Димкина месть

Какое-то время ничего не происходило, что меня, признаться, порадовало, так как я немного устал от этого противостояния, изматывающего и беспокойного. Мне требовалась передышка, чтобы осмыслить происходящее и решить, как поступить дальше. Но необходимого времени мне не дали Первый звонок Андрея, настойчивый и требовательный, похожий на него самого, прозвучал на следующий день после нашей знаменательной встречи. Я с сомнением посмотрел на сотовый, но трубку не взял. Из прихоти, в общем. Ну, и, чтобы позлить: пусть не думает, что я сплю с мобилой в обнимку, ожидая, когда он объявится. Второй раз я просто не услышал — занят был кое-чем весьма интересным. А потом вообще забил на Привалова, справедливо рассудив, что правила лучше диктовать самому, чем подстраиваться под чужие. Не хочу я с ним общаться по телефону, да и все! Лучше вживую. Эффективнее. Не учел я только одного: Андрей из тех, кто плюет на правила с высокой колокольни. В пятницу я не работал, и мы договорились встретиться с Гошкой, пройтись по магазинам, заглянуть в кино или боулинг, может, в кафе посидеть. Отдохнуть вместе, короче. Ну, такая вот у нас дружба-любовь. Да нет, я к нему действительно отношусь, как к хорошему другу. И редкий секс у нас тоже исключительно дружеский, правда. И потому, когда в дверь около одиннадцати утра позвонили, я совершенно спокойно отправился открывать, полагая, что это Игорь. Он иногда приезжает без предупреждения. Но меня ожидал крайне неприятный сюрприз… Ибо по ту сторону квартиры на меня смотрел немигающим, тяжелым взглядом… Привалов. Я замираю. Сердце пропускает удар, другой… И вдруг начинает суматошно биться, словно пойманная в силки птица, в горле пересыхает: слишком пугающий у него вид. — Зачем приперся? — хрипло спрашиваю я. Да, грубо, но я его не приглашал! Да еще и оказался полуодетым…Хоть бы рубашку накинул! На его губах появляется холодная усмешка, и вместо ответа, он резко бьет меня в солнечное сплетение кулаком. Сила удара оказывается такова, что я, согнувшись, отлетаю на полметра назад, вглубь прихожей, и смачно шлепаюсь на задницу. Впрочем, на ноги я вскакиваю моментально, нельзя допустить, чтобы он взирал на меня сверху вниз — унизительное положение. Андрей, тем временем, неторопливо закрывает за собой дверь, причем я отчетливо слышу равнодушно-обреченный щелчок запираемого замка, и оборачивается ко мне. — Игнорируешь меня, Димуля? — с неприятной ухмылкой бывший делает шаг ко мне. В его глазах горит мрачный огонь, и я внезапно с ужасом понимаю, что он в бешенстве. Я вляпался, кажется… И где — в своем же доме! — Что скажешь в свое оправдание, засранец? — негромко интересуется Привалов, неумолимо приближаясь. От его тихого и обманчиво спокойного голоса меня начинает трясти, но я умудряюсь каким-то чудом успокоить нервную дрожь. Почему я должен оправдываться? Он мне никто! — Иди на х…й, сука, — почти нахально говорю я, собрав самообладание и волю в кучу. И стремительно выбрасываю руку вперед. Всегда мечтал врезать этому мудаку, сколько себя помню! Что ж, мне удается коснуться его скулы… Почти. В сантиметре от своего лица он с легкостью перехватывает мое запястье, и ловко завернув мне его за спину, отчего я громко охаю, толкает в спину. Лечу вперед по инерции, и только в самый последний момент избегаю тесного соприкосновения со стеной, задевая ее левым боком. Больно. Плечо слегка немеет. Но я не обращаю на это внимания, и, развернувшись, опять устремляюсь к Андрею. И опять получаю ощутимый удар, теперь в живот, сгибаюсь пополам, хватая ртом воздух, и следя за ним ненавидящими глазами. Скотина, сволочь! Я не успокаиваюсь, просто не могу. И, действуя больше животными инстинктами, нежели разумом, выпрямляюсь и снова бросаюсь к явно удивленному моим необычным упрямством Привалову. Проявив чудеса ловкости, мне удается сделать ему подсечку, но он хватается за меня, чтобы устоять, и мы оба с грохотом падаем на пол. Падаем, не расцепляя жестоких объятий, но, продолжаем бороться, катаясь по ковру, попеременно одерживая друг над другом маленькие победы. Да, он намного сильнее, но я — злее, агрессивнее. В какой-то момент он безжалостно тянет меня за волосы, и я шиплю от боли, невольно подставляя горло, в которое он тут же впивается как вампир, оставляя на мне отметины своих зубов и губ. Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не закричать, больно адски! Садист чертов! Отдергиваю голову, и, с нечеловеческими усилиями вырвавшись из его хватки, начинаю беспорядочно молотить ногами и руками, пытаясь попасть хоть куда-нибудь. Случайно задеваю его по губе, и удовлетворенно хмыкаю, заметив кровь. Но сразу холодею, услышав опасно-нежный голос Привалова с нотками слабого восхищения: — Ах, ты, маленькая дрянь… Он дает мне пощечину, и тут же наваливается на меня всей массой своего тела, почти лишив способности двигаться. И пока я, задыхаясь от его тяжести, в растерянности пытаюсь сообразить, как его с себя спихнуть, он спокойно усаживается на меня сверху, и, соединив вместе мои руки над головой, без проблем удерживает их одной левой. Буквально. Черт, я и забыл, как он силен! Останутся синяки, причем — везде, с тоской думаю я, но пытаюсь еще дергаться. Куда там! Спеленат, как младенец. Что дальше? Сломает мне пару ненужных, по его мнению, конечно, костей? Типа ребер? Изуродует? Что? Какого черта он пялится… Андрей, тем временем, с интересом рассматривает мое полыхающее от драки и его ударов лицо, и, погладив меня по щеке, говорит: — Какой ты темпераментный, Димчик. Надо же, а всегда был таким тихоней… Правда, что ли, в тихом омуте черти водятся? Димчик? Он лет сто так меня не называл… — Слезь с меня! — хрипло шепчу я, речь дается с трудом. Давай, слезай, гад! И я тебе врежу по наглой морде! Блядь, как я жалею, что не сделал этого раньше, еще полтора года назад! Столько возможностей упустил… — Да ну, зачем? Мне вполне удобно и здесь, — с откровенной насмешкой заявляет он. — А тебе разве нет? Молчу, буравя его злобным взглядом. Скотина! — Продолжим нашу увлекательную беседу, очень невежливо прерванную тобой, между прочим. Так я не услышал ответа, почему ты не отвечал на мои звонки? Я упрямо молчу. Перебьется! — Партизаним, Димка? Ну, что ж, есть один хороший способ услышать твой ангельский голосок… Он наклоняется ко мне вплотную, и я в ужасе закрываю глаза, ожидая чего-то страшного. Но он… меня целует. Бережно, аккуратно, осторожно, словно пробуя на вкус. Озадаченный, растерянный, ничего не понимающий, я распахиваю глаза, и в этот момент его язык врывается в мой рот. Яростным вихрем исследует его, пробегается по всем укромным местечкам, змейкой дотрагивается до зубов… И, наконец, находит мой язык, который предательски тянется навстречу этому непрошеному «гостю», играет с ним, ласкает в ответ… Я осознаю, что происходит, только спустя пару мгновений, когда мне перестает хватать кислорода. И решительно разрываю поцелуй, ощутимо укусив Андрея за губу напоследок. Он тяжело дышит, взбудораженный, да и я выгляжу не лучше, наверное, взъерошенный, едва живой от нахлынувших эмоций, адреналина и… сильнейшего возбуждения. — Ты не сдаешься, да? — изменившимся голосом спрашивает Андрей, и его потемневшие зрачки вспыхивают хорошо знакомым мне желанием. — Это заводит…Димчик… Молчу. Все равно молчу, только сбившееся, неровное дыхание и яркий румянец на скулах выдает мое отнюдь не спокойное состояние. Привалов хищно улыбается и, наклонившись ко мне, чувственно, со знанием дела, покрывает грудь неторопливыми, горячими поцелуями, выписывает языком затейливые иероглифы на коже, затем легонько прикусывает зубами сосок. Закусив губу, я еле-еле удерживаюсь от вскрика, но дрожь удовольствия, смешанного с возбуждением, прокатившуюся по телу, скрыть уже не могу. А мой мучитель продолжает ласкать ртом соски, каждый по очереди и одновременно с этим сладким издевательством я ощущаю его проворную руку на своем (давно!) затвердевшем члене. Сначала он просто гладит его, потом ладонь обхватывает напряженный ствол, скользя то медленно, то чуть быстрее, и я невольно выгибаюсь, толкаюсь вперед, растворяясь в волнах накатывающего наслаждения. Когда дразнящие пальцы Андрея игриво прикасаются к нежной, чувствительной головке, я сдаюсь и издаю долгий, протяжный стон, после чего остановиться уже не могу. — Отлично, — со смешком шепчет Привалов, оторвавшись от меня, — наш стойкий мальчик все-таки спел песенку… После его слов я не выдерживаю, и, приподнявшись, вцепляюсь в его широченные плечи, отмечая краем сознания, что руки свободны. — Встань, Димчик, вставай, — хрипло требует Андрей, но я, правильно поняв его мысль, мотаю головой в разные стороны, и выдавливаю, наконец: — Н-не здесь…не здесь… Не дослушав, Привалов подхватывает меня, как куклу, и, перебросив через плечо, тащит в спальню, где отнюдь не ласково швыряет на кровать. Затем лихорадочно стаскивает с себя рубашку, джинсы, черные плавки… Я расширенными глазами смотрю на его великолепную фигуру, кубики пресса на животе, накачанные ноги… Но закончить осмотр не успеваю: он плюхается рядом со мной и сразу переходит к делу. Некоторое время мы ожесточенно, яростно, до боли целуемся, царапаясь и ставя друг другу засосы, но почти сразу оба понимаем, что прелюдий на сегодня достаточно. Он переворачивает меня на живот и, подхватив за талию, рывком ставит на колени. Не самая любимая моя поза, но сил терпеть уже просто нет. — Смазка? — хрипло спрашивает он. — Если только естественная, — выжимаю я из себя смешок. Блядь, нет ничего, закончилось, а в аптеку я не побегу, уж извините! Андрей едва слышно хмыкает, и спустя секунду я чувствую сзади небольшое давление… Непроизвольно напрягаюсь, ожидая боли, но он успокаивающе поглаживает меня по позвоночнику, бедрам, целует спину, и когда я чуть расслабляюсь, входит. Я вскрикиваю, острая боль внутри обжигает, но он немедленно замирает, а его ладонь на моем члене не дает сосредоточиться на неприятных ощущениях. Андрей умело ласкает его до тех пор, пока я не начинаю учащенно дышать и издавать нечленораздельные звуки удовольствия, забыв о посторонних предметах во мне. Удостоверившись, что я в порядке, Привалов делает первое осторожное движение вперед, но мне настолько хорошо, что я непроизвольно прогибаюсь ниже и с силой прижимаюсь к нему, как можно плотнее, вынуждая его двигаться быстрее, жестче, сильнее. Ему не приходится искать мои чувствительные местечки, когда я с ним — я один сплошной огонь и удовольствие болезненными разрядами бьет по оголенным нервам. Думать не могу, дышать не хватает сил, почти теряю сознание от наслаждения… Как он на меня действует! …схожу с ума… — Димчик…- слышу я вдруг хриплый полувздох-полустон, и в тот же миг меня настигает мощный, феерический оргазм. Кончили мы одновременно. Как всегда, впрочем. Я падаю в изнеможении на смятую нашими телами постель, рядом валится мокрый от пота Андрей. Шевелиться неохота…больше всего на свете хочу уснуть, обняв его за шею. Нельзя. Не сейчас. Никогда. Собираюсь с духом. Show must go on! — Сделай кофе, Димка, — внезапно просит Привалов, жмурясь от истомы. — Я тебе не жена, а кофе дома попьешь, — лениво протягиваю я. Он замирает от неожиданности. Еще бы! Я раньше готовил завтраки постоянно, даже сейчас чудом удержался, чтобы не рвануть на кухню. Привычка — вторая натура все-таки. Да и его просьбы обычно вызывали у меня только восторг. — И вообще, шел бы ты домой, — продолжаю я насмешливо, искоса поглядывая на него. — У меня дела. Я не рассчитывал с тобой сегодня… общаться. — Ты не охренел ли, Климов? — негромко, но с угрозой спрашивает Андрей и вдруг цепко хватает меня за волосы, сильно дергая на себя. В глазах аж темнеет от нестерпимой боли, и я вскрикиваю, блядь, голову оторвет! Но умудряюсь вытолкнуть сквозь стиснутые зубы: — При-валов, пошел на хуй! Вали, я сказал, мне не до тебя, я ухожу сейчас! В ответ он потянул сильнее, отчего на глазах невольно появляются слезы, но, когда я уже окончательно распрощался с шевелюрой, он неожиданно меня отпускает. Я моментально откатываюсь в сторону и встаю, метнув в него испепеляющий взгляд. С удовольствием потягиваюсь, ни капли не рисуясь — знаю, что тело в порядке, не зря же я его истязаю тренировками. Правда, излишне худой, но тут ничего не помогает: все, что я съедаю, нигде не откладывается, словно в топке сгорает. Потом неторопливо влезаю в домашние штаны и бросаю внимательно наблюдающему за моими действиями любовнику: — Поторопись. Мне некогда с тобой возиться. И небрежной походкой выхожу в коридор, едва сдерживая ухмылку, хотя от выражения лица Привалова хочется ржать в голос. Держу пари, его никогда не выставляли! Я первый… Надеюсь, не последний. Потому как мне реально страшно, что теперь сделает Андрей… Он собирается быстро, надо отдать должное. Молчит, но смотрит жутким, тяжелым взглядом. Я начинаю нервничать, лучше бы он выругался и ударил, что ли… А то это непонятное молчание… пытка натуральная, блин! И тянет оправдаться, что плохо для ситуации. Около выхода из квартиры он резко оборачивается, и, обхватив меня сзади пятерней за шею, отчего я вынужденно наклоняюсь к нему, тихо говорит: — Узнаю, что тебя кто-нибудь трахает, кроме меня — убью. Понял? От неожиданности и испуга я умудряюсь пробормотать нечто невнятное, но он, кажется, удовлетворяется моим своеобразным ответом, так как отпускает меня, и, покровительственно потрепав по щеке, уходит. Я за ним закрываю дверь и обессилено прижимаюсь лбом к прохладной поверхности стены. Как я устал… Но отдохнуть не получается, так как спустя полчаса ко мне приходит Гошка. — Привет, вот и я, — весело улыбается он, но улыбка моментально гаснет, как только он замечает мой утомленный вид, припухшие губы, жаркий румянец… — Кто у тебя был? — без предисловий, резко спрашивает он, внимательно вглядываясь меня. Я безразлично молчу, не обязан отчитываться перед ним. Вообще ни перед кем не обязан. Мой друг внезапно протягивает руку и распахивает предусмотрительно наброшенную мною, но легкомысленно не застегнутую, рубашку. Я не успеваю отреагировать, и, отметины бурной драки и не менее бурного секса в виде синяков, царапин, каких-то ссадин, засосов, предстают перед ним во всей красе. — Привалов, да? — цедит он сквозь зубы, его орехово-зеленые глаза темнеют, становясь карими. — Привалов? Честно слово, своей проницательностью он иногда меня пугает. Но я не в настроении сейчас выяснять отношения, а именно этого, похоже, жаждет Миронов. — Игорь, тебе не кажется, что это не твое дело? — холодно бросаю я и демонстративно ухожу в кухню. Он почти сразу догоняет меня, и, обняв сзади за талию, шепчет на ухо: — Дима, не злись… Просто я волнуюсь за тебя. Посмотри, что он с тобой сделал… Напряжение потихоньку отпускает, и я расслабленно приваливаюсь к нему спиной. Гошка всегда успокаивающе действует на меня. — Дим, зачем ты ему позволяешь так с собой обращаться? Зачем тебе вообще все это надо? Если бы я знал, Гошик… Теперь все окончательно запуталось, и я ничего не понимаю… Он осторожно разворачивает меня лицом к себе, и, я утыкаюсь носом ему в грудь. Хорошо, спокойно… Стоял бы так вечность. Он крепко прижимает меня к себе и тихо говорит: — Ты мазохист, Димок… Но очень красивый, надо признать. Я сам не понимаю, что со мной происходит, когда тебя вижу… Ты сильно изменился в последнее время… Куда девался милый домашний мальчик с наивным взглядом? — Помер, не выдержав жизненных обстоятельств, — хмыкаю я с иронией. Не люблю я такие разговоры. — Зря смеешься, Дим. Ты правда изменился… Что-то появилось в облике… черт, не знаю, как и объяснить. Хочется держать при себе и трахать, трахать, трахать… — Гош, ты бы успокоился, — я отстраняюсь от него, вдруг ощутив спереди весьма характерную выпуклость в его штанах. — Мне казалось, я не в твоем вкусе? Я насмешливо улыбаюсь, а Миронов, многозначительно подняв бровь, парирует: — Вкусы меняются, милый мой. Особенно, если рядом находится взлохмаченное, полуодетое и дьявольски привлекательное чудо! — Свари лучше кофе, — отхожу в сторону и сажусь за стол. Ни к чему мне сейчас эти заигрывания. Да я и не хочу ничего, хватило с лихвой Привалова. Спасибо, добавки не надо. — Ясно, — он мгновение пристально рассматривает меня, потом отрывисто интересуется: — Голоден? — Какой ты понятливый, — растягиваю губы в улыбке. Но она получается немного резиновой, так как настроение отнюдь не веселое. Не знаю, что происходит, но мне… грустно. Вроде, получил то, к чему стремился, но откуда невыразимая тоска в душе? — Я приготовлю нам поесть. Иди, займись чем-нибудь пока, ладно? — он отворачивается, стараясь не смотреть на меня лишний раз. Я неслышно хмыкаю и сваливаю в зал. Черт, Миронов, ведь это не то, о чем я думаю, правда? Мне только сейчас твоих задетых чувств не хватает до кучи! Они совершенно лишние! И так проблем море… Вечером мы все-таки выбираемся погулять. Но все попытки Игоря растормошить меня успеха не имеют: я поглощен раздумьями о своих отношениях с Андреем. В последний раз он напугал меня силой своих эмоций. Я планировал всего лишь отомстить, успокоить самого себя, но, похоже, мои игры завели меня в какие-то неведомые дебри. Зачем он пришел? Угрозы это одно, а вот появление у меня дома, на моей территории — совсем другое. И чего мне теперь от него ждать? Как расценивать последние слова? Как предупреждение не рыпаться? Или я ошибаюсь, и Привалов, удовлетворив свой интерес, теперь отвалит? В самом деле, я бы не возражал. Все-таки мы квиты в каком-то смысле… Игорь хотел у меня переночевать, но я мягко и, в то же время, решительно спровадил его: после яростного вихря эмоций, пережитого с Приваловым, нежные и осторожные Гошкины ласки меня не привлекали. Во всяком случае, не сегодня. Кроме того, болело везде, где могло болеть, все-таки Андрей здорово меня отметелил. Хмурый, я вернулся домой, и, не разуваясь, сразу прошел в спальню, желая только одного: уснуть, и желательно на пару веков. Я стащил футболку, и, не глядя, швырнул ее куда-то в угол. Рядом послышался противный звук, и я обернулся: на прикроватной тумбочке надрывался в режиме вибрации сотовый телефон. Сообщение пришло. Немного поколебавшись (интуиция подсказывала, что лучше не трогать мобилу), я все-таки взял «нокию» в руки. «Заеду завтра за тобой в восемь вечера, будь готов. И оденься приличнее, у нас ужин в ресторане».  Ну, Привалов, ну, сука! Кто ему сказал, что я мечтаю налопаться в его компании? Да у меня кусок в горле застрянет! Никуда я не пойду, мудила! Словно в ответ на мое вполне обоснованное возмущение, сотовый еще раз дернулся в моих руках. «Если вздумаешь исчезнуть, отыщу и приволоку за волосы» Я облизал пересохшие от внезапно накатившего страха губы и невольно поморщился: они ощутимо ныли. Блядь! Может. Он, сука, может и так сделать! Выцепит меня где-нибудь, и все… Или Галчонка отправит. Галчонок — Роман Галкин — нечто вроде телохранителя и шофера в одном «флаконе», был приставлен к Андрею несколько лет назад его старшим братом, у которого на тот момент намечались крупные проблемы с представителями местного бизнеса. С криминалитетом, проще говоря. Я сел на постели и крепко задумался. Ситуация явно вышла из-под контроля. Ладно, я переспал с Филом… Привалов меня трахнул, все довольны! Так чего ему еще надо от меня?! –О-о, ч-черт! — простонал я. Как я не хочу встречаться с ним завтра! Что делать? Что?