Бедивер или операция "Верный Друг"

— Я не могу так. Я не… не смогу переступить через него, когда выполню задание. — Бедивер, я согласен, что ситуация сложная, но не стоит забывать о том, кем вы являетесь. Голос координатора, как всегда, не отражает его чувств. Джон уверен, даже стой он прямо перед ним, ничто бы не выдало истинных эмоций Мерлина. Агент сжимает трубку, выкрикивает: — Хватит этой херни, Мерлин! — Что же вы намерены делать, агент? — Как ты не понимаешь?! Он же… он же сломается, когда всё закончится. Ты же читал его профиль. — Это не ваша забота, Бедивер. — Да! Да, конечно! — Джон мечется по гостиной, подобно загнанному в клетку тигру. — Моя работа — Мориарти! И меня не должны беспокоить чувства гражданских, которые пострадают при проведении операции?! Хватается за шторы. Тянет. Штанга, на которой висит ткань, трещит. — Агент! Вы забываетесь! — Ты ведь… черт тебя подери, Мерлин! Мобильный летит в стену, точно в центр смайла, нарисованного Шерлоком. И в этот самый момент открывается дверь. — Привет. Холмс во всем своем осеннем великолепии — пальто, скулы, кудри. Шторы падают. А Бедивер слышит только свое сиплое дыхание. Только пыль, оседающую на каменных плитах. — Вертолет не прилетит, да? — сипло шепчет Джон. — Нужно выбираться самим? — Джон? Бедивер снова там, в Афганистане, пыльный, отчаявшийся, одинокий. Разговаривающий с трупом своего друга, лежащим в соседней камере. — Все хорошо, Джон. Все хорошо. Ватсон хватается за чужую ладонь на плече, словно она может спасти его от кошмаров прошлого. Словно, будучи рядом с этим сумасшедшим детективом, Джон может сбежать от того, кем он был всю свою жизнь. — Все хорошо, — обещает, клянется Шерлок, прижимая его к себе. — Все будет хорошо. Джону тяжело даются слезы. Агент сначала дергается, но потом вспоминает, что осколки его мобильного лежат на полу. Холмс берет трубку. — Да, Лестрейд. Хорошо. Да. Оглядывается на Джона, лежащего на диване, сонно потирающего глаза. — Я уснул? — Да. Хочешь выбраться отсюда? Новый труп. — Зачастили они что-то. — Они появляются каждый день, просто не все из них интересны. — Хм. А этот чем приглянулся? Шерлок задумчиво поводит скулами. — Поехали. На месте преступления инспектор снова морщится при виде Ватсона. Холмс же приобнимает Джона за плечи, смотрит на Лестрейда с поднятой бровью. Как бы говоря «либо я с ним, либо я не буду помогать». Грег кивает, поднимает перед ними желтую ленту. — Проходите. Шерлок сразу же устремляется к трупу. Джон же замирает рядом с инспектором. — Джон? — Лестрейд удивленно вглядывается в напряженное лицо доктора. — Ты знал жертву? Блондин лишь мотает головой, отходя к ленте. Шерлок, увлеченный трупом, не сразу замечает его отсутствие. Салли с интересом наблюдает за тем, как «псих» обеспокоенно осматривается вокруг в поисках Ватсона. Подлетает к нему, заглядывает в лицо, сбросив перчатки, растирает его руки. Затем снимает пальто и набрасывает его на плечи доктора. Донован отвлекается на инспектора, который, также, как и она, внимательно наблюдает за тем, как Холмс обхаживает Джона. — Проверь, служил ли военный доктор Джон Ватсон в Афганистане, — напряженным голосом просит Грег. — Да, сэр. Погодите, вы что-то подозреваете? — Не уверен. Лучше проверить сначала. Он слишком хорошо дерется, тебе не кажется? — Что? Не знаю, я не… — Ладно. Вернемся к работе. — Они будут молчать, — наконец, выдыхает Джон. — Спрятал, всех спрятал, надежно, никто из детей не пискнет, они обещали. Он сидит в кабинете Лестрейда, все еще завернутый в чужое пальто, все еще измазанный в кандагарской пыли. Шерлок садится перед ним на корточки, заключает его лицо в ладони. — Война закончена, Джон. Слышишь? Давай… давай пойдем домой. В холодильнике осталась половина пирога. Ты же говорил, что любишь вишню, да? И я голову уберу из морозилки, только Джон, ответь, пожалуйста! — Их немного. Немного, Перси, — Джон смотрит прямо на него, но видит кого-то другого. — Нужно уводить их с собой, тогда есть шанс, понимаешь? Они будут молчать, будут, умоляю, давай заберем их с собой, мы же их на смерть оставляем, не надо… Он почти что плачет. — Дети, да? — с болью в голосе спрашивает Шерлок. — Вот в чем твоя слабость? И Джон ломается. Холмс готов восславить всех богов, вместе взятых, когда Джон, бессвязно бормочущий об одном-единственном автомате «они не умеют стрелять, Кев, они же девочки», засыпает на его плече в кэбе. Водитель хранит вежливое молчание даже когда Шерлок выносит «кого-то больше, чем просто друга» на руках из авто. В дверь дома ему приходится постучаться ногой, на что миссис Хадсон пытается возмутиться, но, когда она видит их, лишь охает и хлопочет вокруг, шепотом возмущаясь бессердечности детектива, вусмерть загонявшего бедного Ватсона. Шерлок лишь досадливо отмахивается от предложений помощи, благодарно кивает, когда женщина открывает дверь в их квартиру, и аккуратно опускает ценный груз на диван. Джон неосознанно цепляется за него, сильнее, чем ожидал детектив, так что ему приходится умоститься рядом. Через какое-то время Джон, устраиваясь поудобнее, оказывается лежащим на Холмсе. Шерлок думает о том, что слишком давно к нему кто-либо прикасался так, как этот доктор, бесцеремонно вломившийся в его жизнь и заполнивший ее новыми красками. Он целует светлую макушку, едва-едва прикасаясь к ней губами.