал вина или эля, всё говорил, что Филипп, на его взгляд, худоват. Ха, да ему наоборот похудеть нужно! Вон эльфы какие тонкие и стройные. Что добило меня окончательно — мокрые сны. Я уже не подросток, чтобы просыпаться перепачканным собственным семенем, но стабильно ночи через три-четыре мне снился обнажённый Филипп, и, как результат, утром слуга с едва заметной улыбкой прибирал мою постель. Стыдобища. В это утро всё было точно так же, и настроение на весь день оказалось подпорченным. Я искал того, на ком можно было хоть немного отыграться. И Филипп, торчавший в библиотеке, оказался очень кстати. Я проходил мимо и только благодаря приоткрытой двери заметил его. Парень сидел за столом и тщательно что-то писал пером на бумаге, периодически ругаясь, сминая испортившиеся листы и швыряя их от себя куда подальше. По всей видимости, он учился письму на сансире — общем языке для всех народов. Каким-то чудом он речь понимал, но вот писать и читать не умел. И сейчас усиленно постигал язык. На губах сама собой появилась усмешка — коль ему так трудно с сансиром*, то о языках эльфов, нагов и демонов говорить не стоит. Он просто не способен будет обучиться им, раз такой балбес. — Что, настолько глуп, что не можешь освоить простое письмо? Печально. Филипп, стоило мне присесть напротив него и заговорить, безразлично взглянул, что-то фыркнул и вернулся к своим пыткам. — Что-то я не припоминаю, что бы ты был у нас тоже благородных кровей, чтобы так легко игнорировать присутствие наследного принца. Тебя этикету ещё не учили? Досадное упущение, — меня начало злить его спокойствие и просто хотелось схватить его, да протрясти, как пыльный мешок. — Тебе поцапаться не с кем? Иди и проветрись, коль с утра настроения нет, а мне не мешай, — Филипп тихо огрызнулся, начав слегка нервничать. Это меня хоть немного подбодрило, и я не был намерен останавливаться на достигнутом. По всей видимости, такая учёба его знатно напрягала, и мне нужно было лишь немного поднажать, чтобы довести парня до точки кипения, а потом с чистой душой хорошо навешать ему по шее. Но вышло всё иначе. — Честно признайся. Что тебе от нас нужно? Я в жизни не поверю, что ритуал прошёл так неудачно, и нам всем троим вместо красавцев-иммов, соответствующих нашим идеалам, достался ты. Мало того, что напрочь лишён магии, не способен за себя постоять, так ещё и внешне не особо привлекателен. Ты видел эльфийских иммов? Вот он — стандарт младшего мужа, которого не стыдно вывести в свет. — Достал уже. Для тебя на внешности свет клином сошёлся? Я просился к тебе в мужья? Да ты у меня уже в печёнках сидишь. Самодовольный петух! Тебе по душе издеваться надо мной? Не нравлюсь я — вали на все четыре стороны и просто обходи меня десятой дорогой, что и я сделаю с превеликим удовольствием. Из вас троих — ты самый кошмарный, хуже занозы в заднице! Филипп подскочил на ноги, посмотрел на меня с такой яростью и злобой, что я удивился тому, как быстро сейчас мне удалось вывести его из себя. — Да я бы обошёл, но мой отец втемяшил себе в голову, что я просто обязан сблизиться с тобой. Ничего более дурного я не делал в своей жизни. Но всё же ты хорош — очаровал Арнадила, и даже Шерл с Тоуфом теперь хорошо о тебе отзываются. И ты думаешь, я поверю в то, что ты у нас из другого мира и оказался тут чисто случайно? — я тягуче смаковал злость и гнев парня, чувствуя, что моё плохое настроение медленно, но верно начало ползти вверх. — Нравится доводить меня, да? — внезапно голос человечишки стал пустым и бездушным и явно не из-за того, что он вновь надумал игнорировать меня. — Тогда продолжай дальше. Но я больше ни слова тебе не скажу. Бесит это всё. Филипп опустил голову и медленно направился к двери, забыв о своих занятиях. Я же так просто не мог это оставить и… Не знаю, что за чувство, но мне в один миг стало как-то паршиво на душе. — А ну стой! Я не договорил! — догнал маленького заморыша, схватил его за плечо и резко развернул к себе лицом. Да так и замер на месте, не в силах, что-либо сделать или сказать. — Отпусти. Мне и так тошно. Не тебя вырвали из родного дома от дорогих и любимых. Не тебя унижают каждый день те, кому ты никогда ничего плохого не сделал. Не тебя подозревают в чём-то плохом. Не тебя мучают какими-то испытаниями, для того, чтобы кому-то что-то доказать. И что доказать-то? Что я не намерено бросил всё самое дорогое у себя дома ради сомнительной наживы в богом забытом мире? В другом мире! Не смеши меня. Отпусти. Надоел уже… Казалось, со мной говорил призрак. Ни тени эмоций, ни капли блеска в глазах. Мне даже почудилось, что лицо у Филиппа стало серым и безжизненным, словно у мертвеца. Мои руки невольно разжались, и парень спокойно ушёл. Вокруг мгновенно загустела неприятная тишина, словно никого рядом со мной и не было. Я тут же вспомнил тот день, когда пятидесятилетним мальчишкой потерялся в лесу недалеко от дворца. Как тишина давила на меня, как я боялся просто пикнуть, словно за это она могла меня сожрать. Страшно, одиноко и чертовски больно. Что это? День прошёл отвратительно. Тоуф с Шерлом смылись куда-то, не предупредив меня. Отец не отвечал мне, хотя я раза три пытался связаться с ним, но морфирий** гас, стоило мне произнести имя того, с кем я хочу побеседовать. Чтобы хоть как-то приободрить себя перед сном, я решил прогуляться по саду — авось тамошняя обстановка меня хоть немного отвлечёт от дурных мыслей и паршивого настроения. Да и вообще сейчас там тепло, несмотря на то, что за пределами замка Арнадила начал хозяйничать сильный и ледяной ветер, предвещая скорое ухудшение погоды. В саду тихо не было, и это невольно заставило меня задуматься — почему в детстве в том лесу даже никакая букашка не смела жужжать? Тут же пели птицы, вокруг шуршала в высокой траве какая-то живность, в воздухе носилась небольшая мошкара. Я, кажется, даже слышал тихое пыхтение василиска и заметил его длинный хвост между высоких кустов. А в пруду, судя по звукам, кто-то активно плескался. — Да чтоб его! Кем он себя возомнил?! Были бы у него перья на крыльях — ощипал бы вмиг. Нет, выискался нахал! Пень рогатый. Ему уже муж будущий заранее рога наставил, не иначе! Голос Филиппа я узнал мгновенно и тут же тихо прокрался к пруду, спрятавшись за большим деревом недалеко от берега. В зарождающихся сумерках хорошо разглядел одежду чертёнка, брошенную на большом камне. Сам же Филипп плавал недалеко от берега и постоянно ругался. Смотрелось это весьма забавно и немного по-детски. Странно, но той злобы, которая обычно захлёстывала меня при встрече с парнем, я сейчас не чувствовал. Это настораживало. Наблюдал я за Филиппом, наверное, минут десять. Когда он тихо и смешно чихнул, я было подумал, что пора ему выбираться, и тут же сухо сглотнул — он действительно направился к берегу и вскоре вышел из воды. Я не считал его привлекательным. И зря. Скорее всего, не желал признавать его красоты, которая, уж если по совести, не совсем то, что я считал своим идеалом. Но сейчас, разглядывая его обнажённое тело, замечая, как по светлой коже скатывались крупные капли, понимал, что он чертовски сексуален. Не такой стройный и тонкий, но… Как там говорил Тоуф? Есть за что подержаться? Точно! Причем, как спереди, так и сзади. Уф-ф-ф, какая у него задница! Был бы оборотнем — точно бы завыл. — Не поздновато ли для купания? У меня не было сил стоять там и дальше, наблюдая за ним издалека, и я на свой страх и риск вышел из укрытия, напустив на себя самый невозмутимый вид. Филипп, стоявший около большого камня, только ухватившийся за рубашку, резко обернулся на мой голос. При этом он так неловко махнул рукой, что почти вся его одежда свалилась вниз и намокла немного — он всё же успел быстро её поднять. — Берилл! Да чтоб ты скис! Какого? — парень злобно взглянул на меня, а у меня, как ни странно, на сердце стало легче — боялся я, что он будет таким же, как и в библиотеке. — И чего ты так испугался? — я ухмыльнулся, начав раздеваться. Решил и самому перед парнем похвастаться. Уж мне точно есть чем. — А какого хрена ты так подкрадываешься? Не учили вежливости? — бесёнок огрызнулся, осматривая намокшую и испачкавшуюся одежду. — Я не подкрадывался. Водичка так себе. Чего тут мокнешь, а не в купальнях? — ступив в воду одной ногой, слегка поёжился — не совсем тёплая, но и так сойдёт. — Там эти… Ну, те эльфы. Которые проститутки… — последнее бесёнок прошептал так тихо, что я услышал его только благодаря своему чуткому слуху, который разве что уступал слуху Шерла и Тоуфа. — Видел, как к ним Тоуф или Шерл шастали? Неужто приревновал? — внезапно мне почему-то стало завидно, коль сказанное сейчас мной было хоть на йоту правдой. — Их нет, а вот ты там появляешься с завидной регулярностью. Хотя, я одного не понимаю — какой смысл, раз тебе секс всё равно не приносит удовольствия? И… Ой! — Филипп резко замолчал, развернулся ко мне лицом и посмотрел так, что я невольно расхохотался. Такой перепуганной и одновременно виноватой мордашки я никогда и ни у кого не видел. — Тоуф уже доложил? Бесёнок кивнул и только тут до него видимо дошло, что он стоит передо мной совершенно голый, как, впрочем, и я. Парень быстро накинул на бёдра мокрую рубаху, к которой кое-где пристал песок, и присел на камень, старательно отводя от меня взгляд. А после еще раз кивнул в знак согласия. — Язык за зубами совсем держать не умеет. Но мне без разницы. Я, может, и не получаю удовольствия, однако никто из моих партнёров неудовлетворённым ещё не уходил. А что до меня — видимо, не нашёлся ещё тот имм, который способен возбудить меня как следует, — я слегка похлопал крыльями, сложил их компактней, чтобы не мешали плавать, и нырнул, стараясь остудить голову. Тело Филиппа не на шутку меня завело. На моё счастье, когда выбрался из воды, пробыв там минут пятнадцать, бесёнок всё ещё был на берегу: торчал на камне, разложив вокруг себя мокрую одежду. Шанс? Наверное… — Не высохла ещё? Стоило мне выйти из воды и присесть рядом, как Филипп нервно фыркнул и отвернулся от меня. Но я заметил, как покраснели его щёки и кончики ушей. — Слушай, я, конечно, не был самой любезностью в последнее время, но у меня на то причины есть. Ты просто попал под горячую руку, да и все остальные давно привыкли к моим закидонам. Вот я и начал на тебе срываться. Извиниться хочу. А то при каждой встрече цапаемся, как оборотни в брачный сезон. — Да, засранец ты ещё тот. Любезным с тобой быть не обещаю, но постараюсь орать поменьше. Я слегка рассмеялся, а бесёнок всё так же старался не смотреть в мою сторону, чем медленно меня заводил, хотя прежнее возбуждение за время водных процедур спало. — И чего ты прикрылся? Я мало чем отличаюсь от тебя. А то ты сейчас похож на девственника перед первой брачной ночью. — Ничего подобного! Замерз просто. — Да-да, и встало у тебя от холода. — Просто возбудился. Что тут такого? — Ничего. Я тоже. После этого мы замолчали, но я не оставил попытки привлечь к себе внимание парня и решил действовать куда напористей. Ухватив Филиппа за плечо, я притянул его к себе, тут же стягивая с его бёдер рубашку и отшвырнув её куда подальше. Чёрт, он такой горячий и приятный, что захотелось немедленно пригвоздить его к земле, навалиться сверху и просто хорошо отыметь. — Ты охренел?! Что творишь? — Не ори. Ты всегда такой шумный? Просто поможем друг другу. Или ты боишься? Филипп ничего не ответил, и я воспринял это как приглашение что ли. Обнял его покрепче. Прижав к себе так, чтобы мы соприкасались бёдрами, рукой провёл по спине, оглаживая бархатную кожу. Это приятно. Заводит. — Я и без тебя справлюсь… Не маленький… — голос у бесёнка дрожал, а сам он цепко ухватился за моё запястье, стараясь остановить. Да только у него всё равно не хватило сил убрать мою руку. — Возможно, но чем плохо, если мы поможем друг другу? Теперь помолчи. Разве что можешь стонать. С твоим-то голосочком это будут весьма приятные звуки. Больше я не позволил Филиппу ни говорить, ни сопротивляться мне. Я видел, что он и сам не против, что сам хотел ласки, так чего же артачился? Хотя понимаю… Возможно, он хотел и не меня. Но сейчас всё равно. Чуть грубовато от переполнявшего меня возбуждения, я уложил Филиппа спиной на большой камень и сам навалился сверху. Обхватив рукой наши члены и чуть сжав их, заставил парня простонать и тут же впился в него поцелуем. Горячий, податливый, нежный и невероятно сладкий на вкус. Казалось, я ласкал не парня, не человека, а пил сладкий нектар, буквально захлёбываясь от жадности. Слишком хорошо и ярко. Если Филипп с самого начала не сдерживал, пусть и тихие стоны, то я молчал, просто чувствуя приятное покалывание в паху. Но стоило парню убрать мою руку и самому начать ласкать меня… Пришлось разорвать поцелуй и уткнуться носом в его плечо, со всей силы закусив нижнюю губу. Впервые я чувствовал удовольствие, впервые всё тело дрожало от ласк, а не просто ощущало прикосновения кого-то чужого… Чужого… Парень обхватил мой член у основания и начал двигать ладонью, приятно сжимая пальцы и заставляя меня подаваться бёдрами навстречу его руке. Второй он ласкал себя, а я не посмел ему мешать, хотя прикоснуться к нему хотелось до одури. Но новые ощущения накрыли меня с головой, и я забыл обо всём, желая поскорее кончить, чтобы наконец-то почувствовать всю прелесть секса, всё то, ради чего им и занимаются. Пик удовольствия долго не заставил ждать. Филипп в ласках оказался невероятно хорош, и когда в очередной раз его пальцы пробежались по скользкой головке, а после спустились вниз по стволу, я с рыком кончил, перепачкав живот парня. Дышать удавалось с трудом и, забыв обо всём на свете, я просто рухнул на него, стискивая горячее тело в объятиях. Невероятно… Я никогда прежде не чувствовал подобного и был просто опьянён. Видимо, это и позволило моей добыче скрыться после. Придя в себя спустя пару минут, с досадой осознал, что мой бесёнок сбежал, захватив свою одежду. Поднявшись и одевшись, я вернулся в свои покои, чувствуя, как по всему телу разливались приятная усталость и тёплая нега. Повалившись на кровать, так и уснул, стараясь упомнить, что завтра нужно найти Филиппа и обстоятельно с ним поговорить.***
На следующее утро проснулся ни свет, ни заря и только успевал шипеть на слуг, которые как-то не особо расторопно готовили мне ванну и одевали. Я слышал, что бесёнок — пташка ранняя, и мне следовало поторопиться, чтобы перехватить его до завтрака в компании друзей и Арнадила. Прислуга доложила, что сегодня глубоко за полночь император вернулся обратно во дворец. Нет бы подольше со своим внуком повозиться. Я направлялся к покоям Филиппа и как раз прошёл мимо магической залы, где обычно собирались придворные маги императора, как до моего слуха донёсся крик. Кричал Филипп, не иначе. Сначала ноги у меня словно приросли к полу, а после я рванул к дверям и широко распахнул их, буквально врываясь в помещение. Бесёнок сидел на полу на коленях посреди пентаграммы, закрыв лицо руками, тихо плакал. От боли. Его руки были сильно исцарапаны, парень дрожал всем телом, и мне казалось, что он вот-вот просто упадёт без сознания. — Что происходит?! Что… Внезапно сверху послышался противный писк и я с ужасом поднял глаза, наблюдая, как под самым потолком летали большие гархвары***. Штук восемь, не меньше. — Ненавижу! Всех вас ненавижу! Нравится мучить меня?! Филипп наконец-то поднялся на ноги и тут же бросился прочь из залы, но я успел перехватить его и прижать к себе. Да вот только мой бесёнок вырвался, вновь в гневе что-то прокричал и убежал. А я так и остался на месте и смотрел на перепачканные его кровью ладони. Даже не заметил, как мимо меня торопливо прошёл Арнадил, подарив самый ледяной взгляд, на который только был способен. Испытания… Наши родители хотели же проверить Филиппа. А мы и не интересовались этим, совсем позабыв о парне. Больно… Моему бесёнку больно. Моему? Да. Верно. И с этого момента, пусть мне пока ещё не знакомо странное чувство, столь внезапно поселившееся в сердце, я сделаю всё, чтобы Филипп не страдал. И в первую очередь поговорю с отцом и потребую отменить этот цирк! Но сначала найду малыша. Нельзя его оставлять. Он мой и точка. Я буду его защитой и опорой в жизни. В нашей жизни.