Цикл драбблов про 2p!Страны

Малышка Клауц, дочь мясника, всегда была молчалива. Бедная малышка растолстела не вдруг. Пухлой она была с самого рождения. Когда у тебя в доме все в порядке и стол с младенчества полон разного вида вкусного, свежего мяса, как можно не быть пухленькой? Хельга Клауц была единственной дочерью герра Клауца, исхудавшего от старости и изнурительных работ с замерзшим мясом и тяжелыми тушами. Фактически юная Хельга была единственной наследницей мясной лавки старого отца, слушая каждый вздох которого, не знаешь, задыхается ли он или просто, стиснув зубы, поднимает очередную тушу на разделку?.. Юная прелестница, пухляшка Хельга всегда была темой для насмешек. Ей было всего четырнадцать, а над ее толстыми, пухлыми руками и щеками смеялись, заставляя её сбегать в задний двор школы и глотать соленные слезы. Поэтому домой она приходит с очередным замечанием о прогуле уроков и красными от недавно высохших слез глазами. Привыкший к такому поведению, герр Клауц только качал головой. Он не считал Хельгу некрасивой и вообще не понимал, почему его единственная дочь сбегала с уроков. "Может, возраст такой? Когда мне было четырнадцать, я тоже..." - именно с такими мыслями шел обратно, в свою лавку герр Клауц, когда запирал в комнате свою дочь после положенных пяти ударов хлыстом по белой коже спины. Время шло, не останавливаясь ни на секунду. Малышке Хельге исполнилось шестнадцать. Годы и старания девушки брали свое, и постепенно лицо приобрело приятные черты, а руки стали не такими толстыми. Но она все равно оставалась пухленькой. К сожалению, отец не дожил до ее шестнадцатилетия, и девочка осталась сиротой. К несовершеннолетней Хельге приехал её новоиспечённый опекун, троюродный брат герр Байльшмидт. Остальные родственники отказались от нее, а Гилберту было уже двадцать три и отслужив в армии Пруссии и живя войной, герр Байльшмидт надеялся, что хотя бы забота о троюродной сестре вызовет в нем интерес к мирной жизни. Жизнь с приездом опекуна не стала легче, наоборот, стала еще тяжелей и хмурой. Не было и намека о былой спокойной жизни, где не было проблем. Отец всегда все делал самостоятельно и ничего не говорил дочери. Гильберт постоянно пил, и когда напивался, Хельга закрывалась у себя в комнате и пряталась под кроватью. Но Бог берёг девушку, и опекун пока еще не пытался пробраться в ее спальню. Были и светлые моменты в жизни шестнадцатилетней девушки. Такие, как сегодня, когда приехал в их маленький немецкий городок французский танцевальный ансамбль. Хельга сидела за маленьким столиком, выпивая единственное, что было здесь не алкогольное - воду. Старание девушки разглядеть лица французских танцовщиц были безуспешны, хотя Гилберт иногда тыкал пальцем в красивую девушку и называл ее имя и фамилию. Для пухленькой Клауц эти французские красавицы, лица которых она не могла разглядеть, были похожи на фей, что вызывали какие-то странные эмоции. Смотря на них, Хельга настолько сильно хотела танцевать так же, как они, что неосознанно шевелила ногами в такт движений ног девушек. После выступления троюродный брат повел Хельгу к своей "старой знакомой", Франциске Бонфуа. У Франциски была отдельная раздевалка и Хельга вспоминала, что именно эту девушку называли жемчужиной всего ансамбля... - Ой, Гилберт, кто это с тобой? - нежным голоском пропела женщина, прикасаясь к щекам девушки к своей утонченной, пахнущей персиками рукой. - Моя троюродная сестра и подопечная, - улыбаясь, ответил Байльшмидт, взглядом поедая Франциску в коротеньком платье и приспущенной лямке, от чего сама юная Клауц раскраснелась, как спелый помидор. - Какая у тебя милая сестричка, - со смехом ответила Бонфуа, наклонившись так, что губы женщины едва ли не целовали губы Хельги - когда тебе исполнится восемнадцать, приходи к нам, нам девочки всегда нужны, особенно такие милашки как ты. Хельга ничего не смогла ответить: её буквально распирало от противоречивых ощущений счастья и стеснения. - Хельга, не могла бы ты выйти? - почему-то дрожащим голосом произнес троюродный брат, и девушка хотела было уже спросить, зачем ей нужно выйти, но по взгляду поняла, что с вопросами стоит повременить. Однако вскоре вопросы отпали... Она все видела, безбожно подглядывая за тем, как Гилберт целовал Франциску не только в губы, а потом вошел в нее своим немаленьким достоинством. Эта дикость оказалась настолько притягательной, что Хельга невольно начала завидовать. Ей хотелось, чтобы ее так же хотели мужчины. Идя по пустым коридорам, Клауц остановилась у зеркала и, пощупав свои пухлые щечки, уже твердо решив избавиться от них. - Надеюсь, к восемнадцати успею... - прошептала девушка. Домой Хельга шла вдохновленная, нежно держа за руку брата, от которого пахло духами Франциски Бонфуа. На прощание Клауц посмотрела на плакат этого французского ансамбля и узнала, что это был канкан. Хельга Клауц будет танцевать канкан.