Параллели и пересечения

      Шурф одним плавным движением поднялся с земли и протянул мне руку, помогая встать. Потом он направился к дому, а моя кисть так и осталась в его ладони, и в этом было что-то… правильное. Подойдя к дому, он посторонился, пропуская меня вперёд. Я обернулся на пороге, и Шурф кивком головы указал наверх. — Камры? — предложил он.       Я молча кивнул. Внутри было какое-то странное опустошение, словно я только что отдал добрую половину своих сил и энергии сэру Шурфу – но, видимо, ему сейчас силы были нужнее… Когда он вновь появился на пороге с подносом, я заметил чуть большую, чем обычно, бледность его лица и необычный блеск в глазах. Казалось, внутри него зажёгся какой-то прежде потухший огонёк. Я облегчённо выдохнул, поскольку делиться мне всё равно пока было больше нечем. Камра слегка горчила, словно это было послевкусие воспоминаний Шурфа. — После смерти Тотохатты я какое-то время совершенно не мог колдовать, даже камру сварить не удавалось. До сих пор, стоило вспомнить о нем, у камры появлялся этот привкус. Надеюсь, теперь это пройдёт... Шурф посмотрел на меня, как будто я знал, что полагается говорить в подобных случаях. Вместо ответа я снова накрыл его руку своей. Шурф продолжал смотреть, и мне показалось, что взгляд его стал теплее. — Спасибо тебе, Макс, — повторил сэр Шурф. – Мне, правда, стало значительно легче. Его пальцы на столе шевельнулись, и я убрал руку. — Я хотел показать тебе ещё кое-что, — продолжил Шурф. — Прямо сейчас? — Ты готов? — А там… никто больше не умирает? Шурф улыбнулся уголками губ: — Из моих близких – нет. И снова — рентгеновский взгляд на меня. — Тогда готов, — словно с вышки прыгнул…       «Та весна в Ехо выдалась бурной — горные реки рано вскрылись ото льда, и Хурон нёс мутные, пенные воды к морю намного быстрее, чем обычно. Ветер пах не так, как обычно. Казалось, снова наступают Смутные Времена. В воздухе витало предвкушение чего-то нового. Ощущение было непривычным для меня, так как до сих пор я привык создавать все новое в своей жизни самостоятельно, но теперь я чувствовал, что что-то должно случиться со мной.       В один из дней меня вызвал сэр Халли; как ни странно, вызвал на порог своего дома, а не в Дом у Моста. Он был необычайно многословен и, казалось, пытался спрятать за словами что-то важное. Кимпа накрыл стол к ужину и поставил на скатерть лишний прибор. Я вопросительно взглянул на хозяина дома. Тот кивнул с видом удачливого фокусника. Ситуация начинала раздражать меня — я равно не любил ничего не понимать и находиться в роли пассивного зрителя.       Дверь в столовую открылась, и вошёл юноша, которому, казалось, было неуютно в собственном теле, как в одежде, к которой ещё не успел привыкнуть. Как выяснилось, его звали Максом. — Макс. Какое странное имя, — подумал я тогда. — Оно перекатывается на языке, как мелкие камешки в горной речке, и оставляет послевкусие на языке, как шипучие сладкие вина Уандука. Очень долгое послевкусие… В тот момент я понял, что жизнь моя скоро изменится». — Почему? — спросил я, подняв глаза на Шурфа. — Такой уж был ветер в тот день. — И что ты сделал? — Ушел. — Почему? — снова спросил я. — Я не люблю сладкие вина.       Я покинул кабинет, хлопнув дверью, и рванул вниз, не чувствуя ступеней под ногами. Дом Шурфа казался мне враждебным, лестница была бесконечна, перила ее изгибались ядовитыми змеями, и я уже, грешным делом, подумал, что нахожусь в лабиринте, который никак не хочет выпускать меня.       Четкая геометрия линий — белое на белом — закручивалась, сжималась вокруг меня. В голове на повторе крутилась одна-единственная мысль: «Где я ошибся?»       Все вокруг было слишком правильно и четко, как сэр Шурф, но не как я.       Наконец я остановился перед входной дверью, внезапно возникшей прямо перед моим носом. Оставался всего один шаг — нажать ручку и открыть дверь, но мне это показалось слишком простым решением. Разрушить эту четкость мне было не по силам, да я и не хотел, но не отомстить этому дому за свою же собственную ошибку тоже не мог. Я судорожно стал шарить в карманах, но там было пусто — пачку сигарет Шурф как будто специально не вернул мне, догадываясь, что я захочу нарушить это правило — не курить в его доме. Щель Между Мирами, как назло, не поддавалась, вытащить не получалось ровным счетом ничего — ни тебе окурка, ни даже ползонтика. Так я и простоял перед дверью минут десять — если уж мне что-то в голову взбрело, то отказываться от принятого решения я не стану.       И тут мне на плечо легла тяжелая рука сэра Шурфа. — Ты ошибаешься, если думаешь, что я отступлюсь от принятого решения. Ты не выйдешь из этого дома, пока не дочитаешь мои записи. Изволь взять себя в руки и вернуться в мой кабинет.       Я повернулся, чувствуя себя объектом неведомого мне доселе колдовства. Медленно, очень медленно… Шурф был намного выше меня, и я уперся взглядом в ложбинку между ключиц. От его тела шел одновременно холод и жар — очень странное ощущение. Шурф взял меня за подбородок, и я увидел прямо перед собой темные как ночь глаза без радужки. Его губы были сухими, как пески Красной Пустыни Хмиро.       Я не помню, как мы оказались снова в его кабинете. Кажется, он принес меня на руках…