А что, если?..

Никогда еще Рону не приходилось так мучиться. Он бежал по поляне, устеленной разнообразной едой сверху донизу, что гораздо усложняло поставленную задачу даже не потому, что рыжий все время спотыкался, а скорее потому, что впоследствии он совсем не хотел подниматься. Юноша прекрасно понимал, что если он сейчас же не поднимется и не помчится прочь, то его засосет что-то страшное и неизвестное, то, с чем он никогда не встречался за те недолгие годы своей жизни. Но парень не поднимался. Если бы в сторонке кто-то стоял, он наверняка принял бы Рональда за сумасшедшего: тот с маньяческим взглядом хватал сэндвичи, хот-доги, пироги, пирожные - все, что только попадалось под руки. У молодого человека никак не получалось запихнуть в рот все сразу — он все более погружался в крошки, а сверху падали все новые и новые вкусности. Наверное, это его рай, но хорошего никогда не бывает много. Спустя мгновение парень почувствовал, что его куда-то тянет с гораздо большей силой, чем ранее. Рон успел только в ужасе раскрыть глаза, когда все вокруг потемнело и его рай исчез. Или это исчез он? — Рон, Рон! — рыжий чувствовал чужие руки на своих щеках и странный голос, резкость и интонация которого слишком быстро сменялись. — Говорила же, не стоит так себя нагружать — выдохнешься! Так нет же, мы умные, Мерлин тебя подери, мы лучше знаем! — голос явно принадлежал представительнице женского пола, но не Гермионе. Желая подтвердить свои догадки, Рональд осторожно приоткрыл глаза, ожидая приступа боли, которого, правда, так и не последовало. Зато юношу ждало большое удивление: он рассматривал темноволосую девушку, со строгой, но, тем не менее, нежной улыбкой смотрящую на него. Такую знакомую и почему-то за последнее время до жути нужную ему девушку. Рон сам не заметил, когда этот мир перевернулся, и он каждый день стал искать в толпе ее черные, как смоль, кудри, в большинстве своем ниспадающие по хрупким девичьим плечикам, спрятанным под безразмерной гриффиндорской мантией; ее темные, подобно самому вкусному в мире шоколаду, глаза, так насмешливо глядящие на него; ее маленький, неправильный, но такой милый, особенно когда морщится, носик, усыпанный веснушками, равно как и щеки и правильный лоб; ее такие соблазнительные маленькие губки; ее… Он и не заметил, когда стал боготворить ее, подносить в глазах других, говорить о ней днем и ночью. Такого с ним еще не было. Ни разу. Ни с кем. Ни Лаванда, которая просто потрясно целовалась и являлась его первой девушкой, ни Гермиона, обладающая кучей достоинств, ценимых парнями — они не ровня ей, Ромильде, так заботливо сейчас читающей ему морали. Но как? Где он находится и что с ним, в конце концов, происходит? Она ведь презирала его, ни чуточки этого не скрывая. Раньше ему было плевать, и Рональд мог ответить ей ее же монетой. Он просто не видел ее. Она была никем. Вот только что изменилось после того случая, когда он случайно съел три шоколадных котелка, подаренных ею? Только вот не ему. Гарри. Рональд прекрасно помнил, как эта девушка пыталась заполучить его лучшего друга. Для нее это было лишь очередным достижением, и она так уверенно шла к своей цели. Несокрушимая, уверенная в себе и своих возможностях, идущая наперекор судьбе и общепринятым правилам, всеми способами выбивающая свое место под солнцем бестия — такой она безумно нравилась ему. А он ей нет. Она ненавидела его, ибо он испортил все, к чему она так упорно и долго шла. Несколько лет обучения в школе она пыталась заполучить мальчика-который-выжил. Это же такая удача — быть с тем, о ком говорит весь мир! Тогда ей были бы открыты все дороги. Ее бы почитали в каждом уголке мира. И не важно, что Гарри никогда не вызывал в ней настоящей симпатии, а даже наоборот — мелкое раздражение от понимания, что он никогда не будет с ней, и любой ее план потерпит крах. Тогда она решила испробовать последний, самый простой план, который, тем не менее, имел гораздо больше шансов на успех, чем все предыдущие. Прислать суженому шоколадные котелки, начиненные Амортенцией, казалось таким умным решением. Ведь все гениальное — просто! Да, Гермиона тогда первая полезла с помощью и предупредила друга о намерении Ромильды, но, черт возьми, какого хрена, спрашивается, Рональд решил, что это один из его рождественских подарков? Почему этот ненасытный юноша тянет в рот все, что хоть на долю секунды кажется съедобным? Она не понимала. Ей хотелось пригвоздить Рональда к стенке и медленно, растягивая удовольствие, избивать его. Потому что когда ей рассказали, что чертов Уизли чуть не умер из-за ее котелков, ей хотелось убить и себя, и его. Она еще никогда не испытывала такого страха. Да, Ромильда была весьма амбициозной девушкой и своего пыталась добиться многими способами. В то же время она была довольно хрупкой и нежной натурой, не готовой, чтобы из-за поставленной ею цели пострадал, а уж тем более умер кто-нибудь другой. А он полез. И она ненавидела, ой как ненавидела его за это! Рональд огляделся, с не меньшим удивлением заметив, что он далеко не в Хогвартсе, и окружают его одни — как там маглы говорят? — тренажеры. И рядом с ним действительно та самая Ромильда Вейн — девушка его мечты, как бы ему и не хотелось это признавать. Взглянув в зеркало, коих было полно в этом зале, Рональд подскочил на месте, непроизвольно хватаясь за голову: на него смотрел взрослый, весьма симпатичный молодой человек с короткими рыжими волосами и довольно подтянутой, по-настоящему красивой мужской фигурой. Он все правильно понимает? Он… в… будущем? Как, черт возьми? И неужели он решился все-таки подойти к Ромильде и так кардинально изменить свою жизнь?