Первый контракт

Второй картиной был, возможно, порыв импрессионизма, ворвавшегося в спокойную и тихую жизнь. Она сидела на застекленной веранде, окруженная обществом отчужденных от этого мира ярких и цветущих растений. Вокруг, абсолютно со всех сторон ее словно окружала жизнь — пестрая и красочная, необыкновенная для холодной зимы… Искусственная до немого крика. Николетта усмехнулась, и кисть ее мягко устремилась вниз по шероховатому холсту, на котором вырисовывались невзрачный парень и миловидная девушка в пышном платье весьма юного возраста. Викторианская Англия была уж очень привлекательна — душа художника просто не могла пройти мимо такой глубокой вехи в истории. — Интересно, — вдруг вслух отметила девушка на чистом английском, — Лучше ли быть искусственно живым или поистине мертвым? Ведь, знаешь, истинное удовольствие людей — тешить себя надеждой, что они все еще здесь, в этом мире, что смерть не сокрушила все внутри них. А мне больше удовольствия приносит то, что я уже мертва, и что бояться уже нечего, и что все для меня уже завершено. Как считаешь? Она, казалось, говорила сама с собой. Вокруг нее никого не было, да и снег на улице падал слишком хаотично для того, чтобы дать возможность хоть кому-либо посетить ее сегодня. Ответа так и не последовало и она тихо вздохнула, покачав головой. Да уж, что-то у них не клеилось. — Эти демоны все такие гордые, — недовольно пробурчала Николетта, продолжая поддерживать танец своей кисти по большому и белоснежному полотну, — Такое ощущение, будто сами продали нам свою душу ради того, чтобы выполнить наше желание, ну не глупо ли! Может, ты все-таки подойдешь ко мне? Я не хочу с тобой ругаться. В конце-концов, мы оба заинтересованы в сотрудничестве. Демон появился рядом с ней незамедлительно. Его обличье было, на удивление, весьма человеческим — черные короткие волосы, не мешавшие обзору, какая-то более-менее формальная одежда, походящая на форму делового офисного работника… И ярко-красные глаза, выражавшие истинное недовольство своей хозяйкой вперемешку с вежливой улыбкой. «Лицемер», — пронеслось в ее мыслях. — Прошу меня простить, — вкрадчиво и спокойно, с по-настоящему демонической манерой начал он, не сводя с нее пытливого взгляда. Да уж, в его глазах, возможно, танцевали самые развратные бесы Преисподней, — я осматривал помещение для того, чтобы предоставить как можно более быстрое обеспечение вашего комфорта. Вы что-то хотели? Светловолосая опустила кисточку в воду и задумчиво посмотрела в его сторону. Казалось, самые важные мысли королевской важности посетили ее. — Мой комфорт? — тихо переспросила она, — Не стоило беспокоиться по этому поводу. Знаешь, не стоит напрягаться так вообще, ты не мой слуга и не мой дворецкий. Ты же, черт возьми, демон, в конце-концов! Он удивленно взглянул на нее. Даже не быстро изменившееся настроение госпожи смутило его, нет — его поразило то, что именно было сказано ею сейчас. Не слуга и не дворецкий. Демон. — Однако пока ваше желание не выполнено, я все же должен заботиться о вашей сохранности, — спокойно ответил он, — Такова моя обязанность, как… Николетта закатила глаза в ответ. — Так. Вот сейчас остановись. Ты помогаешь мне с моей целью. Поверь, то, о чем я тебя прошу, уже является не самым простым заданием. Ты не должен меня с ложечки кормить и чай заваривать, понимаешь? Крепостное право уже отметили, ни розг, ни плети у меня вовсе нет. Мы с тобой скорее… Сожители, хорошо? Товарищи, друзья, единомышленники. — Но госпожа… — Послушай. Не приказывать же мне тебе, верно? Я хочу, чтобы ты принимал меня, как равную себе. А я, соответственно, буду принимать тебя как равного себе. Иначе мы с тобой ни к чему не придем! Хотела бы я себе собаку, купила бы ротвейлера, большого и злого, как пожилые женщины в очереди за молоком в этой сумасшедшей стране! Перебивать было слишком дурным тоном, но для нее весьма приемлемым. Глупостей Николетта совсем не терпела — они заставляли ее нервничать и пить таблетки во имя того, чтобы не вцепиться в своего раздражителя ухоженными ноготками. Такой уж сложной особой она была. — Пойми, — уже более спокойно продолжила она, пока ее весьма пораженный демон молча наблюдал за активной жестикуляцией ее рук, — Ваша история, как демонов, граничит с историей Богов по величию. Вы, истинное зло, несокрушимые дети Ада, должны быть устрашающими, вы должны быть теми, перед кем люди дрожат как одинокий осиновый лист во время вьюги и вспоминают о том, насколько ценна жизнь. Ты что, думаешь, что я не уважаю вас? Уважаю, конечно же! Но не слугу я себе призвала. Я призвала себе сильнейшее из существ, чтобы оно было со мной рядом и уважало то, что я тоже совсем не корм, а Человек… Ты согласен меня уважать? Девушка протянула свою маленькую и аккуратную ручку с длинными тонкими пальцами тому, кому только что дала определить свое место в их тандеме. И он, признаться, был доволен тому, что ему повезло со своим первым же хозяином. «Возможно, люди не так уж плохи, как они говорят… Интересные, однако, создания» Они скрепили свой союз крепким деловым рукопожатием. — К слову… — вдруг еще раз вспомнила о чем-то белокурая, не отпуская его руки, — ты сказал о том, что я должна сама дать тебе имя, правильно? Демон кивнул в ответ. — Верно. Я ни в коем случае не тороплю вас с этим, однако было бы удобнее, если… — Себастьян, — снова перебила его. В который раз, — Мне сегодня пришло видение… Я слышала в нем это имя. Оно показалось мне довольно знакомым, потому я решила… Впрочем, не обращай внимания, ты столкнешься с еще большим количеством моих странностей. Я буду звать тебя Себастьяном, хорошо? Улыбка в ответ — холодная, мрачная… Полная саркастичности и жестокости. Отображающая всю его несуществующую душу. — Как пожелаете, госпожа. Никогда больше не называй меня так.