Братская верность

Уходит усталость, уходит печаль, За песней последней забыта война. Багровой зарницей горящая даль Пылает, закатною кровью красна. И мечется эхо средь каменных стен, Мечи о щиты отбивают набат. Пускай мы умрем — это лучше, чем плен. Мы встретим достойно последний закат! Йовин, «Последняя песня»

Растерянных и задумчивых путников проводили в отдельную комнату — почти роскошную, если не считать решеток на окнах и стражи у дверей. Как бы ни расписывал Эскель их положение, ясно было, что они по-прежнему пленные. И потом, если даже такие яростные воины, как орки, не вернулись из подземных ходов Карн Дума, какие могут быть шансы у них троих? Гномы затеяли тихую, но яростную перепалку между собой, споря, стоит ли соглашаться на предложение наместника Ангмара. Фрерин настаивал на компромиссе — мол, можно будет согласиться на вылазку, если им дадут в споровождение небольшой отряд воинов. Торин же был категорически против такой затеи — по его мнению, лучше было попытаться поймать колдуна врасплох и уничтожить, чем идти на заведомо гибельную авантюру. Бильбо, не обращая внимания на их спор, присел на кровать, застеленную черным с золотым шитьем покрывалом, и задумался. Как странно: он находится в цитадели Тьмы, которую и представить-то не мог месяц назад. И, скорее всего, через день-другой его жизнь оборвется самым ужасным и трагическим образом. А мысли почему-то крутились вокруг того, как здорово было бы вместе с гномами сесть на крылечке его домика и неспешно выкурить пару трубочек отборного табака. Мистер Бэггинс смотрел невидящим взглядом в забранное шипастой решеткой окно, за которым стремительно темнело. Быть может, сегодня — последний вечер и ночь, которую он проведет в живых? — Торин, Фрерин, - позвал он негромко. Гномы, как ни странно, услышали его и прекратили спор, только сейчас спохватившись, что младший спутник как-то притих. - Подойдите сюда, пожалуйста, - попросил полурослик. Тревожно переглянувшись, братья устроились возле него, ободряюще приобняв за плечи. — Ты не бойся, - начал было Фрерин, - уж защитить тебя мы сумеем в любом случае, даже если придется самим погибнуть. Мы за тебя в ответе… — Нет, - резко мотнул головой хоббит. - Не сейчас. Завтра с утра мы сообщим господину Эскелю наше решение — и больше не будет никаких споров. Я не позволю ни одному из вас умереть — ни из-за меня, ни тем более из-за собственного упрямства. Он первым поцеловал Торина — так же глубоко, как в первый раз. Опасения из-за отсутствия опыта или смущения он позабыл — в самом деле, к чему смущаться, когда жить осталось пару дней от силы? А видеть, как любимый друг прикрывает глаза и отвечает на ласку, оказалось так приятно! Фрерин одобрительно цокнул языком. — Другое дело! - подметил он. - Давно бы так, мистер Бэггинс. Погоди-ка, братец, не увлекайтесь раньше срока. Надо бы улечься поудобнее. Бильбо с готовностью избавился от штанов и рубашки — каким облегчением было снять чужие, черные одежды, будто от тяжкого груза освободился! Пока Торин раздевался, хоббит прижался к младшему из братьев Дуринсонов и поглаживал ладонью его ключицы и грудь. Сейчас, чтобы избавиться от страха и тяжелых предчувствий, ему как никогда нужно было чужое тепло! — Я же правильно понимаю, что ты прежде не проводил ночи с гномами? - ухмыльнулся Торин, утягивая полурослика за собой на постель и лукаво переглянувшись с братом. Бильбо дернулся, чтобы тяжелый гном не придавливал его своим весом, и мотнул головой. — Прежде у нас в Шире таких наглых гномов и не было, - хмыкнул он. - Так что вы двое — первые, с кем я познакомился так, гм, тесно. — Ну, тогда тебя ждет много открытий, друг мой, - с необычайной для него серьезностью шепнул Фрерин, наклоняясь, чтобы поцеловать хоббита. Бильбо вздрогнул, когда его кожи коснулись чужие горячие губы. Он, как мог, старался отвечать на поцелуи и ласки, но силы заведомо были неравны — братьев было двое, а он один. Но это не значило, что мистер Бэггинс сдался, он ведь был потомком славного рода Туков, среди которых числилось много воинов в древности! Он повернулся, предоставив Фрерину оглаживать свои бока и спину, и положил руки на плечи Торина, прижимая его к себе. Гном улыбался ему и с удовольствием позволил целовать себя короткими, крепкими касаниями губ. Чувствуя, как жар приливает к коже, Бильбо потерся о друга всем телом, теряя остатки стыда и шалея от запаха металла и пота, наполнявшего комнату. — Золотой… - чуть слышно пробормотал Торин, проводя рукой по животу полурослика. Широкая ладонь скользнула между ног, пока что едва касаясь приподнятого члена мистера Бэггинса, лаская чуть ощутимыми движениями. — Ты не боишься? - Фрерин лизнул острое ухо хоббита, одновременно выразительно кладя ладонь на его округлую ягодицу. - Может быть больно, если у тебя это впервые. — Так сделайте, чтобы не было больно, - тяжело дыша, велел полурослик. Братья заулыбались, Фрерин что-то тихо сказал Торину на кхуздуле. Хотя Бильбо не знал древнего языка гномов, но ему показалось, что слова прозвучали донельзя пошло. Какая-то часть сознания еще вопила и возмущалась, как это он, приличный сквайр, позволяет проделывать с собой такое и сам ведет себя непристойно. Но накатившие волны дурной похоти напрочь смыли последние остатки здравого смысла. — Ладно, раз ты решился, давай слегка поможем друг другу, - предложил младший принц. Хоббит и опомниться не успел, как оказался на коленях, наклонившись вперед. Торин поддерживал его за плечи, целуя в губы и нарочито медленно позволяя легкие ласки. Но все внимание Бильбо сосредоточилось на том, что бесстыдник Фрерин, ухватив его под бедра, припал ртом к сжатой дырочке ануса. — О боги милосердные! - ахнул бедняга хоббит, только теперь понимая, насколько он профан в постельных утехах по сравнению с товарищами. То, что Фрерин проделывал языком между его ягодиц, было жутко стыдно, но до темноты в глазах приятно. Бильбо совершенно терял голову от каждого влажного движения чужого языка, и потому не заметил, что Фрерин одновременно настойчиво трогает и расширяет его анус, не жалея слюны. Торин наблюдал за этим процессом, чуть поблескивая глазами. Честно говоря, хотелось самому подготовить полурослика к предстоящему соитию, но старший Дуринсон боялся, что сорвется и сделает бедняге больно. Пусть лучше подготовка ляжет на брата, который в страсти обычно не терял головы. Бильбо вздрогнул, подался вперед, обнимая его за шею руками, длинно простонал на ухо. Торин стиснул зубы и опустил одну руку между бедер, поглаживая отвердевший член. Слушать захлебывающиеся стоны партнера и при этом терпеть было воистину пыткой, хоть и весьма приятной! Поскольку у хоббита все происходило впервые, оба брата по негласной договоренности сосредоточились на нем. Собственное удовольствие они получить успеют, а пока важно было как следует подготовить партнера. Бильбо послушно расслаблялся, позволяя самые смелые прикосновения — друзьям лучше знать, как надо. Сердце стучало часто, колотясь, судя по ощущениям, где-то в горле. Мистер Бэггинс приглушенно стонал, уткнувшись в плечо Торина, и впитывал каждый миг доставленного удовольствия. — Погоди, - Фрерин оторвался от него, едва дыша, отирая губы. - Брат, разреши мне первому… — И не мечтай, - решительно отрезал Торин. - Я и так слишком долго жду. Младший принц досадливо поморщился, но спорить с братом было себе дороже, и он подчинился, усаживаясь на кровать. Бильбо, дрожа всем телом, сполз ниже, упираясь мокрыми ладонями в покрывало. Торин устроился позади него, слегка погладив приподнятый зад, и со вздохом наслаждения рукой направил член в тело товарища. Хоббит охнул, ощутив непривычно настойчивое, жутко растягивающее его тело проникновение. Больно почти не было — спасибо Фрерину, — но все равно чувство оставалось неприятное. Торин, по счастью, не торопился. Вошел неглубоко, качнулся назад, покинув тело любовника, потом опять прижался сзади, начиная новое вторжение. Чтобы отвлечься, Бильбо опустил голову, прижавшись щекой к бедру Фрерина, и обнял пальцами его возбужденный пенис. Молодой гном довольно охнул, погладил любовника по кудрявым волосам. — Сможешь ртом? - попросил он, гладя острое ухо и щеку хоббита. Тот мужественно кивнул. - Вот и умница… Только не зубами, Бильбо! Бери немного, как можешь, чтобы не было больно, ладно? — Ум-гум, - давясь, кивнул старательный ученик. Вопреки совету, он пропустил член Фрерина в рот, насколько мог, постоянно сглатывая. Вкус был терпко-кисловатый, не особо приятный, но для Бильбо куда важнее было то, как Фрерин вскрикнул от наслаждения, толкаясь ему в рот. — Ох, не так быстро! - простонал он. - Бильбо, милый мой, я же так долго не продержусь… — Если хочешь сегодня ночью еще и выспаться, советую не сдерживаться, - ехидно заметил Торин. Не встречая протеста со стороны полурослика, он толкался в теплую, тугую тесноту, гладя мягкие бедра и позволяя себе слегка похлопывать рукой открытые для него половинки зада. Ох, во имя молота Дурина, он уже чуть не забыл, как же это хорошо! Бильбо уже и сам чувствовал удовольствие. Каждый толчок заставлял его вздрагивать и подаваться навстречу чужому твердому естеству, задевающему внутри него какие-то чувствительные места. Чувство наполненности стало на редкость приятно, и полурослик уже жалел, что гномы не предложили такого рода ласк раньше. Фрерин вдруг отстранился, благодарно погладив хоббита по голове, и поднялся, чуть не силой оттолкнув брата. — Хватит, бешеный! - выдохнул он. - Дай и мне коснуться сокровища. Торин кивнул, с видимой неохотой покидая тело полурослика, и устроился на том месте, где прежде сидел его брат. Бильбо пришлось еще раз пережить не очень приятное чувство вторжения, но на сей раз дискомфорт прошел намного быстрее, да и двигался Фрерин куда сдержаннее, чем его брат. Хоббит перехватил руку партнера и без слов направил ее под низ своего живота, не зная, как сказать, чтобы Фрерин позаботился о его желании. Тот, правда, сам все понял и, держа ноги полурослика на весу одной рукой, гладил его, вторгаясь даже глубже, чем до того — Торин. Несколько жарких, страшных и восхитительных минут Бильбо чувствовал себя растянутым до предела, насильно вовлеченным в исполненную тягучего наслаждения пытку. А потом Фрерин вскрикнул у него за спиной, толкаясь глубоко и с силой, и внутрь Бильбо потекли капли чужого семени. Он невольно сжимался, из последних сил лаская ртом напряженный, алый от прилива крови член старшего сына Траина. Фрерин покинул его тело, хрипло выдохнул — и пристроился пониже, рукой пропустив пенис Бильбо между ног. Дарящие удовольствие губы завладели головкой его члена, и хоббит затрясся в сильнейшем оргазме, пачкая семенем усы и бороду улыбающегося гнома. Убедившись, что полурослик излился, Торин перехватил его за волосы и грубовато откинул голову Бильбо назад. — Потерпи, я… я сейчас, - выдавил он глухо. Бильбо сглотнул и поднял взгляд, встретившись глазами со старшим принцем. — Я люблю тебя, - одними губами сказал он Торину — сказал просто и от души, не в силах сдержать острое чувство благодарности и радости. Гном вздрогнул, в глазах его мелькнул влажный блеск — а через несколько мгновений на лицо и губы Бильбо выплеснулись густые белые капли. Он терпеливо принял их все, закрыв глаза и слушая одышливые стоны гнома, а потом растянулся на кровати, не шевелясь и ничего не говоря. — Ты там живой, приятель? - Фрерин потрепал его за ухо, щекотно коснувшись кончика. Бильбо застонал и недовольно посмотрел на приставучего друга. — А как ты сам-то думаешь? Я устал, как рабочий вол, и хочу только спать. Правда, сперва не мешало бы как следует вымыться, я весь липкий. — И вся романтика! - рассмеялся Фрерин. - Помоешься, чистюля, так и быть. Я, как наименее усталый, схожу за водой. Цени мою доброту — когда еще тебе сам принц воды принесет? Он наскоро оделся и, не заботясь о приличиях, выскочил за дверь, громогласно требуя у стражников «воды — или он тут все разнесет!» Торин устало лег рядом с хоббитом и положил голову ему на плечо, глядя в потолок. Вымотанный полурослик едва не задремал — и вдруг расслышал тихий голос Торина: — Я тоже люблю тебя, мое сокровище. *** Утро выдалось мрачное и темное — впрочем, в Ангмаре не стоило ждать солнечных деньков. Прошлая ночь пошла на пользу гномам — они перестали спорить между собой и первым делом после пробуждения помирились, пожав руки и условившись идти вместе, даже если навстречу беде. После короткого завтрака их под конвоем отвели на встречу с правителем. Эскель, облаченный в длинную черную мантию, ждал их, привычно сидя на своем стуле у пустующего трона. — Итак, хотелось бы знать, готовы ли господа попробовать решить мою небольшую проблему? - прошелестел его голос. - Или вы, как некоторые до вас, решили побыть героями и умереть, но не сдаться? — До героев древности нам далеко, - вежливо отозвался Торин — и только очень внимательный слушатель мог бы различить в его голосе злость. - Мы исполним то, чего ты желаешь, владыка северных земель. Но, быть может, ты дашь нам в сопровождение хотя бы несколько воинов, чтобы увеличить шансы на победу? — Это бесполезно, - усмехнулся Эскель. - Я же сказал, что в курганах под цитаделью неспокойно. Большой отряд лишь привлечет лишнее внимание, а так у вас будет шанс выбраться относительно целыми — если, конечно, вам очень повезет. Что ж, по крайней мере, он был честен относительно того, что ждало их в черных пещерах под замком. Щедрости правителя также хватило на то, чтобы вернуть гномам и хоббиту их снаряжение. Бильбо очень обрадовался, когда правитель Ангмара отдал ему драконий клык и найденный кинжал — приятно было вновь коснуться знакомых вещей, принадлежавших ему. — Возьмите, - правитель с трудом поднялся со своего престола и подошел к Торину, протянув ему три светильника. Бильбо прежде не видел такой искусной работы: голубой кристалл неизвестной породы был заключен в тонкие цепочки, которые удобно было держать в руке, и светился изнутри. - Факелы в подземельях бесполезны, их не хватит надолго. Мои люди проводят вас ко входу в курган — а дальше все будет зависеть от вашей удачи и мастерства. Гномы не благодарили Эскеля — их миссия была вынужденной, и будь их воля, Торин и Фрерин предпочли бы ускользнуть. Снаружи замка бушевал дождь. Косые ледяные струи лились с хмурых небес, забираясь за ворот и неприятно промочив одежду. Хоббит ежился и с ностальгией вспоминал вчерашнюю теплую постель. Ночь, наполненная теплом и страстью, осталась где-то далеко, приятным воспоминанием врезавшись в память, а впереди была неизвестная грозная опасность. Врата Карн Дума закрылись за их спинами. Пленникам снова связали руки — временно, чтобы не попытались в последний момент убежать, — и повели по склону горы, на которой стояла крепость. По обе стороны от дороги, по которой они шли, бушевали горячие потоки, исходя обжигающим паром. Использовать их для спасения было бы чистым самоубийством, да и конвой не дремал, так что трем друзьям оставалось только идти, куда вели. Они сошли по длинному мосту на каменную тропу, что вилась по склону горы и уходила куда-то вдаль. Восточнее виднелись оскаленные зубья моста, по которому пленных привезли в столицу. Но конвой вел их ниже и ниже, к самому подножью горы. Спускались они довольно долго, но предпочли бы и более длинный путь, если бы тот не вел к неминуемой смерти. Каменная тропа вильнула напоследок — и вывела их на узкое плато, окруженное цепочкой часовых. При виде пленных часовые расступились, и Бильбо поежился, увидев, какие пустые и ничего не выражающие взгляды у этих людей. Они ежедневно стояли рядом с Тьмой, они сторожили беду — вот уж воистину работенка, что врагу не пожелаешь! За спинами часовых обнаружилась плоская крыша старинного кургана. Его черные стены поросли седым мхом, темная влага блестела в трещинах между камнями. Жухлые плети плюща свисали тут и там с промокшей крыши, а между плитами пола пробивалась трава — совсем гнилая и почти такая же черная, как и камень. — Какое гадкое место! - вздрогнул полурослик. - Тут действительно самое место для черного зла! — Если бы можно было выбирать, я бы тоже предпочел светлую пещерку или хоть какую полянку в лесу, - кивнул Фрерин. - Но, боюсь, тут наше с тобой слово мало что значит. Им развязали руки, отдали светильники и подтолкнули в спины. Стражники усмехались, и гномам стало ясно, почему: наверняка в кромешной тьме кургана голубоватый свет только привлек бы внимание. Впрочем, те же орки неплохо видят в темноте — и это им не то чтобы очень сильно помогло, верно? Так что лампадки они взяли и наскоро обернули тканью, чтобы те едва мерцали, рассеивая только ближний полумрак. — Идемте, - вздохнул Бильбо. - В кургане, по крайней мере, сухо. Стражники приоткрыли для них створки железных дверей, ведущих в подземелье, и друзья шагнули в кромешный мрак. Они сразу поняли, отчего некоторые пленники Эскеля предпочитали смерть необходимости лезть в эти катакомбы. Темнота сама по себе была страшна, но в ней то и дело чудилось какое-то движение. Будто некие твари, до поры оставаясь невидимыми, скользили там мрачными тенями и пока что присматривались к тем, кто нарушил их покой. — Не бойся, - чуть слышно шепнул Торин полурослику. - Пока что на нас никто не нападает — значит, нечего тревожиться. Быть может, удастся пройти незамеченными. Хоббит не стал говорить, что рука гнома, которой он касался, слегка дрожала. Было приятно, что Торин, такой смелый и сильный, тоже умеет чего-то бояться. Это делало его немного ближе к Бильбо. Не сговариваясь, братья поставили полурослика в середину их крохотной процессии. Торин шел впереди, держа перед грудью светильник, и разведывал путь, а Фрерин замыкал ход, держа в руках меч и непрестанно оглядываясь. В таких местах, как это, лучше быть настороже — мало ли кто подкрадется со спины? В глухой тишине слышалось только падение незримых капель. Воздух с каждой секундой становился прохладнее, пока путники не ощутили, что изо рта вырывается пар. В темноте что-то шуршало, доносились непонятные шепотки. Окликать обладателей голосов отчего-то не слишком хотелось. Они спускались ниже по грубо вырубленным в камне ступеням — и, наконец, впереди стало совсем темно. Свет лампадок мерцал, едва рассеивая мрак. Гномы взяли хоббита за руки, чтобы он не споткнулся обо что-нибудь. Лестница закончилась. Они стояли на полу неширокой пещерки, и прямо перед ними открывался черный зев туннеля, уходящий в неизведанный мрак. И там, в этой чернильной мгле, вдруг послышались чьи-то шаркающие шаги.