Три вишни в саду

      Филипп не сопротивлялся. Мне же в тот момент показалось, что я мог делать с ним всё что угодно — он бы и слова против не сказал. Уже немного зная этого вспыльчивого и задиристого волчонка, я понимал, что такая его реакция, как минимум странная, но с каждой секундой голос разума был всё тише, а вот чувства уверенно брали надо мной верх. И честно признаться, был этому несказанно рад.       Доведя его до своих покоев и толкнув вперёд, закрыл за нами двери. Мне хватило пары секунд, чтобы прижать парня к стене и поцеловать.       О, Эвиа, это было просто восхитительно. Его мягкие, горячие губы сводили с ума, красивое статное тело манило к себе и мне хотелось прижать Филиппа как можно крепче, чтобы между нами не осталось ни миллиметра пустого пространства.       Целуя волчонка, я оглаживал всё его тело, уже не стараясь держать себя в узде, — просто чувствовал, что он не сбежит. Да и как иначе, если Филипп отвечал: его руки легли мне на плечи, язык проскользнул между моих губ и принялся вытворять такое… У меня слов не хватило бы всё это описать.       Прервав поцелуй, я губами тут же припал к его шее, принявшись оставлять на бледной почти молочного цвета коже алые полукружия. Вдыхая его аромат, заводился сильней — Филипп пах просто великолепно. Так, как пахнет самое изысканное лакомство во всём мире. Не знаю его ли это запах был или чем слуги натирали кожу по утрам, но мне это нравилось.       Руками я пробрался под рубашку парня и осторожно огладил ареолы сосков, тут же ощущая, как он задрожал всем телом и вцепился в меня ещё крепче. Не знаю, какой дурман поработил нас обоих в тот момент, но мне не хотелось прекращать. Ведь его стоны были как музыка, а слетевшее с губ тихое «Не останавливайся…» и вовсе заставило зарычать от возбуждения.       Стук в дверь переполошил меня с Филиппом. Мы с лёгким удивлением взглянули друг на друга: рубашка волчонка уже была расстёгнута, на шее и груди начинали алеть следы от моих губ, а брючный ремень болтался на последней застёжке. Я и вовсе остался без верха, щеголя обнажённым торсом. И когда этот шустряга только успел меня раздеть?       — Тоуф, ты спишь там что ли?       Из коридора послышался недовольный голос Берилла, и в этот момент Филипп принялся торопливо приводить себя в порядок, с опаской поглядывая на дверь. Я, не понимая его испуга, подошёл, провернул дверную ручку и впустил друга в спальню.       Оглядев меня с ног до головы, Берилл тихо фыркнул и улыбнулся:       — Точно в кровати был. Вчера же было не новолуние, так с какого решил отоспаться? И…       Внезапно он замолчал, стоило ему посмотреть вправо от себя и увидеть растрёпанного, раскрасневшегося Филиппа, отчаянно пытавшегося застегнуть непослушными пальцами пуговицы на рубашке. Густая чёлка мешала, всё время норовила упасть парню на глаза, и он то и дело сдувал её, всё так же торопливо стараясь застегнуть злосчастные пуговицы.       — И что это? — голос друга показался мне странным, каким-то злым и грубым. Таким, каким я его ни разу не слышал.       — Берилл, мы… — Филипп тихо заговорил, посмотрел на нас с демоном так, словно в чём-то провинился.       — Это? Филипп. Или ты уже забыл, как он выглядит? — не знаю, что на меня нашло в тот момент, но в моём голосе отчётливо слышалась агрессия по отношению к Бериллу в ответ на его злость. И честно признаюсь, что подобное в первые секунды меня удивило.       — Я вижу, что это Филипп! Почему он был раздетым?!       Невольно оскалившись на друга так, словно кто-то посмел покуситься на моё собственное, сделал шаг вперёд, но меня опередил Филипп. Парень быстро оказался между нами, упёрся руками себе в бока и чуть задрал голову, чтобы посмотреть демону в глаза.       — Ты кто такой, чтобы я или он отчитывались перед тобой? Ты мне ни брат, ни отец и ни любовник, чтобы требовать объяснений. Я целовался с Тоуфом, ясно? В конце концов, он мне нравится, в отличие от тебя. Он хотя бы искренне умеет извиняться!       Что нашло в тот момент на Филиппа, я так и не понял, но он развернулся, буквально накинулся на меня и страстно поцеловал. Да как! Проникнув между моих губ языком, он тут же откровенно и громко заурчал, словно ласковый молоденький шагратт. Его руки обвили мою шею, сам он всем телом прижался ко мне. Но я чувствовал, как он сильно дрожал, и не понимал почему…       — Прекрасно. Ты просто мелкий истеричный имм. — Берилл подскочил к нам и буквально вырвал из моих рук Филиппа. Тот рыкнул на него, попытавшись высвободиться из хватки демона.       — Берилл, ты совсем ополоумел?! Отпусти его!       Я грубо оттолкнул друга в сторону дверей и, перехватив Филиппа, прижал к себе. Он тоже вцепился в меня изо всех сил, выдохнул как-то тяжело и сипло, а после отвернулся от Берилла, уткнувшись носом в моё плечо.       — А ты что хвостом завилял, как кобель, стоило ему мурлыкнуть тебе на ушко? Отлично! Тоже мне друг! — демон закричал во весь голос, выскочил из спальни и хлопнул дверью так, что у меня на пару секунд уши заложило. А Филипп и вовсе до боли сжал мне руку.       Только через несколько минут парень наконец-то отпустил меня и виновато посмотрел, а после отвёл взгляд и шмыгнул носом.       — Прости… Тебе просто так досталось…       Я, конечно, телепатией не обладал, но одного взгляда для меня было достаточно в тот момент, чтобы понять — между этими двумя что-то произошло. И явно это никак не связано было с нашим, мягко говоря, скотским отношением к парню в первые месяцы после его появления в замке Арнадила.       — Филипп, что вы с ним не поделили? — покрепче обняв волчонка, свободной рукой убрал ему за ухо прядь волос, не отводя от него взгляда.       — Ничего особенного. Бесит он меня и всё тут. Я его не понимаю. Зачем ему каждый раз злить и доводить меня до состояния «Всех прибью — один останусь», а потом приходить и просить прощения, вечно оправдываясь то плохим настроением, то ссорами с отцом. Окей, пусть так, но почему всю свою злость он вымещает на мне? Я ему что, ведро помойное? Какого чёрта он так ведёт себя со мной? Не так давно мы с Шэром начали находить общий язык и как-то долго были вдвоём в библиотеке. Я тогда занимался вашей письменностью, а Шэр расспрашивал меня о моём мире и иногда мне помогал. Так этот… этот… Господи, этот идиот припёрся и мало того, что начал мешать, так в конце концов спровоцировал меня и Шэра на скандал. Ему видите ли показалось, что я с Шэром флиртую. Да даже если и так — что с того? Я не имею на это прав?! Я не в тюрьме здесь и волен делать всё, что хочу. Чёрт возьми, даже Арнадил мне просто помогает, а Берилл тут же принимается капать ядом. Что с ним не так? Что?!       Филиппа буквально прорвало. Всего за несколько минут я выслушал столько лестного в адрес своего друга, что невольно оскалился на парня, но тут же осёкся. Просто потому, что волчонок во многом был прав. Мне с трудом верилось, что Филипп специально провоцировал Берилла на скандалы и ругань, а вот зная не в меру вспыльчивый, взрывной и себялюбивый характер демона, понимал, что этому засранцу без скандалов просто жизнь не мила. Не мне ли знать, если я дружу с ним чуть ли не с пелёнок?       Парень утихомирился не скоро, но честно признаться, мне даже стало жалко, что он остыл. Сердитый, красный от натуги и порой выдающий совершенно непонятные мне фразы Филипп был привлекательным. Возможно во мне взыграла волчья кровь, но таких вот буйных и шумных иммов я всегда замечал. Что толку от тонкого и изнеженного паренька, падающего в обморок от одного намёка на поцелуй или картинно кривившего носик, стоило кому-то рядом выругаться? Не любил я подобной жеманности и в этом отношении Филипп был выше всяких похвал.       — …и не раз ведь! А вчера он и вовсе… Тоуф? Тоуф?! Ты меня вообще слушаешь? — Филипп повысил голос и только после этого я отошёл от лёгкого транса, встряхнулся и посмотрел на парня, старательно игнорируя все пошлые образы, возникшие в голове.       — Извини… Задумался. На самом деле Берилл неплохой парень. Просто у него немного характер… эм… такой…       — Говнистый? Отвратительный? Себялюбивый и эгоистичный? — тут же закончил за меня парень и, заметив мою улыбку, улыбнулся в ответ.       — М-м-м, да… Почти в точку.       — И это его, чёрт дери, проблемы. Почему я или ты, или Шэр должны это терпеть? Ему бы пинка отрезвляющего дать, да периодически повторять для профилактики. Ей-богу, он принц, у него вся жизнь в шоколаде, а он умудряется ещё быть чем-то недовольным. Зажрался, батенька.       Не зная значение некоторых слов, общий смысл претензий Филиппа я сумел понять, но вот в чём была загвоздка — не всегда у принцев жизнь словно мёд. Как однажды мой отец правильно заметил, что жить без проблем просто невозможно и что у каждого они свои. А уж понимать чужие проблемы, игнорировать их или помогать — личное дело каждого.       — Филипп, я его не оправдываю, но не всё у принцев хорошо и гладко. Даже если мы и родились с золотой ложкой во рту, всегда найдётся то, что нам изменить не под силу… Даже это веление отцов. Знаешь, будь наша воля, мы бы ни за что не согласились искать себе мужей ещё лет так сто. Мы не видели в этом необходимости. Но, как бы не протестовали, ослушаться отцов не могли. Нам не сбежать, не вытребовать своё — всё только во благо королевств, на благо народа. Знаешь, я иногда простым крестьянам завидую — выходят замуж по любви. И вот Андару повезло. Он и Лориа с первого взгляда были без ума друг от друга. О, всемилостивый Эвиа, видел бы ты, кого не так давно мне прочил в младшие мужья мой отец! Тритона! Да такого страшного, что выть от одного его вида хотелось. И ладно бы страшный… Он оказался совершенно глупым, недалёким парнем, который только и ныл, чтобы я показал ему королевскую сокровищницу. Его кроме побрякушек и красивых нарядов ничего не интересовало. А отец всё давил и давил на меня по поводу замужества. А я злился и завидовал. Всем: и младшим братьям, и друзьям, и Андару, и простому народу…       Я не знаю, с чего вдруг из меня полезли все эти откровения, но почему-то именно Филиппу хотелось рассказать обо всех своих переживаниях, обо всех проблемах. Чего греха таить, я видел, что он был способен на самое настоящее искреннее сочувствие. И именно этого мне так сильно не хватало в последние годы.       Филипп многозначительно промолчал, а после и вовсе сел на мою кровать, уже неспешно застегивая оставшиеся пуговицы на рубашке.       — Знаешь… Это… Об этом можно говорить часами. Богач не понимает проблем бедняка, бедняку чужды беды богача. Это, наверное, то самое, что никогда не исчезнет из жизни. У меня тоже проблем по горло было, а с того момента, как вы вырва… как я оказался в вашем мире, у меня их заметно прибавилось. Однако же я всеми силами сдерживался, потому как начал понимать, что вашей вины нет. Это какой-то там ваш Эвиа надумал такой расклад. За что ему отдельное спасибо, блин! — парень вздохнул и после просто завалился на кровать, раскинув руки в стороны.       — Я вообще что хочу сказать… Нужно просто прислушиваться друг к другу. После твоих слов мне стало хоть немного понято, почему ты первое время рычал на меня. В буквальном смысле. Потому что я и сам прекрасно понимаю, каково это оказаться чьим-то женихом, совершенно не зная этого человека. Это что, блин, за средневековье такое? Дурдом, честное слово.       — Ты прав, — я улыбнулся, приблизился к кровати и присел рядом, всё же соблюдая мало мальскую дистанцию между мной и парнем. Я чувствовал, что он не будет против, как и в тот момент, когда уже готов был перейти от поцелуев к более серьёзному, но в голове вдруг родился вопрос, ответ на который мне ужасно хотелось узнать. — Филипп, изначально ни мы, ни ты радости от ситуации, в которой оказались, не испытывали. И я понимаю тебя, понимаю друзей и самого себя в тот момент, но… Уже прошло немало времени с тех пор как ты живёшь в замке Арнадила бок о бок с нами. Нам приходилось периодически сталкиваться вместе и прочее… Уф, я совсем не мастак в речах, но хочу сказать, что ты с каждым разом становишься мне всё интересней и интересней. Я пока не понимаю всего этого, да и мои, скажем так, внезапные порывы со стороны смотрятся так, словно мне просто нужно переспать с кем-то, но на самом деле я в замешательстве. Понимаешь…       Внезапно Филипп поднялся, прикрыл мой рот ладонью и внимательно посмотрел мне в глаза. Смотрел долго и пристально, словно хотел там найти ответы на свои вопросы, которые пока не решался задать. Или просто не хотел, боясь услышать совсем не то, что ожидал…       — Я сам будто в клубке ниток запутался. Честно признаюсь, что с жизнью в вашем мире ещё не смирился. Мне хоть маги Арнадила и объяснили, что связи между нашими мирами нет, но порой я всё же мечтаю найти способ и вернуться домой. Там осталось очень много. Семья, друзья, учёба и подработка. А ещё один ублюдок, которому не мешало бы морду начистить хорошенько. Но знаешь… Наладить с тобой отношения я совершенно не против. Да и вообще с недавних пор мне стало интересно, во что вся эта катавасия выльется. Больно чудной у вас мир. Хотя некоторые вещи жуть как пугают. До сих пор не могу привыкнуть, что у вас это… парни рожают. Это вообще как? Там же не для этого приспособлено? То есть секс ещё ладно, с этим вполне можно приноровиться, а вот родить…       Филипп замолчал, а я только кивнул в знак согласия на то, чтобы начать наше знакомство можно сказать, что с нуля. И пока он держал свою ладонь близко к моему носу, я украдкой упивался его ароматом. Нет, всё же такого вкусного, насыщенного запаха я не чувствовал ни у одного имма. Это явно что-то да значило…       С Филиппом после мы говорили ещё долго. Я начал постепенно интересоваться его миром и меня поразила фантазия людей. Лишённые магии практически полностью, они всё же смогли сотворить столько удивительных вещей. Услышав от волчонка про самолёты, всевозможные планеры и даже летательные костюмы для парашютистов, я пришёл в неописуемый восторг, хотя мне потребовалось много времени, чтобы выговорить эти его странные слова, да и вообще понять всё это и представить. На нашем языке не нашлось ничего похожего и потому Филиппу долго пришлось объяснять мне простые для его мира вещи.       За разговором мы потеряли счёт времени и опомнились только, когда за окном начали сгущаться ранние сумерки и кое-где на небе блеснули первые звёзды.       — Мы с тобой весь день проговорили и не заметили, — я улыбнулся, неотрывно смотря на парня, пытающегося, что-то разглядеть на темнеющем небе.       — Ага… И знаешь, я жутко голодный. Как думаешь, мне можно наведаться на кухню?       — Можно, но зачем ходить, если в любой момент слуги всё могут принести в покои? — мне хотелось удержать Филиппа как можно дольше рядом с собой. Не понимая своих чувств к нему, хотелось всё прояснить, всё чётко осознать. Неопределённость, смятения меня выбивали из колеи и порой такое сильно злило.       — Тоже вариант. Так как если я попадусь Арнадилу, то он самолично прочтёт мне нотации на тему о необходимости правильного питания. У него комплекс папочки, вот зуб даю, — Филипп улыбнулся, снова повернулся к окну и прищурился. — Я надеялся найти знакомые созвездия, но, увы и ах…       — Хм… Арнадил иногда перегибает с заботой. Порой он ведёт себя так по отношению даже к нашим отцам, что иногда выглядит невероятно смешно, — я поднялся с постели и, прихрамывая, подошёл к окну, вглядываясь в небо. — Если хочешь, то как только нога заживёт, я могу свозить тебя в императорскую обсерваторию и расскажу немного о наших созвездиях. Но предупреждаю — знаний у меня в этой области не так уж и много.       Филипп согласно кивнул и тоже поднялся на ноги, встал рядом со мной, не спуская взгляда со звёзд.       — Буду рад. Я мало выбираюсь за пределы замка и потому не упущу такой возможности. К тому же с Мраксом я давно не виделся. Он, небось, и забыл меня, — волчонок как-то странно ухмыльнулся.       — Нет. У грифонов феноменальная память. Увидев даже мельком, она на всю жизнь тебя запомнит. Порой я не помню тех, с кем общался когда-то, а этот подлиза начинает ластиться, особо, если этот знакомец чем-то угощал его в прошлом…       — Ой, не говори про еду или у меня слюнки потекут. Кстати, ты же тоже голодный. Давай вместе поедим? — парень уже было направился к дверям, как я его остановил.       — Нет, мне сейчас еда только повредит. Видишь ли, когда оборотень ранен, ему пару дней не стоит ничего есть — раны будут плохо затягиваться. А учитывая, сколько я раньше себе всего ломал и резал, — небольшая голодовка мне беспокойств не доставит. Так что не переживай. А ты… Ты иди к себе, я прикажу принести ужин. Знаю же, что ты у нас не привык приказы отдавать. Как ты в прошлый раз сказал? Не той породы? — я рассмеялся, глядя на то, как Филипп принялся надувать щёки. Шерл уже не раз подшучивал над парнем, намекая, что во дворце он, хоть и на правах гостя, а ведёт себя так, словно его сюда прислали на работу. Филипп за это шипел на нага, да причём так натурально, что порой Шерла это ставило в тупик и он смущённо ретировался куда подальше.       — Что поделать, я не привык всю жизнь лопать с золотой ложечки, — волчонок забавно фыркнул, улыбнулся мне и через пару секунд пропал из виду. Я же вызвал к себе одного из дворецких, наказал ему принести ужин в комнату Филиппа, особо наказав, чтобы мяса было побольше.       Когда же дворецкий, поклонившись, ушёл, я оглядел покои и почувствовал, что без Филиппа тут стало намного тоскливее. Вот только воздух всё ещё пах этим парнем, и сильней всего аромат сконцентрировался около кровати. Недолго думая, подошёл к ней и просто упал лицом вниз, подминая под себя покрывало, пропахшее парнем, и утыкаясь в него лицом.       Ближе к полуночи услышал, как дверь в комнату тихо приоткрылась, и кто-то крадучись направился в мою сторону. И только по одному запаху я узнал нежданного гостя. Энерий.       — Что тебе нужно? — я резко сел на кровати и посмотрел на эльфа, который мгновенно замер на одном месте, а его губы растянулись в хищной ухмылке.       — Тоуф, разве так встречают своего любовника? — Энерий осторожно попытался сделать шаг вперёд, но мой рык остановил его. Каким бы самоуверенным нахалом этот эльф не был, но за красоту своей шкурки он знатно переживал. По глазам я видел, что он помнил, на что я способен в гневе.       — Бывшего любовника, — поправив племянника Арнадила, сурово посмотрел на него. — Зачем вился около Филиппа?       — Ты об этом человеческом юноше? Да мне просто интересно было посмотреть на того, о ком дядюшка трещал без умолку. Филипп это, Филипп то, он такой душка, он такой милый и добрый, у него очаровательная улыбка… И потому совершенно естественно, что после такого восторженного описания от моего горячо любимого дяди во мне не на шутку разыгрался интерес, — Энерий, и я об этом совершенно забыл за несколько лет с последней нашей встречи, с лёгкостью заболтал меня, отвлекая тем, что заставлял думать о других вещах. И пока я размышлял над словами Арнадила о Филиппе, эльф незаметно подкрался со спины, забрался на постель и обнял, плотно прижавшись ко мне.       — Ты знаешь, ни одно существо в этом мире не вызвало у меня столько интереса, как этот Филипп. Я изначально подумал, что он чуть ли не копия покойного дяди Дэмейя, но увидев его, честно говоря, сильно разочаровался. Дядюшка был намного краше, в нём издалека чувствовалась стать и благородная кровь, а этот юноша… Не знаю относительно его личности, но внешностью он не особо удался. Он даже на имма не похож. Слишком высок и мускулист. Не то, что я… Верно?..       Руки эльфа медленно сползли с плеч на грудь, он тихо зашептал мне на ухо, что сильно соскучился, и что ему нестерпимо хотелось меня.       А я не мог думать ни о чём другом кроме, как о Филиппе. О том, что пока смотрел неизвестно куда, на него глаз положил сам император ледяных эльфов и всячески старался показать свою заинтересованность в парне. Вспомнив все моменты, когда я видел их вместе, в голове сложилась чёткая картинка того, как Арнадил действительно ухаживал за Филиппом. Оказывал знаки внимания, окружил заботой и лаской, смотрел практически только на него, и это всё было не просто проявлением искренних извинений за то, что человек по нашей вине оказался в чужом для него мире, а самым настоящим романтическим интересом. И как мне показалось, замечать это стали многие во дворце…       Я зарычал так, что Энерий в страхе отпрянул от меня. Поднялся на ноги и, прихрамывая, что было сил направился к выходу, забыв об эльфе. Но тот просто так оставить меня в покое не желал.       — Стой! — голос Энерия заставил меня замедлить шаг.       — Что тебе нужно?       — Ты. Большего в этом мире я и не желаю. Ты сам прекрасно знаешь, что мы созданы друг для друга. Вспомни наши жаркие ночи, вспомни, как нам хорошо было вместе, как ты забывал обо всём на свете рядом со мной. Только я знаю, что ты любишь, только я смогу доставить тебе настоящее удовольствие, только я могу быть тем, кого ты хочешь. Поэтому всё просто — я нужен тебе. А ты нужен мне… — Энерий, быстро совладав со страхом передо мной, поднялся с постели, в мгновение ока оказался у двери, преграждая мне дорогу. Он смотрел на меня, как и тогда в первую нашу встречу: жадно, с какой-то бешеной одержимостью в глазах.       — Ты не нужен мне. Я не хочу быть твоим питомцем на цепи. Тебе не нужна моя любовь, но нужно тело и болезненная зависимость, привязанность. И если первое я могу дать, то остальное… Я не тот оборотень, который может усидеть на поводке. Уж точно не на том, который я не выбирал добровольно. И я, как бы трусливо это не звучало, до сих пор боюсь. Боюсь за свою жизнь, зная, на что ты способен. И смерть Таная я тебе не простил… — последние слова дались мне с трудом. Даже вспоминать брата было больно. Мысль о нём каждый раз переворачивала душу, разрывала сердце.       — Танай… Танай? Танай?! Да я избавил тебя и твою семью от позора! Что было бы с королём Тейтеном, узнай он, что один из его сыновей забеременел от другого? Как бы он перенёс подобное? И такое ведь не скроешь. Ты сам знаешь, что ребёнок от кровной связи рождается с метками на всё тело и никакая магия их не спрячет! Я спас тебя и твою семью!       — Ты убил моего брата! Каким бы он ни был, какую бы глупость ни совершил — он был моим младшим братом! — я закричал во весь голос, рванул к Энерию и наотмашь ударил его по лицу. Эльф словно кукла отлетел в сторону и упал на пол. Он приложил ладонь к щеке и тут же поморщился — сил я не пожалел.       — Брат? О, нет, это не было твоим братом. Это мерзкое, отвратительное существо, которое возжелало родственника. Брат бы опоил своего старшего брата и переспал с ним? Нет. Брат одержимо желал бы родить от такой связи ребёнка, который будет проклят ещё в утробе? Нет. Танай был монстром, который ради своей прихоти мог погубить и тебя, и твоего отца, и всю вашу семью. Я просто сделал то, что должен был. И только! — Энерий зло посмотрел, не решаясь подняться. Этот мерзавец прекрасно знал меня и потому выжидал того момента, когда гнев во мне перестанет кипеть и я просто буду стараться его игнорировать.       — Что я слышу? Помог мне и моей семье? Нет, ты сделал это для себя любимого, надеясь этим шантажировать меня! Ты хотел получить в свои руки то, что насильно и навечно привяжет меня к тебе! Убийство теперь стало помощью?! Я сохранил тебе жизнь, я сделал вид, что во мне нет к тебе ненависти только по просьбе Таная, но я не устану повторять, что мне просто отвратительно дышать одним воздухом с тобой. Меня тошнит только от одного твоего вида. Убирайся прочь! И никогда не смей и близко подходить к Филиппу! В этот раз я наплюю на отношения между нашими семьями, между империей и королевством и просто перегрызу тебе глотку. Я долго терпел и моё терпение кончилось. Прошло двадцать лет, а рана так и не зажила…       Энерий больше перечить не стал. Он поднялся на ноги и, не проронив ни единого слова, вышел из спальни. Тут же из-за двери послышался сдавленный рык, а через секунду в мои покои вошёл… Берилл.       Друг с ног до головы оглядел меня, подошёл и крепко обнял, похлопав ладонью по спине. Он без единого слова всё понял, по одному взгляду догадался, как мне в тот момент стало плохо, как хотелось закричать во весь голос, разрыдаться. Ведь он знал всё. Он помогал мне все эти годы пережить горечь утраты и… вины. И сколько бы мы не ссорились, какие бы сильные обиды не держали друг на друга, в трудную минуту именно он и Шерл поддерживали меня первыми.       — Снова?.. Он снова напомнил тебе о Танае? Снова грозился всё рассказать твоим родителям? — голос Берилла успокаивал, немного отвлекал от той боли, что разлилась по груди и сковала её так, что дышать удавалось через раз.       — Да…       — Прости, я хотел предупредить тебя о его приезде, но не успел. А потом завёлся из-за вас с Филиппом. — Берилл прижал меня к себе ещё крепче и постепенно, несмотря на его железные объятия, мне стало легче.       — Ничего… Рано или поздно я бы встретился с ним. И хорошо, что это произошло без посторонних глаз, хотя плохо, что Энерий увидел Филиппа. Он может навредить ему, если не убить…       Мысль о том, что волчонок мог оказаться в опасности и по моей вине, настолько напугала меня, что я в отчаянии вцепился в плечи друга, чувствуя, как в его груди послышалось злобное клокотание.       — Мы Энерия к нему и близко не подпустим. Шерлу не обязательно знать на то причину или можно ему рассказать о ревности со стороны этого сумасшедшего эльфа, опустив многие детали. Поверь, с недавних пор Шерл, как и ты, начал проявлять к парню всё больше и больше внимания.       Я выдохнул и отстранился от Берилла, с сомнением посмотрев на него. То, что мы с Шерлом начали понемногу проявлять интерес к Филиппу и слепому видно, но вот что до него самого?       — Верно, но я не могу понять тебя. Он тебе явно не противен, но раз за разом ты доводишь его, словно хочешь, чтобы он проклял тебя раз и навсегда. Зачем ты так старательно растишь в нём ненависть к себе, я не понимаю. Он действительно настолько тебе неприятен? — не знаю, зачем я завёл этот разговор, не знаю, что хотел от него услышать, но где-то глубоко в душе чувствовал, что нужно решить всё раз и навсегда.       — Он мне не неприятен… Это меня и сбивает с толку. Если ты или Шерл хоть когда-то чувствовали нечто подобное, то для меня всё впервые. Изначально мне он не нравился вообще. Нет, ну ты видел его?! Да, симпатичный, но он на имма похож разве что каплю. Вечно рычит и шипит, близко не подпускает, меня с первого дня считает чуть ли не главным виновником и полным идиотом. А ритуал мы вместе проводили, между прочим. Даже Шерлу досталось меньше. Строит из себя недотрогу со мной, а с тобой спокойно целуется и мурчит, словно ручной шагратт. И где справедливость? — демон от негодования даже принялся хлопать своими крыльями, поднимая в моих покоях не слабый ветер: со стола слетели бумаги и перья из чернильницы, перепачкав всё вокруг тёмными кляксами.       — Может быть потому, что именно ты больше всего к нему придирался, цеплял его по любому поводу, до последнего считал его перевёртышем, хотя мы ещё в первые дни выяснили, что это не так. И кажется, я ещё в таверне сказал, что нам стоило бы поближе с ним познакомиться. И единственный, кто запротестовал — был именно ты.       После я был безмерно удивлён тем, как разговор о Филиппе, если и не избавил меня от боли, то на какое-то время заставил забыть о Танае, запрятать все переживания о брате далеко в душу, где они тревожили меня не так сильно.       Посмотрев на Берилла, выдохнул, потёр затылок, так как внезапно его прошило секундной острой болью, а после вновь заговорил:       — Не знаю, что творится в твоей голове, какие у тебя мысли относительно Филиппа, но я всеми силами постараюсь наладить с ним отношения. Не уверен в своих чувствах к нему и вообще не знаю, как в дальнейшем сложатся наши жизни, но попробовать хочу. А ты уж сам решай для себя… И это, Берилл… Спасибо.       Слабо улыбнувшись другу, вышел из комнаты, оставив его одного. Мне просто необходимо было пройтись и многое обдумать. Всего один день, а столько произошло, что голова начала трещать, словно спелый орех, скорлупа которого грозилась вот-вот лопнуть.       Зная, что в саду сейчас было тихо и спокойно, я всё же направился во двор замка, к конюшням. Общение с Мраксом меня успокаивало, этот пернатый наглец каким-то образом оттягивал на себя плохие мысли и боль, давая мне покой и умиротворение. И порой ловил себя на мысли, что без Мракса, своих друзей, что избавляли меня хотя бы от части всех переживаний, я долго бы не выдержал…       Подойдя к конюшне, заметил, что её маленькая дверца была открыта. Ей пользовались конюхи, чтобы раз за разом не распахивать в вечернее время большие ворота, которые были страсть какими тяжёлыми.       Конюхи к ночи уже разбежались по своим домам, а стража редко когда сюда наведывалась. Мол, мало какой безумец надумает украсть императорских грифонов или лошадей. Может и так, но когда-нибудь кто-то да рискнёт. Так что открытая дверь меня насторожила.       Тихо прокравшись в конюшню, в её полумраке я заметил фигуру, стоящую прямо перед стойлом Мракса. Чуть сократив расстояние, двигаясь словно тень: бесшумно и совершенно незаметно, — разглядел незнакомца, которым оказался… Филипп.       Парень, улыбаясь, смотрел на моего грифона, ласково почесывал ему мощную шею, иногда поднимаясь вверх к основанию клюва. А этот пернатый нахал чуть ли не слюной капал от удовольствия. Я лишь ухмыльнулся. Мракс свирепостью к чужакам не отличался, но и близко к себе никого не подпускал. Только меня и отца он признавал. А тут… Нет, Филипп точно особенный.       — Что, нравится? А давай за ушками почешем? — парень улыбнулся, когда после его слов грифон вытянул шею и чуть склонил голову, чтобы было легче достать до его ушей. Филипп тут же принялся быстро почесывать за ними как раз в том месте, где шерсть плавно переходила в мелкие перья. От подобного наслаждения Мрак и вовсе увалил голову на перила своего стойла, раззявил клюв и высунул язык, мурлыкая так, словно был маленьким игривым детёнышем.       — Ух, довольный какой. Небось Тоуф тебя не часто балует? Да? — парень улыбнулся ещё сильнее и после присел на корточки, да обнял грифона за шею, уткнувшись лицом в его мягкие серые перья.       — Ты вот совсем не глупый и всё понимаешь, верно? Вот чего они так? То шипят на меня, не замечают, то готовы в одну секунду утащить в тёмный уголок и трахнуть. Не могу я их понять. Вот ни одного. Даже твоего хозяина. Скажи мне: это я такой дурак или у них тут порядки такие? Вот что, так трудно жить мирно? — Филипп отстранился от Мракса, приподнял его голову и посмотрел в глаза грифона. Тот лишь тихо мурлыкнул и, открыв клюв, лизнул парня по щеке, явно не собираясь отвечать на его вопрос. — Молчишь? Эх, вот было бы здорово поговорить с тобой. Рассказал бы мне чего по секрету о Тоуфе.       — Знаешь, это всё можно узнать и из первых уст, — не выдержав, я подошёл к Филиппу и ласково погладил Мракса, на что он тут же ответил требовательным писком — мол, раз пришёл, то будь добр угостить чем-нибудь вкусненьким.       — Тоуф! Ты… ты… ты тут давно?! — Филипп даже начал заикаться от неожиданности. Он явно перепугался, а меня сей факт невероятно сильно забавлял. Смущенный и напуганный он оказался таким соблазнительным.       — Ну, примерно с того момента, как ты начал жаловаться Мраксу на трёх безголовых принцев и…       Договорить я не успел. Тишину ночи нарушил звук нескольких десятков сторожевых рожков, переполошив замок и всю столицу империи. Тут же со всех сторон послышались сотни голосов, в окнах загорелись огни…       Филипп встревожено завертел головой по сторонам, не понимая от чего вдруг случилась такая суета, а я знал. Раз голоса подали сторожевые рожки, то на границы империи… напали.