Those who don't give up

— Эй, ты искала меня? – голос Блейка разрезает тишину, которая уже было грозила Гриффин помешательством и очередными, невыносимыми мыслями. Кларк оборачивается на парня, который стал ее опорой. Стал тем, кто вписал ее имя в этот чертов список. В привычной куртке, в той же потертой футболке, что и всегда, и те же черные, как смоль, взлохмаченные волосы, в которые ей так хочется иногда зарыться пальцами. «Если я в этом списке, то ты тоже в нем». Беллами Блейк знает, что ему не нужна жизнь, где не будет ее. Беллами Блейк знает, что вовсе не заслуживает спасения. Но если она хочет, он будет там. С ней. Только так. — Просто подумала, что ты захочешь знать дальнейший план, - голос немного дрожит, потому что должна сказать правду. Но он смотрит внимательным взглядом, который пробирается прямо под кожу, заставляя ее кусать щеку изнутри, заставляя облизывать губы и неметь язык. — Слушаю, Принцесса. Что-то изменилось? – серьезно кивает, ища ответов, а Гриффин трусит. Просто нужно сказать ему, что она не спасется. Сказать, что он должен будет позаботиться об их людях. Снова. «Дуреха». «Такая ты глупая, Кларк Гриффин», - ругает саму себя. Он никогда не одобрит этого. Он никогда не позволит ей пожертвовать собой. Не после всего, через что они прошли. Беллами ненавидит этот ее взгляд - полный грусти и блестящих слез, что вот-вот скатятся из уголков глаз. Ему не впервые видеть его. И он уже готов накричать на нее за то, что опять придумала самый ужасный план в мире. — Нет, Кларк. Просто нет, - хриплым голосом, который не подразумевает возражений. – Чтобы ты там себе не придумала – НЕТ. У нее есть одна черта, которую он любит в ней больше всего на свете, и которую ненавидит также сильно. Эта блондинка пожертвует собой, чтобы спасти всех. — Но… - Гриффин приоткрывает губы, в попытке протестовать, потому что ей необходимо объяснить ему все, тогда он поймет. Поймет, почему ей пришлось принять это решение. — Я. Сказал. Нет. По словам. Четко. Разборчиво. Твердо. Блейк подходит ближе, останавливаясь в нескольких жалких сантиметрах от нее, ему все равно на ее личное пространство – пусть знает, как он зол, что снова позволила себе одной принимать такие решения. — Беллами, ты не понимаешь, - слезы все-таки скатываются из глаз, расползаясь мокрыми дорожками по фарфоровым щекам. – Ты не понимаешь. Ему и не нужно понимать. Не то, почему она решила, что может умереть. Не то, почему он должен потерять ее. Ему плевать, какой невероятный план им придется придумать, чтобы спасти свой народ и остальные кланы. — Не понимаю чего, Кларк? – голос слишком громкий, но недостаточно, чтобы достучаться до этой блондинистой упрямицы. – Того, что твой новый, гениальный план заключается в том, что так или иначе ты в конце погибаешь? Этого я не понимаю? Или, может, я не понимаю, как тебя всю выворачивают мысли, что ты не должна быть спасенной, что тебя трясет и слезы хочется глотать о того, что слишком погрязла в тех вещах, которые не дают нам право на жизнь? Скажи мне, Принцесса. Чего я не понимаю? Он шумно выдыхает, сжимая челюсть. Ему ли не знать, как может съедать день за днем ненависть к себе, идея о том, что слишком многие уже погибли, а он еще жив, хотя не заслуживает этого. Темно-карие глаза почти не различимы в том почерневшем океане тупой боли и страданий, что плещется в его радужках глаз. Блейк гнет губы в снисходительной ухмылке. — Так что, Кларк? – всматривается в ее лазурь и слезы, что словно волны, вышедшие из берегов. – Скажешь мне, чего я не понимаю и обещаю… Я отнесусь к твоему решению, как должен. И не стану протестовать. Ей так легко отказаться от жизни. Он тоже готов. Беллами никогда не был трусом. Но он не может представить себе жизнь, где она не стоит бок о бок с ним. Где ему не нужно сжимать ее ладонь, чтобы она просто знала, что в безопасности. Эгоист? Возможно. Плевать. Пусть этот мир катится к чертям, если ради спасения человечества, ей суждено умереть. Ему нужна она, а не человечество. — Прости, - кусает губу и пробует улыбнуться правым уголочком. – Прости меня, Беллами. Тянется к нему, обхватывая каменные плечи, обтянутые жесткой курткой, и жмется ближе, позволяя все же запутать пальцы в его волосах, цепляясь за него так сильно, насколько это ей удается. И продолжает шептать «прости» куда-то ему в предплечье. — Хей, - он зовет ее очень тихо, ощущая только мокрые слезы на своей шее, и выпускает из своих крепких объятий. Кларк поднимает заплаканные глаза, а Блейк протягивает мозолистую ладонь и утирает дорожку из слез, позволяя своим рукам прикасаться к ее коже дольше, чем ему позволено. А затем прячет руку в кармане брюк, чтобы не дать себе снова притронуться к ней. — Просто запомни одну вещь, Принцесса, - касается ее взглядом, который ей кажется очень личным, таким, которым смотрят на любимого человека. И от этой мысли у нее воздух вышибает из легких. – Я там, где ты. «Ей повезло, что у нее есть ты», - сказал ему Джаха. А он готов в сотый раз повторить, что это он - везунчик, что получил ее в своей жизни. Кларк отчего-то улыбается, так нежно, что Беллами просто не в состоянии контролировать то, что подходит на еще один шаг ближе, что наклоняется и замечает, как Гриффин прикрывает свои волшебные глаза. И он, больше уже ни о чем не думая, целует ее: осторожно касается своими губами ее, легонько прикусывает нижнюю, когда отстраняется, и напоследок, почти невесомо целует в подбородок, в эту ямочку, которая сводила его с ума очень долгое время. — Мы что-нибудь придумаем, Принцесса. Обязательно что-нибудь придумаем. Потому что ты не одна.