Призрачная любовь

      Они так и лежали всю оставшуюся ночь. Кол говорил о том, как ужасно жилось в потустороннем мире. Рассказывал, как ему удалось выбраться оттуда. А Ребекка просто слушала и молча улыбалась, глядя на активную жестикуляцию брата и лукавую усмешку, когда он говорил о том, что именно из-за него ведьма и старший Сальваторе не смогли вернуться в этот мир.       Ей тоже не было жалко Беннет. И уж тем более Деймона, который поступал с ней так по-свински. Ребекке было плевать на них. Она собственноручно убила бы всех в Мистик-Фоллс, если бы это могло вернуть её брата.       — Есть охота, — внезапно сообщает Кол.       Ребекка и не заметила, как уже наступило утро. Она смотрит на часы и лениво потягивается, когда брат бесцеремонно перелазит через неё и выходит в коридор.       Девушка следует за ним на кухню и видит, как он открывает битком набитый пакетами с кровью холодильник, припасенных ею на ближайший месяц, и достает оттуда один.       — Откуда ты так хорошо знаешь, где что у меня находится? — хмурится Ребекка, опираясь на дверной косяк и наблюдая за тем, как Кол вскрывает пакет и начинает пить кровь.       Парень делает последний глоток и кривится, вытирая губы тыльной стороной ладони.       — Я же сказал, я наблюдал за вами оттуда. Там, знаешь ли, немного скучно, поэтому приходилось хоть как-то развлекаться.       — Ты следил за мной?       — Что? — он быстро отворачивается и снова вытягивает из холодильника пакет.       Она недоверчиво кривит губы в усмешке.       — Ну, может, немного. Но не беспокойся, не тогда, когда ты была в душе!       — Сволочь! — Ребекка быстро хватает яблоко с корзинки с фруктами и швыряет его в брата.       Кол ловит его одной рукой и перебрасывает с одной руки в другую, уже свободную от выпитого им второго пакета с кровью.       — Может, хватит уже кидаться в меня, Бекка? Только вернулся из мертвых, как меня опять хотят угробить. И кто? Родная сестра!       — Можно подумать, — фыркает Ребекка. — Ты же вампир.       — А как же моральный ущерб? — возмущается Кол.       — А нечего всякую ерунду говорить.       — А что ты так реагируешь? Можно подумать, я никогда тебя голой не видел.       Ребекка ухватилась за второе яблоко.       — Ну всё, всё! Хватит в меня кидаться этой дрянью.       — Я же не колом из белого дуба в тебя кидаюсь.       — Было бы обидно, — ухмыляется он.       — Я же не ты, — в ответ усмехается она.       — А вот сейчас вдвойне обидней.       — Знал бы ты, как мне тогда было обидно, — она качает головой и проходит вперёд, чтобы закрыть так и оставшийся открытым после налёта вампира холодильник.       — А мне нет, думаешь?       — Ты про что? — она резко поворачивается к брату, взмахнув длинными волосами.       — Про кинжал! — шипит Майклсон, уже начиная злиться.       — Сравнил, — фыркает Ребекка.       — Ты же знаешь, что я бы всё равно тебя не убил.       — Знаю, — вздыхает Ребекка. И она говорила правду. Чтобы ни случилось между ней и братом, он никогда не посмеет причинить ей боль. Но всё равно было до жути неприятно видеть его с колом возле своего сердца. Смотреть на его искаженное злобой лицо, сжимая холодную рукоять кинжала в опущенной руке. Тогда казалось, что ещё один миг, и он вонзит его прямо в её сердце, как минуту назад это сделала бы она. Кто знает, что произошло бы, если Клаус не вошёл бы в комнату.       — Тогда зачем так говоришь?       — Ладно, извини, — она качает головой и кладёт яблоко на место, не заметив, что оно уже превратилось в алое месиво в её руке.       Спустя минуту Кол уже с интересом крутит в руке ярко-красный, словно кровь, фрукт.       — Слушай, Бекс, а зачем тебе человеческая еда? — он осторожно нюхает его и кривится. — Ты ешь эту дрянь?       — Иногда, когда меня кто-нибудь видит. Тогда приходится делать вид, что я обычный человек.       — Ты же, кажется, сказала, что живёшь одна? — хмурится Майклсон.       — И это правда. Просто у меня есть… — она запинается, словно хочет тщательней обдумать мысли в своей голове, — парень. Он иногда приходит ко мне.       Ребекка кидает на Кола взгляд, но он быстро отворачивается и заглядывает в окно, оперевшись ладонями на столешницу.       — И что, у вас всё серьёзно с ним? — сквозь зубы спрашивает он, не замечая, как хрустят пальцы, сжимаясь в кулаки.       — В общем-то, да.       Она видит, как Кол злится, хоть и старается не показывать этого, но говорит спокойно. Кажется, у Кола «синдром Клауса». Тот тоже так реагирует на известие о её ухажерах, но менее сдержанно, чем Кол. Он сразу их убивает. Исключением были лишь Стефан и Марсель. И то, только потому, что они уж сильно приглянулись её старшему брату. Что до Кола, тот тоже, в общем-то, недалеко от него ушёл. Стоит вспомнить хотя бы Мэтта и Деймона, которых он неоднократно хотел убить.       — И не жалко тебе парня? — внезапно произносит Кол, подняв голову вверх, по-прежнему не поворачиваясь к ней лицом.       — В каком смысле? — хмурит брови девушка.       — В прямом. Ты же вампир. А он просто жалкий человечишка.       — А что в этом такого?       — Что такого? Ты всегда влюбляешься в людей, Бекка. И не скучно ли? Не скучно ли каждый раз скрывать от них свою истинную и, скажем так, необычную сущность, когда на самом деле тебе хочется…       — Хватит, Кол.       Но парень её не слушает, а продолжает вещать сладким, до ужаса приторным голосом, что ещё больше ужасает, когда он произносит такие мерзкие, но таким обычные для него вещи.       —… вонзить им в горло клыки и выпить до последней капли сладкую…       — Прекрати! — закричала Ребекка, не в силах больше слушать его.       —… тягучую кровь, — Кол моментально оказывается рядом с ней. Он уже не говорит, а шепчет, отчего по её коже пробегают сотни мурашек. — Просто представь, какая его кровь на вкус, Бекка.       Его губы слегка прикасаются к её обнаженной шее, словно ему тоже хочется узнать, какая её кровь на вкус.       — Пожалуйста, прекрати, — Ребекка тоже переходит на шёпот. Её голос отрезвляет Кола, и он отстраняется от неё, не замечая, как участилось его дыхание.       Кол и сам не понимает, что с ним случилось. Какое-то странное чувство в груди заставило его сделать это. И такие перемены пугали, поистине пугали. И, впрочем, не только его. Ребекка тоже находилась в смятении, продолжая молча стоять у стены и часто выдыхать.       — Впрочем, решать только тебе, — Кол отворачивается от сестры и лохматит на голове волосы, глядя в зеркало, висевшее на кухне. В отражении он видит, как Ребекка отталкивается от стены и медленно подходит к нему. Он резко отходит в сторону и направляется к двери. — Ну что ж, пора заселяться. Пойдем, Бекс, покажешь мне мою комнату.