Призрачная любовь

      — Клаус и Элайджа в Новом Орлеане, — говорит Ребекка, положив голову на грудь Кола, пока тот снова и снова перебирает в своих руках её светлые волосы. Совсем как в детстве.       — Я знаю, — усмехается Кол. — Хоть я и умер, но всё равно был в курсе последних событий.       — Поедешь к ним? — она поднимает голову и смотрит на брата. Кол отводит взгляд в сторону и задумчиво покусывает губу.       — Нет, — наконец отвечает Майклсон. Он выпускает из рук её волосы и поднимается с кровати, тем самым заставляя сестру встать с него. — Не хочу их видеть. Да и они, думаю, тоже не будут в восторге, когда я заявлюсь на их пороге.       — Перестань, — хмурится Ребекка. — Ты же и их брат тоже. Ты им также дорог, как и… — её взгляд начинает лихорадочно бегать по комнате. Она пытается подобрать нужное слово, но не решается, кривя губы.       — Как кому? — Кол насмешливо глядит на сестру.       — Как и мне, — наконец выдыхает Ребекка.       — Что-то по вам не больно было видно, что вы скучали. Впрочем, как всегда, — он тоже отводит взгляд в сторону.       Что-то больно укололо его. Кажется, это обида, которая затаилась в его душе ещё много лет назад. Это чувство было не новым, оно не скрывалось в холодном вампирском сердце, как все остальные. Нет. Это чувство зародилось в нём ещё давно, когда они были детьми. Сестра и братья не часто обращали на него своё внимание.       — Ты думаешь, что мы тебя не любим, но знай, что это не так, — тихо произносит Ребекка.       — Откуда же мне об этом знать? Догадываться по тем толикам внимания, которое вы оказали мне за всю мою тысячелетнюю жизнь?       Неожиданно для себя Кол начинает злиться. Ему противно это осознавать. Но это правда. Несмотря на то, что в детстве они с сестрой были наиболее близки, позже они отдалились друг от друга. Ребекка всё чаще начинала общаться со старшими братьями, а про него вскоре совсем забыла. Впрочем, как и Клаус с Элайджей. Финн же, хоть и был всегда отдельно от них, также не обращал внимания на брата. Он был вечно серьёзен и задумчив и общался лишь с матерью. Да и слишком велика их разница в возрасте и в характерах. Но, как это не иронично, судьба их очень схожа.       — Я всегда любила тебя, Кол, — она поднимает на него глаза. Он же не удостаивает её взглядом, а лишь коротко отвечает:       — Знаю.       И он знал. Помнил все те моменты, произошедшие с ними в детстве. Видел, как при упоминании его имени сестра резко возвращалась в свою комнату и давала там волю слезам, пока её никто не видел. Что до его смерти, когда он сотнями лет лежал в гробу, что после смерти. Ребекка не забывала. Она позволяла себе скучать за ним только когда оставалась одна. Но несколько минут спустя снова выходила к остальным с той же жизнерадостной улыбкой, как прежде.       Ребекка молчит. Сильно прикусывает губу, совсем как он только что, отчего на ней выступает кровь. Часы на стене усиленно тикают, показывая на циферблате, что уже половина двенадцатого. Кола страшно раздражает этот звук, но он тоже не произносит ни слова, сидя с закрытыми глазами и прислушиваясь своим вампирским слухом к завыванию ветра на улице. Кажется, всё вокруг уже знает, что открылась дверь из самой преисподней, и теперь природа бунтует из-за нарушения баланса. Обыкновенный человек, выйдя на улицу, сказал бы, что грядёт что-то недоброе. Но даже и не догадывался бы о том, что зло уже здесь. Оно рядом. Жадность, зависть, ненависть давно поселились в сердцах людей. Именно этого им стоит бояться. Не исчадий ада, потусторонних чертей, а самих себя. Того зла, что крепко опутало их ещё с давних времён.       Наконец Ребекка нарушает неловкую тишину и вырывает Кола из раздумий.       — И куда ты теперь?       — Не знаю, — пожимает плечами парень. — Осяду где-нибудь во Франции. Буду снова целыми днями пить вино и кровь невинных девиц. Всё как обычно, — уголки губ дёргаются. — Это никогда не надоедает.       — Может, побудешь пока у меня? Я живу одна. Что, не найду места для собственного брата? Тем более, только что воскреснувшего, — она горько усмехается, словно для них это в порядке вещей — возвращаться из мёртвых.       — Предлагаешь мне остаться? — на лице Кола расплывается улыбка, обнажая ряд белоснежных зубов.       — Остаться, — качает головой Ребекка, поджимая губы.       — Что ж, я подумаю над твоим предложением… — Быстрый взгляд на сестру и утвердительный кивок. — И, пожалуй, соглашусь.       Девушка улыбается в ответ.       — Ладно, тогда иди выбирай себе комнату. Можешь чувствовать себя как…       Кол снова падает на кровать, даже не потрудившись снять обувь, и начинает шарить по ящикам с её нижним бельём.       — … дома, — заканчивает Ребекка и вырывает из рук брата свой кружевной бюстгальтер, когда тот вытаскивает его из ящика и с любопытством начинает рассматривать.       — Я уже выбрал себе комнату. Я буду жить здесь, — он взмахивает руками, показывая на довольно нескромные апартаменты, и довольно кивает, будто самому себе.       — Здесь живу я, Кол, — она поднимает вверх одну бровь и складывает руки на груди.       Кол прекрасно знает этот взгляд Ребекки, когда она начинает злиться, но ему нравится выводить её из себя. Ничто не доставляет так удовольствие, как нахмуренные бровки и раскрасневшиеся щёчки сестры.       — Ничего, тут места много, — заявляет он и нагло смотрит прямо ей в глаза.       — Но ведь здесь только одна кровать! — возмущается Ребекка, вскидывая ладонь вверх, как она часто это делает, когда чего-то не понимает.       — Не широкая, подвинешься, — с деловым видом парирует Кол.       Девушка не сдерживает смех и заливисто хохочет, швыряя в брата свой бюстгальтер, только что отобранный у него, и бессильно падает на кровать рядом.       — Ты просто невыносим, Кол, — сообщает она, сложив руки на животе.       — Я знаю, — он запихивает предмет её гардероба обратно в ящик и, довольно улыбаясь, ложится рядом с ней.