***
В последнее время я буквально потерял счёт времени. Вот просто не мог вспомнить то, сколько я уже живу среди этого полоумного маскарада другой реальности, и всё тут. Привык, да. Человек вообще быстро привыкает ко многому. Да и, честно признаться, живу я здесь почти как король. Однако есть проблема, которая покоя мне не даёт. Точнее три сексуальные проблемы с ужасными характерами. Каюсь, устоять перед этими самцами мне не удалось. Мало того, что целовался с Шерлом, так с Бериллом и вовсе подрочили друг другу. Вот точно: не дай я тогда от него дёру — он бы трахнул меня. Я и сам этого хотел. Почти… Ох, с его-то телом. Боже… Я прекрасно знал, что все они дружат с самого детства и явно после друг другу рассказали в милой беседе на троих о своих достижениях насчёт меня. Иначе с чего бы Шерлу и Тоуфу орать на меня из-за совместной мастурбации с Бериллом? Тоуф и Берилл рычали из-за поцелуя с Шерлом. И, наконец, Берилл и Шерл устроили допрос с пристрастием относительно романтической прогулки с Тоуфом верхом на его грифоне. Да, братцы, это я попал. Вообще после небольшой шалости с принцем демонов и допросами от всех троих, я начал старательно избегать парней по любому поводу. Конечно, без Арнадила было тяжеловато отвязаться от коронованных наследничков, но где наша не пропадала? Прорвёмся! Известие о рождении у императора первого внука и будущего наследника престола застало меня в библиотеке, когда я в очередной раз пыхтел над местным алфавитом. Гастрос оповестил меня, что император Арнадил был бы счастлив видеть мою скромную персону в первых рядах встречающих, когда они всем семейством вернутся во дворец и впервые покажут народу их нового принца. Что-что, а Арнадилу я отказать не смел. Кутаясь в тёплый полушубок, я стоял впереди всех, кто проживал во дворце ледяного императора, и внимательно вглядывался вперёд сквозь распахнутые ворота, от которых широкой лентой бежала одна-единственная дорога, пропадающая где-то в серой низкой дымке. Проще было вернуться верхом на грифонах, но Андар и Лориа поддались уговорам императора и перед прибытием домой ненадолго заскочили в гости к лесным эльфам. Уж очень Арнадилу хотелось разделить эту радость совместно с родителями Лориа, да похвастаться, что внук оказался точной копией старшего отца. Хотя у них всегда так в смешанных браках — дети похожи на старших отцов. Послышался тихий топот лошадей, а после и мерное отстукивание колес по брусчатке дороги. Я покрепче перехватил богатый и увесистый букет, с улыбкой наблюдая, как из дымки сначала показалась конная охрана императора, а уж после и огромная карета. Стоило кортежу въехать во двор, как всё пространство вокруг разорвалось сотнями радостных голосов, приветствующих императорскую семью, что стала на одного эльфа больше. Лакеи открыли дверцу кареты, и первыми из неё вышли Арнадил с Аммароу на руках. Я не смог сдержать улыбки при виде их счастливых лиц. И даже через гомон голосов и невероятную толкучку, когда меня едва не проглотила толпа придворных, я заметил, как Арнадил улыбнулся мне в ответ, а после и вовсе подозвал к себе. — Поздравляю! — я особым красноречием никогда не отличался и потому просто протянул букет Лориа, когда он с сыном на руках вышел из кареты, заботливо придерживаемый мужем. Оба просто светились от счастья, и их настроение оказалась очень заразным — почти все улыбались. — Спасибо, Филипп. Хочешь подержать? — эльф кивнул головой на мирно сопящего мальчонку у него на руках, но я вежливо отказался, передав букет Андару. При такой толпе я немного нервничал и потому побоялся, что могу причинить беспокойство крохе. — Лориа, вам стоит позволить подданным немного взглянуть на малыша, а после поторопиться в ваши покои. Все устали после дороги, и наш маленький Авалоу точно, — позади меня послышался голос Арнадила, а в мою ногу буквально вцепился Аммароу, с хитрющей улыбкой поглядывая на меня снизу вверх. — Вы правы, аттэй*, — Лориа осторожно перехватил своего сынишку так, чтобы многие видели его очаровательную мордашку, и вместе с мужем вышел вперёд, со счастливой улыбкой оглядев радостную толпу придворных, которые выкрикивали имена будущих правителей и их первенца. — Арнадил, малыш-то, на тебя больше похож. Теперь ты у нас дедушка, Твоё Величество, — я слегка подшутил, чуть склонился и подхватил на руки эльфёнка, который тут же крепко обнял меня за шею. — То, что я стал дедушкой, ещё не говорит, что мне пора на покой и нянчиться с внуком. Как император я полон сил. И как мужчина — тоже. Два сына не так уж и много. Ещё от двух я бы точно не отказался. — Да ладно? Приметил что ли кого-то? — я улыбнулся, вышагивая рядом с императором в сторону парадной лестницы. Андар и Лориа уже скрылись в замке, толпа всё ещё не расходилась, приветствуя правящего императора. — Хм… Можно и так сказать. Но у нас с ним есть некоторые трудности. Впрочем, время покажет. Скажу только одно — он само совершенство. — Папа, я не хочу нового отею. Я Филиппа хочу, — в наш разговор вмешался Аммароу. При этом было видно, что эльфёнок уже клевал носом, и потому я устроил его на плече поудобней, чтобы он мог уснуть, а мне потом было бы легче его уложить в кровать, не разбудив. — Аммароу… Совсем ещё ребёнок, — Арнадил протянул ко мне руки, намереваясь взять сына, но я отрицательно покачал головой. — Не надо. Он почти уснул. Трудная была дорога? — я покрепче прижал к себе уже засопевшего мальчика, поднимаясь на ступеньки. — Да. Аммароу не привык к тёплому климату лесного королевства и потому всё время был вялым и подавленным. Только на границе нашей империи оживился. Всё твердил, что хочет тебя увидеть, — император лукаво улыбнулся, а я слегка шикнул ему в ответ. Забавно, но наши отношения мне давно начали напоминать семейные. Как-то рядом с Арнадилом мне было спокойно и уютно. На следующий день после прибытия императорской семьи обратно в замок был организован шикарнейший, по словам Андара, пир. Я на нём не присутствовал — побоялся увидеть ещё с полсотни мифических тварей, приглашённых ко двору императора по столь важному случаю. Чего только кентавры стоили. Я о них такого наслушался, что дрожь долго унять не мог. Они же от пояса лошади, но при этом обожают брать в мужья русалов, нэко и эльфов. Да как они с ними сексом-то занимаются? Там же… Стоп. А может у них там вполне себе нормальные размеры? Ой, блин, о чём я вообще думаю?! В общем пирушка была знатной, а я всё это время просидел у себя в комнате, чем воспользовались три небезызвестных мне принца. Чтоб их, засранцы! Так как заняться мне особо было нечем, я (вечно же ищу приключения на свой зад) решил заставить Тото подрасти. Этот комок шерсти только и знал, что хавать так, что за ушами трещало, да периодически покусывать меня или неугодных ему личностей. Меня он кусал чисто из своей мангорской привязанности, помечая таким образом. Остальных же — из вредности. Мол, моего человека не трогай — своего ищи, хмырь мифический! Потому я и не жаловался на его укусы — мангора в охранниках надежней овчарки будет. А узнав небольшой секрет от придворных магов Арнадила, я загорелся идеей провести апгрейд моего питомца. Собственно, левел-ап Тото заключалась в том, что я хотел через один простенький ритуал привязать его к себе кровью и дать ему возможность чутка подрасти. Он, конечно, после не сможет ко мне в карман помещаться, но на плече спокойно будет кататься — это у него любимейшее занятие после еды и сна. Приготовив всё, что было необходимо для ритуала, с помощью приятного в общении императорского мага Кримса, я торжественно водрузил Тото в центр пентаграммы на полу и встал рядышком. Чем хорош этот ритуал — он не требовал ни заклинаний, ни какого-либо зелья или ещё чего. Магическая пентаграмма, сам питомец и моя кровь вкупе с моим желанием. Проще простого. Кримс, по сути, мне помог только пентаграмму нарисовать. Тото не понравилось то, что его вынули из любимого кармана, и он демонстративно повернулся ко мне задницей, недовольно хлеща по полу хвостом. Звук от этого получался препротивнейший. Но я не обращал на недовольство мыша внимания — уж очень хотелось мне самому провести ритуал и потом похвастаться Арнадилу. — Совсем сдурел?! — голоса трёх принцев застали меня врасплох в тот момент, когда я осторожно поднёс к ладони небольшой кинжал. Чего они там напридумывали себе, я так и не понял, но они вмиг оказались рядом, скрутили меня да ещё и кинжал отобрали. Какого? — Пустите, идиоты! Тото, живо на место! — я заорал на парней, видя, что мангора уже навострил лапы прочь из комнаты, явно намереваясь отправиться на кухню и спереть чего съестного из мясных запасов. — Да? Разбежался! Ты совсем ополоумел? Зачем убить себя хотел? — около правого уха зарычал Тоуф, крепко обхватив меня поперёк талии и оттащив подальше от пентаграммы. Тут же последовало тихое шипение Шерла и недовольное ворчание Берилла. Стоит ли говорить, что вырвавшись от Тоуфа, я мгновенно оказался в руках демона. Вот и шанса на побег не дают, засранцы! — Да не собирался я себя убивать! Я только хотел немного ладонь порезать. Для ритуала нужно. Пусти меня! Ай, ты куда ручищами полез?! — я заорал и вовсе словно сирена, когда из рук Берилла меня выхватил Шерл и своим хвостом окрутил так, что я и пошевелиться не мог. И эта змеюга мутировавшая принялся бессовестно лапать меня под видом того, что как бы проверял целостность моей тушки. Как же, ищи дурака! — Шерл, прекрати его трогать! И так видно, что цел, — после моего гневного крика отозвался Тоуф, недовольно поглядывая на нага. — Успокоились все! — Берилл гаркнул так, что стёкла в комнате легонько зазвенели от силы его голоса, и наша потасовка быстро прекратилась: Шерл отпустил меня, Тоуф отпустил Шерла, а Берилл перестал прожигать нас всех злобным взглядом. — Так, действительно, давайте нормально и спокойно поговорим и во всём разберёмся. У нас у всех есть вопросы, — Тоуф выдохнул и присел на мою постель, с интересом оглядев стопку книг рядом. — Отлично. Первым начну я. Какого лешего вы припёрлись в мою комнату и даже не удосужились постучать? Или моё мнение до сих пор вам троим по барабану? Сказать, что в тот момент я злился… Не знаю, наверное, мне больше было обидно, так как вели они себя слишком самонадеянно — так, словно до сих пор меж нами ничего не было, и я для них только странный чужак из другого мира. Я на крепкую дружбу и не рассчитывал, но элементарного уважения ждал. Ан нет, размечтался. — Это всё орхидный кристалл** виноват. Его Бериллу подарили знакомые дроу для гадания. Вот мы решили и попробовать. Спросили чисто из интереса про тебя, а он как выдаст, что рядом с тобой видит кровь и ещё какую-то чепуху. Перепугались — вот и рванули в твою комнату. Ну кто же знал, что ты тут надумал какой-то ритуал провести. Эм… Какой, кстати? — Шерл объяснялся передо мной уже спокойно, ползая по комнате и внимательно рассматривая начерченную на полу пентаграмму. — Да это… Решил, что стоит Тото подрасти, вот и переговорил с одним магом Арнадила, чтобы он мне помог, — странно, но слова Шерла меня задели. Стало немного приятно, что уж смерть моя их хоть как-то да встревожит. Значит, не всё так плохо, и общение мы можем наладить. — Тото? Это что ещё за фрукт? — Берилл взглянул на меня так, что я невольно вздрогнул, не понимая — чего он так бесится? — Мангора, которую вы мне ночью в кровать приперли. Я его Тото назвал. Считайте, он теперь мой питомец. Вот только из-за вашего шума он дёру дал, — я недовольно кивнул в сторону приоткрытой двери. — Мангору приручил… Так, это подождёт. Скажи нам вот что — тебе наши родители говорили что-то о том, что ритуал не заладился и якобы под удар магии попали мы? Я с минуту смотрел на Тоуфа, не понимая — откуда он всё это узнал? Их папаши вроде сами хотели молчать, да и меня просили не говорить. — И предчувствуя твой вопрос, скажу сразу — нам проговорился один из эльфийских магов. Я замялся, помня, что короли просили меня молчать о столь неприятном факте, но… Но они и так всё знают. Смысла скрывать нет. — Знал. И что? Я программу минимум выполнил — более-менее сносно общался с вами, стараясь вытерпеть все выходки. Нет, вы сами посудите. Долгое время вы меня просто игнорировали. После всячески старались если и не унизить, то задеть за живое. Это особо относится к тебе, Берилл. Уж что, но ядом ты в мою сторону капал до недавнего времени знатно. И никто не захотел послушать меня, никто из вас даже и не представил, как паршиво мне было в первое время. Мне и сейчас не лучше, но хоть свыкся немного, да Арнадил редко одного оставляет. Помогает освоиться, учит вашей жизни, да и вообще он и его семья — единственные, кому до меня есть дело. А вы что? Ничего путного. Ну, начали любезничать, да только сексуальным интересом всё и ограничилось. И хорошо, что у меня мозги наперёд члена работают — дал от вас троих дёру. А то чувствую, что ещё от вас и статус шлюшки заслужил бы. Ну, теперь жду ваших оправданий, — закончив свою гневную тираду, я встал посреди комнаты и скрестил руки на груди, оглядывая коронованных наследничков. — Чего молчим, господа хорошие? Принцы действительно долгое время ртов не раскрывали, прожигая меня взглядами. Не злыми, не виноватыми. Грустными какими-то… — Слушай, Филипп, у нас ведь не всё так просто, как может показаться на первый взгляд. Да, где-то мы действительно перегнули палку. Я лично оправдываться не хочу. Не вижу смысла, да и то, что творится у меня в семье, не для посторонних ушей, — Тоуф вздохнул, опустил голову, обхватив её руками, и вздохнул ещё раз. — В общем, что мы сказать хотим. Всё, что там наплели про ошибку с ритуалом, — не то что вранье, а скорее, неверный прогноз. С нами тремя всё будет в порядке, даже если ты нас люто возненавидишь, но… Не говоря о дружбе и тем более свадьбе, нам бы хотелось наладить с тобой хорошее общение. Мы виноваты и хотим хоть немного загладить вину. Просто поняли, как на самом деле паршиво вдали от родного дома. Но у нас есть возможность в любой момент вернуться, а вот у тебя… Прости, в общем, — Шерл на моё удивление после своих слов состроил такое виноватое лицо, что мне едва хватило сил, чтобы не расхохотаться. Такому суровому парню столь умильное выражение, ну, никак не шло. — И потому для начала приглашаем тебя на совместную прогулку. Уверяем, домогаться не станем и просто поговорим, да заодно покажем парочку интересных вещей. Небось, в вашем мире такого днём с огнём не сыщешь, — Берилл хитро улыбнулся, периодически расправляя свои крылья так, словно потягивал их после долгого сна. Надо признать, что в последнее время меня это начало завораживать. — Прогулка? Хм… Я согласен. Кроме той прогулки с Тоуфом на грифоне я у вас тут толком нигде и не был. Скучно вечно торчать в четырёх стенах, пусть и таких больших, — сменив гнев на милость, я оглядел троих наследничков королевств, решив, что не так уж и плохо наладить с ними просто приятельские отношения. Авось, и пригодятся в будущем. В этом странном мире, который я навряд ли смогу покинуть. Да, я с каждым днём всё яснее осознавал, что застрял среди всей этой мифической братии очень крепко, и потому шансы на то, что когда-то смогу вернуться домой, были невероятно скромны. Видимо, грусть из-за этого отпечаталась у меня на лице, так как все три принца осторожно закашляли, и Тоуф мягко поинтересовался, всё ли со мной в порядке? — Просто о доме вспомнил… Не обращайте внимания, — я отмахнулся от парней и, предчувствуя неловкую паузу, сослался на усталость от недосыпа… Короче, вытолкал этих самцов за дверь и после утопал на балкон — подышать немного морозным и приятно пахнущим воздухом. Да, тут даже воздух был другой — чистый, свежий и какой-то вкусный что ли… Так как мне предписывалось пройти ещё один якобы тест на профпригодность, как я его называл, прогулку с принцами пришлось отложить на неделю. Ну, меня это не сильно огорчило. Больше меня озадачило лицо Арнадила, когда он нашёл меня днём в библиотеке, чтобы как раз обсудить детали этого мероприятия, чтоб его! Честно признаться, после пирушки в честь рождения его внука император несколько дней выглядел уставшим и помятым. И сегодня, по прошествии почти недели, внешний его вид оставлял желать лучшего. — Филипп! — обернулся на голос Арнадила, когда тот замер в дверях библиотеки, и улыбнулся ему, давая понять, что рад его видеть. — Я обыскался тебя. Весь замок обошёл, пока не встретил Гастроса и он мне сказал, что ты сейчас в библиотеке и усердно учишься, — император присел за стол напротив меня и буквально впился взглядом, отчего мне стало неловко, и я старался не смотреть на него. — Странный ты всё же. Когда что-то нужно — идёшь и сам делаешь, ищешь сам кого нужно. У тебя же столько слуг — послал любого и жди просто. Нет же, сам топаешь. И почему рядом с тобой я не вижу что-то вроде свиты и охраны? Разве у вас нет недовольных властью или каких таких повстанцев, оппозиции да просто бандюганов всяких? — меня действительно искренне удивляло то, что своего императора ледяные эльфы охраняли как-то на расстоянии в замке. Или это у меня средневековые стереотипы, основанные на американском кинематографе? — Преступников у нас хватает. Это раз. Я уверен в своей охране, и если ты до сих пор никого не заметил подле меня, то это не значит, что рядом никого нет. Это два. Ну и три — я и сам способен постоять за себя или за кого другого и только если противник будет превосходить меня по силам, я воспользуюсь помощью охранников. Хотя они у меня всегда на страже, и меж ними и комар незамеченным не пролетит. Разве что моя спальня остается и по сей день местом, где могу находиться только я и мой возлюбленный. Даже сыновьям я не позволяю туда заходить. Ну, это уже наши местные обычаи. Император рассмеялся, и я не смог не ответить ему тем же — нравился он мне всё больше и больше, и я надеялся на то, что однажды у нас действительно сложатся крепкие и тёплые отношения. Они и сейчас хороши, но хотелось чего-то большего… Да и я не знал, как на самом деле ко мне относился Арнадил. — Ладно-ладно, буду считать, что на Великого ледяного императора никто не смеет покушаться. Спокойнее будет мне, что ли… Арнадил и я на некоторое время замолчали. Моя рука старательно выводила их (боги, это просто ужас) письменные закорючки, а император слегка барабанил пальцами по столу — верный признак того, что он подбирает слова. Хоть немного, но изучил и запомнил некоторые его привычки. — Филипп, я на самом деле хотел с тобой серьёзно поговорить. Ты же помнишь, как насторожено отнеслись к тебе все три короля… Так вот, они начали постепенно менять о тебе своё мнение. Не стану скрывать — я всячески старался их убедить в том, что ты попал к нам исключительно по воле Эвиа и никоим образом не вмешивался в ритуал. Мне помогал Андар, и даже Лориа несколько раз присутствовал при разговорах. В общем, они сейчас более чем уверены в том, что ты и принцы повстречали друг друга по воле Эвиа, и что тебе можно доверять всецело. Но… — тут Арнадил замолчал, явно недовольный тем, что ему предстоит мне сказать дальше. — Но есть что-то, что их всё еще тревожит. Верно? — я договорил за эльфа, снова уткнувшись взглядом в свои каракули. Эх, до чего же сложно… — Не совсем, Филипп. Они хотят, чтобы ты прошёл последнее испытание, если этот бред и вовсе можно так назвать, — эльф снова замолчал, и это начало меня медленно подбешивать. Никогда не любил, если кто-то начинал тянуть кота за аппендицит. Арнадил в тот момент именно так и поступал. Я бы даже сказал, что за яйца тянул. — Да выкладывай ты уже… Только больше этим тоски нагоняешь, когда так молчишь. — Прости, просто мне всё это самому не по душе. Ох… Слушай внимательно. У наших народов есть один достаточно серьёзный магический ритуал. Он используется крайне редко, так как стоит его нарушить — последствия могут быть невероятно ужасными. Но ключевое слово «могут быть» так как доподлинно известно только о трёх подобных случаях. В большинстве своём ритуал проходил спокойно. Но те три случая… Я не стану вдаваться в подробности, но все трое умерли в страшных муках. Двое почти сразу после ритуала, третий — примерно через несколько недель. Я говорю это потому, что переживаю за тебя и не хочу подвергать такой опасности. Вот только короли настаивают, ссылаясь на то, что для народа всех трёх королевств такое событие будет, несомненно, весомым поводом для ещё большего уважения правящих семей… Арнадил говорил долго, подробно объясняя мне суть данного ритуала. В общем, его проводили для того, чтобы хоть немного заглянуть в своё будущее, что по законам Эвиа было не то что бы запрещено — скорее не одобрялось из-за этой самой большой опасности. Ведь не только тот, кто проходил ритуал подвергался опасности, — после могли пострадать все его родные и близкие. Три короля хотели, чтобы я прошёл испытание, с одной лишь целью — заглянуть в наше с принцами будущее. Есть и оно у нас, и если да — то, какое оно? И с кем из них? Решение оставалось за мной, и длительное время я тщательно над ним раздумывал, с каждым днём всё больше склонялся к тому, что ради каких-то сомнительных отрывков из моего будущего я не особо хочу рисковать шкуркой здесь и сейчас. Вот только за неделю до того, как я ворвался в личный кабинет Арнадила и с порога заявил ему, что согласен на все сто процентов на этот чёртов ритуал, мне не посчастливилось подслушать неприятный разговор Андара и Лориа, когда они прогуливались в саду со своим сынишкой. А может оно и к лучшему?***
Я стоял посреди огромной магической залы в замке Арнадила и с опаской оглядывал эльфийских магов, что медленно и аккуратно чертили вокруг меня невероятно замысловатую пентаграмму. Арнадил, Гастрос, главный маг Галад стояли в шагах десяти от внешнего края пентаграммы и с нескрываемым беспокойством оглядывали меня. — Арнадил, не смотри так. Я, чёрт возьми, не на войну иду. Сам же говорил, что лучше твоих магов никого нет. Так что, пожалуйста, не хмурь так брови. Гастрос и Галад слегка кашлянули, видимо, удивившись столь неформальному и неуважительному, по их мнению, обращению к императору, но мне было всё равно. Отчего-то я начал ощущать тонкий липких страх где-то в груди. Он медленно наполнял меня, опутывая длинными холодными щупальцами. — Филипп, всё хорошо? Я поднял взгляд, так как неосознанно начал смотреть себе под ноги, и улыбнулся императору, после глубоко выдохнув. — Да-да… Не переживай. Просто собрался с мыслями, — я махнул рукой, мол, что всё это меня мало волнует и только из-за каких-то своих принципов я решил доказать королям, что не из робкого десятка. А сердечко-то нервно колотилось в груди, и дышать было тяжело. Ритуал начался внезапно. Я всё же вздрогнул, хоть меня и предупреждали об этом. Галад принялся тихо читать заклинание, его помощники встали около внешней границы пентаграммы и зажгли свечи в руках. Линии на полу слабо засветились, и я закрыл глаза, как мне перед ритуалом велел Галад. Некоторое время я стоял, стараясь сосредоточиться на образе каждого из принцев. Получалось плохо — я видел всех троих словно в тумане и никак не мог чётко представить каждого из них перед собой. Особого значения я этому не предал, стараясь сосредоточится сильней на засранцах мифических исключительно из своего упрямства. Внезапно я ощутил порыв сильного ветра. Меня едва не сшибло с ног, и я невольно открыл глаза, да позвал императора: — Арнадил, что за… Больше и слова не смог произнести. Боже, как же красиво! Я не мог поверить тому, что вместо полутёмного, просторного помещения, где только что стоял вместе с императором и его магами, оказался в вишневом саду в момент цветения. Невысокие деревья с тёмными стволами буквально закрывали всё небо густыми шапками из нежно-розовых и редко белых цветов. Густой аромат вишни здесь, казалось, можно было потрогать, а редкие лепестки, что уже начали осыпаться на землю, завораживали меня незамысловатым танцем. Я рискнул шагнуть вперёд и прикоснуться к стволу одной из вишен. Настоящая. Тёплая, чуть грубая кора приятно ощущалась под ладонью, и я вовсе коснулся дерева лбом, с жадностью начав вдыхать пьянящий из-за аромата вишни воздух. Новый порыв ветра, принесший с собой неприятный хруст сухих веток, заставил повернуться в ту сторону, откуда он налетел. Я застыл на месте, не веря собственным глазам. В этом мире многое необычно, но это зрелище меня и напугало, и привлекло. Среди густо цветущих вишен чуть вдалеке виднелась небольшая поляна. Даже, скорее, холм, обильно поросший зелёной травой. На нём в самом центре теснились три низкорослые вишни. По сути ничего необычного, если не считать их высоту, но… Голые скрюченные ветки этих вишен не украшал ни один цветок. Казалось, что деревья погибли, их корни давно высохли и они никогда не родят ничего живого. Вот только стоило мне подольше понаблюдать, как внезапно все три дерева начинали буйно цвести: с немыслимой скоростью набухали почки, после распускались цветы и, казалось, что аромат в воздухе становился сильней и гуще в несколько раз. Я отчётливо слышал детские голоса и между стволами трёх вишен я с трудом заметил силуэты маленьких ребятишек. Сосчитать точно не смог, но их было трое или четверо. Резкий сильный порыв ветра в один миг сорвал с деревьев все цветы, в воздухе разрывая их на отдельные лепестки, и унёс куда-то вдаль вместе с отголосками детских голосов, чьих силуэтов я больше не мог разглядеть впереди. Вновь три вишни оказались такими же, когда я только заметил их: голыми, скрюченными и высохшими до последней капли жизни. Это повторялось несколько раз, пока я наблюдал: сухие ветки, после живые цветы и снова мёртвые деревья, пугающие и вызывающие в сердце тоску. Тело в тот момент, казалось, начало жить своей жизнь: я осознал, что уже наполовину приблизился к тем странным деревьям, когда меня накрыло густой тьмой. Крик сам по себе сорвался с губ, и вокруг меня в абсолютной черноте засияли несколько пар больших круглых, как блюдце, глаз. Зеленоватого оттенка они разглядывали меня, перемещаясь в беспросветном пространстве, и пугали до ужаса, до судорог во всём теле. Чувствуя под ногами твёрдую поверхность, я постарался сделать шаг назад. Тут же вокруг меня кто-то противно запищал, а кожа на руках и лице мгновенно вспыхнула огнём: ощущение было такое, что кто-то сильно меня оцарапал. Я вновь закричал, начав хаотично размахивать руками. Старался отбиться, но не вышло: невидимок, по моим ощущениям, стало ещё больше, и они ещё сильней начали нападать на меня, царапая уже всё, до чего могли достать. И это были ещё цветочки. Вспышка яркого света ослепила меня, и я невольно упал на колени, закрыв лицо руками. Тишина. Больше не слышал писка тех тварей, чьи глаза я только и видел, меня больше никто не царапал и, кажется, вокруг стало светло, как днём. Медленно убрав ладони от лица, я посмотрел перед собой и сорвался на такой крик, что, казалось, будто меня живого потрошили на месте. Я видел… Я видел перед собой посреди огромной поляны своих мёртвых родителей. Изломанные изуродованные тела лежали на траве, перепачканной кровью, и только их лица остались нетронутыми: на них застыли гримасы ужаса и боли. Они лежали всего лишь в нескольких метрах от меня, и я, застывший на месте от ужаса, разглядел всё в подробностях, так как не мог даже отвести взгляда. Из глаз потекли слёзы, крик мой не смолкал ни на секунду, и я тянул к ним руки, не смея приблизиться. Страшно, в тот момент всё тело прошибла ледяная дрожь, сердце в груди болезненно сжалось, дышать удавалось с трудом, и каждый вздох отдавался болью в горле, словно вместо воздуха я вдыхал раскалённый горький и едкий дым. — Мама! Папа! Я кричал, звал их, но они не отзывались, смотря на меня мутными взглядами мертвецов. Вновь яркая вспышка, но в этот раз глаза я не закрыл и потому на несколько секунд ослеп: видел только смутные очертания полутёмного помещения и какие-то знакомые фигуры, что порывались подойти ко мне. Вот только что-то их останавливало. — Прекратить! Немедленно прекратить ритуал! Вытащите его из пентаграммы! Галад, живо! Не сразу различив голос Арнадила, я всё не мог перестать плакать. Мне понадобилось время, чтобы вспомнить, что на самом деле я решился на этот чёртов ритуал, чтобы узнать будущее, и всё что я видел, — только лишь образы. Это не реальность, на самом деле ничего этого не было, и мои родные живы. Но… Но лицо и руки до сих пор болели от царапин. Противный писк, и я поднял голову, устремив к потолку свой взгляд. Там между больших люстр с приглушённым светом летали странные и жуткие на вид твари. Они открывали мерзкие пасти, набитые множеством больших и кривых зубов, что-то гаркали. Одна из этих уродин в полёте приблизила переднюю лапу к морде и длинным тонким языком принялась что-то тщательно слизывать с острых когтей. Не иначе, как именно они меня и поцарапали. Я постарался подняться, совсем не обращая внимания на всех тех, кто суетился у внешнего края пентаграммы: на магов, которые что-то торопливо бубнили себе под нос, на Галада, что быстрыми движениями листал небольшую книгу и с опаской периодически посматривал и на меня и на тех тварей вверху, на Арнадила, который смотрел только на меня, говорил со мной, стараясь успокоить. — Ненужный ребёнок! Отродье! Мерзкий выкидыш! Стоило мне подняться на ноги, как я услышал… голос собственного отца! Он говорил такие гадости, которых я не слышал от него даже в тот день, когда признался ему, что мне нравятся мужчины. — Мерзость! Кусок плоти, родившийся из грязи! Ты мне всегда был противен! Ты никогда не был моим сыном! Я видел, я слышал, что это всего лишь те твари, каким-то неведомым образом подражали голосу моего отца, но от этого было только ещё хуже. — Нет! Прекратите! Остановите всё это! Хватит! Я больше… Больше не могу… Не надо… — сил не было, чтобы проигнорировать этот цирк, и как только одна такая тварь спикировала на меня, обрыгав какой-то мерзкой липкой жижей, ещё громче заголосив все эти ужасные слова, я просто бухнулся на колени и разревелся с новой силой. Руками закрыл лицо, чтобы ничего этого не видеть, старался не слушать никого. Плохо… Паршиво… — Ненавижу! Всех вас ненавижу! Нравится мучить меня?! Меня словно передернуло в один момент. Я вновь вскочил на ноги, бросился бежать из залы. Хотелось забиться в какой-нибудь тихий угол и просто забыть обо всём. У самых дверей меня кто-то схватил и прижал к себе, но из-за слёз я ничего не видел и просто оттолкнул от себя попавшегося на моей дороге утешителя, да сильней рванул прочь. Но одному мне остаться не позволили. — Филипп! Голос императора раздался почти у самого моего уха, когда он догнал меня, ухватил за руку, развернул и крепко прижал к себе, буквально стиснул в руках, не давая и шанса на то, чтобы вырваться от него. — Отстань! Не хочу! Не буду! Вёл я себя, конечно, как малый капризный ребёнок, но стоило мне тогда только закрыть глаза, как я снова видел перед собой мёртвые и изуродованные тела родителей. — Тише-тише, хороший мой. Успокойся. Ничего страшного не произошло. Тебя что-то напугало, но это всего лишь видения и не более. Царапины мы залечим. Слава Эвиа, тебе эти твари только оцарапали. Голос эльфа успокаивал меня, но не достаточно. Слёзы и истерика всё никак не прекращались и после того, как Арнадил буквально вымыл меня в купальнях и унёс в спальню, я просто провалился в тревожный сон, стоило мне коснуться головой подушки. Проснулся в дурном настроении. Стоило только открыть глаза и вспомнить весь вчерашний бред, как тут же стало одиноко и противно. Может, маги императора что-то и видели, что-то и поняли, но что касается меня — я был в полнейшем шоке и непонимании. Это ещё сильней давило на меня. Домой хочу. К маме. И к папе… Присев на кровати, сонный, привычно потянулся к тумбочке, на которой всегда стоял стакан с водой, но рука зачерпнула только пустоту. Ну, вчера мне, видимо, было не до того, чтобы с вечера приготовить этот самый стакан. Вот только стоило тряхнуть головой, прогнав остатки сонливости, как до меня дошёл весьма интересный факт — я проснулся не в своей постели. — Филипп, доброе утро. Как ты себя чувствуешь? Я никак не успел отреагировать и, не произнеся ни слова, оказался в крепких объятиях ледяного эльфа. Арнадил так осторожно и в тот же момент нежно обнимал меня со спины, что я невольно громко выдохнул и, чуть развернувшись, положил голову ему на предплечье. — Плохо, если честно. То, что вчера я видел… Это бред, скорее всего, какая-то, наверное, моя больная фантазия, но когда вспоминаю всё это, у меня начинается дрожь в теле. Арнадил, я видел своих родителей. Мёртвых, изуродованных и искалеченных, словно они были куклами, а какой-то ребёнок просто переломал их, как только мог. Кровь, лица со страхом и болью в глазах. Чёрт, мне так страшно! — я вцепился в руку эльфа, уткнулся в неё лицом и просто заскулил, осознавая в тот момент ещё больший ужас. Понимая, что всё это видения, я пугался ещё сильней. Ритуал должен был показать мне будущее. И такое будущее страшило меня, пугало до потери рассудка.***
В магической зале к вечеру устранили все последствия неудавшегося ритуала: стерли с пола пентаграмму, отловили всех гархвар*** и буквально тут же перерезали им глотки, пустив их туши на ингредиенты для зелий, оттерли противную и липкую жидкость, которой одна из этих тварей оплевала Филиппа. Галад, чувствуя ответственность за то, что всё прошло не так как следовало, внимательно проверил всё и вся, стараясь лишний раз убедиться, что ни его подчинённые, ни он сам не напутали ничего. Даже у столь умелых магов случаются оплошности. От ошибок никто не застрахован. — Учитель, а возможно ли то, что господин Филипп просто сам на бессознательном уровне отторгает нашу магию? Он же не рождён в нашем мире, — молодой ученик главного мага с печалью оглядел своего наставника, понимая, что за произошедшее с Филиппом Галад в первую очередь винит именно себя. Даже если император не сказал подобного, главный маг всё равно понимал, что за безопасность и качество магического ритуала ответственность несёт он и его помощники. — Флориан, мысль, конечно, разумная, но я сомневаюсь, что избранник Эвиа может быть магически пустым и не способным контактировать с магией даже на самом простом уровне. Тут дело совершенно в другом. Такое ощущение, что есть и третья сторона в этом инциденте. Помнишь слова Его Величества о потенциале этого юноши? Император упомянул о магии, что куда сильней нашей. Она похожа на бурный вихрь и, по сути своей, хаотична. Её нельзя сформировать в один поток и пользоваться так, как это делаем мы, но она позволяет усилить магию и жизненные силы другого существа. Не думаю я, что юноша с таким потенциалом даже неосознанно будет отторгать нашу магию, которую мы черпаем от самого Эвиа. Галад замолчал, перевернув страницу в книге. Его взгляд на несколько секунд задержался на галочке, стоявшей в левом верхнем углу как раз той страницы, где описывались последствия неудачно проведённого магического ритуала. Эльф задумался на несколько минут, а после захлопнул книгу — частенько его ученики делали разные пометки в книгах и этой галочке он значения не придал. А зря… — Учитель, может тогда стоит посоветоваться с Энерием? Вы же знаете, что он невероятно талантлив, — молодой эльф улыбнулся Галаду так, чтобы тот понял, что его магическое мастерство юноша никоим образом не считает уступающим мастерству Энерия. — Возможно, но ты думаешь, что этот взбалмошный юноша согласится помочь? Он сейчас, наверное, тратит золотишко императора где-то в землях кентавров. Сам же знаешь, что ему ничего не интересно, кроме своего удовольствия. Галад вздохнул, приказал всем помощникам тщательно осмотреть магическую залу, проверить её на наличие иных потоков магии извне. После он склонился к своему ученику, поцеловал того в щёку и, шепнув, что сегодня ждёт его в своей комнате, вышел, направившись к покоям самого императора. Слова Флориана действительно заставили его задуматься.***
Юноша опустошил пятый бокал тёмного пива, слегка охмелевшим взглядом посмотрел на небольшой портрет в рамке и улыбнулся. — Что, мой хороший, совсем обо мне забыл, да? Забыл, как трахал меня, воя от удовольствия, забыл, что я раз за разом признавался тебе, а ты меня отвергал, пуская слюни на других? Забыл всё и меня тоже забыл. А я нет. Я люблю тебя. И твоего человечишку сотру в порошок. А тебя, Тоуф, посажу на цепь у своих ног. Ты будешь только моим! Слышишь, чёртова псина?! Парень схватил пустую бутылку и швырнул её в стену, наплевав, что она разлетелась на множество мелких осколков, и что завтра прислуга точно порежется, прибирая за ним последствия его маленького пьянства. Хотя не напиться юноша не мог — вмешательство в сознание человека, даже такое ничтожное и безобидное отняло у него много сил. Да и телепортация гархвар тоже знатно истощила его. Но, по его мнению, оно того стоило — своего возлюбленного оборотня он не желал ни с кем делить. И если раньше парень, скрипя зубами, терпел все гулянки Тоуфа, зная, что его интересует только секс, то с появлением Филиппа интерес принца оборотней одним сексом явно не ограничится. Юноша это чувствовал. В Филиппе он чувствовал угрозу своему счастью и планам на Тоуфа. И намеревался от жалкого человечишки избавиться. Любым способом. И цена его тоже не волновала.