Радио Пандора

***** Чуден и странен мой сегодняшний маршрут. Чуден с любой точки зрения - особенно с моей нынешней, низкорослой.. Конечно, ни к какому наркологу я не еду. Назначенное время я проспал, безбожно и бессовестно. У меня сегодня цель поважнее - свидание с собой. Вызывать такси к подъезду неспортивно. Нет уж, сам. К черту страх улицы и немощь тела. Вот площадка за гаражами. Чисто. Вот позади 500 метров до троллейбуса. Вот и сам сохатый, подруливает к остановке. Теперь можно повисеть на поручнях. Блин. Высоко. Ну привет, уступают место. А знаешь, дядя, обратись-ка к той бабушке. Она и не возражает. Еще и смотрит на меня, как на соперницу. Не парься, дружище - по сравнению с основной проблемой все эти сюрпризы просто цветочки на обочине. Этап "троллейбус" завершен успешно. Дальше этап "вагон", этап "пересадка", этап "вагон 2"... Спины, бока, зады и рюкзаки - необычная картина, если привык смотреть на толпу чуть свысока. А уж пропущенных станций со мной не случалось отродясь. И не помогают ни острые локти, ни лихой напор 50-килограммового тела. Тщетно. Положение спасает молодой парень, который умилился моим потугам и расчистил дорогу на платформу. Прости, брат, здесь рыбы нет. Хватит с тебя и вскинутого в салюте кулака. Улица, солнце, весна, слякоть. Сто тысяч раз верный трамвай возил меня по этому маршруту. Сто тысяч первый не похож на предыдущие. Привычную панораму мне показывают в непривычном ракурсе и странных цветах. Я еду мимо знакомых домов, за стенами которых живут люди, которых я ежедневно мог встречать на улице. Они все так же ходят на работу и возвращаются с работы, выгуливают собак и детей, смотрят скучные, но такие уютные сны. И только меня одного зашвырнуло в поток нелепых приключений, о которых я не мечтал и не просил. Мне надо выйти на следующей остановке. Но я могу проехать еще две, соскочить с подножки, промчаться мимо новостроек, взметнуться по лестнице, раскрыть знакомую дверь - и, может быть, весь этот балаган абсурда рассеется, как туман... Но я выхожу сейчас. Хватит врать себе. Действуй, дороги в прошлое нет. Только вперед, напролом. Подхожу к проходной больницы, тяну на себя скрипучую дверь. - Не подскажете мне, где тут какой корпус? Дежурная на проходной поднимает на меня усталые глаза. Походу, мое лицо не вызывает у нее никаких приятных ассоциаций. - Девушка, вы вообще в курсе, что приемные часы закончены? Приходите вечером. Срочно меняю тактику. - Да нет, я по другому делу. Вот. - демонстрирую многострадальные бинты. - Я в смысле, где тут у вас травмпункт? Смотрит, оценивает. Смилостивилась. - Травма? Четвертый корпус, железная дверь под синим козырьком. Фу-у... Первый барьер пройден. Сонный травматолог наделил меня набором свежих бинтов и тайным знанием о том, в каком корпусе обретаются жертвы наркотических экспериментов. Похоже, данная комплектация человека лучше приспособлена для информационного шпионажа. Конечно, надо еще проникнуть внутрь, но это мы как-нибудь решим. Точно. Охранника нет. Ушел, что ли, покурить? Какая разница, вперед! Да-а... это настоящая советская больница - не тот инкубатор, куда запихнула Наску ее мать. Стены в потеках, щербатые ступени, запах курева, лекарств и безнадеги. Уф-ф... четвертый этаж - а будто пешком на Луну. Тихонько отворяю дверь, оглядываю холл в поисках сторожевых медсестер. Справа нет. Слева... - О-о-о! Какие гости! Ну, дела! И я попадаю в капкан объятий. Какой он теперь огромный, мой полузабытый друг. Я в ступоре. А он, похоже, в эйфории. Тискает меня и ржет на весь коридор. Ну вот и дежурные медицинские гарпии. - Молодые люди, приемные часы давно закончились… Чувствуется, что это вкрадчивое начало серьезной истерики. Через минуту меня вышвырнут отсюда, и мой героический поход бесславно закончится. Однако напавшая на меня стихия подмигивает им, не ослабляя хватки: - Барышни, да не будьте вы такими жестокими! Это же Наска, невеста моя. Я ж с того света, в натуре, выкарабкался, с ней повидаться. Не омрачайте нам встречу, будьте паиньки! Странно. Смягчаются. - Вы понимаете, что на этом этаже еще и тяжелые палаты? Ведите себя тише хотя бы. - Эб-со-лют-ли! Клянусь! – и он вытаскивает меня обратно на прокуренную лестницу. Стою у стены, деваться некуда. Слева и справа два шлагбаума рук, а надо мной нависает его довольная рожа. Что сказать – не знаю. Да и не надо. Он все говорит за меня. - Не, ну ты красава! На ногах уже, во дела. Я две недели как из трипа дембельнулся, а все еще ноги волочу. Или ты раньше, а? Ма-а-ать, как я рад, что ты пришла! Но вещь была убойная, да, полный и окончательный улёт. Раз – и на три месяца в ауте. А вообще клёво вышло, небось ломки-шлёмки от «первого» к нам приходили, а нас – опа! – и нет дома. Мы с тобой теперь чистенькие, как ангелы – начинаем новую жизнь. И ты начинаешь, и я. Замечает бинт. Сразу хватается. Больно. Отдергиваю руку, даю коленом под колено. Удивляется. - Ты чего как неродная? – минус один шлагбаум, ага, потирает колено. – Больно, чтоль? Так и сказала бы. Ха, это тебя, небось, мамочка с дядей Вовой учили? А-я-яй, родительская любовь. Как нехорошо. Да ладно, ладно, че ты кипятишься, я тебя и такой люблю. А че не спрашиваете, как у меня дела, барышня? - Мм. Как ты в целом? Как мало человеку надо, чтобы снова кинуться обниматься… - Пипец вообще! Чуть не сдох. Но хвала светилам нашей медицины – вовремя откачали. А вот приятель наш, этот, как его… - Толя?! – меня насквозь прошивает ужас. - Ну да, Толян, Точно. Так вот он… Осекается. Некоторое время ворочает что-то в голове, а потом отстраняется и пристально так смотрит мне прямо в глаза. Внимательно-внимательно. Долго-долго. Я успеваю расфокусировать взгляд и наблюдаю сразу четыре черно-белых немигающих глаза… - А, вон чего... – продолжает вкрадчиво. – Так ведь ты не ко мне. Ты к нему. Верно? Я не успеваю следить за развитием сюжета. - А что молчим? – распаляется мой собеседник. - Так, что ли, да? Не, ну точно. Совместный приход, слияние душ в сверхчеловеческом экстазе, трулялю, труляля – и привет! Втюхалась, ага? Да ладно, барышня, не трудись врать – со мной точно так же ведь было, тот же самый оборот… Замолкает. Взгляд в сторону. Думает. А я думаю, куда его шандарахнуть, чтобы быстро рвать когти. В пах коленом не позволяет мужская солидарность. Хотя… - Так хочешь его увидеть? – он прищуривается дерзко и зло. – Ну, пошли. У них как раз сейчас пересменок. Цепкая хватка – не скажешь, что три месяца был в отключке. Мелькают замалеванные краской двери, дремлющие белые халаты, пожарные краны, лестничные пролеты, вверх, вниз, за угол, стоп. - Только смотри, и правда – ТИХО. А то чью-нибудь смерть спугнешь ненароком. Шутка! «Палата интенсивной терапии». За двойным шлюзом дверей меня ждет встреча с собой – безо всяких иносказаний.