Бедивер или операция "Верный Друг"

— Что здесь происходит? Джон замирает посреди гостиной вопросительным знаком. Вокруг него снуют сотрудники Скотланд-Ярда. Андерсон резко меняет траекторию движения, протискивается с коробками между кресел, стремясь обойти агента как можно дальше. — Недопонимание, — цедит Шерлок. — Джон, я как раз хотел с тобой поговорить! — Лестрейд начинает стягивать латексные перчатки. — Ничего не отвечай. Пойдем. Если у вас будут вопросы к моему партнеру, инспектор, пишите мне. Холмс хватает Джона за плечи и разворачивает к выходу. — Эй, подожди, я не… — Потом, всё потом. Они торопливо скатываются по лестнице и шмыгают в такси, не слыша звука затвора фотоаппарата. Джон нервным жестом убирает волосы, падающие на лицо. — Что… в чем дело? Шерлок бросает таксисту название мотеля. Затем поворачивается к Джону и мягким голосом спрашивает: — Не мог бы ты ответить мне на один вопрос? — Да, конечно. — Где ты был вчера в период с девяти утра до полудня? — Я ездил в пригород по делам. — И ты не встречался с репортерами? — Нет. С чего бы? — хмурится бывший агент. Детектив откидывается на спинку сиденья, выдыхая с облегчением. — Я знал, что это не ты. — Что? Шерлок, можешь объяснить, что происходит? — Недопонимание. Всего лишь недопонимание. Я разберусь, не беспокойся. Джон фыркает. — Ну ладно. — Их всё больше и больше, — Джон кивает подростку, сующему Шерлоку газету с его фотографией. — Твоих фанатов. Мальчишка столь точно копирует стиль одежды детектива, что это выглядит немного жутковато. — Спасибо, сэр, вы потрясающи, сэр! — Слишком много «сэров», — ворчит Холмс, отдавая газету. — Да, сэр, извините, сэр! Доктор Ватсон, сэр, можно спросить? — Валяй, малой. — Где вы проходили военную подготовку? Агент щурится. Сжимает нож, которым до этого пытался разделать дрянной стейк. — Зачем это тебе? — Джон, — детектив тянет к нему длиннопалую ладонь. — Кто тебя прислал? — Мальчику просто интересно. — Да, сэр, я… — тушуется подросток, — я просто… просто хотел… — Джон, успокойся. Так говорят с дикими животными. С теми, кто загнан в угол и готов защищаться до самого конца. Как только агент понимает это, его словно обливают холодной водой. Фанат делает шаг назад. Бормочет бледными губами: — Извините, сэр, я пойду. Да? Шерлок кивает. Джон резко выдыхает, сжимает дрожащие пальцы в кулак. — Прости. Ты спрашивал, чем я занимался вчера утром. Ты помнишь Мясника? Рона? — не дождавшись кивка, продолжает. — Он захотел… продолжить то, чем занимался в Валенсии. — Что там случилось? Это было давно, как я понимаю, лет двенадцать назад, но… — Много дерьма, Шерлок. Очень много дерьма. И это дерьмо продолжает меня преследовать. — Ты его убил? Джон смотрит в окно, болезненно щурясь. Кивает. Шерлок встает, подает ему руку. — Пойдем. Они выходят из кафе. Детектив кладет на плечо Джону руку, поднимает голову. — Звёзды. Ватсон хмыкает. Улыбается. — Спасибо. — О чем ты? — Да так. Ни о чем. В номере Джон сразу падает на кровать, даже не потрудившись снять обувь. — Поэтому я бросил работу, знаешь. Чувства. Память. Усталость. Я стал слишком эмоционален. А это недопустимо для Рыцаря Круглого Стола. — Какого стола? Ватсон приподнимается с кровати. — Король Артур, рыцари, средние века. Ничего не напоминает? Шерлок вешает пальто на крючок. Смахивает с рукава невидимую пылинку. — Средние века — не интересует. Джон хихикает. — Я просто… mon cher, ты потрясающий. Холмс наклоняет голову вбок, затем становится на колено перед кроватью. Начинает расшнуровывать ботинок Ватсона. Джон резко втягивает воздух носом. Садится. — Ты меня назвал партнером. Шерлок кивает. Молчит до тех пор, пока не берется за второй ботинок. — «Любовь всей моей жизни» было бы не к месту в тот момент, согласись. Детектив не поднимает глаз. И только нервные, дерганые движения рук выдают его волнение. — Я тоже тебя люблю, Шерлок, — тихо отвечает Джон. Зарывается пальцами в черные кудри, прижимается лбом к его лбу. Джон перекатывается набок, поближе к Шерлоку. Льнет к нему даже во сне, кладет голову на грудь. Распластывается еще сильнее, словно стремясь слиться с ним в единое целое. Шерлок поначалу был весьма удивлен, выяснив, что его любовник в постели податлив, терпелив и трепетно, невыносимо нежен. Сейчас же Холмс не может представить свою жизнь без этой ласки. Без Джона. Детектив выпутывается из объятий, целует спящего в щеку. Накинув на плечи плед, шлепает босыми ногами к вешалке, достает папку из внутреннего кармана пальто. Оглядывается на кровать, смотрит в окно. — Mon amour, — бормочет Ватсон сквозь сон. Шерлок замирает, вглядывается в чернильную темноту, но Джон лишь переворачивается на другой бок. Холмс повторяет одними губами: — Mon amour. Крадется в ванную и плотно прикрывает за собой дверь. Шерлок переводит взгляд с одной фотографии на другую. В этой папке их несколько, и на каждой из них Джон. С темными, светлыми волосами, с усами, с бородой, детектив уверен, что у каждого образа были свои уникальные манеры и даже акцент. Детектив фыркает, увидев фото, на которой Джон, разодетый как франт, с шелковым шарфом на шее, смотрит поверх солнечных очков на фотографа. Хмурится, пытаясь понять, почему мужчина, стоящий рядом с Джоном, хочет накинуть на его плечи куртку. Он препарирует образ итальянца, не упуская ни одной, самой мельчайшей детали. Наверное, это ревность. Холмс смотрит на кольца на безымянных пальцах мужчин слишком долго, его мозг просто отказывается принимать то, что у Джона были отношения с этим человеком. С изгоем из мафиозного клана, хладнокровным убийцей и социопатом. Что этот итальянец был до одури влюблен в Джона. Детектив кривится, откладывает фотографии и погружается в бумаги. Но его мысли возвращаются каждый раз к этому итальянцу. Фотография подписана просто: «Алдо Марконе с мужем».