Бедивер или операция "Верный Друг"

Если быть на сто процентов, совершенно, кристально честным… То не Шерлок — нестабильный в нашей паре. Не у него ПТСР. Не он просыпается от кошмаров, где тонет в крови убитых его руками. И вовсе не Шерлок Холмс здесь жалкий притворщик. У него нет сбитых костяшек, потому что он не выбивает всю дурь из боксерской груши часами. У единственного в мире консультирующего детектива нет проблем с доверием. Он не хранит в своем ящике с носками десяток ножей. Он не страдает от боли в пробитом насквозь плече. И когда Холмс просыпается утром, он не тянется за кастетом, спрятанным под подушкой. У него нет такой привычки. Если вы хотели чистую правду, то вот она. В течение часа под этим постом появляется десяток комментариев. Джон их не читает. Курит, стоя на крыльце, приветствует людей Майкрофта, сидящих в припаркованном напротив их дома автомобиле. У них глаза снулых рыб и красивые черепа. Бывший агент наклоняется к ним, выдыхает в сторону облако дыма. — Ребята, тут рядом не тусовались итальянцы с пистолетами за пазухой? Дружки моего бывшего мужа. Сидящий за рулем поправляет тонкую полоску усиков. — Банальное убийство из ревности, — закатывает глаза детектив. — И из-за этого ты обвинил моего Джона во всех грехах. Инспектор чешет затылок, наблюдая за тем, как Салли сажает начальника жертвы в патрульную машину. — Но в ее блокноте говорилось о встрече. — У тебя наверняка есть специалисты, которые могут сравнить почерк, Грег. Инспектор щурится, открывает рот пару раз, прежде чем оказывается способен сформулировать свою мысль: — Ты впервые назвал меня… Как по мановению волшебной палочки, в руке Шерлока появляется маленькая открытка. — Сравни почерк в последней записи с этим. — «Олли, я навеки твой. А. М.» — У «т» характерная изогнутая черточка, если присмотреться. — Чья это записка? — Это от его бывшего мужа. Напрягшаяся челюсть Шерлока предупреждает «не спрашивай». — Как он связан с делом? — Допроси убийцу. Уверен, он расскажет о каком-нибудь итальянце, который поведал ему об адюльтере, который крутила его подчиненная за его спиной. Меня больше интересует, сколько они пасут нас с Джоном? — Тебе лучше удалить это. У Мерлина усталый голос. Бедивер вздыхает, качает головой. Стучит ногтем по телефонной трубке. Спрашивает: — А если я не хочу? Если я хоть раз в жизни хочу сказать правду? — Эта правда не нужна обывателям. Мы не такие, агент. Мы не из тех, кто может себе позволить слабость. Хреново, знаю. Но это наш долг. — А ебал я этот долг, — цедит сквозь зубы. — В какой позе? Бедивер коротко, невесело хохочет. — Я просто заебался по самое «не могу», дружище. Понимаешь? Я словно… всё рассыпается. И я не… не хочу так больше. Я не могу спать, не могу есть, напиться даже не могу, не думая о том, что в комнате послужит мне оружием, пути отхода, за сколько секунд я смогу справиться с тем амбалом в углу, и… Он частит. Тянет воротник футболки, расхаживает по комнате. — Дыши, Джон. Вдох. Выдох. Мужчина послушно выпускает воздух носом. Трет лицо ладонью. Выглядывает в окно, резко отпрыгивает в сторону, даже не успевая понять, что именно его насторожило. — Успокоился? — Мерлин, мне пора. Тут что-то странное. — Что, Джон, ты… Он кладет трубку. Хмыкает, увидев, что фургон остановился точно у дверей в дом. Тянется к столу, под которым приклеен на скотч пистолет. Был приклеен, до того, как Бюро перевернуло дом вверх тормашками. — Мать твою! Джон мгновенно покрывается холодным потом, осматривает комнату в легкой панике. Хватает свою трость, прислоненную к дивану, проверяет на прочность, кивает сам себе и выкатывается из квартиры. Одолевает лестницу в три прыжка. Распахивает входную дверь. — Всё в порядке, мистер Ватсон, — бодро рапортует один из людей Майкрофта. Тот, что с усиками. Его напарник, закончив осмотр фургона, хлопает бледного курьера по плечу. — Чисто. Примете посылку, мистер Ватсон? — Да, конечно. Курьер протягивает ему планшет для росписи. Руки парня заметно дрожат. — Всё в порядке, — подмахнув бумаги, криво усмехается Джон. — Вам… вам сорок букетов, я… — Поможете? Агенты переглядываются и пожимают плечами. Когда Шерлок возвращается, он застает идиллическую картину. Миссис Хадсон с Джоном пьют чай, окруженные сотнями цветов. Астры, сирени, акации. Но больше всего — желтых тюльпанов, отчего гостиная кажется залитой светом. — В чем-чем, а уж во "вкусе" ему не откажешь, — прячет сухую улыбку за фарфоровой чашкой миссис Хадсон.