Петля. Нарциссизм.

У меня нет слов, чтобы выразить, как меня достал Ханзо Хасаши по прозвищу Скорпион. Парень, я убил тебя в честном бою один на один. Убийцы для того и существуют, чтобы друг друга убивать. Если мы все будем таскаться друг за другом после смерти, получится сущий бардак, невозможно станет работать. В мире есть столько вещей, ради которых стоило бы начать жизнь заново! Но воскреснуть и побежать мстить за свою смерть — сущий идиотизм. Любой нормальный человек, получив второй шанс, будет держаться подальше от того, кто его уже один раз убил. Но не Ханзо. У него честь вперёд головы бежит. Одно слово — японец. Вот опять вызывает меня на поединок! Сколько раз мне придётся его побить, прежде чем он успокоится? На самом деле, не стоило его убивать с самого начала. Победил — и ладно. Этот замороченный на чести японец ни за что не воткнул бы мне нож в спину — у них голова так не работает. Просто… Дело было во мне. Нуб был прав во всем — мой мир превратился в ад. В огромную ледяную пустыню. Такое мировосприятие отлично подходит для управления холодом, но жить так не очень комфортно. Я думал только о своём Тёмном воине, им были полны мои сны и мечты. Я полностью отрешился от реальности. В каждой стране, в каждом городе, куда приводили меня задания Лин Куэй, я искал его. В каждый фонтан, что встречался мне в жизни, я бросал монетку только с одним желанием. Я загадывал его на каждую падающую звезду — только об одном. О том, чтобы снова увидеть Нуба. Я тосковал по нему — так сильно, что после его ухода у меня почти сразу подскочила температура, меня нашли прикованным в полубессознательном состоянии, и следующие несколько дней я провёл в лихорадочном забытьи… В бреду звал его, мне мерещились его руки и губы на моем теле… Отец тогда принял наказание вместо меня — все решили, что я был болен, и потому не смог дать отпор врагу. Они были правы — я был очень болен. Все эти бесконечные четырнадцать лет я буквально сгорал от желания. Оно не утихало, не проходило, не лечилось ни временем, ни другими людьми. Я не смог найти Тёмного воина. Как найти того, чьего истинного лица никогда не видел? С такой способностью он может выглядеть как угодно! А судя по тому, что словосочетания «Нуб-Сайбот» никто никогда не слышал, имя он тоже назвал не настоящее. Когда я впервые увидел Ханзо, мне на миг показалось, что я нашёл. Моя уверенность росла и крепла по мере того, как мы параллельно блуждали по тому храму в поисках карты. Росла и крепла, когда мы сражались… И рухнула в один миг, когда, побеждённый, он попросил пощады. Я вдруг осознал, что обманулся – Нуб, гордый и уверенный, никогда не снизошёл бы до подобного. Если бы снизошёл, то не стоило любить его все эти годы. В порыве горького разочарования я очень жестоко обошёлся со Скорпионом, о чем впоследствии пожалел, получив своего личного призрака, который разве что по ночам над ухом цепями не гремит. О, снова завёл бредни про свою семью… Не убивал я твоей семьи, дорогой мой! Больше скажу — я её не видел ни разу в жизни. В качестве оплаты за миссию я, рискуя навлечь на себя гнев клана, попросил у Куан Чи найти Нуба, но даже в Преисподней его не оказалось. Тогда я просто исполнил волю грандмастера (с которым, к слову, больше не спал с тех пор — он стал относиться ко мне куда серьёзнее, получив отказ) и потребовал крови воинов твоего недоделанного Ширай Рю. Можно подумать, ты не воспользовался бы шансом уничтожить природного врага. Про всяких там женщин и детей разговора не шло — их убийство было личной инициативой мага, а мне было плевать. Да и до сих пор плевать, если честно. Может, мне поддаться, чтобы ты успокоился? Я поймал себя на мысли, что сражаюсь без интереса, машинально, зная заранее все твои приёмы и наилучший ответ на них. Я устал, Ханзо, страшно устал. От тебя, от нашей вражды, от своей пустой жизни, которую я провёл в поисках, в которой я не видел ничего, кроме его любви. Я увернулся от куная, заморозил Скорпиона и ударом ноги выбил из ледяной корки. Он каждый раз застывает с таким забавным удивлённым лицом, будто с ним подобное происходит впервые. Конечно же, мой дорогой японец поднялся на ноги, но я уже был рядом, поймал его в захват — люблю его захватывать, он настолько тёплый, что, хоть и вызывает этим серьёзный дискомфорт, все-таки напоминает мне, что я ещё жив. Интересно, как остаться таким тёплым после смерти? Он вырвался — Скорпион отлично умеет вырываться из моих захватов. Мы уже почти не бьём друг друга — бой превратился в танец. Значит, скоро Ханзо начнёт злиться и допускать ошибки, чем я, как обычно, подло воспользуюсь… Неожиданно я с тоской узнал в нем себя. Он преследовал меня так долго, напрасно и навязчиво, он тоже горел от желания, пусть и иного рода, оно делало его непобедимым для других и слабым передо мной, и именно потому проигрывал только мне одному. Он, так же, как я, не жил, посвящая всего себя своей проклятой страсти. Тщетность прожитых лет внезапно навалилась на меня непереносимым грузом. Я вспомнил, сколько людей убил без удовольствия и сожалений, со сколькими спал, ощущая только разочарование… Сарина почти пробудила во мне какие-то чувства — может, тем, что была больше других похожа на Нуба. Но ничего так и не сбылось. Наверное, я обречён искать его до конца своих дней. Ханзо в ярости швырнул кунай, слишком забирая влево, я отклонился и перехватил цепь, дёрнув японца на себя. Все, хватит! Этому фарсу пора закончиться! — Прекрати! — я оттолкнул Скорпиона прочь и сковал льдом его ноги. Он опешил, не зная, что делать дальше. — Мы так ничего не решим! — крикнул я, снимая маску. — Давай поговорим! — Мне не о чем с тобой разговаривать! — угрюмо отозвался Скорпион. — Ты должен остановиться! — С какой стати? — прорычал Ханзо, вновь хватаясь за копье. — Я знаю, ты не поверишь, но я не убивал твоей семьи. Кто бы это ни сделал, их не вернёшь! Может, тебе стоит жить дальше? Скорпион застыл от изумления, но быстро взял себя в руки. — Не смей лгать! Не смей говорить о моей семье! Ну, конечно, самая банальная защитная реакция! И как я только мог перепутать тебя с Нубом? — Ты должен остановиться, — предпринял я ещё одну бесполезную попытку. — Я остановлюсь, только когда ты умрёшь! — задиристо ответил Скорпион. — Я уже мёртв! Ты видишь это, я знаю. Мою жизнь забрали, когда мне было восемнадцать, — сказал я, и японец замер, не столько поняв, сколько почувствовав, что я говорю правду. — Прекрати эти ненужные муки. Ты отмщён, живи своей жизнью! Пусть хоть один из нас останется жить. Мои слова дошли до Скорпиона. Я увидел, как опустилась рука с оружием, отвернулся, чтобы уйти… ... И пропустил удар. Кунай навылет прошил мне плечо. Видимо, его закостенелое японское мышление оказалось ещё менее гибким, чем я ожидал. Ханзо выкрикивает своё знаменитое: «Иди сюда!» — и цепь тянет меня к нему, разрывая плоть. Я ничего не соображаю от боли и ничего не успеваю сделать, когда Скорпион странным жестом снизу вверх проводит свободной рукой… А потом меня охватывает пламя. Горит одежда, кожа, горю я сам. Больно, мамочка, как больно! Я не могу дышать от запаха собственной обгорающей плоти и поднимаю голову к небу в надежде на глоток свежего воздуха. И вижу… Я никогда раньше не видел, какой у неба потрясающий цвет — льда, наполненного светом. Я никогда раньше не слышал, как надрывно и грустно кричат улетающие птицы… Наверное, я схожу с ума от боли, вот и думаю о всяких глупостях. Мои ноги подкашиваются, я опускаюсь на колени, ударившись о пыльную брусчатку. Ты счастлив, Ханзо? Твоя жизнь только что потеряла смысл. Лёд внутри меня плавится, я сам плавлюсь, как ледяная статуя. Боль затопляет сознание, очищает меня, и неожиданно становится очень легко. Кажется, я умираю. Значит, сейчас все закончится. Значит, сейчас придёт благословенная тьма, я освобожусь от желания и, наконец, успокоюсь. Жалею только об одном — что так и не увидел Нуба… Я был ещё жив, когда Ханзо Хасаши начал вырывать мой позвоночник.