Моя маленькая...кошка?!

Когда до того самого бала остались недельки две, Роуг решительно загородил мне проход своей тушей. — Значит так, зачаток личности, ты сейчас берешь свою неугомонную, — он сверкнул алыми глазами на «самую неугомонную» часть моего тела, — натуру и тащишься в зал на втором этаже. Иначе, я тебя сам туда отнесу! Обувь на каблуке и юбку одень, хотя бы ради приличия! Я фыркнула на такое «замечание» и послушно пошла к себе, заколола волосы в пучок и одела легкое платье, а к нему и туфли на каблуке. Платье было бирюзового оттенка, доставало мне, примерно, за колено и было украшено глубоким декольте, и вырезом до середины бедра. Оно прекрасно подходило к моим туфлям! Покрутилась у зеркала, брызнула духами со свежими цветочными нотками. И с некоторым ужасом заметила, что это все я делаю ради Роуга. Интересно, а как он отреагируют на практически голую спину, прикрытую только кружевом для приличия? Закусила губу. Черт. Что мне делать? Посмотрела на время, подкрасила глаза тушью, а по губам мазнула прозрачным блеском. Черт! Как на свидание собираюсь… Глубоко вздохнула. И пошла в зал. Терпение у Роуга… Лучше не знать. Когда я вошла в зал, он уже стоял напротив окна и смотрел куда-то в даль. Волосы убраны в длинную косу, белая рубашка обтянула широкие плечи, слегка зауженные брюки и неизменные сапоги. Ну, они были хотя бы чистыми. На этот раз. — Ну наконец-то женщина. Он развернулся, оглядел меня с головы до ног, особенно задержавшись на декольте, разрезе в платье, да-да которое до бедра, потом ме-е-едленно скользил взглядом ниже. Наконец взглянул мне в глаза. Они были алые, в них горел какой-то огонек и они были явно голодные. Жутко голодные. — Прекрасно выглядишь, криворучка, посмотрим как двигаешься. Он улыбнулся, как-то лениво-насмешливо и было в этом что-то притягивающее и соблазнительное. — Начнем с вальса. Ты помнишь, что это такое?       Вальс проблем не вызвал. Роуг заверил, что я небезнадежна в этой области, хотя и двигаться могла бы по изящнее. Потом настало время мазурки, на которой я постоянно сбивалась с такта. Роуг взвыл драконом и начал меня «Мучить Учить».       Через пол часа я уже не путалась, но по словам Роуга, пьяный в стельку матрос, в шести бальный шторм, двигался элегантнее и изящнее меня. Дальше шел минуэт, где я вновь продемонстрировала чудеса «неповоротливости спящей мухи», а так-же «грацию слона в хрустальной лавке», ну и напоследок «беременный бегемот танцует лучше тебя!».       Минуэт занял час, пока уже не взвыла я, ноги болели адски. Роуг видя мое страдальческое лицо, лишь фыркал и говорил, что: «Пока это подобие танца, не приобретет хотя бы видимость минуэта, ты будешь танцевать!» Как я ненавижу минуэт. — Пока хватит, — музыка прервалась, — это уже что-то похожее. Отдыхай, перерыв на час. Потом танго. Танго — являлась танцем «молодежи». Говорят, даже на королевском балу в этом году его танцевали. Я была не в силах ничего сказать, а Рогу ни запыхавшись ни на миг умчался к себе в комнату. Я пошла в свою, где сбросила наконец это оружие пыток со своих ног. «Каблуки». Ага. Конечно. Растянулась на кровати и блаженно застонала. Минут десять полежу и на обед.

***

Танго… Между губами пара миллиметров и я чувствую его дыхание… Алые голодные глаза… Слегка приоткрытые губы… Горячие руки… Слегка хрипловатое дыхание… Быстрое поверхностное… Его руки скользили по моей талии и бедрам, и кто бы только знал чего мне стоило не развернуться и не… Резко танец закончился. Я все еще стою в его объятиях, чувствуя одну горячую руку у себя на спине, а другу на ноге. Его горящие глаза. — На сегодня хватит, — он выпускает меня из «объятий», его голос хриплый и слегка приглушенный, глаза прикрыты, — танго — неплохое, но двигаешься ты как деревянная кукла. Никакой изящности или элегантности. Никакой уверенности в движениях. Он покачал головой. — Как же ты раньше на балах танцевала? — Нормально, — слегка дрожащим голосом ответила я, — но я уже так давно не танцевала на таких приемах, я забыла напрочь все движения! — Придется вспоминать. Он, видимо, хотело что-то еще сказать, но резко развернулся и ушел. Я с радостью поплелась в душ. Уже вечером, я взяла книгу по этикету и отправилась вспоминать забытое. Уселась в гостиной, налила огромную кружку чая и закуталась в плед, заморозки иногда ударяют по этим островам, обычно они длятся каких-то три-четыре дня. В комнате резко похолодало. Я старалась не обращать внимания, лишь плотнее укуталась в плед и не выпускала чашку из рук. Внезапно горячая ладонь легла на мои холодны пальцы, удерживающие кружку. — Замерзла. Он не спрашивал, говорил как есть. Потом тяжело вздохнул, ушел куда-то на несколько минут. А пришел уже с дымящимися кружками и двумя бокалами красного вина. — Пей. Практически залпом выпила вино, почувствовав прокатившееся тепло, а потом уже изрядно опустевшую кружку с чаем у меня отобрали и положили на кофейный столик, вручив кружку… горячего шоколада. Роуг селя рядом потом посадил меня к себе, прижимая к теплому боку. — Ноги на диван, живо. Практически улеглась на Роуга, тот замотал меня практически полностью, взял книгу и принялся читать в слух. Я аккуратно допила шоколад и поставила кружку на столик, вернулась обратно к теплому боку. — Когда встречаются две супружеские пары, сначала здороваются друг с другом женщины, после этого мужчины приветствуют дам, затем здороваются между собой мужчины… Его голос был таким мягким… Я невольно прижалась к нему еще ближе. Роуг положил свою руку мне на живот, даже сквозь плед почувствовала, что она почти горячая. Вскоре я уснула, уже согревшаяся под его теплый и мягкий голос.