Пробуждение

В кромешной темноте тихо пищит приборчик, следящий за моим сердцебиением. Кажется, сейчас ночь, потому что вокруг удивительно тихо, и никто не ходит, не звучат голоса медсестёр, врачей и пациентов. Несмотря на покой, сегодня плохо спится. Последний сон был… а, чего уж там, он просто лишил меня спокойствия и выдержки. Дикая смесь страха, восторга и надежды поселилась где-то в груди. Могла бы двигаться, сейчас бы бегала по палате, нервно шутя и хихикая. Насколько всё казалось реальным! И насколько сильно повредился мой разум, если выдаёт такие фортели? Одно утешение: я всё ещё прекрасно осознаю, что так верить в сон просто ненормально, значит, до сумасшествия есть ещё парочка-другая шагов. Хотя, может быть, сойти с ума всё-таки лучше, чем жить вот такой реальностью, какая она есть? Стоп. Кто-то идёт? И действительно. Достаточно тихие шаги, но кто-то приближается. Ночной обход? Нет, охраннику, вообще-то незачем красться. Щёлкнул замок, открылась дверь в мою палату. И сюда заходить охраннику тем более не нужно. Дверь аккуратно закрыли. Неизвестный подошёл к постели. Некоторое время было тихо.  — Я знаю, что ты меня слышишь, — прозвучал, наконец, голос незнакомого мужчины. Он говорил шёпотом. — Регистраторы говорят, что ты даже в сознании и не спишь. Это хорошо… наверно. Я хотел бы поговорить, прежде чем… чёрт, ладно… В общем… Ты знаешь, что умираешь, правда? Все пациенты знают. На моей памяти не было ни одного, кто бы этого не понимал и без всяких там анализов… Это… трудно, да? Вот так лежать долгое время. Без возможности пошевелиться… Незнакомец сделал паузу. Его речь звучала странно. Не маньяк ли извращенец ты часом, парень?  — Я хочу сказать, — продолжил давить из себя слова таинственный гость. — Ты долго терпела, и всё безрезультатно. Знаешь… это я виноват. До третьей операции у тебя… были шансы… на частичную подвижность выше пояса. Недолго, правда, но всё-таки. Встречать смерть лучше с открытыми глазами, чем в темноте. У тебя в голове серьёзная травма. Не буду загружать подробностями, но ты бы не дотянула до конца года. И всё равно, есть люди, которые не хотят ждать, понимаешь? Влиятельные люди. Всем будет лучше, если ты умрёшь как можно скорее. Ведь ты и сама этого хочешь, правда? Ты меня или себя убеждаешь, а?  — …Они пообещали награду за твою смерть, — продолжал тем временем мужчина. — Большие деньги и без ответственности, но к определённому сроку. Ты… отлично держалась. Потрясающая воля к жизни. Кто другой бы уже умер, но ты упорная. Только время теперь поджимает. Я не убийца, но… Прости. Надеюсь, тебе будет лучше там… в следующей жизни.  Ох, ну, да. А как ещё успокоить свою совесть? Вот так вот? Ты действительно просто жалкий придурок, а не убийца. А впрочем… Ладно. Спасибо. Наверное, неизвестный что-то мне вколол. Инъекция не чувствовалась из-за паралича, но результат был. Спустя какое-то время и так непроглядная темень превратилась во всепоглощающий мрак, полностью поглотивший сознание. А я не могла даже заплакать. Холодно. Почему смерть такая холодная? И жёсткая к тому же. Кажется, я себе что-то отлежала… …Что? Страх как взрыв прокатился по телу заставив сжаться в позу эмбриона и открыть глаза немедленно. Сумрачно. Серая стена напротив. Какие-то нары под боком. Справа толстые прутья решётки. Слева ещё стена. За решёткой ещё пустые камеры, а проход между ними освещается лампами. Где я? Это не больница и даже не морг. Никто не держит трупы в тюрьме. Подождите-ка… Неловко достала руку из-под тела. Она затекла, но движется! И вторая! И ноги! И! …Боги милосердные, я же живая и не парализованная!!! От восторга сдавило горло и выступили слёзы на глазах, но наружу не вылетел даже писк. Нет… слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это невозможно. Я же… умерла. Правда? Да. Да, я умерла, ошибки в этом быть не может. Пусть совершенно непонятно, что происходит вокруг, но против фактов не попрёшь: вот тело, оно движется, а вот воспоминания, они правдивы до тошноты.  Так, стоп. Сначала главное. Короткий осмотр тела дал результат: оно моё от начала и до конца. Родинки в нужных местах, пропорции. Только шрамов не хватает. Лицо оценить нельзя, но на ощупь вроде бы ничего непривычного. Волосы мои, хоть и отросшие за четыре месяца. Удивительно, что чистые. Что смущало, так это одежда… если данный кусок ткани можно было так назвать. Бесформенный белый мешок из синтетической ткани длинной до колена. Нижнего белья нет. Обуви нет. Но всё это неважно, главное, что не бесполая! Стоп, что? .. Не-е-е-е-е-ет… Нет-нет-нет. Это же не может быть правдой! Сон! Всего лишь сон разума, рождающего чудовищ! А ну-ка, если себя ущипнуть, то что будет? .. Ай! Больно – да, как в жизни, но больше ничего. Тюремная камера никуда не делась. К тому же такую остроту ощущений нельзя найти во сне, разум ясный, нары на ощупь холодные, потому что из цельного куска железа. Стена шершавая, но ровная. И свет… нет, всё вокруг более чем реально, в этом нет сомнений. Ладно. Есть один способ проверить. Ко мне должен кто-то прийти, я думаю. Вот и посмотрим. Полы в камере были холодные, потому что тоже каменные, но тот, кто больше четырёх месяцев неподвижно пролежал на кровати, меня поймёт. Сидеть моральных сил не было, поэтому я гуляла по камере, тем более она достаточно просторна для одного человека. Долгое время никто не приходил. Часа два пришлось провести в полном одиночестве, зато я успокоилась и смогла заставить себя относится к сложившейся ситуации философски. Поэтому шаги в коридоре застали меня на нарах, дрыгающей ногами от скуки и просто чтобы чувствовать движение. Их было двое. Маюри и его ассистентка совсем не изменились с последнего раза. Девушка всё такая же симпатичная и молчаливая, учёный всё такой же странный и диковатый на вид.  — Наконец-то! — воскликнул Маюри, от избытка чувств хватаясь за решётку. — Где тебя носило всё это время, женщина?  — Привет, — хихикнула я, помахав ему рукой. Сюрреализм ситуации поражал, но лицо надо было держать. — Да вот, смерть неожиданно сильно затянулась, но хорошие люди помогли отмучиться. А что, долго меня не было?  — Два месяца, — просветил меня учёный, скрестив руки. — Я уже начал подумывать об утилизации гигая. - О? А чего не утилизировал тогда? — поинтересовалась я. Два месяца — это действительно долго.  — Я не отказываюсь от экспериментов так легко, — с необычными интонациями в голосе усмехнулся Маюри. — И добиваюсь своего в любом случае. Тем более что ты из Мира Живых. Я учёл разницу во времени.  — Повезло мне, — иронично улыбнулась я. — Или не очень. Теперь же моя очередь держать обещание, ага?  — Хо-о-о? .. — протянул учёный, подозрительно прищурившись.  — Не делай такое выражение лица, — дурацская улыбка, как приклеенная, надёжно скрывала мои эмоции. — Я в курсе, что ты не выкинул этот гигай не по доброте душевной. Но ты также не понимаешь, что… А, короче. Я добровольно согласна на эксперименты, которые ты собираешься провести, включая самые радикальные и болезненные. Да-да.  — Похвальный энтузиазм, — констатировал учёный, не переставая, впрочем, подозрительно поглядывать исподлобья. — С чего бы?  — Это… длинная история, — вздохнула я. — Но если говорить коротко, то такие жертвы — моя благодарность. Только в конце не забудь убить меня, ладно? Кажется, Маюри хотел что-то сказать, но после моих слов, передумал. - Ну, с этим могут возникнуть трудности, — сообщил учёный.  — В смысле? — удивилась я.  — Нему, выпусти её, — проигнорировал вопрос Маюри, обращаясь к ассистентке.  — Есть, — как всегда чётко и сразу отозвалась девушка, открывая мою камеру. Что-то было не так, определённо. Если бы я ещё заранее знала, что именно… Симпатичная девушка что-то сделала с решёткой. Это не было похоже на замок в привычном понимании. Ассистентка просто дотронулась до плитки на решётке, после чего проход сам по себе открылся. Неужто сенсор? Нет, вряд ли. Тогда любой заключённый мог бы выйти, а в этом совсем нет смысла.  — Ты долго собираешься там сидеть? — иронично спросил Куроцучи. — Нам за тобой завтра зайти? Издав непонятный даже самой себе звук, я просто вылетела из камеры, едва не пропахав носом пол.  — Что-то не совсем так, как я привыкла, — восстанавливая равновесие, констатировала факт я. — Кажется, всё ещё не хватает веса, а силы наоборот слишком много. Почему?  — Привыкай, тяжелее уже не станешь, — сообщил учёный. — Общество Душ — это не Мир Живых, здесь несколько другая физика. Твоё нынешнее тело и так тяжелее, чем должно быть: в нём много самых разных модификаций, не говоря уже об особо прочном материале…  — Я целиком искусственная? — перебила я начинающуюся лекцию.  — Конечно, нет, — недовольно ответил Куроцучи. — Синтетические материалы — это даже не прошлый, а позапрошлый век, женщина. Гигаи не делают, а выращивают. И хватит пустой болтовни, нас ждут эксперименты! Нему, хватай её. И не успела я даже вякнуть, как девушка легко, словно пушинку, закинула меня на плечо.  — Вообще-то я бы и сама дошла, куда надо, — сдавленно возразила я, ибо дышать было трудно: у Нему очень крепкая хватка.  — Исключено, — сказал, как отрезал Маюри. — Ты — подопытный материал, вам не положено ходить по Институту самостоятельно. Смирись с этим, во многом это для твоего же блага.  — А можно спросить? — вежливо поинтересовалась я. - Нет, — мгновенно отреагировал Куроцучи. — Хватит, твоя болтовня раздражает. Идём, Нему.  — Есть, — чётко ответила ассистентка, и мы быстро вышли из тюремного блока в… другой тюремный блок? Камеры были повсюду, но в них было много народу, в основном люди. Все они были в ужасе, с диким страхом смотрели на учёного, идущего мимо. Мужчины разных возрастов (и только они, кстати) вжимались в самые тёмные углы камер, и стояла такая тишина, будто вокруг вообще никого не было. На душе стало как-то тревожно. Тот, кто видел Куроцучи Маюри, понимает, что ничего доброго и милого от него ждать не приходится, но я дала обещание, даже не подозревая, насколько всё может быть ужасно. Что если умереть было гораздо лучше, чем соглашаться на какие-то мутные эксперименты?  — Кто все эти люди? — тихо спросила я у своей носильщицы.  — Преступники, — так же негромко просветила меня Нему. — Подопытные для экспериментов. Все умрут в течение месяца во имя науки. Я фыркнула в ответ, но это была только бравада. Никто не использует преступников в качестве подопытных у меня дома, брали исключительно добровольцев. Но здесь, судя по всему, особым гуманизмом никто не страдал, а раз так, то и смертная казнь, наверно, есть. Это пугало. Сны, которые были раньше, создавали впечатление, что я где угодно, но не на Земле. И этот учёный говорил названия «Мир Живых» и «Общество Душ» как нечто противоположное друг другу. То есть, если мой мир — Мир Живых, то это Общество — мир мёртвых? Но я на труп похожа мало, да и народ вокруг мертвецов совсем не напоминает. Хотя, постойте-ка, следуя из названия, мы должны быть душами. Но тела у нас откуда тогда? Путаница какая-то. Кто бы мне это объяснил? Два кандидата в учителя отпадают: у Куроцучи, кажется, кончилось терпение, Нему вообще неразговорчива, но и спросить больше некого. Значит, подождём удобного момента и слушаем, слушаем, слушаем… Миновав несколько помещений с камерами мы, наконец, вышли к каменной (или это бетон?) лестнице, по которой поднялись на этаж выше. Здесь всё выглядело куда более комфортно и… по-восточному, что ли. Пол деревянный (очевидно, паркет), двери — передвижные стенки. Немноголюдно и достаточно тихо. Окон нет, но вокруг не темно, потому что некоторые стенки отодвинуты и с улицы льётся яркий солнечный свет. Вися вниз головой, оценить вид, мелькающий в просветах, было несколько трудно, но, кажется, это те же или похожие белые здания, которые я видела в одном из снов с побегом. Хотя всмотреться, как следует, я не успела. Мы резко свернули и двинулись куда-то вглубь здания. Шли, впрочем, недолго. Остановились напротив одной из стенок. Куроцучи отодвинул её, и мы вошли.  — Осторожно, — предупредила меня Нему, ссаживая с плеча. Я, наконец, встала на обе ноги и осмотрелась. Неожиданно большая лаборатория. Потолки коридоров казались низкими, но здесь было очень просторно и всё забито непонятными оборудованием, связанным большим количеством проводов разной толщины и длины. Больше всего выделялась стоящая в центре кабина, как будто вытащенная из фантастического фильма: такой стальной цилиндр с вкраплениями фиолетовой плоти, высотой примерно метров десять, а в толщину пять. Вся аппаратура и столы расположены вокруг неё в полном беспорядке… или, наоборот, в соответствии с особой системой?  — Женщина, хватит таращиться, — недовольно окликнул меня учёный. — Лезь в кабину, мы начинаем.  — Э-э-э… хорошо, — не очень уверенно ответила я, но направилась, куда сказали. В кабине было светло, но страшновато… Её стенки подозрительно искрили.  Да, безболезненно точно ничего не будет. Дверь кабины закрылась.  — Итак, — зловеще провозгласил голос Куроцучи снаружи. — Для начала, пусть будет половина мощности… Электричество активнее забегало по стене кабины, и почти сразу же резанула по глазам яркая вспышка. Боль, подобную которой я не испытывала ранее, пронзила каждую клеточку тела, но потом сразу же наступила надоедливая темнота.