Параллели и пересечения

      Площадь Побед Гурига VII была усыпана стеклом и обрывками одежды, и я подумал, что все-таки Тотохатта появился очень вовремя. Иначе мне пришлось бы разуться и начать поиск следа босыми ногами по стеклу. Зеленое лоохи с воланами по подолу — в те годы это было последним писком моды — метнулось от нас в переулок. Моя правая рука остановила его мгновенно. И почему я вдруг решил, что не подхожу для этой работы? Тотохатта тут же занялся поиском нужного следа у дверей магазина, а я, тем временем, подобрал обездвиженное мной лоохи и отнес его в магазин. Оглянувшись на Тотохатту я замер, пораженный: он как будто исполнял какой-то ритуальный танец кочевых народов — подпрыгивал то на одной ноге, то на другой, выделывал какие-то странные па. Волосы его трепал ветер и внезапно начавшийся дождь только добавил эффектности зрелищу.       Впоследствии мне постоянно приходилось наблюдать за процессом поиска следа, но каждый раз я как будто впервые с изумлением следил за плясками Тотохатты. Мы с сэром Джуффином просто топтались на месте босиком, когда искали след. Ничего такого, что привлекало бы внимание людей, еще не забывших Смутные Времена.       Наконец Тотохатта замер как вкопанный и с изменившимся лицом позвал меня: - Это какой-то довольно сильный колдун. Мне испортить ему настроение, Шурф? Я согласился, так как это было в интересах дела — дурное настроение отвлечет его и ослабит. Тотохатта тут же побежал. Скорость он развивал очень высокую, я еле успевал за ним, но все-таки умудрялся всегда держаться на шаг позади него. Идя по следу, Тотохатта слегка ссутуливался и наклонял голову вперед и вниз. Смотрел он всегда на носки своих сапог и, чем ближе он подбирался к цели, тем быстрее бежал, тем исступлённее смотрел вниз, губы его напрягались, черты лица заострялись. Если бы я не снимал его со следа каждый раз при приближении к цели, то он непременно бы врезался головой в свою жертву. В этом и состояла моя работа — не отставать ни в коем случае от Тотохатты ни на шаг, верно и быстро оценивать опасность и выбирать нужную руку, предварительно сняв с нее защитную рукавицу. Если преследуемый был очень опасен, я должен был заранее расположиться слева от Тотохатты, правой рукой снять его со следа, а левой — поразить противника. Если опасность была не велика или преступника надо было во что бы то ни стало доставить живым, все происходило наоборот: левой рукой я подхватывал Тотохатту, а правой — обездвиживал противника.       Так произошло и в тот первый раз: я снял его со следа и поднял в воздух левой рукой, а правую пустил в ход. Тотохатта не ожидал такого развития событий, более того, он был так сильно сконцентрирован на следе, что уже забыл о моем присутствии. Он, очевидно, испугался, потому что вцепился мне в шею и повис на мне, когда я оторвал его от земли. Как я уже упоминал, Тотохатта был невысок, а я, наоборот, отличался значительным ростом. Тут же я почувствовал сильнейшую волну его эмоций. Тотохатта был прав: прикосновение значительно увеличивало силу воздействия. Я ощутил его испуг: резкая перемена места, внезапная потеря следа и мои последующие действия выбили у него почву из-под ног. Вдобавок, он еще ни разу не видел мои перчатки в действии. Я поспешил его успокоить, но это оказалось довольно сложно сделать, так как физический контакт - а Тотохатта продолжал висеть на моей шее - многократно усиливал эмоции. В результате я почувствовал, что теряю контроль, и во мне просыпается Безумный Рыбник. Уже в полузабытьи я таки опустил его на землю, быстро надел защитную рукавицу и вцепился обеими руками в его плечи. Последним, что я помню, были его глаза. Вовсе не испуганные (как он посмел не испугаться меня!), а доверчивые и любопытные. Что произошло потом, я не помню.