Прилетит вдруг Алиса

Хотя общество Олега и не тяготило Витю так, как манеры Антона, от которых Витя просто впадал в ступор, но он был рад проститься даже с душевным Олегом и оказаться дома в одиночестве. Потому что ему не терпелось переварить полученные за этот день впечатления. — Достать их, как хрупкие вещицы, и не спеша, внимательно в спокойной обстановке их рассмотреть, полюбоваться ими. Витя немного завидовал (но по-хорошему) открытости Олега. Тот может открыто говорить о своих чувствах, о своих мечтах, о своём отношении к Алисе. Не стесняясь своих детских мечтаний. Витя вот не мог говорить о своём Заветном так же просто и открыто, как Олег. И не потому, что боялся насмешек. Нет, не боялся. Да они просто и не достигли бы его чувств — слишком они были глубоко. А не мог Витя говорить о них по другой причине. — Он просто не знал, в каких словах о них говорить. Ну не знал и всё. — Он терял дар речи при мысли попробовать облечь в слова свои чувства. Между тем именно открытость Олега подарила и ему, и его друзьям встречу с этой удивительной девушкой, так похожей на ту самую Алису, образ которой сложился у них в результате знакомства с книгами о ней. Кем бы она ни была на самом деле. Хотя Витя теперь не мог представить, чтобы она оказалась не Алисой. Алиса должна была быть именно такой. Витя знал, что это Алиса. И он не нуждался ни в каких доказательствах этого. Ему достаточно было того, что ему не удавалось представить Алису другой. Но дело было даже не в том, Алиса она или нет. Дело было в том, что она сама по себе волшебная. Вол-шеб-на-я. Такая, что трудно поверить, что она такая есть на самом деле. Но при этом приходилось всё же верить. Что она есть. И именно такая. Это противоречие между очевидностью её существования и ощущением невозможности существования такого существа вызывала ощущение когнитивного диссонанса. Заставляла колебаться между «она есть» и «таких не может быть». Как на качелях — от одного полюса к другому. И образ этого чуда неожиданно, но закономерно совершенно неразделимо слился с не менее любимым образом Алисы. Но тот был хоть и ярким, но, как теперь ясно, не столь конкретным… И это имело вескую причину: невозможно было в подробностях и в конкретике представить то, о чём не имеешь никакого понятия.