Параллели и пересечения

      Тотохатта был идеальным учеником: он безоговорочно выполнял все задания, практиковался ровно столько, сколько требовалось, не ленился и не отвлекался. Было только одно «но»: хоть он был прекрасным Мастером Преследования и, как он сам выражался, «универсальным передатчиком эмоций», других способностей к магии он не имел. Сэр Джуффин считал, что это из-за того, что Тотохатта слишком сконцентрирован на своем даре преследования и не хочет размениваться на другое. И если он все-таки захочет по-настоящему всё это освоить, то и Хумгат раскроет перед ним свои двери, и Темная Сторона засияет перед ним яркими красками.       Тотохатта хотел этого, но, видимо, недостаточно. Пару раз он притаскивал с Темной стороны беглых магистров, но воспользоваться этим опытом в личных целях не мог. Он даже не понимал, что побывал на Темной Стороне. Как я уже упоминал, во время преследования Тотохатта не видел ничего, кроме носков своих сапог. Сотрудник Тайного Сыска должен владеть, в первую очередь, приемами защитной магии, но Тотохатта, как ни старался, не мог этому обучиться. Конечно, как любой человек, родившийся и выросший в Эпоху Орденов, Тотохатта владел первыми сорока ступенями магии. Но это, в основном, была магия бытовая, связанная с готовкой, уборкой и приведением себя в порядок. Более того, использовать сейчас все эти познания он не мог — все эти ступени находились под запретом. Но надо отметить, что камру он варил превосходную — по старинному рецепту своей семьи.       Сейчас я понимаю, что причина была не в отсутствии способностей, а в его эмоциональной открытости. Если бы он умел хоть как-то защищаться, он не мог бы быть «универсальным передатчиком». И мне бы понять это раньше и усилить контроль и защиту - но я вместо этого долгие годы пытался его хоть чему-то научить. Это тоже было одной из причин его гибели.       Я бы даже сформулировал таким образом: не Тотохатта был носителем своего умения, а сама Истинная магия выбрала его сосудом и, управляя им, ревниво не допускала его к иным магическим практикам. Разве что, моей дыхательной техникой он овладел в совершенстве.       Вечером того дня мы вдвоем с Тотохаттой ехали домой. Я расположился за рычагом амобилера, а он сидел рядом, если это можно было так назвать, потому что он ни секунды не находился в покое: ерзал, теребил прядь волос, вскидывал голову, постоянно поправлял складки лоохи. Я следил за дорогой, но краем глаза поглядывал на него, пытаясь разгадать причину его волнения. Но вариантов было слишком много, поэтому я решил бороться не с причиной, а со следствием.  — Тебе необходимо освоить дыхательную гимнастику — это сделает тебя спокойнее. Дышать будем на шесть. Вдохни вместе со мной, задержи дыхание, потом выдохни и снова задержи. Все на счет шесть. Это называется «дыхание квадратом» — базовое упражнение, но зато самое действенное. Пары дюжин минут в день пока достаточно. Когда освоишь — можно будет изменить счет в большую сторону. Это поможет тебе контролировать свои эмоции. Я бы не стал навязывать тебе свои уроки, но ты сегодня сам меня об этом просил. Пока Тотохатта вдыхал и выдыхал, я понял, что в данный момент волнует меня самого. Свою мысль я не стал озвучивать сразу, подождал, пока он закончит дыхательную гимнастику, и только потом приступил к изложению своих мыслей. — Я бы хотел пояснить тебе свою позицию, дабы нам с тобой изначально все было понятно про характер отношений, нас связывающих.       Лицо Тотохатты изменилось, губы напряглись, и все тело будто окаменело. Он положил руки себе на колени, выпрямил спину и внимательно посмотрел мне в глаза. И опять я не увидел в них страха — только доверие и готовность принять свою судьбу. Я был поражен такой реакцией и понял, что начало разговора было воспринято им не так, как я планировал. Я поспешил успокоить его: — Хоть я и не чувствую в данный момент твоих эмоций, но могу предположить их негативный окрас. Хочу тебя успокоить — для твоих переживаний нет ровно никакого основания. Я хочу поговорить совсем о другом. Во-первых, когда я просил тебя не транслировать свои эмоции на меня так сильно, то я имел в виду только то, что сказал. Это не значит, что я не хочу чувствовать тебя совсем, я говорил только о силе воздействия. Например, минуту назад я очень хотел почувствовать то, что чувствуешь ты. Более того, я хотел бы всегда быть в курсе того, что тебя волнует, беспокоит или радует. У меня получилось донести свою мысль? Тотохатта кивнул в знак согласия, и я продолжил: — Во-вторых, я хочу, чтобы ты знал — я принял решение не из-за твоего обещания делать все, что я захочу. Более того, я хочу снять с тебя это обязательство. Подобные слова были безусловно мне очень приятны, особенно, они порадовали Безумного Рыбника, но сам я не считаю, что мои желания первостепеннее твоих. Поэтому прошу тебя уведомлять меня своевременно — я хочу быть всегда в курсе, чего ты хочешь или, наоборот, не хочешь.       Моя безумная половина бурно протестовала, и мне с трудом удавалось верно сформулировать то, что я хотел сказать. Рыбник не готов был прислушиваться ни к чьим желаниям. Он хотел остановить амобилер и прямо тут, в центре Старого города, овладеть Тотохаттой, попутно разрывая в клочья его одежду. Тотохатта взмахнул руками и засмеялся: — А я уже успел подумать, что ты посчитал свое решение слишком поспешным!       Отчасти Тотохатта был прав, поскольку действительно знал меня еще со времен Рыбника. Я всегда долго принимал решения, а потом также долго готовился к их реализации. Я действительно считал свое решение слишком поспешным, но не собирался ничего отменять и отказываться от него. Зачем? Я всё равно уже впустил Тотохатту в свою жизнь, вдобавок, эти отношения обещали мне много положительных вещей, к примеру, наслаждение физической близостью, которую предвкушали с одинаковой силой и я, и Рыбник.