Три вишни в саду

      Сидя на кровати в своей комнате и наблюдая за тем, как Тото с невероятной скоростью хомячил свежее мясо из миски, я задумался. С того момента, как меня занесло в этот странный мир, всё словно мне намекало — я тут лишний. А ведь правда. Я тяжело и долго привыкал к местному укладу жизни, ко всему странному и необычному миру в целом, с самого начала отношения с принцами у меня не заладились, хотя виной всему сами три этих идиота, честное слово! А их папаши и вовсе сочли меня каким-то монстром, который, по их скромному мнению, мог убить их любимых сыновей. А все эти чёртовы испытания, после которых хотелось во всё горло реветь в подушку аки истеричная девица? Ух! Последней каплей стало это неудачное покушение на семью Арнадила. Тут я как раз просто оказался не в том месте и не в то время, но всё же… Хотя, если задуматься, то многое для меня открылось в ином свете.       Я не предполагал, что всё может быть настолько серьёзно. Нет, я много от кого слышал, что на жизнь Арнадила покушались и не раз, что и Андар пару раз попадал под удар, но пока сам этого не видел, как-то не воспринимал это всё возможным здесь и сейчас. А вот и ошибался. И честно признаюсь, тот вечер я запомнил надолго.       Вообще в комнате Аммароу я оказался по его вине — эльфёнок весь день не отлипал от меня и таскал меня повсюду за собой. Хотя это мне было только на пользу. Я побыл с ним на его занятиях, многое узнал, успел пообщаться с наставником юного принца и даже напросился быть его учеником в свободное время. Ну, я, конечно, не балбес, но самообразование вещь довольно сложная, ибо на ошибки никто не указывает, пока сам на них не наткнешься. И то, если наткнешься…       В тот вечер мы с Аммароу играли. Я заметил, что при всей своей любви к сыну, Арнадилу не так уж и часто удавалось выкроить достаточно времени, чтобы побыть с ним, поиграть, показать всю свою заботу и нежность. И его понять можно: забота об империи, о народе отнимали почти всё свободное время, высасывая из эльфа силы, словно вампир кровь. Я не брался ни судить его, ни оправдывать. Я просто старался понять, понимал…       Видимо, Аммароу нашёл во мне друга, не обременённого какими-то делами, кроме обучения, и, положа руку на сердце, скажу, что мне было в радость заботиться о мальчугане. Хоть какая-то помощь Арнадилу за его гостеприимство. Да и свободное время это хорошо убивало.       С Аммароу мы настолько разыгрались, что не заметили, как в его комнате появились Андар и Лориа с маленьким сыном на руках. Я едва успел поймать эльфёнка и подхватить на руки, чтобы он не влетел в лесного эльфа и, не дай бог, не сшиб его с ног.       — Воу, стой, реактивный ты наш. Разогнался — не догнать! — Я быстро усадил парнишку себе на плечи и взглянул на его брата с мужем.       — Филипп, отец мне, конечно, говорил, но теперь я и сам вижу, что ты просто превосходно управляешься с детьми. Сегодня Аммароу впервые не сбежал ни ко мне, ни к отцу. — Андар улыбнулся и взглянул на своего брата, как мне показалось, подмигнув ему. Так, это что ещё за новости? Заговор против меня, да? Вот же хитрожопая команда.       — Ну, я тут при дворце твоего отца ничем не занят и потому хоть так вам помогу. А то я, если не учусь, то слоняюсь без дела. Как-то неловко. — Мне действительно было неуютно от того, что я ел, пил и спал во дворце, не принося никакой пользы. Да, я гость, и более того — не по своей воле, но вот только совесть у меня всегда была вспыльчивой дамой и покоя мне не давала.       — Филипп, не стоит так думать. Не по своей вине ты оказался у нас, а виноваты были мы и потому мы за тебя в ответе. Пусть домой вернуть не можем, то хотя бы обеспечим достойное и безбедное существование здесь, — мягко заговорил, почти запел Лориа. Среди всех, кого я знал во дворце Арнадила, только у Лориа был такой восхитительный, будоражащий чувства голос.       Лесной эльф улыбнулся, а я, чуть покраснев, молча кивнул ему в ответ. Тут же мне в волосы, пусть и аккуратно, вцепился младший принц, явно привлекая к себе внимание:       — Филипп, давай ещё поиграем! — заканючил мальчишка, и я лишь наигранно вздохнул, тут же улыбнувшись.       — Аммароу, погоди немного. Я хотел с Филиппом поговорить. Повозись пока с племянником, — Андар серьёзно взглянул на брата, и тот тут же попросил меня опустить его на пол. Что собственно я и сделал. Тут же Лориа взял маленького эльфёнка за руку и ушёл с ним к кровати, уютно устроившись на ней и показывая своего первенца Аммароу, а Андар отвёл меня в сторонку к дверям, ведущим на большой балкон.       — У нас от семьи секретов нет, и потому я не боюсь говорить при муже и брате, тем более, что последний мало что поймёт из нашего разговора. Но то, что я спрошу у тебя, — это довольно личное, и если ты попросишь, то мы можем уединиться в другой комнате. — Андар внимательно смотрел на меня, и почему-то мне стало неловко, я просто отвёл взгляд в сторону.       — Ну, если это не совсем глубоко личное, то можно и здесь, — тихо промямлил, вопросительно поглядывая на Лориа, словно спрашивая у него, стоит ли мне бояться подобного разговора с Андаром? Лесной эльф только улыбнулся в ответ и снова обратил своё внимание на сына и Аммароу, который с большим интересом рассматривал племянника.       — Хорошо. Это касается моего отца. Филипп, я всё прекрасно понимаю. Ты до сих пор не можешь привыкнуть к нашей жизни, ты растерян и отчасти напуган и потому мог просто многого не заметить, но… Как бы выразиться мягче… Ты стал неким раздражителем для моего отца. Нет, не подумай ничего плохого. Просто ты стал ему симпатичен. Ох… Скажу прямо — он начинает испытывать к тебе чувства. Я не стал бы влезать в это дело, потому что это касается только вас двоих, но я заметил, что он всё чаще начал принимать необдуманные и импульсивные решения, особенно если это хоть как-то касалось тебя. Это опасно. Он разумен, но никто из нас не идеален, и когда-нибудь одно из таких решений выйдет ему, а возможно и целой империи, боком. Филипп, я прошу только об одном — подумай о том, кем может стать тебе мой отец, и после поговори с ним. Возможно, что он испытывает ложные надежды в отношении тебя, и это лучше прекратить сейчас, пока симпатия и влечение не переросли в нечто большее, что полностью контролировать не удастся. Прошу от всего сердца. Я переживаю за отца.       Андар говорил тихо, и на самом деле Лориа и Аммароу, увлечённые милым агуканьем маленького принца, ничего не слышали, судя по тому, что в нашу сторону они не смотрели, но мне внезапно стало безумно неловко и стыдно. Ведь как ни крути, но Андар прав.       Я не дурак и заметил, что с каждым разом Арнадил старался стать ко мне ближе. От меня не укрылись его тёплые взгляды, которые он украдкой бросал в мою сторону, его осторожные и трепетные прикосновения, будто я не человек, а фигурка из тонкого льда. Первое время я честно старался списать это лишь на банальную заботу обо мне, на его совесть, которая не позволяла ему оставить человека в беде, ведь я в их мире всё равно что щенок, попавший в бурный поток, — одно неосторожное движение, и камнем на дно пойду.       Это всё я понимал, но вот что сам чувствовал по отношению к Арнадилу… Не знаю. И самое паршивое то, что при этом я задумывался и в отношении трёх принцев. Как бы то ни было, но все четверо всегда были подле меня и так или иначе засели в моём подсознании. Вроде бы на принцев я должен был злиться, но злость эта была какая-то странная, поверхностная, словно втайне я понимал, что и они отчасти стали жертвами обстоятельств. Ох, как же я запутался. А самое паршивое то, что наши с ними моменты близости мне на самом деле понравились. Боже, когда Тоуф обнимал меня, когда Шерл и Берилл целовали…       Чёрт, видимо недотрах на мне сказывался сильнее обычного, а со всеми этими событиями и стрессами о себе любимом я забыл и даже с Дунькой Кулаковой не развлекался. Опять же перепих с кем попало не в моих правилах… Да о чём я вообще думаю?!       Заметив, как на меня вопросительно и слегка недоумённо смотрел Андар, я понял, что задумался слишком сильно и долго молчал после его вопроса. Да, задумался, чтоб их всех…       — Андар, я всё понимаю. Просто мне сложно… К вашим спокойным взглядам на отношения между мужчинами я не привык, да и не это самое важное. Просто я и сам не знаю. Я очень благодарен Арнадилу за его заботу, но воспринимать его… ну, то есть… Прости, мне сложно объяснить. Мне лучше всего просто сказать ему, что пока я не привыкну ко всему в вашем мире, пока сам не разберусь в себе и в отношении ко всему, ему просто стоит держать дистанцию. Как думаешь? — Я примерно понимал, что ляпнул нечто довольно несуразное и глупое, но лёгкий, пусть и не совсем уверенный кивок старшего принца заставил меня облегчённо выдохнуть.       — Хорошо. Это всё же лучше чем просто молчание.       Андар мягко улыбнулся и протянул руку, видимо, намереваясь положить мне её на плечо. Не знаю почему, но в тот момент я отвёл взгляд в сторону балконных, словно смутившись такого жеста от принца и…       — Андар!       Я заорал во всё горло и толкнул принца в грудь. Андар не устоял на ногах и повалился на пол, а я следом бухнулся за ним на колени и тут же вздрогнул от звона разбивающегося стекла. Вскрикнул Лориа, его сынишка заплакал, а Аммароу испуганно принялся звать Арнадила.       Мы с Андаром подскочили на ноги и быстро оказались около кровати: он выхватил меч из ножен, что всегда висели на его поясе, а я встал позади него, вместе с ним отгораживая Лориа с мальчиками от…       Три фигуры в чёрных плащах ворвались сквозь разбитую балконную дверь и рассредоточились, отрезав нам пути из спальни Аммароу на балкон, в ванную комнату и в коридор. Я совершенно ничего не понимал в тот момент и только со страхом смотрел, как самый высокий среди ворвавшихся натянул тетиву лука, целясь точно в наследного принца.       — Филипп!       Внезапно двери в спальню распахнулись, и на пороге появился Тоуф. Нападавшие явно не ожидали, что их прервут так быстро и потому слегка растерялись, что дало принцам шанс. Ведь Андар не смел и с места сдвинуться, зная, что только он стоял между его семьёй и убийцами (во всяком случае у меня на этот счёт сомнений не было, раз они целились в нас). Да и стрела всяко окажется быстрее меча.       По счастливой случайности тот из убийц, что целился в Андара из лука, стоял как раз близко к дверям в коридор, и Тоуф, в доли секунды сообразив, что к чему, просто кинулся на него. Преступник, уже не целясь, выпустил стрелу и бросил лук на пол, поспешив схватиться за меч, но оборотень оказался быстрее. Лучник страшно захрипел, в отчаянии схватившись за лезвие меча, которое Тоуф вогнал ему в грудь почти до половины. Андар же, крикнув Лориа отойти к стене вместе с мальчиками, бросился на оставшихся наёмников.       Я не знал что и делать, с ужасом наблюдая, как Тоуф и Андар всеми силами старались не подпустить убийц к нам, как заслоняли нас своими спинами.       — Филипп, Лориа, убегайте с мальчиками! Позовите стражников! — Андар махнул в сторону двери и едва успел отразить удар наемника, который воспользовался тем, что старший принц отвлекся на нас. Я, подхватив на руки Аммароу, заторопился следом за Лориа, прижимавшим к груди плачущего сына. Почему? Почему до сих пор стража не подоспела? Неужели они не слышали ничего?!       Тот убийца, что стоял напротив Тоуфа, кинулся на него, занеся меч для удара. Оборотень бросился навстречу, но буквально в двух шагах от принца наемник резко ушёл в сторону, и Тоуф промахнулся. Преступник же поставил ему подножку и принц завалился на пол, а меч выскочил из ладони и с лёгким звоном откатился прочь.       Моя голова отказывалась что-либо понимать, но тело двигалось само по себе, и как только убийца бросился на нас, я просто собой закрыл Лориа с мальчишками. Сердце от страха сжалось и пропустило удар, но тело даже не шевельнулось, хоть внутри всё похолодело — убийца занёс надо мной меч. В этот момент я увидел его лицо. Бледное, исчерченное мелкими шрамами и морщинами, впалый нос, словно его вбили вовнутрь и зелёные глаза, которые на несколько секунд заволокла чернота, будто наёмник в раз их лишился, уступив место черной пустоте.       Я зашипел, почувствовав, как лезвие слегка пропороло кожу, оставив после себя глубокую царапину на руке, которую я выставил перед собой в надежде хоть как-то защититься. Наёмник не успел порешить ни меня, ни Лориа с мальчиками. Он повалился на пол — за ноги его схватил Тоуф, не давая ему добраться до нас. От боли я зажмурился и долго не открывал глаз. Только слушал.       Слышал, как подоспела стража и Шерл с Бериллом, слышал, как Андар сам убил второго наёмника, слышал, как сбежал третий, ранив Тоуфа. Слышал, но не мог пошевелиться, всё так же загораживая собой Аммароу и Лориа с малышом на руках. Слышал, но глаза открыть боялся…       В голове был сплошной кавардак и я ничего не понимал, стоило исчезнуть звукам. Только чувствовал, как кто-то схватил меня и крепко обнял, часто-часто дыша.       Я наконец-то смог разлепить плотно сомкнутые веки и взглянуть на принца, на всё, что творилось вокруг.       — Филипп… Как же я испугался…       Оборотень говорил с трудом, стараясь восстановить дыхание. А я только после понял, что задыхался он вовсе не оттого, что сражался с тем убийцей и вовсе не от боли из-за раны. Причиной тому был я.       — Всё хорошо. Ты вовремя подоспел, — облегчённо выдохнул и хотел было отстранится от Тоуфа, но стоило мне чуть заелозить, как он только сильней стиснул свои объятия.       — Тоуф, отпусти. Тебе рану обработать нужно! — я громко запротестовал, стоило в комнате объявиться запыхавшемуся лекарю, которого уже неплохо знал к тому времени.       Естественно, лекарь тут же бросился к Андару, напрочь проигнорировав и меня, и Тоуфа. Меня такое положение дел не устроило и, выпутавшись из хватки оборотня, я чуть ли не силком оттащил его к кровати, усадил на нее и после подозвал щупленького эльфа — одного из помощников лекаря по имени Ваадир. В здешней медицине я уже неплохо разбирался и потому, забрав у Ваадира аптечку, присел на колени перед Тоуфом и аккуратно разодрал его правую штанину, не тратя время на то, чтобы ее закатать, не задев раны.       Тоуф в этот момент чуть скривился, а после склонился ко мне и шепнул на ухо:       — Знаешь, мне совсем не жалко брюк, но я предпочёл, чтобы ты проявил такое рвение наедине в более интимной обстановке.       Я сердито фыркнул на принца оборотней и скомандовал, чтобы он не дергался или ему же хуже и будет. Осторожно осмотрел рану и выдохнул — жить будет, дети будут, но пару недель похромает. Тут же с явным удовольствием наблюдая за тем, как Тоуф принялся кривить лицо, я осторожно и тщательно промыл рану, наложил мазь из лекарственных трав и после стал плотно перебинтовывать ногу.       Честно признаться, в тот момент я на мало что обращал внимания. Не заметил, как в комнату ворвался Арнадил, как он едва ли не сгоряча хотел наказать всех, кто допустил подобное, как он стиснул сына в объятиях, как долго возился с Лориа и Авалоу, стараясь помочь перепуганному лесному эльфу укачать малыша.       — Филипп…       Я невольно вздрогнул от голоса императора и повернул к нему лицом и замер на несколько секунд, всё так же продолжая перебинтовывать ногу Тоуфа. В глазах ледяного эльфа было столько тревоги и какой-то странной глухой вины, что у меня сухой ком в горле встал.       — Арнадил, всё обошлось. Никто серьёзно не пострадал и…       — Ваше Величество! Принцы вместе со стражей живым поймали третьего наёмника. Они увели его в темницы!       Кто-то из охраны буквально вломился в спальню Аммароу, и, стоило Арнадилу услышать про наёмника, как он тут же забыл обо всём на свете и ринулся вслед за охранником. Его взгляд в тот момент я навсегда запомнил. Голубые и тёплые глаза показались мне совершенно пустыми…       С горем пополам к ночи всё успокоилось. Конечно, пришлось потратить много времени, чтобы уговорить Аммароу уснуть в другой комнате. Эльфёнок отказывался оставаться в незнакомой ему спальне, а оставлять его там, где было убито двое наёмников, ни у кого не было желания. В конечном итоге Арнадил остался на ночь с сыном в одной из гостевых комнат совсем рядом от Андара и Лориа. Я же проведал Тоуфа, убедился, что с ним всё в порядке, не считая того факта, что мне чуть ли не силком пришлось заставить его выпить горькую настойку из трав, ускоряющую заживление. Судя по записям лекаря и немногим полученным мною знаниям, принц оборотней уже через неделю забудет о своей ране. Как впрочем и я, хотя мне понадобилась доза куда меньше.       Ночью я не спал. И вовсе не потому что мне было страшно или оставалось чувство, что нападение могло повториться. Я волновался. Волновался и за Арнадила, и за его семью, и за принцев. Просто потому что услышал нечто, заставившее меня осознать, что сколько бы у них не было власти, сколько бы сотен стражников и солдат их не защищали — они всё равно подвергались опасности.       Не в силах уснуть, ворочаясь на постели и вертясь волчком, я долго подобного не вынес и встал, оделся. Тихонько, чтобы не разбудить Тото, вышел из своей спальни и медленно побрел по коридорам в сторону дворцового сада. Там даже самой тёмной ночью горели магические фонари с мягким приятным светом, и потому я ни капли не рисковал там заблудиться. Сад ведь довольно большой у Арнадила.       Коридоры встретили меня полумраком, тишиной и несколькими десятками пристальных взглядов. Стражники стояли молча и неподвижно и лишь глазами следили за мной, провожая каждый мой шаг. От этого было и спокойно, и одновременно как-то неловко.       Планируя прогуляться до сада, до него в конечном итоге я не добрался. Почему в жизни всё так сложно?       Я почти дошел до конца главного коридора в южной части дворца, как замер около дверей в комнату, где сегодня спал Арнадил вместе с младшим сыном. Шум насторожил меня, хотя стражники и ухом не повели, остановив свои взгляды на мне и молча вопрошая — что мне тут нужно?       Уже почти собравшись с духом и открыв рот, чтобы попросить стражников пропустить меня к императору, замер на месте, даже не пискнул, стоило дверям в комнату открыться. В коридор вышел главный придворный лекарь, за ним следовал главный маг, а двери за всеми прикрыл советник Гастрос.       — В этот раз намного сильнее… Видимо нападение сказалось и вызвало новый приступ. Я смог облегчить боль, но само состояние…       Лекарь тяжело выдохнул, а Гастрос что-то завернул в полы свои мантии, развернулся и только тут заметил меня. Я же не шелохнулся, предоставив именно ему возможность спросить первым.       — Господин Филипп, что вы делаете вне своей опочивальни в столь поздний час? Вас что-то тревожит или вам что-то необходимо? — Гастрос спросил предельно вежливо в его неизменной спокойной манере, но вот смотрел он в тот момент на меня отчего-то сердито, даже осуждающе.       В этот момент лекарь и маг откланялись. Пройдя мимо, оба коротко кивнули мне, не проронив ни слова. Мне вновь стало неловко, словно я влез не в своё дело. Причём нагло и совершенно бесцеремонно.       — Простите, Гастрос, я не мог уснуть и решил побродить по дворцу. Думал, что так хоть немного устану и смогу уснуть, — вроде бы и не соврал, отвечая ему, но Гастрос всё же как-то недовольно осмотрел меня с ног до головы, а после его взгляд немного смягчился, когда он заметил, как небрежно я был одет. Мне в общем-то было до лампочки — я не на парад мод собирался и вообще порой с их одеждой без посторонней помощи управиться не мог. И при этом мне просить кого-то всегда было как-то неловко и унизительно что ли…       — Понимаю, после сегодняшний событий мало кто может крепко спать. Если я не ошибаюсь, то Его Высочество Тоуф тоже не спит, а Их Высочества Шерл и Берилл в срочном порядке отбыли в Лотродиль по просьбе самого императора. — Гастрос замолчал на несколько секунд, а после подошёл ко мне ближе и вновь заговорил. — Его Величество тоже не спит, но я смею просить вас его не беспокоить. Сейчас у него достаточно хлопот с крон-принцем и, поверьте, меньше всего императору стоит сейчас мешать даже молчаливым присутствием.       — Гастрос, я всё понимаю и к Арнадилу идти не думал, а раз он сейчас занят с Аммароу, то и вовсе не сунусь, но… — я замялся, не зная, имел ли право спрашивать о том, что пришло мне в голову после слов лекаря, но любопытство и тревога внутри настойчиво просили узнать всё. — Я хотел спросить… Аммароу чем-то болен?       После моего вопроса лицо советника словно накрыло чёрной тенью. Он что-то пробормотал неслышно, ухватил меня за руку и потащил за собой, но голос Арнадила заставил его замереть на месте:       — Гастрос. Всё хорошо. Отпусти Филиппа и ступай отдыхать.       Стоило советнику повиноваться приказу своего императора и после поклона скрыться за поворотом коридора, как я резко обернулся назад и с глупым (наверное, таким оно и было) выражением на лице посмотрел на ледяного эльфа.       — Пойдем, — эльф, стоя у приоткрытой двери, поманил меня пальцем. — Только тихо. Аммароу только-только уснул.       Мне не оставалось ничего иного, как тихо последовать за императором, чуть опасливо поглядывая на стражников, которые в момент появления Арнадила напустили на себя ещё более суровый вид. Войдя в спальню и тихо (слава богу, двери тут почти никогда не скрипели) прикрыв за собой одну из створок дверей, я осмелился сделать шага три вперёд. А после замер на месте.       Арнадил уже присел на кровать около сопящего эльфёнка и снова, даже не повернув ко мне лица, поманил к себе. Не заставляя его ждать, прошёл к постели и тихонько присел на краешек совсем рядом с императором, словно чувствуя, что несмотря на обстановку, он явно хотел со мной поговорить.       — Филипп, ты всё правильно понял. Мой сын болеет и очень давно. С самого рождения.       Арнадил улыбнулся, погладив спящего мальчонку по нежным светлым прядям, поправил одеяло, поплотнее его подоткнув, чтобы спящего ангелочка ничего не тревожило, и наконец-то посмотрел на меня.       Я не считал себя особо впечатлительным человеком, порой, признаюсь, совсем не понимал чужого горя, но в тот момент у меня словно из души выкачали все чувства, оставив внутри глухую печаль и горькие слёзы. Именно так смотрел на меня император. Не плакал, но я словно чувствовал, как рыдало его сердце.       — Знаешь, наша магия и наша медицина не всесильны. И есть множество бед и болезней, с которыми никто из наших народов справится не может. Аммароу родился слабым, недоношенным. Дэмэй всю свою беременность был невероятно осторожным и аккуратным, но, что должно было произойти, — произошло. Я не хочу говорить о том, что именно случилось, но из-за этого Аммароу родился на месяц раньше положенного срока. И родился он здесь, во дворце, хотя обычно наш народ предпочитает уезжать в горы. Морозный горный воздух для нас целебен и остро необходим в первые дни жизни младенца.  Арнадил замолчал, глубоко вздохнул и после взял мою ладонь в свои руки.       — Слушай, если тебе тяжело, то может не стоит говорить об этом, снова всё вспоминать? — я зашептал так же тихо, как и император, не в силах смотреть ему в глаза и потому отвёл взгляд в сторону, рассматривая спящего эльфёнка.       — Всё нормально, Филипп. Я привык к этой боли, и она стала частью меня. Ведь в том что мой сын так болен, есть и моя вина…       Я едва дышал, не смея ни на секунду прерывать Арнадила. Ведь понимал насколько трудно было для него в тот момент разговаривать со мной.       — Роды прошли тяжело. Дэмэй заболел в тот же день и после угасал с каждой минутой, словно жизнь из него выпили. Я забросил все свои дела и не отходил от его постели ни на миг. Почти не ел и не спал, раз за разом прося Эвиа не забирать у меня любимого. Я даже забыл о том, что у меня родился Аммароу, что у меня был Андар. Думал только о муже и не замечал, что и младший сын с каждым днём слабел на глазах. О нём хорошо заботились, но из-за того что он родился раньше положенного срока да ещё и в середине лета, так и остался слабеньким. Да и в первое время связь младенца с его отеем настолько сильна, что всё они буквально могут перетягивать на себя состояние друг друга. Дэмэй злился, кричал на меня из последних сил, чувствуя, что и Аммароу был на грани. Ведь я не позаботился о нём, не увёз в горы, чтобы хоть как-то облегчить его состояние, а только плакал от безысходности у постели супруга. Только через нескольких недель я очнулся от этого кошмара. Тогда Дэмэй уже покинул меня, а Аммароу едва был жив. Я бросил всё силы на спасения сына и, слава Эвиа, он выжил, но вот только…       Император снова замолчал, повернулся к сыну, который в этот миг заворочался на месте и захныкал сквозь сон. Арнадил уложил руку на голову мальчика и стал нежно ласково поглаживать сына по светлым волосам.       — Я опоздал. Болезнь укоренилась в моём младшем сыне и, даже несмотря на то, что он выжил и рос почти как все дети, я каждый день жил, да и сейчас живу в страхе, что очередной его приступ станет последним. В такие моменты Аммароу словно впадает в безумие, он кричит и плачет от боли, что мучает его во всём теле, и после несколько часов ни на что не реагирует, застывая на одном месте словно маленькая статуя. И такое происходит с ним часто, а если он пугается, то новый приступ оказывается сильнее, и лекари с магами из последних сил возвращают моего сына из черных лап болезни.       Эльф на несколько секунд замер на месте, неотрывно смотря на сына, а я не решался нарушить эту тишину, повисшую между нами. Да и просто думал о его словах.       Честно признаться — не мне его судить. Да и вообще вряд ли найдётся кто-то способный с уверенностью на все сто процентов сказать — виноват он или нет? Ведь если задуматься, то с одной точки зрения тот факт, что он наплевал на своего только что рожденного сына неоспорим. Но ведь на его глазах умирал любимый. Вот как тут рассудить, как найти ту самую истину? Каждый ведь меряет всё со своей колокольни…       — Арнадил, я судить тебя не берусь. Ума маловато для такого. Но ведь ты не бросил его. Знаешь, в моём мире от слабых, больных или неполноценных детей нередко отказываются. Родителям не хочется брать на себя такую большую ответственность. Сам по себе ребёнок — это уже куча проблем, которые нужно решать ежеминутно, а если он ещё и болен тяжело или растёт как-то неправильно… А ещё бывает и так, что им просто стыдно за то, что родили такого малыша на свет. Будто они неполноценные — потому и ребёнок у них такой. И ведь всегда находятся те, кто их осуждает во весь голос, и те, кто, наоборот, жалеет таких родителей и свято верит, что поступили они правильно. Ребёнок, может, и не выживет, не проживет долго, а они себе только жизнь испортят… — Я на несколько секунд замялся, стараясь подобрать слова. Вздохнул и продолжил. — Я что хочу сказать на самом деле. Ты не отказался от Аммароу. Я не знаю, есть ли в твоём мире приюты для сирот, но факт остается фактом. Ты рядом с сыном, ты любишь его всем сердцем и заботишься о нём. Только слепой, глухой дурак этого не заметит. Искупит ли это твою вину, и есть ли она вообще? А зачем такое спрашивать? Просто расти своего сына, люби его и радуйся тому, как он ласково и счастливо смотрит на тебя. Он чудесный ребёнок. Я вообще всегда любил детей, умел к ним найти подход, но Аммароу… Я не знаю… Особенный для меня что ли… Словно мой младший брат, которого у меня никогда не было.       После моих слов мы долго молчали. Почти до самого рассвета не произнесли ни звука, лишь дежурили у постели эльфёнка в надежде, что приступ его болезни вновь не повторится. И на наше счастье Аммароу крепко и практически спокойно спал до самого утра.       Ближе к утру Арнадил поудобнее сел на кровати, уперевшись спиной о ее спинку и я последовал его примеру, устроившись точно так же по другую сторону от спящего принца. Усталость и бессонная ночь вкупе с переживаниями от недавнего нападения брали своё, но я старался как можно дольше бодрствовать, чтобы хоть как-то помочь, хотя, скорее всего, просто поддержать эльфа.       Заснул же только с первыми лучами солнца, которые заметил через большие окна спальни, когда они робко и неуверенно начали выглядывать из-за горной гряды. Хотя долго поспать мне не удалось — юркий мальчуган с самого утра оказался полон энергии для новых свершений и шалостей.       — Филипп. Фили-и-ипп! Ну не спи, Филипп! Уже утро!       Я сквозь сон услышал требовательный и слегка расстроенный голос Аммароу, но мне настолько не хотелось просыпаться, что я, не открывая глаз, просто сгрёб эльфёнка в объятия.       — Аммароу, дай мне ещё немного времени, — сонно протянул, затаскивая на себя мальчишку и обнимая его покрепче. Правда пришлось немного подвинуться к середине кровати, ибо мне почудилось, что я вот-вот с неё свалюсь. Тут же плечом уперся во что-то упругое и тёплое и, наплевав на всё, вновь постарался уснуть.       Аммароу в ответ на мою просьбу затих, но как мне показалось не больше чем на час. Маленький принц явно выспался и потому принялся будить меня. Вот же непоседа.       — Арнадил, твой сын проснулся, — я забормотал, постепенно просыпаясь.       — Можно он до рассвета будет твоим сыном? — не менее сонный голос раздался у меня над ухом, и я неохотно приоткрыл один глаз, щурясь от света.       — Можно. Но уже светло и потому торжественно передаю родительские обязанности тебе обратно. — Я широко зевнул, ощутив, как император тяжело выдохнул и осторожно перетянул с меня на себя отчего-то притихшего Аммароу.       — Отдыхай, а мы пойдём умываться. — Император нежно и мимолётно прикоснулся своими губами к моей щеке, а после я услышал, как он тихо ушёл из спальни, унеся с собой младшего сына.       Сон вновь навалился на меня: я беспробудно проспал до самого обеда. Хотя, честно признаться, легче от этого не стало, и из спальни я вышел сонным, не отдохнувшим и помятым. Собственно мне было всё равно.       Сильно хотелось есть, желудок то и дело закатывал оперные арии умирающего кита, и потому я прямым ходом направился в столовую, прикинув, что в скором времени должны подать обед. Правда до столовой я дошёл нескоро.       Только свернув за угол, выйдя из южной части дворца, нос к носом столкнулся с молодым красивым эльфом. Только благодаря его реакции мы действительно не налетели друг на друга.       — Простите, я совсем не смотрел, куда шёл, — извинившись перед эльфом, я вознамерился уже продолжить свой путь к обеду, как незнакомец окликнул меня и схватил за руку, останавливая.       — Ох, ты же действительно Филипп? Человек, да? — эльф буквально вжал в меня в стену, отрезав все пути к отступлению.       — Ну да… А вы? — я робко постарался поинтересоваться личностью эльфа, и от моего вопроса он буквально засиял и ухватил мои ладони своими подняв их на уровень груди.       — Я Энерий. Племянник Арнадила. И очень давно хотел с тобой познакомиться! — Эльф так громко и радостно говорил, что мне хотелось уши зажать. Нет голос у него был вполне себе приятный, Вот только его громкость оставляла желать лучшего.       — Да? Не думал я, что кто-то хо…       — Энерий! Живо отошёл от Филиппа! — голос Тоуфа застал меня врасплох, да и моего нового знакомого тоже — я явственно ощутил, как задрожали его руки. А стоило мне посмотреть на оборотня, как у меня у самого внутри всё вздрогнуло — Тоуф был в ярости.       — Тоуф! Как же давно я тебя не видел! — Энерий в один миг всё внимание переключил на принца оборотней, оставив меня в покое. Впрочем, такое меня ни капли не расстроило. А вот волчище пришёл в ярость. И честно признаюсь — в тот момент я его невероятно испугался.       — Я. Повторять. Не. Стану. Даже. Не. Смей. — Тоуф буквально отчеканил каждое слово, а после, сильно прихрамывая, подошёл к нам, грубо оттолкнул Энерия и схватил меня за руку. Несмотря на его ранение, оборотень легко тащил меня за собой, почти не обращая никакого внимания на мои попытки вырваться и просто попытаться с ним поговорить.       Я ничего не понимал ровно до того момента, как он буквально впихнул меня в свою комнату, тут же прижал к стене и поцеловал. После такого я не то, что не понимал — вообще выпал из реальности.       Боже, да что же творится?