серпантин

***Том*** Читать расхотелось. Теперь меня интересовала только малышка Джейни и ее странности. Пророчества, как же. Знать она не знает ни о каких пророчествах. Однако, кое-что любопытное она сказала. Я раскрыл книгу на форзаце и записал «амулет и очаг». Это подождет до школьной библиотеки. Оставалось еще одно. Похоже, в Хогвартсе все помешаны на друзьях. Так что и мне пригодится пара-тройка, но не каких попало. Я вышел из купе, сам не зная, что буду искать, и медленно зашагал вперед. У каждой двери я замирал и прислушивался, но не к голосам, а к себе. Больше по наитию искал что-то. И нашел в следующем же вагоне. Меня словно оттолкнуло от одной из дверей, не сильно, почти незаметно. Если бы я не видел, как Воля отскакивает от Джейн, я бы и не заметил. Но сейчас я был готов. Судя по голосам, в купе были старшекурсники. Нет, не годится. Мне нужны такие же новички как и я. Нужное купе я отыскал только в середине поезда. До того мне пришлось дважды уворачиваться от надоедливой старосты и пройти мимо купе с Джейн. Ее я решил пока не трогать. Конечно, было бы забавно попугать ее еще, но пусть сначала расслабится. Но вот я опять ощутил легкий толчок и услышал мальчишеские голоса. Говорили они тихо и слов было не разобрать, но то и дело слышались вспышки смеха. Состоявшаяся компания. Будет тяжело, но так даже интересней. Я посмотрел в окно, как в зеркало. Пощипал себя по щекам до румянца и чуть-чуть взъерошил волосы. Теперь я выглядел взволнованным и слегка нервным. В таком виде я и шагнул в купе, закрыв за собой дверь. На меня тут же уставились четыре пары глаз. — Ребята, спасите… — я попытался изобразить, что задыхаюсь, — там староста… хочет засунуть меня… в купе с девчонками! Все четверо рухнули со смеху. — Проходи, — всхлипнул один, похоже, лидер, — мы тебя прикроем. А я мысленно поклялся, что это будет последний раз, когда надо мной смеются. Сейчас это было необходимо, но больше — никогда. ***Джейн*** Остаток времени я провела в купе, перебрасываясь c новыми знакомыми ничего не значащими фразами. Возвращаться к Тому не хотелось, вообще. Интуиция и чувство самосохранения просто вопили не приближаться к нему. Изредка я украдкой поглядывала на русскую девочку, неосознанно пытаясь найти что-то в ее жестах, словах, взгляде… что-то найти. Только она была совершенно обычным ребенком. Разве что именем и внешностью была похожу на мою давнюю подругу. Но у моей Настьки никогда не было такого спокойного, немного отстраненного выражения лица, она была порывистой, эмоциональной и вечно находящейся в поисках проблем на свою пятую точку. Вскоре я пришла к выводу, что пытаюсь увидеть и найти то, чего нет и в помине. Новая обстановка, последние открытия, связанные с кольцом, чувство нереальности все чаще и чаще, начинавшее меня в последнее время преследовать и расшатанные нервы вкупе с недавним шоком сделали свое дело. «Здравствуйте, я ваша тё… кхм точнее Паранойя. Скоро должна прийти моя троюродная сестра Шизофрения, кстати, у нее есть постоянный абонемент на одну очень известную палату под номером шесть, а вашим соседом будет сам Наполеон! Очень рекомендую…» Тьфу три раза. Помотав головой и усмиряя разыгравшееся воображение, я вслушалась в разговор ребят. — А почему тебя отправили учиться сюда? Разве не было бы удобнее учиться в Дурмстранге? — спросила Августа, с любопытством сверкая карими глазами. — Мой папа говорит, что там скоро будет неспокойно, — ответила девочка, разглаживая невидимые складки на длинной юбке. — Из-за Грин-де-Вальда? — понятливо кивнул головой Дэниэл. — Тот самый темный волшебник? Кажется, именно он навел шороху лет десять назад у американцев. Так вроде о нем давно уже нет вестей, — от переизбытка эмоций Августа даже подалась вперед. — Вот это и настораживает, — протянул мальчик, лениво перелистывая учебник. — Я слышал разговор отца со стариком Фоули. Они говорили, что Грин-де Вальд только затаился и пока набирает сторонников. Старик даже сказал, что в Европе, да и во всем мире, скоро грядет большой бум. — Это правда? — немедленно повернулась к Насте девочка. Та лишь неопределенно пожала плечами, явно пребывая мыслями где-то далеко. Я молча удивлялась таким взрослым темам о политике от маленьких одиннадцатилетних детей. — Кстати, кем работает твой отец? — бесцеремонно продолжила забрасывать вопросами рыжую. — Он аврор. Старший лейтенант, — ответила девочка, явно начиная уставать от неудобных для нее вопросов. — Расскажи о своей Родине, — попросила я соотечественницу, тем самым отвлекая остальных ребят и пытаясь не хихикать, с интересом спросила, — это правда, что вы очень любите медведей и держите их дома вместо собак? Настя тихо рассмеялась после моего наивного вопроса. — Нет, вовсе нет. Дома мы, как и все, держим обычно кошек и собак. Постепенно разговорились все. Настя рассказала, что все детство жила с бабушкой, так как отец очень много пропадал на службе. А теперь он перевез их сюда. Про маму мы тактично спрашивать не стали. Августа с негодованием поделилась, что предки, особенно мать, хотели отправить ее в Шармбатон, потому что она переняла грубоватые манеры отца, который тоже служил в Аврорате. Но она уперлась и родителям ничего не оставалось, как отпустить ее в Хогвартс. Дэниел сказал, что собирается поступить на Пуффендуй, потому что именно там более углубленно изучают травологию, ведь их роду принадлежит сеть крупных аптек, и в будущем ему предстоит сменить отца на семейном деле. — Ну, а мои родители были сквибами, но я чертов везунчик и во мне магия рода снова проснулась. Так что в будущем я буду вассалом рода Марчбенкс, — я криво улыбнулась под скрестившимися на мне внимательными взглядами и нервно дернула за кончик косы. Такова была официальная версия, которую бабуля заставила меня заучить. Не могла же я во всеуслышание объявить, что являюсь редким мутантом с неограниченным запасом силы? Меня бы первыми постарались придушить свои же родственники. Вскоре поезд встряхнулся и остановился. Мы приехали. С толпой остальных гомонящих учеников я вышла из поезда. Вдали, на другом берегу Черного озера горели яркие огни сказочного замка. С шумом выдохнула и вдохнула свежий ночной воздух, чувствуя, как сердце гулко стучит, тревожно отстукивая время до больших перемен. Ну, ни пуха ни пера.