Параллели и пересечения

- Ты опять пишешь? - Я всегда записываю то, что было накануне. Человеческая память несовершенна - со временем что-то стирается. Но ты же понимаешь, что для безумца очень важно сохранять контроль над прошлым - это дает мне возможность не потеряться в настоящем. - Ох, Шурф, сложно-то как! - Ничего сложного. Когда ты безумен, то перестаешь видеть мир таким, каким его видят все - возникают новые формы, новые способы взаимодействия. Но если ты хочешь контакта с другими людьми, надо сохранять для себя ту картину мира, которую видят они. - Я тебе точно Кастанеду достану почитать. Что-то там было про точку сборки - очень похоже на твои пространные объяснения. Может, твое безумие - и не безумие вовсе? - Может.        Шурф склонил голову над тетрадью и продолжил что-то старательно записывать. Ну, а я что? Я встал, обмотался полотенцем, которое со вчерашнего дня валялось на полу в спальне Шурфа, подошел к нему, заглянул в его записи... и выпал в осадок! - Что?! Что за порнографию ты пишешь?! Что это за "блестящий от смазки пенис Макса"? Ты зачем так подробно и буквально описываешь? А про два смоченных слюной пальца в моем анусе? Я очень надеюсь, что эту запись никто, кроме меня, не увидит! И вообще, ты про Тотохатту намного корректнее писал, без таких неприличных подробностей. Я-то чем тебе не угодил?       Шурф улыбнулся и отложил карандаш в сторону: - Эти записи я делаю для себя. Я же сказал тебе только что, что записываю все произошедшее накануне. Со всеми подробностями, которые я способен вспомнить наутро. Записи о Тотохатте были сделаны с поправкой на тебя и твое восприятие, поэтому были использованы метафоры и экивоки. Для себя же я не фильтрую информацию таким образом. И да, если ты забыл: бассейны для омовения находятся в подвале. Чистое полотенце для тебя уже висит при входе.       После такого недвусмысленного намека мне ничего не оставалось, как спуститься вниз и предать свое тело водным процедурам. Все-таки, в доме Шурфа надо жить по его правилам.       В пятом по счету бассейне меня настиг зов Меламори, которая просила меня срочно встретиться с ней. Как некстати... Я еще не думал, что ей скажу и как буду объясняться. И надо ли вообще объясняться? Хм... наверное, надо, но как? Я быстренько вынырнул, оделся в приготовленное для меня чистое лоохи и поднялся в спальню. Шурф уже закончил писать, отложил тетрадь и разливал по кружкам свежезаваренную камру. - Мне послала зов леди Блимм с просьбой побыстрее отпустить тебя к ней. Боюсь, тебе предстоят объяснения определенного плана, раз уж она в курсе, что я с самого утра нахожусь рядом с тобой. Леди Блимм никогда не обладала способностями к ясновидению, поэтому, скорее всего, это либо Хельна постаралась, либо сэр Халли. - Но зачем Джуффину стравливать меня с Меламори? - Я же не сказал, что это именно он. Пожалуйста, пей камру, я обещал леди, что в течении дюжины минут отправлю тебя к ней.       Но камру я пить не стал - был слишком взволнован. Я потянулся к Шурфу губами - в моем бывшем мире было принято целовать возлюбленных на прощание, и Шурф с удовольствием поддержал предложенный мной ритуал. Затем я, под удивленным взглядом Шурфа, ухватил его дневник с сегодняшними записями: - Ну там же про меня. Я тоже хочу помнить, что вчера между нами было. И ушел, даже не оглянувшись.        Меламори ждала меня в трактирчике на соседней улице. Меню там было так себе, никаких особенных изысков, даже мороженого - всего три вида. Я так понял, что выбор моей официальной девушки был обусловлен местоположением трактира и близостью его к дому моего официального друга. Вид у нее был расстроенный и встревоженный. - Хельна или Джуффин? - Хельна. - Все было очень внезапно. Вчера я даже не думал об этом. - В том-то и дело, Макс, что думал! Для окружающих никакой внезапности не было. - И ты видела? - Я была в курсе еще тогда, когда ты только появился в Ехо. Но я наблюдала не за тобой, а за Шурфом. Про тебя-то мне тогда еще ничего особо понятно не было. А вот Мастер Пресекающий всегда отличался предсказуемостью реакций. После встречи с тобой он стал выглядеть заинтересованным. - Мне жаль, Меламори. Но мне кажется, что это судьба. - Ты так в этом уверен? Сегодня утром я провожала Хельну в Гугланд к родственникам, и мы распили бутылочку вина, которой меня снабдил дядя Кима. Кстати, она так в Гугланд и не уехала, я уговорила ее снять дом и вернуться на работу к сэру Рогро. Дом она пока не сняла, поэтому поселилась у меня. И Хельна как раз мне и напомнила, по какой причине это - не судьба. По той причине, которой уже лет шестьдесят как нет на этом свете. Надеюсь, ты в курсе? - Мне Шурф рассказал. Точнее, дал прочитать. - А я знаю со слов дяди Кимы. Да по Ехо легенды о них ходили - Шурф ведь был одной из самых ярких фигур начала Эпохи Кодекса. В Ехо любят сплетни, а тут - такая благодатная почва! Безумный Рыбник, превратившийся в сухаря, влюбился до смерти. До смерти своего любовника, я имею в виду. И Хельна вон тоже сегодня сказала, что если бы Тотохатта воскрес, то Шурф тут же забыл бы не только все, что между вами было, но и как тебя зовут.        Я нащупал в кармане корешок тетради и подумал, что если Шурф что-то забудет, то у меня теперь есть возможность ему напомнить. - Ты мне зачем это говоришь сейчас, Мел? От ревности или хочешь меня удержать? - Ты, похоже, после знакомства с Шурфом совсем в людях разбираться перестал. Разве я могу позволить себе ревновать? Или, сохрани меня Нуфлин, удерживать тебя? - Нет, конечно, нет, извини. Но тогда зачем? - Предупреждаю. Просто чтобы ты не улетал высоко в своих мечтах. Любовь любовью, но не ищи тут свое предназначение. И... если что, обращайся, я хотела бы остаться твоим другом.