Лилия для гасконца

Юный гасконец и загадочная миледи, которым, казалось, суждено было очутиться по разные стороны баррикад, оказались в объятиях друг друга. Обнаженная Анна Винтер напоминала… нет, не Венеру, а скорее, Диану своим прекрасным, сильным, стройным и гибким телом. Она была нежной и, вместе с тем, сильной. На поцелуи Шарля Анна отвечала покорно и пылко. Молодого гасконца пленили эти нежные ласки молодой леди. Брюнет прикрыл глаза от нахлынувших ощущений. Молодой, страстный гасконец стал покрывать поцелуями стройное и горячее тело бывшей графини-де Ла Фер. Не смотря на то, что в родной Гаскони у ДʼАртаньяна случались небольшие заигрывания с хорошенькими барышнями и их служанками, у него еще не было женщины, и поэтому близость с Анной доставляла ему еще больше радости и удовольствия. Она же, в отличии от него, была уже пожившей и опытной женщиной. Но мужчины часто не понимают одну простую истину: не обязательно нужно быть у дамы первым, но обязательно нужно стать для нее единственным. Она слегка постанывала, когда он целовал и посасывал ее груди, словно ребенок. Брюнет с задором и детским восхищением облизывал нежные, молочные груди этой молодой женщины. Шарль пальчиками пролезал в манящие глубины еще дикой и горящей огнем страсти розы своей леди. Иногда брюнет просовывал в нее по два пальца и медленно двигал ими там. Анна стонала от сладких мук. — Какой ты пылкий, горячий! Давай же, возьми меня, мой мальчик! — проговорила она почти моляще. На губах молодого брюнета была видна улыбка. Молодой гасконец вытащил из лона девушки пальцы и облизал сок, стекавший по ним. Юноша все еще оставался в одних коричневого цвета штанах. Он расстегнул ремень и теперь медленно стянул с себя свое мужское нижнее белье. Оставшись обнаженным, он с плохо скрытым смущением раздвинул ножки девушки в стороны и начал осторожно проникать головкой своего скипетра в нежную розу Анны. — Смелее, мой рыцарь! — подбадривала юношу миледи, одарив его одним из тех взглядов, которые делают раба королем. Ее алые губы впились в его рот долгим, страстным поцелуем, нежные руки блуждали по его телу. Молодой брюнет уже перестал сдерживаться, и его внутреннее стеснение теперь отошло на второй план. Юноша начал уже более уверенно проникать в прекрасную розочку девушки. Он двигался, словно дикий зверь, принося Миледи немного боли и больше удовольствия. От боли, смешанной с наслаждением, с губ девушки слетали сладостные стоны. — О, Шарль, мой Шарль! Еще, еще! Рази меня своим клинком! — выкрикивала она. Иногда Анна покусывала губы, они у нее были прелестны: красные, как коралл. Казалось бы, этот юноша из захолустья был еще столь молод и неопытен, но его ласки приносили ей гораздо больше удовольствия, чем властные прикосновения бывшего мужа или утонченные ласки кардинала Ришелье. О медвежьих объятиях и слюнявых поцелуях второго мужа-англичанина и говорить не стоило. В чем разгадка? Наверное, в том, что этот юноша, действительно, любил ее, да и она его тоже, кажется, любит. Молодой гасконец двигал своим телом, все глубже проникая в лоно Анны. Брюнет начал головкой своего огромного члена таранить матку женщины. — Анна, ты так красива, — проговорил молодой брюнет, продолжая двигаться. Постепенно молодой человек, все же, сменил позу. Юноша ворвался в тугое колечко ануса девушки и начал, двигая бедрами, долбить красивую попку бывшей графини-де Ла Фер. — О да, да! — пылко выкрикивала она. Ей нравилось то, что вытворял с нею гасконский искатель приключений. Анна чувствовала, что в огне страсти сгорает, как солома. Юноша овладевал молодой женщиной со свойственной южанам пылкостью, он двигал бедрами в дьявольском темпе. Из уст Миледи слышались умоляющие крики о том, чтобы молодой человек не останавливался. Ворчливая хозяйка гостиницы прислушалась к звукам и с завистью проговорила:  — Поорите мне еще тут. За номер не заплатили, еще и развели тут. Молодой гасконец снова вошел в нежную киску этой молодой леди и, продержавшись еще немного, он полностью окропил матку девушки своим бледно-белой жидкостью. На утро юноша проснулся от своего же крика: во сне он видел молодую девушку лет шестнадцати, которую хотели повесить на дереве за то, что она раскрыла некую позорную тайну своего мужа. Анна испуганно смотрела на него:  — Что с тобой? Что случилось? Услышавшая его вопль хозяйка пробурчала: — О, уже с утра пораньше, извращенцы чертовы! Надо будет с них двойную плату взять… Молодой человек посмотрел на Миледи и проговорил чуть печальным голосом:  — Анна, я видел один старый сон из своего прошлого: в этом сновидении я видел дерево и молодую девушку в петле. И потом он добавил: — Я собираюсь назначить графу-де Ла Фер дуэль. Возможно, этот человек примет мой вызов, если он не трус, каким он показал себя в первый раз. Миледи вздрогнула. Откуда он мог знать эти подробности? Неужели он был там в тот день? В то время он был еще совсем ребенком… Она невесело улыбнулась мысли о том, что старовата для него. — Бывший граф-де Ла Фер — очень опасный человек, — сказала она вслух. — Кроме того, он один из лучших фехтовальщиков королевства. Для тебя драться с ним сейчас — безрассудство. Лучше бороться с ним другими методами: например, найти доказательства его шпионажа на Испанию, и его будет ожидать Бастилия. — Я почти победил его тогда, если бы не моя жажда мести, — проговорил гасконец с немного оскорбленными нотками в голосе. — Анна, дуэль — это выход для меня, так как он оскорбил мою честь. Он поцеловал Анну в губы и, наспех одевшись, вышел из номера. Молодая женщина, вздохнув, покачала головой. Молодой человек столкнулся с хозяйкой гостиницы. — А, вот и вы, молодчик! — пропела она. — За то безобразие, что вы здесь ночью учинили, я намерена взять с вас двойную плату! Юноша отвечал ей спокойным голосом:  — Мы ночью как будто стреляли из мушкетов и мешали людям на улице? Что-то такого не припомню. Чем мы занимались — это наше личное дело, — сказал гасконец. …Первый день в Париже, увы, встретил молодого человека не солнечными лучиками, а каплями сильного ливня, который начался этим утром. Юноша прошелся по почти пустынному городу. Он спрашивал об одном из королевских мушкетеров по имени Атос. Но, к большему сожалению, Атоса не оказалось на месте, где собирались мушкетеры.Там стояли лишь двое мушкетеров, еще не знакомых с молодым гасконцем. Они были предупреждены, что какой-то оборванец разыскивает их друга. Один из этих мушкетеров был высоким и мускулистым человеком с очевидной примесью негритянской, а, может, и еврейской крови. На нем был светло-голубой камзол, поверх которого красовалась роскошная перевязь шитая золотом и сверкавшая, словно солнечные блики на воде в ясный полдень. Длинный плащ алого бархата изящно спадал с его плеч, только спереди позволяя увидеть ослепительную перевязь, на которой висела огромных размеров шпага. Лицо этого мушкетера было гордым и, вместе с тем, наивным. Другой был, судя по всему, ровесником ДʼАртаньяна, черноглазым и черноволосым. В его красивом бледном лице, да и в его повадках, молодой гасконец отметил что-то слащавое, елейно-поповское. Когда молодой человек, подойдя к ним, спросил их о мушкетере по имени Атос, они многозначительно переглянулись. — А кто его спрашивает, и зачем он вам? — прогудел высокий мушкетер. Юноша медленно подошел к богато одетым мушкетерам и проговорил: — Я ищу одного конкретного мушкетера, его имя Атос. Меня зовут Шарль ДʼАртаньян. И еще одно: судя по вашей одежде, сударь, — сказал он высокому мушкетеру, — ваша перевязь не настоящая. Это чистейшая подделка. Собственно, так оно и было, и этот тщеславный мушкетер очень боялся, чтобы никто не узнал истину. — Чтоо?! — заорал великан-мулат. — Да как вы смеете, сударь? Я предупреждаю вас: если вы будете задевать мушкетеров, дело для вас кончится трепкой! — Портос, Портос, успокойтесь! — примиряюще положил ухоженную руку на его плечо второй мушкетер. — Этот мальчик — провинциал, и еще не знает, как вести себя в приличном обществе. Простите его, беднягу. Тут этот молодой человек случайно уронил платок, и ДʼАртаньян по неосторожности наступил на платочек этого мушкетера. Он поднял платочек красного цвета и посмотрел на второго господина, который больше напоминал ему смазливого монаха, который сбежал из церкви, потому что хотел богохульствовать. — Это ваше? — проговорил брюнет, отдавая платок в грязи. Молодой святоша густо покраснел и без слов скорее выхватил, чем взял у молодого гасконца платочек. Шарль успел заметить на этом платке монограмму Мари-де Шеврез — той самой дамы с большим бюстом, чей разговор с Атосом гасконец подслушал в Менге. — Нравятся женщины? По вашему виду, я думал, что вы больше предпочитаете мужчин, — проговорил гасконец, в его словах был веселый тон. Юноша успел прочитать имя пока не особо известной ему грудастой особы. — Да что вы себе позволяете?! — вскипел на сей раз смазливый святоша. Его товарищ с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Но поймав разъяренный взгляд друга, посерьезнел. Неудавшийся аббат вытащил шпагу, Шарль тоже вытащил свою и хотел атаковать его, но неожиданно ветер раздул длинный плащ Портоса, и дʼАртаньян запутался в его складках. Увы, как и многое на этом свете, что блестит только снаружи, перевязь Портоса сверкала золотым шитьем лишь спереди, а сзади была из простой буйволовой кожи. Портос, как истый хвастун, не имея возможности приобрести перевязь, целиком шитую золотом, приобрел перевязь, шитую золотом хотя бы лишь спереди. ДʼАртаньян оказался прав. — Да вы еще и на людей кидаетесь?! — заорал мулат. Портос в дикой ярости сделал движение, намереваясь броситься на обидчика. В итоге он запутался в собственном плаще и упал. — Я вас вызываю на дуэль! — проорал он, поднимаясь. Святоша заметил, что на них оглядываются прохожие, испугался, чтобы они не вызвали стражу и негромко сказал своим сладким голосом: — Я тоже вас вызываю, юноша. Встретимся в час у монастыря Дешо. — К вашим услугам, государи мои! — с легким поклоном ответил ДʼАртаньян. Молодой гасконец был слегка раздосадован тем, что, помимо Атоса, его угораздило сделать своими врагами еще двоих мушкетеров, тогда как его мечтой было получить мушкетерский плащ. Что ж, если он будет убит, то будет убит мушкетером. Впрочем, юноша надеялся на силу своей шпаги и фортуну: он должен выжить и победить, чтобы сразиться с убийцей отца и обидчиком леди Винтер.